ами.  Что  ж,
формально я не нарушу договор - пусть беспошлинно торгуют  в  Альде,  но
никто не запретит мне взимать с них налог, если захотят  отправиться  на
север - в этот, как его... в Гонзор. Кстати, именно так они поступают  с
купцами Архипелага - не выпускают их из Энмара и таким  образом  диктуют
им цены... Ну, что я говорил - с Валентом никто не справится!  -  маршал
как раз разделывался с третьим по счету соперником.
   В  это  время  в  королевской  ложе,  громыхая  доспехами,   появился
Кадор-Манонг. Принц был в прекрасном  расположении  духа  -  сегодня  он
выбил из седла одного соперника, что случалось не часто.
   - Ваше величество, - обратился он к  Ингви,  -  благородные  сеньоры,
собравшиеся сегодня на  ристалище,  поручили  мне  поинтересоваться,  не
собираетесь ли вы принять участие в турнире?  Нашим  дворянам  по  душе,
если король разделяет с ними и их развлечения, и опасности.
   - И с кем же мне здесь сразиться, не  уронив  при  этом  королевского
достоинства - я не вижу на турнире ни одного монарха.
   - Но вот я - принц!
   - Послушайте, принц, ваш титул всего лишь невнятно  говорит  о  вашем
родстве с предыдущей династией - не более. По сути дела, вы  всего  лишь
простой мой вассал. Но если вы станете настаивать - что ж,  я,  пожалуй,
вызову вас на поединок - на поединок магов! -  при  этом  король  что-то
пошептал в сложенные лодочкой ладони - в руках у него показалось  что-то
вроде облачка черного дыма, сгустившееся тут же в змейку около полуметра
длиной.  Змейка  принялась  извиваться  между  тонких   пальцев   Ингви,
посверкивая глазками-угольками на принца.
   Тот попятился, бледнея на глазах:
   - Ваше величество, это невозможно - из нас двоих маг лишь  один,  вы,
видимо, забыли...
   - А вы, видимо, забыли, что из нас двоих лишь один - король.
   Кадор-Манонг попятился на несколько шагов, быстро повернулся  и  чуть
ли не бегом бросился из королевской ложи.
   Ингви с Сарнаком, переглянувшись, расхохотались, как нашалившие дети.
При этом король взглянул на Кендага, как бы приглашая разделить  с  ними
веселье - тот словно окаменел, приоткрыв рот и не сводя выпученных  глаз
с королевских ладоней...

ГЛАВА 10
   ...Дети дерутся, руки спешат напрямик -
   Только б успеть...
   Егор Летов

