приведено  в
образцовый порядок.
   - Какие-нибудь идеи появились? - решился спросить Крис за обедом.
   - Ничего, имеющего отношение к проблеме. Хотя я действительно  думала
кое о чем из того, что нужно сделать. Раз уж мы застряли тут до тех пор,
пока не придумаем, как справиться со снегом,  надо  что-то  предпринять,
чтобы устроить стирку.  Единственная  еще  пригодная  для  носки  теплая
одежда, которая у меня осталась, - та, что сейчас на мне.
   - Среди здешних запасов есть седельное мыло для мытья кожи, -  сказал
Крис, размышляя вслух, - и мы могли бы опорожнить два бочонка и  стирать
в них.
   - У меня с собой более чем достаточно мыла для  всего  остального,  -
уведомила его Тэлия, - и, видит Господь, у нас нет недостатка в воде!
   - Тогда ладно, давай! Я и сам не в лучшем виде, чем ты, - а я терпеть
не могу ходить в грязном.
   В примитивных условиях Приюта стирка белых одежд  оказалась  нелегким
делом. Однако стирать опять-таки  было  легче,  чем  махать  лопатами  и
перетаскивать деревья, и, к тому же, гораздо теплее. Под конец на каждой
чистой поверхности в Приюте  красовался  какой-нибудь  сохнущий  предмет
одежды.
   - Вот  уж  не  думала,  что  мне  захочется  снова  увидеть  комплект
студенческого Серого, - сказала Тэлия, садясь на пятки и обозревая плоды
своих трудов.
   - Догадываюсь, о чем ты, - ухмыльнулся  Крис,  поднимая  -  глаза  от
последней пары сапог. - На тех проклятых тряпках, по  крайней  мере,  не
так заметна грязь. Ты как?
   - Я все. Я почистила свои кожаные вещи, пока ты стирал.
   - У меня это тоже последнее.
   - Что ж, у меня еще осталась горячая вода -  хватит  на  две  хорошие
ванны. Жаль, что мы не можем влезть в бочонки, чтобы отмокнуть,  но,  по
крайней мере, сможем по-настоящему вымыться.
   - Хорошая мысль, птичка. Хотя после всей мыльной воды,  в  которой  я
плескался сегодня, отмокать у меня больше особенно нечему!
   Теперь, когда оба как следует вымылись, все стало рисоваться им в  не
столь мрачном свете, особенно потому, что сейчас они не испытывали  боли
от  убийственного  холода  и  перенапряжения  мышц,  преследовавшей   их
последние несколько дней.
   Тэлия расчесывала перед огнем мокрые волосы; пляшущие языки пламени и
мерные движения гребня действовали на  нее  гипнотически.  Легкий  запах
затхлости, поселившийся в Приюте за время бурана,  исчез,  теперь  здесь
пахло очень приятно - мылом и кожей  В  голове  Тэлии  мелькали  отрывки
старых преданий - разрозненные, случайные образы, касающиеся рассказов о
битвах, о чем угодно. О битвах,  и  о  том,  как  сами  Спутники  обычно
сражались вместе со своими  Герольдами.  Впрочем,  так  ли  уж  случайно
всплыли эти образы?
   - Крис, - произнесла Тэлия медленно:  в  ее  мозгу  начала  созревать
идея. -  Главная  проблема  для  нас  -  твердый  снег  и  наст.  Лопаты
недостаточно прочны, чтобы разбивать его. Но если мы обмотаем  Спутникам
ноги, чтобы они не порезались, Ролан и Тантрис могли бы.., так  же,  как
они сражались...
   - Клянусь Звездами Владычицы, ты  права!  -  с  восторгом  воскликнул
Крис. - И еще, помнишь, ты спрашивала, какой  прок  чиррам  от  огромных
когтей? Они выкапывают себе ими ямы для лежки - в  земле  или  в  снегу.
Если б нам удалось объяснить им, что от  них  требуется,  они  могли  бы
выкапывать куски  снега  каких  угодно  размеров,  лишь  бы  мы  были  в
состоянии с ними справиться.
   - Гавани, объяснить им все могут Ролан с Тантрисом!
   Тантрис фыркнул, а Ролан мысленно  послал  Тэлии  похвалу  и  чувство
ласки.
   Крис рассмеялся.
   - Ладно, старик... - сказал он своему Спутнику, впервые за весь  день
по-настоящему повеселев. Затем снова повернулся к Тэлии:
   - Вон тот  Кладезь  Премудрости,  похоже,  полагает,  что  мы  сможем
работать быстрее, чем прежде. Он пожелал узнать,  почему  мы  раньше  не
додумались.
