следнее время Орталлен, казалось, прилагал все усилия,  чтобы  два-три
раза в неделю поговорить с племянником, и  как-то  так  получалось,  что
разговор всякий раз сворачивал на Тэлию.
   Причем не случайно. Крис мог бы голову дать на отсечение.
   И приятными их разговоры не были, хоть и казались  поверхностными.  У
Криса начинало складываться впечатление, что Орталлен что-то  выведывает
- быть может, о слабостях Личного Герольда Королевы. И уж конечно, когда
бы он, Крис, ни говорил  о  Тэлии  что-нибудь  похвальное,  его  дядюшка
непременно   вставлял   "да,   но,   безусловно…"   каким-то    странным
доверительным тоном.
   Вот как в последний раз.
   Он возвращался с консультации у Элкарта об одном из  своих  новеньких
учеников-Дальновидцев, когда его "случайно" перехватил Орталлен.
   - Племянник! - приветствовал его  Орталлен,  -  У  меня  весточка  от
твоего брата…
   - Что-нибудь случилось? - с беспокойством спросил Крис.  Владения  их
семьи находились в центре самого сильного за целое поколение наводнения.
- Я нужен ему дома? Я освобожусь через несколько недель…
   - Нет-нет; дела далеко  не  блестящи,  но  пока  ничего  неотложного.
Мелкие арендаторы  потеряли  в  общей  сложности  десятую  часть  полей;
конечно, кому-то пришлось хуже, чем  другим.  Скота  пало  столько,  что
весенний приплод едва покроет убыль… да, и еще твой брат лишился  одного
из своих жеребцов Шинаинской породы.
   -  Проклятье,  он  нескоро  найдет  другого.  Посторонняя  помощь  не
требуется?
   - Пока нет.  В  хранилищах  достаточно  зерна,  чтобы  компенсировать
потери. Но твой брат хотел, чтобы ты точно знал, как обстоят дела, и  не
волновался.
   - Спасибо, дядя. Я признателен вам за то, что вы нашли время передать
мне известие.
   - А твоя юная протеже осваивается, как ты думаешь? -  ровным  голосом
спросил затем Орталлен. - Учитывая все  чрезвычайные  происшествия,  что
случились за последнее время, я иногда спрашиваю себя, не  свалилось  ли
на ее плечи больше, чем ей под силу.
   - Гавани, дядя, меня о Тэлии следует спрашивать в последнюю  очередь,
- несколько нетерпеливо сказал Крис. - Я ее теперь почти не вижу. У  нас
у  обоих  есть  обязанности,  так  что   наши   дорожки   сейчас   редко
пересекаются.
   - Вот как? У меня  почему-то  было  впечатление,  что  вы,  Герольды,
всегда знаете, что происходит в жизни друг друга.
   Крис просто не нашелся, что ответить - во всяком случае, вежливо.
   - Я спросил только потому,  что  мне  показалось,  что  она  выглядит
немного переутомленной, и мне подумалось, что она,  может  быть,  что-то
говорила тебе, - продолжал Орталлен, впиваясь холодными глазами  в  лицо
Криса.  -  Ей  выпало  тяжкое  бремя  ответственности  для  столь  юного
существа.
   - Оно ей по плечу, дядя. Я уже говорил вам это.  В  противном  случае
Ролан не Избрал бы ее.
   - Что ж, уверен, что ты не ошибаешься, - сказал Орталлен таким тоном,
словно подразумевал совершенно противоположное. - А слухи о том, что она
использует свой Дар, чтобы манипулировать…
   -  Совершенно  необоснованны.  Я  уже  вам  говорил.  Она   настолько
щепетильно относится даже к тому, чтобы читать лица, что ее  практически
приходится заставлять… - Крис осекся, спрашивая себя, не  сказал  ли  он
лишнего.
   - А, -  спустя  мгновение  сказал  Орталлен,  -  Весьма  утешительно.
Девочка,  по-видимому,  обладает  мудростью,  обычно  несвойственной  ее
возрасту. И  все  же,  если  случится  так,  что  она  почувствует,  что
находится в затруднении, я был бы признателен, если бы ты сказал мне  об
этом. В конце концов, как старший советник королевы, я  должен  знать  о
возможных осложнениях. Я был бы только  счастлив  помочь  ей  всем,  чем
смогу, но она, похоже, все еще  не  забыла  той  студенческой  обиды,  и
сомневаюсь, чтобы она сказала мне правильное время, если я спрошу, не то
что доверила что-то важное.