   Кому-то может показаться,  что  я  чересчур  грубо  обошелся  с  этим
выскочкой-принцем, но тут уж я ничего поделать с собой не  могу  -  этот
тип вызывает у меня стойкую антипатию, это, можно  сказать,  нелюбовь  с
первого взгляда. Не сомневаюсь, что нелюбовь взаимная... К тому же  меня
уже несколько раз пытались отравить. Узнать, кто я и не пытался  -  если
накажу одного - найдутся другие, поэтому я  посчитал,  что  умнее  будет
вообще  не  подавать  вида,  что  обнаружил  отраву.  Рано  или   поздно
злоумышленники придут к выводу, что отравить демона  вообще  невозможно.
Лично я не сомневался, что за покушениями  стоит  принц  -  он  от  моей
смерти выиграет больше всех, так  как  наверняка  станет  новым  королем
Альды - в другой раз  местные  вряд  ли  захотят  баловаться  с  вызовом
демона. И кроме всего этого, сказалось мое раздражение  -  все  получают
удовольствие от турнира, так надо и мне поразвлечься!
   Кстати, от всей этой сцены была и кое-какая  практическая  польза:  я
воочию убедился, какую реакцию вызывает магия у орков. Никто до меня  не
заключал с орками договоров и неизвестно,  как  они  держат  клятву,  но
совсем  другим  делом  для   них   будет   нарушить   обещание,   данное
могущественному магу...
   Тем временем в  ходе  турнира  возникла  заминка  -  никто  не  хотел
принимать вызов Валента, даже нахальные  заезжие  дворяне  из  Сантлака.
Странно было  видеть,  как  мой  маршал,  вообще-то  очень  спокойный  и
сдержанный человек, вдруг превратился в кровожадного вояку - он  дразнил
остальных участников турнира, всячески насмехался над ними, орал  судье,
что уже замерз - все было напрасно. Рыцари  морщились,  кусали  усы,  но
принимать вызов никто не хотел. Под конец Валент предложил  сразиться  с
любым желающим в пешем бою (регламент турнира этого  не  запрещал),  при
этом маршал похлопал по внушительного вида палице, притороченной  к  его
седлу. Тут уж желающих и  подавно  не  нашлось  -  в  конном  бою  этого
здоровяка еще можно было одолеть за  счет  точности  удара  или  лучшего
коня, но в пешем поединке шансов не было ни у кого.  Признаюсь,  у  меня
было сильное искушение принять вызов Валента  и  сразиться  с  ним,  тем
более, что у меня уже было боевое  оружие,  с  которым  я,  пожалуй,  не
побоялся бы его палицы - мои доспехи были готовы, на место украшавших их
некогда  камней  оружейники  вставили  янтарные  шарики,  которыми  я  в
последнее  время  запасся.  Думаю,  не  надо  пояснять,  что  доспехи  я
заколдовал самыми мощными защитными чарами, какие только знал, а  янтарь
надежно  зафиксировал  заклинания.  В  последнее   время   я   постоянно
пользовался этими янтарными шариками, которые носил в маленькой  сумочке
на поясе и регулярно "подзаряжал" маной. Под стать доспехам был у меня и
меч - великолепное оружие вороненой стали, также украшенное янтарем. Мне
стоило немало труда втолковать оружейнику, что янтарь должен украшать не
только эфес, но и все лезвие меча,  но  результат  стоил  усилий  -  мое
оружие (я назвал его Черная Молния), усиленное магией,  могло  разить  с
нечеловеческой силой. Короче говоря,  в  пешем  бою  я  не  побоялся  бы
встретиться с любым противником и несмотря  на  то,  что  боец  из  меня
никакой,  пожалуй,  победил  бы   самого   искусного   фехтовальщика   -
разумеется, при условии, что он не маг, как я.
   Однако, поразмыслив, я решил не выпендриваться - во-первых, я  только
что отказался от конного поединка, сославшись на свой статус монарха,  а
во-вторых - ничего хорошего моя победа мне бы не принесла. Я  смертельно
оскорбил бы Валента, которому поражение было бы особенно неприятно после
всей его похвальбы, да и сам бы лишился своего секрета - я надеялся, что
все считают меня таким же слабым бойцом, как и  наездником  (думаю,  что
Кадор-Манонг и вызывал меня на бой только потому, что ему было  известно
о плачевном результате моих уроков верховой езды),  так  пусть  же  этот
козырь останется пока у меня в рукаве...
   Но  вмешаться  все  же  требовалось,  поскольку  ситуация   сложилась
патовая. Я потребовал внимания и как  только  установилась  маломальская
тишина, объявил маршала  победителем,  постаравшись  использовать  самые
лестные  выражения.  Поскольку  было  еще   слишком   рано   сворачивать
празднество - я объявил, что  после  небольшого  перерыва  на  ристалище
можно провести состязание между  цехами  в  искусстве  рукопашного  боя.
Трибуны  встретили  мои  слова  взрывом  одобрительного   шума   -   эти
соревнования пользовались большой популярностью  и  их  всегда  ждали  с
нетерпением.
   И вот на арену вышли отряды горожан - в кожаных латах  и  шлемах,  со
щитами и дубинками. Во избежание членовредительства доспехи были  набиты
тряпьем (при этом  все  бойцы  превращались  в  забавных  толстяков),  а
дубинки оканчивались мягкими мешочками с песком. По традиции каждый  цех
выставлял по тридцать  воинов,  так  что  это  соревнование  включало  и
элементы тактики...

***

   ...А кто не схочет есть и пить -
   Тем изнанка
   Их начнет сама бранить
   Самобранка...
   В.Высоцкий