   - Ну, от вас ведь не было  бы  особой  пользы,  пока  снег  оставался
мокрым, верно? - обратилась Тэлия к  двум  парам  прижатых  ушей.  Ролан
покивал головой.
   - А  чирры  бы  не  столько  расчищали,  сколько  перепахивали  снег.
Сугробы, пока не замерзли, легко разваливались, - добавил Крис несколько
самодовольно. - Вот так-то.
   - Он  еще  что-нибудь  сказал?  -  спросила  Тэлия,  немного  завидуя
способности Криса мысленно говорить со своим Спутником.
   - Сказал только, что его беспокоило, что мы так напряженно  работаем,
- а потом просто-напросто приказал нам завтра отдыхать. Можно  подумать,
мы какие-нибудь зеленые ученики.
   Тэлия уныло покачала головой, поскольку  не  сомневалась,  что  Ролан
полностью  одобряет  идею  Тантриса.  В  его  мысленном  послании   тоже
присутствовал отчетливый  оттенок  беспокойства,  что  оба  Герольда,  и
Тэлия, и Крис, работают слишком много.
   - Ролан говорит то же самое. Не думаю, чтобы  мне  хотелось  спорить.
Ох, Светлые Гавани, как все болит! - Тэлия  расправила  ноющие  плечи  и
распрямила руки. - Это едва ли назовешь остановкой на отдых, которую нам
велела сделать Керитвин.
   Крис добродушно простонал, в свою очередь потянувшись.
   - Как бы то ни было, я сейчас вымотан больше,  чем  тогда,  когда  мы
сюда добрались, если только такое возможно.  И  уж  определенно  гораздо
больше страдаю от боли в мышцах.
   - Тогда у меня есть предложение: как насчет массажа?
   - А ты как?
   - О, Господи, хорошо бы, - вздохнула Тэлия.
   - Я разомну тебя, а потом ты - меня. Обнажайся, девушка - я  не  могу
работать через четыре рубашки и тунику!
   - Всего две, - возразила она со смехом. - И, кстати, летние. Когда  я
стирала, то постаралась выстирать все, что нашла!
   Тем не менее она подчинилась и  растянулась  на  подстилке  из  одеял
возле очага.  Чуткие  пальцы  Криса  находили  одну  за  другой  все  до
последней болевые точки и разминали  их,  снимая  боль.  Убаюканная  его
ласковыми прикосновениями, Тэлия погрузилась в полудрему.
   Крис разбудил ее, пощекотав ей шею.
   - Моя очередь, - сказал он, когда Тэлия лениво повернула голову.
   Она умиротворенно вздохнула, поднялась на колени и  натянула  сорочку
(блаженно чистую и теплую, поскольку лежала у огня),  а  Крис  занял  ее
место возле очага. Тэлия старалась подражать его  приемам  и  отыскивала
наиболее набрякшие, а значит, самые усталые и больные  мышцы.  В  скором
времени Крис так же успокоился и расслабился, как и она, и оба  нежились
в идущем от огня тепле, словно парочка довольных кошек.
   - Я сделаю все, что ты захочешь, - томно пробормотал Крис.  -  Только
не проси меня шевелиться. И не останавливайся.
   Услышав, каким  голосом  он  это  сказал,  Тэлия  хихикнула,  ласково
растирая ему плечи.
   - Хорошо же, тогда расскажи о Дирке.
   - Обещаешь не останавливаться?
   - Конечно.
   - Хорошо, - сказал Крис  с  удовлетворением,  -  потому  что  история
получится очень длинная. Прежде всего, я должен начать с его деда.
   - Ох, брось, - сказала Тэлия, подняв бровь, - Это что,  действительно
необходимо, или ты просто пытаешься продлить удовольствие?
   -   Клянусь   тебе,   совершенно   необходимо.    Итак,    "когда-то,
давным-давно”, когда дед Дирка основал свою Усадьбу,  он  жил  на  самой
Границе. Он был очень честолюбив, поэтому каждый год прибавлял  к  своим
землям еще немного, и остановился только тогда, когда у  него  оказалось
столько, сколько может надеяться возделать разумный  человек  с  помощью
умеренного числа работников. К тому времени благодаря ему и  таким,  как
он, Граница отодвинулась. И поскольку теперь жить стало  безопаснее,  он
женился.
   - Логично, учитывая, что он должен был произвести  на  свет  хотя  бы
одного отпрыска, дабы тот стал отцом Дирка.