   Крис пробормотал нечто неопределенное, и его дядюшка удалился, внешне
довольный - но встреча оставила в душе Криса очень неприятный осадок. Он
уже жалел, что в одном из  предыдущих  разговоров  рассказал  дяде,  что
уверен, что между Тэлией и Дирком - любовь-судьба: Орталлен  вцепился  в
пикантную новость жадно, словно ястреб в мышь. Но в то же время Крису не
хотелось встречаться с самой  Тэлией  сейчас,  когда  в  нем  проснулись
подозрения: без сомнения, она вытянула бы из него все. И хотя  вслух  не
сказала бы: "Я же тебе говорила", но умела делать лицо, которое говорило
лучше всяких слов - полуопустив веки и оттянув угол рта;  Крис  пребывал
не в том настроении, когда хочется такое увидеть.
   Кроме того, очень возможно,  что  Тэлия  просто  заразила  его  своей
паранойей.
   Если бы только Крис мог быть в этом уверен… но  он  не  мог.  Поэтому
избегал Тэлии.

***

   Дирк сидел верхом на старом обшарпанном стуле у себя в комнате, глядя
в мрак за окном. Скоро рассвет, а  снаружи  темно,  как  в  полночь.  Он
чувствовал себя так, словно его разрывали на мелкие кусочки.
   Дирк не мог решить, чего хочет: одна часть его души  хотела  бороться
за Тэлию всеми средствами - будь то благородными или низкими, другая  же
считала, что он не должен быть себялюбцем и обязан уступить Тэлию Крису,
еще одна боялась выяснить, что обо всем думает сама Тэлия,  а  четвертая
утверждала, что на самом деле  ему  вообще  не  нужны  никакие  связи  с
женщинами - достаточно посмотреть, что с ним сотворила последняя.
   Последняя. Леди Нэрил… о боги.
   Он смотрел на угрюмые вспышки молний в толще туч над  деревьями.  Это
случилось так давно… давно - но недостаточно.
   Боги, я свалял такою дурака.
   Они с Крисом получили назначение в  Коллегию,  где  преподавали  свои
специальности - Доставание и Дальновидение. Дирк тогда впервые  оказался
при дворе и в Коллегии в качестве Полного Герольда.
   Я вел себя, как глупый баран, ищущий волка.
   Не то чтобы с ним никто никогда не флиртовал, хотя ему и  приходилось
всегда быть  вторым  после  Криса.  Дирк  в  общем-то  не  возражал.  Но
чувствовал себя немного растерянным: Крис  родился,  чтобы  вращаться  в
придворных кругах, и без всякого усилия вновь окунулся в  них.  Дирк  же
остался в стороне.
   Потом с ним заговорила Нэрил…
   Я считал ее такой чистой,  такой  невинной.  Казалась,  она  одинока,
нуждается в друге. И она была так молода… так прекрасна.
   Откуда ему было знать, что  за  свои  короткие  шестнадцать  лет  она
успела обратить в рабство больше мужчин, чем шипов на розовом кусте?
   И как он мог догадаться, что Нэрил намерена использовать  его,  чтобы
заарканить Криса?
   Боги, я был полубезумен от любви к ней.
   Дирк, нахохлившись, смотрел на свое отражение в оконном стекле.
   Я видел только то, что хотел  видеть,  это  точно.  Растерял  большую
часть своих скудных мозгов.
   Но у него осталось ровно  столько  соображения,  чтобы,  когда  Нэрил
попросила его устроить ей встречу наедине с его другом, спрятаться  там,
откуда он мог все  слышать.  Искусственный  грот  в  саду,  который  она
выбрала, находился в уединенном месте, но в кустах  по  обе  стороны  от
входа можно было отлично укрыться.
   Дирк прикоснулся к мучительному  воспоминанию,  как  трогают  больной
зуб, получая извращенное удовольствие от боли.
   Я едва мог поверить своим ушам, когда услышал,  как  она  предъявляет
Крису ультиматум: или он станет ее любовником и останется им до тех пор,
пока она им не пресытится, или она превратит мою жизнь в ад.
   Дирк набросился на них, обезумев от гнева и боли,  требуя  объяснить,
что она имела в виду.
   Крис смылся. А Нэрил повернулась к нему с лютой ненавистью в огромных
фиалковых глазах. Когда она закончила то, что  соизволила  ему  сказать,
Дирку хотелось убить себя.
   Он снова уставился на свое отражение.
   Не все, что она сказала, было неверно…  -  грустно  сказал  он  себе.
Какая женщина, находясь в здравом уме, захотела бы иметь дело  со  мной?