   Горожане приветствовали бойцов дружным ревом, когда те  проходили  по
периметру арены торжественным маршем. Члены  цеховых  братств  старались
перекричать друг друга, декламируя свои девизы - в этом  они  еще  могли
соревноваться, однако в последовавших за этим боях фаворит был  известен
заранее  -  с  цехом  кузнецов,  выставившим   на   соревнование   дюжих
молотобойцев, конкурировать не мог  никто.  Представители  других  цехов
соревновались  между  собой  лишь  в  том,   кто   дольше   и   успешнее
сопротивлялся признанным чемпионам.
   Завершал  первый  день  празднества  так  называемый  "малый  пир"  -
довольно  скромный,  поскольку  все   берегли   силы   для   продолжения
развлечений в последующие два дня. Тем не  менее,  столы,  накрытые  для
знати в просторном зале Альхеллы, ломились от угощения. Поначалу все шло
очень чинно и тихо -  поздравляли  Валента  Гранлотского,  в  изысканных
выражениях оценивали старания Лорда-хранителя, безупречно подготовившего
все необходимое для  столь  прекрасного  турнира.  Постепенно,  по  мере
употребления вина из  серебряных  кувшинов,  разговоры  становились  все
громче, дамы смеялись несколько визгливее, чем в  начале...  Затем  всех
позабавил принц Кадор-Манонг. Он, пошатываясь, встал с кубком в руке  и,
запинаясь  и  растягивая  слова,  начал  произносить  весьма  длинный  и
вычурный тост "во  славу  всех  добрых  бойцов  и  на  погибель  мерзким
колдунам с их отвратными змеями", но не договорив внезапно рухнул  прямо
на стол лицом в объедки. Под дружный смех добрых рыцарей и хихиканье  их
спутниц  слуги,  предводительствуемые   пунцовой   от   смущения   мадам
Санеланой, потащили принца во двор - обливать водой...
   Когда все отсмеялись,  Лорд-хранитель,  которому  перед  этим  что-то
пошептал король, поднялся и напомнил благородным гостям, что  это  всего
лишь малый пир и что пора поднять последний тост в честь доброго  короля
Ингви. Затем гости разошлись в отведенные им  покои  -  отдохнуть  перед
продолжением праздника.
   На второй день празднества все вновь заняли свои места на трибунах  и
помостах  -  предстояли  соревнования  горожан  в  различных  молодецких
забавах. Наиболее популярные бои были  уже  позади,  но  предстояло  еще
немало интересного  -  борьба,  кулачный  бой,  стрельба  из  лука.  Эти
соревнования продолжались с перерывами целый день и  завершились  ужином
во дворце, еще более скромным, чем малый пир. Дворяне вновь собрались за
длинным столом, но в этот раз никто не напивался - все  берегли  силы  к
последнему дню празднества, в некотором смысле самому трудному.
   На третий день было назначено  праздничное  угощение  -  вся  столица
собралась на рыночной площади. За ночь  трибуны  разобрали  на  доски  и
собрали из них длинные столы. Эта  операция  была  продумана  заранее  -
трибуны были изготовлены с таким расчетом, чтобы  потом  превратиться  в
столы. Идея принадлежала королю, он же собственноручно  набросал  первые
эскизы разборных  помостов.  Итак,  с  утра  площадь  стала  заполняться
народом. Горожане чинно, степенно рассаживались за столами,  каждый  цех
на своем месте, дворяне - за своими столами на невысокой  рампе  -  так,
чтобы находиться выше простолюдинов, но все  же  не  на  много  -  чтобы
пиршество оставалось всеобщим. Вдоль столов потянулись вереницы  слуг  и
молодых подмастерьев с блюдами и подносами в руках - пир начинался...
   После нескольких официальных  здравиц  в  честь  короля  пир  как  бы