   - Спокойно, девушка. На самом деле, их единственный ребенок  оказался
девочкой, но мысль оставить Усадьбу дочери его не  смущала:  он  всецело
рассчитывал на то, что она в свое время выйдет замуж, и земля все  равно
останется в их роду. Однако у богов было на уме другое.
   - Разве когда-нибудь бывает иначе?
   - Прежде всего, оказалось, что его дочь обладает по-настоящему мощным
Даром Целительства. Ну, сие стало открытием столь же приятным,  сколь  и
неожиданным, поскольку уговорить Целителей  обосноваться  возле  Границы
нелегко. Там для  них  всегда  работы  больше,  чем  они  могут  успешно
выполнить, если только поблизости не поставлен Храм, а ты знаешь, каковы
Целители - скорее умрут, чем оставят что-то недоделанным. Так или иначе,
Целители из Приграничников,  похоже,  всегда  считают,  что  их  долг  -
служить в тех местах, где они родились, так  что  вероятность,  что  она
осядет где-то в другом  месте,  была  мала.  Счастливый  и  гордый  отец
отправил ее в Коллегию Целителей, и  в  должный  срок  она  вернулась  в
Зеленом. Пока что все шло, как и ожидалось. Однако  то,  что  она  стала
Целительницей,  расстроило  первоначальные  планы  ее  отца.   Казалось,
тамошним молодым людям как-то не слишком хотелось ухаживать  за  особой,
которая никогда, из-за своего Дара, не  сможет  всецело  посвятить  себя
одному человеку. И  это  несмотря  на  то,  что  я  рассказывал  тебе  о
Целителях. В конце концов, Целитель  -  прежде  всего  Целитель,  а  все
прочее - уже потом.
   - Так же, как Герольды или священники. Погляди на нас.
   - Замечание принято. Так или иначе, даже весьма  лакомая  приманка  в
виде наследства не смогла залучить ни одного из соседних хуторян или  их
сыновей за свадебный стол. Старик уже начал отчаиваться удержать в семье
таким трудом нажитое имение. И тут в сюжете  произошел  второй  поворот.
Однажды поздним осенним вечером разразилась страшная буря.
   - Хватит с меня бурь.
   - Тихо, то была необходимая буря. По сути дела, первая осенняя буря в
той части королевства: раньше такого не  водилось.  Началась  она  после
заката,  и  молниями  повалило  столько  деревьев,  что  той  осенью  не
понадобилось рубить ни одного: дров хватало и так. С небес  лил  ледяной
дождь  -  скорее  струями,  чем  каплями.  Гром  грохотал  так,  что  ни
разговаривать, ни спать никто не мог. И вот, посреди смятения и хаоса, в
дверь усадьбы кто-то постучал. - Крис явно наслаждался вовсю.
   - Без сомнения, высокий, темноволосый, таинственный незнакомец.
   - Кто из нас рассказывает, ты или я? В  сущности,  там  действительно
оказался незнакомец - полузахлебнувшийся, полузамерзший,  полумертвый  и
очень замызганный, но блондин и едва ли таинственный.  Это  был  молодой
Бард, только недавно окончивший свою Коллегию  и  начинающий  положенный
период странствий. Он заблудился в грозу, упал  в  реку  -  словом,  все
неприятности, какие только могли, с ним приключились. Когда он замолотил
в их дверь, он был уже в жару, бреду, и  на  верном  пути  к  роскошному
воспалению легких.
   - Я чую роман.
   - У тебя хороший нюх. Естественно, юная Целительница взялась за него,
выходила, вернула здоровье. Точно так же естественно, они влюбились друг
в друга по уши. Будучи человеком  чести,  а  кроме  того,  имея  голову,
битком набитую романтическими  балладами,  Бард  в  истинно  героическом
стиле попросил у старика разрешения жениться на его дочери.  Беспокоился
он напрасно, потому что к тому времени старикан уже начинал думать,  что
любой зять - лучше, чем ничего. Однако согласился он с  условием,  чтобы
они остались в Усадьбе.
   Старый крестьянин изрядно удивился, когда никчемный - как он считал -
бродяга Бард согласился от всего сердца - конечно, при условии  согласия
своего Круга. Откуда старику  было  знать,  что  наш  Бард  сам  родился
крестьянином, и его  любовь  к  музыке  и  любовь  к  его  дочери  тесно
переплетались с любовью к земле и глубоким ее пониманием? Что  же,  Круг
согласился - при условии, что он напишет балладу на звание Мастера о той
буре, ухаживании и всем прочем; и он  счастливо  зажил  со  всеми  тремя
своими Любовями - землей, дамой и музыкой. Потом, прежде, чем минул год,
у него появилась и четвертая.