Особенно когда рядом Крис…
   Прошло немало времени, прежде чем он перестал желать смерти -  и  еще
больше, прежде чем он снова стал получать удовольствие от  жизни,  а  не
терпеть ее.
   А теперь… неужели все повторяется?
   Дирк из кожи вон лез, чтобы как-то поладить с самим собой, но то, что
он торчал в Коллегии, где самое меньшее раз в день видел  Тэлию,  ничуть
тому не способствовало. Вся ситуация выглядела  комично,  но  почему-то,
когда он пытался посмеяться над ней, смех звучал глухо даже на его слух.
Он с головой зарылся в работу - только для того, чтобы  обнаружить,  что
непрерывно уголком глаза смотрит, не идет ли Тэлия. Он ничего не  мог  с
собой поделать: это было как расчесывание зудящей сыпи. Дирк  знал,  что
должен прекратить, но все равно продолжал, и получал от того извращенное
удовлетворение. И хотя ему становилось плохо, когда он видел  Тэлию,  не
видеть ее было еще хуже.
   Боги, боги, что же мне делать?
   Отражение не ответило.

***

   После  трех  недель  дождей  ненадолго  распогодилось.  К   огромному
облегчению Тэлии, страсти тоже слегка улеглись, во всяком случае, в том,
что касалось двора и Коллегии. Вечер выдался настолько теплый, что можно
было не закрывать окна, и свежий воздух  произвел  отрадную  перемену  в
духоте ее жилища. Тэлия крепко спала, когда  спокойствие  ночи  разорвал
своим медным звоном Колокол Смерти.
   Она проснулась, вынырнув из кошмара, где царили пламя, страх и мука.
   Кошмар так завладел ею, что Тэлия ожидала, открыв глаза, увидеть, что
ее собственная комната превратилась в огненное пекло. Она прижала одеяло
к груди, медленно приходя в  себя  и  начиная  осознавать,  что  воздух,
который она вдыхает, прохладен и пахнет ночным туманом, а не полон  дыма
и удушлив. Тэлии потребовалось несколько секунд, чтобы  освободиться  от
сна настолько, чтобы снова смочь ясно мыслить, и когда  наконец  смогла,
поняла, что у ее кошмара и звона Колокола Смерти одна и та же причина.
   Огонь… она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.  Когда  дело
касается огня, Герольд, который скорее  всего  с  ним  связан…  Гриффон!
Благие боги, пусть это будет не Гриффон, ее однокурсник, ее друг…
   Но в тот самый момент, когда она  невидяще  уставилась  в  темноту  и
заставила себя немного успокоиться, Тэлия узнала совершенно  точно,  что
погиб  все-таки  не  Гриффон.  Имя  и  лицо,  всплывшие  в  ее   ставшем
восприимчивым мозгу, принадлежали студентке на курс младше нее - Кристе,
которую Тэлия запомнила, как одну из учениц Дирка:  она  обладала  Даром
Доставания.
   И во многих отношениях трагедия была еще большей, потому  что  Криста
еще проходила стажировку.

***

   Когда  удалось  сложить  воедино  все  обрывки  сведений,  полученные
Герольдами  Коллегии  в  тот  момент,  когда  зазвонил  Колокол  Смерти,
результат  оказался  почти  столь  же  обескураживающим,  как  и  полное
отсутствие сведений. Они узнали лишь, что  Криста  погибла,  а  Герольд,
назначенный быть ее руководителем, веселая и чувственная Дестрия, сильно
пострадала, и все происшедшее было связано  с  разбойниками  и  страшным
пожаром.
   Информация, полученная от Герольдов, приписанных к Храму Исцеления, в
который доставили Дестрию, оказалась почти столь же обрывочной.  Их  Дар
Мысленной Речи далеко уступал по силе Дару Кирилла или Шерил.
   Но они ясно дали понять, что Дестрия нуждается в помощи,  которую  на
месте оказать невозможно - и что ей срочно требуется также помощь  иного
рода. Дестрию отправляли обратно в  столицу,  в  Коллегию  Целителей,  и
вместе с ней должно было прибыть объяснение.
   Спустя неделю они прибыли: один невредимый Герольд,  Дестрия  (жалкое
нечто, лежащее в люльке, подвешенной между двумя Спутниками  -  одна  из
них Софи, Спутник Дестрии), и покрытый синяками и ссадинами  крестьянин,
одежда которого все еще носила следы копоти и пепла. Всем троим пришлось
ехать день и ночь, почти не останавливаясь на отдых,  чтобы  так  быстро
добраться до столицы.
   Селенэй немедленно созвала чрезвычайное заседание Совета, и проситель
предстал перед ним.