распался на несколько частей  -  где-то  гости  уже  напились  и  весело
горланили и хлопали друг друга по плечам, где-то еще  чинно  закусывали,
не забывая произносить речи перед каждым  опорожнением  кубков,  дворяне
вновь принялись обсуждать подробности турнира,  Ингви  увлеченно  слушал
рассуждения подвыпившего Кендага, сравнивавшего мастерство в стрельбе из
лука орков и стрельбу горожан, которую они наблюдали вчера.
   Кое-где между столами горожане уже пускались в пляс - многие принесли
с  собой  на  праздник  свои  музыкальные  инструменты.  Постепенно  все
собравшиеся на  площади  как  бы  вновь  объединились  -  поскольку  все
достигли определенной степени опьянения и веселья. Разделение на цехи  и
братства нарушилось, толпы веселых краснолицых людей переходили от стола
к столу, не чинясь пили из чужих кубков, закусывали, шутили, пели...
   Веселье было в разгаре... Внезапно  на  площади  послышались  громкие
крики. Все пирующие сразу засуетились, вскакивая и  озираясь  в  поисках
причин шума.
   По площади неслись двадцать-тридцать оборванцев -  орали,  улюлюкали,
расталкивали празднично одетых горожан и горожанок, хватая со столов что
попало. Все горожане застыли, ошеломленные, никто  не  пытался  схватить
хулиганов, наоборот - те выглядели настолько грязными и  отталкивающими,
что  их  инстинктивно  сторонились,  давая  дорогу...  Первым  опомнился
король,  метнувший  в  спины  убегавших  оборванцев  какой-то  маленький
предмет. Движение сопровождалось заклинанием. К этому времени почти  все
воришки уже успели скрыться в выходящих на площадь улицах  и  заклинание
настигло лишь одного - оборванец рухнул  как  подкошенный,  забившись  в
невидимых путах. Ингви, сопровождаемый  тревожно  перешептывающимися  за
его спиной дворянами, двинулся к упавшему,  толпа  горожан  расступалась
перед ним. Взмахом руки демон освободил пойманного воришку  от  действия
колдовства, тут же того схватили слуги и поставили на ноги.
   - Ну, мерзавец, отвечай - кто вы такие? Для чего вы это затеяли?
   - Дак это, - схваченный напустил на  себя  придурковатый  вид,  -  мы
это... праздник, значит, в городе. Мы это, мы с Северной стороны, мы  на
праздник пришли - за угощением...
   В это время то тут, то там  на  площади  стали  раздаваться  крики  -
кто-то орал, что у него пропал кошелек, какая-то горожанка  пронзительно
вопила, что у нее исчезла брошь с настоящим рубином, у другой срезали  с
платья дорогую бахрому, огромный дородный дядька - главный  мастер  цеха
кузнецов - ревел, что лишился серебряного кубка,  выигранного  позавчера
его молодцами, "из которого пил только  что".  Все  стало  ясно  -  пока
оборванцы отвлекали внимание, другие, хорошо одетые воришки смешались  с
праздничной толпой и выполнили свою часть "работы".
   - Ну,  что  ж,  -  тихо  промолвил  король,  обращаясь  к  пойманному
преступнику, - ступай к себе, на свою Северную сторону и  передай  вашим
главным, что вы оскорбили меня и  теперь  я  осудил  вас  на  смерть.  В
течение двух месяцев думайте и ровно через два месяца - день в день - на
эту самую площадь пусть явятся с повинной головой те,  кто  хочет  жить.
Остальные будут казнены в тот же день... Ну, чего ты ждешь?  -  воришка,
которого уже никто не держал, нерешительно  топтался  в  центре  пустого
круга среди собравшихся со всей площади людей.
   - Дак это... в тюрьму...
   - Я же тебе сказал - никакой тюрьмы. Те, кто не явится сам через  два
месяца на мой суд - будут казнены. И ты мне не нужен  сейчас  -  я  убью
тебя вместе с остальными. Ступай!..