   - Дирк. Так вот откуда у него такой чудесный голос!
   - И где он научился так  хорошо  играть.  Однако  на  самом  деле  ты
немного опережаешь события. Первым родился не  Дирк.  У  него  есть  три
старшие сестры, две младшие и маленький братик. Когда в их ряды  удается
привнести  какое-то  подобие  порядка  и  организации,  они   устраивают
семейные концерты. Слышала бы  ты,  как  они  поют  все  вместе,  -  это
чудесно; клянусь, даже младенцы  ревут  в  нужной  тональности!  Что  ж,
дедушка отошел в лучший мир счастливым,  зная,  что  земля  останется  в
роду, поскольку к тому времени, как он скончался,  две  его  внучки  уже
принялись с увлечением плодить собственные огромные выводки.
   - Я спрашивала о Дирке.
   - Тэлия, птичка моя, отделить Дирка от его семьи невозможно. Они  все
одинаковы: посмотри на одного и узнаешь, каковы все остальные. Как в  их
хозяйстве вообще могут делаться какие-то дела, ума не приложу, поскольку
кажется, что оно состоит исключительно из хаотических элементов.
   - Точно так же, как любой Бард.
   - На самом деле он наиболее организованный из  всей  тамошней  оравы.
Если бы не он и  мужья  сестер,  они  проводили  бы  все  время,  носясь
кругами. Но там прямо в воздухе разлито невероятное количество любви,  и
она щедро выплескивается на каждого, кто сдуру позволяет затащить себя к
ним.
   - Вроде тебя.
   - Вроде меня. Дирк настоял на том, чтобы приволочь меня к себе  домой
в первые же праздники после того, как мы познакомились,  когда  выяснил,
что дома со мной не будет никого, кроме слуг. Его домашние обращались со
мной в точности как с членом семьи; я удостоился всего, от купания детей
до слезных поцелуев на прощание. Я был изрядно ошеломлен. Безусловно,  я
не ожидал ничего похожего!
   Тэлия хихикнула, представив себе  сдержанного,  немного  застенчивого
мальчика, каким, вероятно, был  тогда  Крис,  очутившегося  -  как  ему,
должно быть, показалось - в семействе умалишенных.
   - Когда я привык к ним, мне стало  страшно  весело.  И  я  при  любой
возможности ездил с Дирком, когда  тот  отправлялся  домой.  Сейчас  уже
четыре его сестры замужем. Три из них  живут  в  домах,  пристроенных  к
первому, изначальному,  а  их  мужья  все  вместе  работают  в  Усадьбе,
поскольку отец Дирка обзавелся больными коленями. У последней же имеется
собственная земля, за которой нужно присматривать,  но  они  по-прежнему
съезжаются на все праздники, какие только есть в календаре. Хорошо,  что
все они так хорошо ладят.
   - Мы говорили о Дирке.
   - Верно. - Глаза Криса озорно блеснули,  когда  он  уловил  в  голосе
Тэлии нетерпение. - Его Избрали даже в еще более  раннем  возрасте,  чем
меня, - ему исполнилось всего одиннадцать; возможно, потому,  что  он  в
одиннадцать был во многих отношениях старше, чем я в тринадцать. Избрали
нас в один и тот же год и почти в один и тот же  месяц.  Он  рассказывал
мне, что Ахроди Избрала его посреди рыночной площади в ярмарочный  день,
а он все пытался привлечь ее внимание к своей сестре, потому что считал,
что слишком уродлив, чтобы быть Герольдом!
   - Бедный малыш.
   - Так что в Коллегии мы  стали  однокашниками.  Он  увидел,  как  мне
одиноко и как я непривычен к общению с другими ребятами,  и  решил,  что
мне нужен друг. А поскольку я,  похоже,  заводить  друзей  не  умею,  он
подружится со мной сам! Хотя на занятиях уже  мне  приходилось  помогать
ему, и он никогда не показывал успехи выше средних. Все мы принимали как
дело решенное, что после стажировки он  будет  работать  в  Приграничных
Секторах, а я стану преподавать. Потом мы выяснили, как подходят друг  к
другу наши Дары, как невероятно удачно мы сотрудничаем, и планы довольно
резко изменились.
   - И вы начали работать парой.
   - О, да. К тому же он обнаружил, что мы обладаем также  чем-то  вроде
Дара к интриге. Ты  бы  поразилась,  узнав,  в  скольких  переделках  мы
побывали,  и  все  же  нам,  похоже,  всегда  удавалось   выпутаться   и
возвратиться домой овеянными славой.