   Крестьянин устало опустился в поставленное для него кресло; глаза его
глубоко ввалились, в волосы набилось столько  пепла,  что  трудно  стало
определить их цвет. Было очевидно, что он, не теряя ни часу, пустился  в
путь, не заботясь о собственных удобствах. А от его  рассказа  о  хорошо
вооруженных и организованных грабителях и почти  поголовном  истреблении
жителей его селения кровь стыла в жилах.
   Просителю позволили сесть, поскольку он  явно  слишком  устал,  чтобы
долго стоять на ногах, и, сидя перед  Столом  Совета  с  обеими  руками,
обмотанными повязками по локоть, он казался знамением рока.  Запах  дыма
настолько  пропитал  его  одежду,  что  доносился  даже  до  советников,
придавая словам рассказчика страшную силу.
   - То была резня, просто-напросто резня, - сказал он  Совету  охрипшим
от дыма голосом, - И мы напоролись на нее, как глупые овцы. До  нынешней
весны у нас было столько  хлопот  с  разбойниками,  маленькими  шайками,
которые клевали нас, что мы приучились ждать их, как весеннего  паводка.
Потом, когда нынешней зимой  они  все  пропали…  о  боги,  вы,  наверно,
думаете, что у нас  хватило  ума  понять,  что  что-то  не  так.  Ничего
подобного: мы просто решили, что они отправились искать добычу побогаче.
Ох, дураки, слепые дураки!
   Он на мгновение спрятал лицо в ладонях,  а  когда  поднял,  на  щеках
блеснули слезы, текущие из и без того красных глаз.
   - Понимаете, они объединились: один из волков в конце концов оказался
самым сильным, и они сбились в стаю. Мы тешили  себя  тем,  что  деревня
стоит в неприступной долине: сзади и по бокам голая скала, и есть  всего
одна узкая тропка, по которой можно подняться. Ни голодом, ни жаждой нас
уморить не могли: у нас были свои колодцы и хороший запас пищи.  Что  ж,
они придумали способ. Кучка бандитов убила  часовых  и  отравила  собак,
которые сторожили  высоты,  а  потом  ночью  закидала  деревню  горящими
стрелами. Мы строим  все  больше  из  дерева  и  соломы,  так  что  дома
вспыхнули, как смоляные факелы.  Остальные  гады  поджидали  у  тропы  и
подстреливали тех из нас, кто добирался до  расщелины.  Вы  когда-нибудь
видали, как кролики удирают от степного пожара? Вот так побежали и мы, а
они, будто голодные волки, ждали, когда обед сам прыгнет им  в  зубы.  У
меня на глазах людей, которых я знал с рожденья, подшибали,  стреляя  по
ногам. И детишек, едва доросших до того, чтобы носить нож… даже дедов  и
старух. Всех, кто мог держать оружие. Они стреляли, чтобы покалечить,  а
не убить: понимаете, покойники ведь не  скажут,  где  спрятали  кубышки.
Половина тех, кого они  подстрелили,  никогда  уж  не  сможет  нормально
ходить. Добрая четверть истекла кровью на месте. И  не  меньше  четверти
ребятишек сгорело в домах, которые они подожгли.
   Вокруг стола пробежал приглушенный ропот ужаса; леди  Кестер  закрыла
лицо руками.
   Луч  предвечернего  солнца  проник  сквозь  высокие  окна  и  осветил
говорившего, отчего его глаза стали еще больше  похожи  на  выжженные  в
лице дыры.
   - Неподалеку оказались  ваши  Герольды:  думаю,  ночевали  в  Путевом
Приюте. Не знаю уж, как они проведали о  нашей  беде  -  наверно,  опять
волшебство ваше помогло. Они ударили бандитам в спину и вдвоем  дрались,
будто целая армия. Эти ваши белые кони, Спутники, они сами по себе стоят
войска, чтоб мне пропасть. Они ворвались в засаду  у  тропы  и  рассеяли
бандюг по лесам. Потом старшая из Герольдов стала командовать нами, и мы
взялись за стрелков, что били сверху, а младшая побежала к горящим домам
- услышала крики и искала, кого можно спасти, я так думаю. Старшая и  не
заметила, что ее нет… а потом…
   Он с трудом глотнул; руки его тряслись.