***

   ...Праздник кончился - добрые люди
   Второпях надевают кальсоны,
   Принимают картинные позы,
   Сортируют грехи и медали...
   Егор Летов

   Конечно, праздник был безнадежно испорчен. Вновь начать веселье так и
не удалось, впрочем никто особенно и не  пытался  это  сделать.  Тем  не
менее, дворяне собрались  вечером  на  "большой  пир".  Это  грандиозное
кормление с не менее грандиозной попойкой для знати Альды  должно  было,
по замыслу организаторов торжеств, венчать трехдневный  праздник.  Когда
все собрались за  столами,  появился  король  и  пир  начался.  Поначалу
дворяне, находившиеся под впечатлением недавней неприятной сцены, сидели
тихо и вели себя неестественно сдержанно, однако, по  мере  употребления
дорогих вин из королевских подвалов, веселье  начало  набирать  обороты.
Вскоре зал наполнился веселым гомоном - привычка к беззаботному  веселью
при малейшей возможности взяла свое. Рыцари  вновь  принялись  обсуждать
турнир (тема  оказалась  неисчерпаемой),  многие  шутливо  укоряли  сэра
Валента в несдержанности, тот воспринимал это как похвалу  и  застенчиво
улыбался. Спустя  некоторое  время  дамы,  согласно  старинному  обычаю,
покинули зал. Предстояла  кульминация  благородного  веселья  -  суровая
мужская попойка, в ходе которой многим дворянам предстояло оказаться под
столом, поскольку "большой пир" не предусматривал обливания  захмелевших
водой во дворе. Более  того,  напиться  вусмерть  сегодня  -  проявление
доблести и подлинно рыцарской удали.
   Постепенно наглая выходка городских воров была  забыта  совершенно  и
рыцари полностью отдались геройской схватке с  кубками  вина.  Противник
все прибывал, но знать Альды держалась молодецки...
   Когда все слегка захмелели, но держались все еще более-менее  твердо,
поднялся с кубком в правой руке король. Привлекая к  себе  внимание,  он
щелкнул пальцами - щелчок громом прокатился по  залу.  Рыцари  замолкли,
оборвав разговоры  на  полуслове,  все  взгляды  устремились  к  демону.
Дождавшись полной тишины, тот заговорил:
   -  Господа!  Прежде  всего  я  хочу  поблагодарить  всех  благородных
сеньоров, почтивших своим присутствием  мой  скромный  праздник.  Однако
вынужден обратить ваше внимание на  то,  что  банда  гнусных  мерзавцев,
недостойных называться альдийцами, едва  не  испортила  нам  веселье.  Я
полагаю, что этот позор должно скрасить каким-нибудь молодецким подвигом
и объявляю сегодня моим добрым вассалам о предстоящем военном походе!
   - В поход! Веди нас, король Ингви! - заревели рыцари.
   Король поднял руку, затем, вновь дождавшись полной тишины, продолжил,
криво улыбаясь:
   - Я рад, что мысль о предстоящем походе так радует собравшихся  здесь
храбрецов. Итак, через три дня  я  жду  вас  с  вашими  людьми  здесь  в
столице. В канун дня блаженного Игуаста мы  отправимся  на  войну.  Цель
нашего похода - замок вампиров, что как язва зияет на теле нашей страны.
   Если до этих слов было просто тихо, то  теперь,  казалось,  весь  зал
окаменел. Неестественная, какая-то почти осязаемая  тишина  повисла  под
сводами зала... Вдруг из чьей-то руки выпал пустой кубок, звякнул об пол
и с гулом и побрякиванием покатился по каменным плитам...

Часть 2
КОРОЛЬ

ГЛАВА 11

   Плюшевый мишутка
   Шёл по лесу, шишки собирал
   Сразу терял всё, что находил...
   Егор Летов

   Принц Алекиан торжественно въезжал в столицу  Гонзорского  герцогства
во  главе  колонны  сопровождавшей  его  свиты.  Торжественный   кортеж,
включавший  роту  императорской  гвардии,  слуг,  двадцать  фургонов   с
имуществом принца, обоз гвардейцев и прочее, растянулся чуть  ли  не  на
километр. Вдоль всего пути следования Алекиана от ворот города к  дворцу
на улицах теснились толпы  горожан,  желавших  взглянуть  на  редкостное
зрелище.
   Проезжая сквозь широко распахнутые ворота, принц  расправил  плечи  и
постарался придать своей осанке царственную величавость. Ехавший  справа
от него на богато  разукрашенном  пони  Коклос  Пол-Гнома,  шут  принца,
старательно скопировал движения хозяина, сопроводив их такими  ужимками,
что стражники в воротах не смогли удержаться и прыснули в кулаки.  Слева
от принца ехал капитан гвардейцев Брудо ок-Икерн. За двадцать  пять  лет
службы в гвардии капитан приобрел флегматичный и  невозмутимый  нрав.  В
течение этого срока сэр Брудо проделал три кампании (две против  гномов,
в одной  из  которых  был  ранен  и  бежал  с  поля  боя,  впрочем,  боя
проигранного и одну - против троллей-мятежников, в которой  отличился  и
получил чин капитана), участвовал во множестве боев и  стычек  и  потому
был уверен, что повидал в своей жизни все и больше ничему не  удивлялся.
Искоса   взглянув   на   шута,    капитан    сохранил    свой    обычный
непроницаемо-брюзгливый вид.
   Проехав по  заполненным  горожанами  улицам,  процессия  подъехала  к
герцогскому дворцу, где принца встретили отцы  города.  После  церемонии
встречи,  скорее  официально-обязательной,   чем   искренней,   Алекиана
препроводили в его покои -  отдохнуть  после  утомительной  дороги.  Тем
временем приехавшие с принцем слуги начали  наводить  порядок  в  покоях
дворца - расставлять привезенную мебель, раскладывать одежды  господина,
капитан ок-Икерн повел своих людей в казармы.
   Принц, сославшись на усталость, попросил городских синдиков  оставить
его одного, пообещав принять их доклады  завтра.  Коклос,  прошмыгнувший
вслед за п