   - Крис, а какой он на самом деле?
   - Под маской паяца? Очень чувствителен - это у  него  наследственное.
Бесконечно добр к беззащитным; тебе надо как-нибудь взглянуть  на  него,
когда он держит на коленях ворох котят или младенцев. Однако  не  думай,
что он мягок и сентиментален. Мне доводилось видеть, как он хладнокровно
перерезал людям глотки, когда они того  заслуживали,  причем  нападал  в
темноте, сзади, без всякого намека на честную игру. Он говорит, что, раз
они собираются сделать то же самое с ним, то нет смысла предупреждать их
заранее. Там, где дело касается королевы, государства и Круга, он  может
быть совершенно безжалостным. Ну, что там еще? Ты танцевала с  ним,  так
что знаешь, что его вид увальня-крестьянина крайне обманчив. Он один  из
немногих, кого Альберих согласится поставить вместо себя  для  работы  с
лучшими учениками, когда сам  заболеет.  И  при  всем  том  в  некоторых
отношениях Дирк ужасно уязвим. Я помогал ему оправиться после того,  как
ему разбили сердце, и клянусь тебе, Тэлия, что лично сверну шею  любому,
кто еще раз причинит ему такую боль Крис лежал, повернув голову набок  и
подложив под нее скрещенные руки; Тэлия не могла не  заметить  выражение
лютой, холодной ненависти, которое появилось на его лице.
   Свирепый  тон  Криса,  когда  он  произносил  последние  слова,   был
совершенно непритворным. Он слишком хорошо помнил,  как  выглядел  тогда
Дирк - сломленным, раздавленным, - страшно было сравнивать то, каким его
сделала та сука, с тем, каким он был, когда она еще не опробовала на нем
свои когти. Дирк редко ронял хоть слезинку - но тогда, когда его жизнь и
надежды оказались разбиты, он беспомощно плакал на плече у Криса. Такого
Крис никогда больше не хотел увидеть. И если только от него хоть  что-то
зависит, то и не увидит.
   Тут в голову ему пришла мучительная мысль. Он знал, что  Дирка  более
чем интересует Тэлия.., и она тоже выказывала признаки того же  чувства.
Но им с Тэлией предстоит еще почти год провести вместе, а теперь,  когда
они стали близки, чертовски маловероятно, чтобы они вернулись к  прежним
отношениям И что, черт возьми, делать,  если  она  начнет  влюбляться  в
него?
   Что представлялось  вполне  возможным:  в  конце  концов,  почти  все
остальные  представительницы  женского  пола,  с  которыми  ему,  Крису,
доводилось провести хоть сколько-то времени, в итоге  неминуемо  впадали
именно в такое состояние.
   Даже думать об этом не хотелось...
   - Полагаю, пора что-то предпринять по части твоей проблемы, -  сказал
Крис, решив, что беда не столь вероятна, если  он  вновь  утвердит  свой
авторитет и положение старшего.
   - Например? - Тэлия медленно села, взмахом головы откинула  волосы  с
освещенного пляшущими языками пламени лица,  которое  приняло  серьезное
выражение.
   - Я собираюсь вернуть тебя к самым азам. К самому первому, чему  меня
научили.
   - Блокированию?
   -  Черт,  девочка,  нет  же,  -  ответил  он,  изумленный.  -   Более
основополагающему - а если в первую очередь тебя научили  блокироваться,
может, тут и кроется первопричина нынешней проблемы.  Я  возвращаю  тебя
прямиком к первым шагам. Земле и центру.
   Тэлия недоуменно поглядела на него  и  слегка  переменила  положение,
поджав под себя ноги.
   - Земле и чему?
   - О Боги, - простонал Крис. - Как, черт возьми,  ты  могла  не..,  ну
конечно. Ильза, наверно, думала, что ты уже знаешь основы. Может,  ты  и
знала..,  инстинктивно.  -  Он  закусил  губу  и  напряженно  размышлял,
уставившись поверх головы своего стажера. Тэлия  тихо  сидела,  тревожно
глядя на него в полутьме Приюта. - Беда в том, что,  как  часто  говорил
мой учитель, инстинкт - плохая замена сознательному контролю.
   - Я... Полагаю, я довольно успешно это  доказала,  не  так  ли?  -  с
горечью ответила Тэлия.
   -  Ну,  а  раз  инстинкт  отпадает,  у   тебя   нет   основы,   чтобы
перестроиться. - Крис сделал глубокий вдох,  остро  чувствуя  висящий  в
Приюте