   -  Я  услышал  вопль,  страшней,  чем  раньше;  старшая  Герольд,  та
дернулась, будто ее  подстрелили.  Закричала  на  нас,  чтобы  мы  брали
разбойников, пока те не очухались от страха, а сама бросилась туда,  где
горело; я побежал следом - руки у меня так обожгло, что я не мог держать
оружие, но я подумал, может, смогу ей помочь на пожаре. Младшую отрезало
огнем в одном из домов на втором этаже: я бежал вплотную  за  старшей  и
видел ее на фоне  пламени.  Она  спокойно,  как  ни  в  чем  не  бывало,
перебрасывала ребятишек наружу, родителям. Во  всяком  случае,  кажется,
что перебрасывала: глядишь, малыш у нее на руках, а через  миг  его  уже
держит мамаша или  отец.  Старшая  подбежала,  стала  кричать  ей,  чтоб
прыгала. Она только головой покачала и еще раз повернулась назад - и тут
провалился пол. Ее проклятая лошадь проломила стену и кинулась  за  ней,
старшая Герольд следом. Только  не  успела  она  вбежать  в  дверь,  как
рухнула вся крыша. Ее мы вытащили, но вот другую…
   Один из пажей Селенэй принес рассказчику вина, и он с  благодарностью
выпил, стуча зубами о край кружки.
   - Вот как все случилось. А их, их-то мы отбросили, да  уложили  всего
горсточку по сравнению с тем, сколько их всего. Они вернутся, мы  знаем.
Тем более сейчас, когда им наверняка известно, что Герольдов…  нету.  Мы
потеряли  полселения  -  большинство  боеспособных.   Я   едва   ли   не
единственный, кто мог выдержать дорогу  сюда.  Нам  нужна  помощь,  ваше
величество, господа… очень нужна.
   - И вы ее получите, - заверила  его  Селенэй,  поднимаясь;  глаза  ее
потемнели от гнева. - Это уже не первая вылазка этих ублюдков, о которой
мы слышим, но она не идет ни в какое сравнение с предыдущими.  Для  меня
очевидно, что мы не  можем  рассчитывать  на  то,  что  ваши  люди  сами
справятся со столь организованными бандитами. Лорд-маршал, сударь,  если
вы согласны, мы пошлем роту Стражи. - Она  вопросительно  посмотрела  на
остальных членов Совета. Леди Кэтан ответила за всех:
   - Все, что потребуется,  ваше  величество.  Вы  с  лордом-маршалом  -
лучшие судьи в таком вопросе. Мы поддержим все, что вы решите.
   Тэлия кивнула вместе со всеми советниками. Селенэй  сказала  вестнику
правду: последние  несколько  месяцев  ходили  рассказы  о  разбойниках,
собирающихся  в  Пределе  Кружащего  Сокола.  Набеги  время  от  времени
случались и раньше - но никогда еще бандиты не осмеливались предать мечу
целое селение! Такое явно было не под силу местному ополчению -  с  этим
согласился весь Совет.
   Тут Тэлия улизнула, зная наверняка, что Селенэй она в  данную  минуту
не нужна, а вот кому-то другому - позарез. Тягу,  которую  она  ощущала,
Тэлия не перепутала бы ни с чем. Она отворила дверь  залы  Совета  ровно
настолько, чтобы проскользнуть наружу, и, оказавшись в прохладном темном
коридоре, пустилась бежать.
   Она пробежала  через  старый  дворец,  миновала  двустворчатые  двери
Коллегии Герольдов, проскочила главный  вестибюль  с  его  гулким  эхом,
направляясь  к  боковой  двери,  выходящей  в  сторону  здания  Коллегии
Целителей. Тэлия чувствовала  притяжение  корчащейся  в  муке  души  так
отчетливо, словно ее звали криками. Она  едва  не  налетела  на  Девана,
который шел искать ее.
   - Я мог бы догадаться, что ты поймешь, - благодарно сказал  Целитель,
подбирая полы своего зеленого одеяния, чтобы  бежать  вместе  с  ней.  -
Тэлия, она борется с нами, и мы не можем пробиться сквозь ее щиты, чтобы
установить хотя бы простейшие блоки для смягчения боли. Она винит себя в
гибели Кристы и хочет только одного - умереть. Райни ничего не  может  с
ней сделать.
   - Так я и думала; Господь и Владычица, чувство вины такое острое, что
я почти вижу ее. Что же, посмотрим, смогу ли я прорваться к ней.
   Дестрии оказали первую помощь прямо на поле боя, пока она лежала  без
сознания - ее хватило, чтобы пострадавшую  можно  было  перевозить.  Она
по-прежнему представляла собой крайне малопривлекательное зрелище,  лежа
на специальном коврике в одной из палат,  предназначенных  для  ожоговых
больных. Сама комната оставалась совершенно голой  -  каменные  стены  и
потолок, дважды в день