ло, все
короли Сантлака - Первые, нет королевской династии - нет и династических
имен) - как-никак это самый верный  из  королей-вассалов.  Рыцари  и  их
латники гордо продефилировали по площади, демонстрируя глядящей из  окон
и толпящейся в переулках столичной  публике  разномастное  вооружение  и
пестроту дворянских гербов на значках.
   Следующим на площадь должен был  вступить  во  главе  сорока  рыцарей
король  Гевы  -  второго  по  величине  королевства  Империи,  давний  и
главнейший  соперник  Ванетских  Императоров.  Когда   трубы   оттрубили
положенные сигналы, на площадь выехал одинокий  рыцарь  в  сопровождении
нескольких всадников:
   - Ваше императорское величество, позвольте представиться, я - Гезнур,
граф Анрака, старший сын короля  Гюголана  Гевского.  Батюшка  нездоров,
возраст, понимаете ли... Ведь  ему  уже  шестьдесят  два,  а  потому  он
поручил представлять Геву мне.
   - У вашего батюшки уйма детей, но старшего звали не Гезнур, а Адорик,
насколько мы помним...
   - С разрешения вашего императорского величества, я родился  до  брака
батюшки с королевой. Моя мать - госпожа Игана из Акенра, что в Анраке...
В прошлом году батюшка изволил официально признать меня.
   - Пусть так... Вы - старший сын, но не наследник, как мы  понимаем...
И  вам  поручено  представлять  Геву...  А  сорок  рыцарей  -  их   тоже
представляете вы?
   - Увы, батюшка не в силах снарядить ко  двору  положенное  войско  из
сорока рыцарей, ибо в данный момент у него  неприятности  с  непокорными
вассалами  -  принцами  Ленота  и  Болотного   Края.   Полагаю,   вашему
императорскому величеству это известно...
   Элевзиль нахмурился - разумеется, известно. Еще бы  -  ведь  это  его
эмиссары постоянно науськивали на короля  Гевы  его  вассалов,  суля  (и
оказывая) им тайную помощь.
   - ...А потому,  -  продолжал  граф  Гезнур  с  невиннейшим  видом,  -
положение дел в Геве таково,  что  батюшка  не  может  прислать  войско,
поскольку оно крайне необходимо ему самому. Мне поручено передать вашему
императорскому величеству наипочтительнейшие  извинения  его  величества
Гюголана Гевского...
   - Это дерзость! Мы видим  в  этом  оскорбление!  И  мятеж.  -  заявил
Император.
   - Отнюдь, ваше императорское величество, ведь батюшка прислал меня  -
старшего сына - в доказательство  своей  преданности  и  верности  долгу
вассала.
   - Да, тут  он  нас  поймал  -  прислал  сына...  Приемного...  Что  ж
проглотим эту дерзость... пока,  -  тихо  бросил  Элевзиль  сэру  Гвино,
стоящему позади кресла. И молча махнул рукой - дескать, следующий...
   Дальше представление пошло без заминок своим  чередом  -  на  площади
сменяли друг  друга  рыцари  приведенные  маркграфами  Носа,  Феллиоста,
Приюта и королем Анновра в затейливо изготовленных облегченных доспехах,
хорошо защищающих от эльфийских стрел; рыцари  из  Фенады  в  тяжеленных
массивных латах, рассчитанных на могучие удары гномьих  палиц,  секир  и
боевых молотов; рыцари из Фегерна и Андруха, чье  снаряжение  отличалось
предельной для рыцарского вооружения  легкостью  -  даже  самый  прочный
доспех вряд ли защитит от палицы тролля,  зато  более  легкий  обеспечит
подвижность и даст шанс от этой  палицы  увернуться;  рыцари  из  Неллы,
Тогера, Тилы, Дрига - вооруженные в соответствии с модой и  обычаями  их
стран; а затем - мелкая  сошка,  всевозможные  провинциальные  бароны  и
барончики, владеющие поместьями в разных частях Империи,  но  числящиеся
вассалами самого Императора...
   Затем  рыцарей  сменили  пешие   дружины,   приведенные   сенешалями,
бургомистрами, губернаторами, судьями и деревенскими старостами  -  все,
что были обязаны выставить по требованию Императора - согласно старинным
законам и обычаям - города, сельские общины, купеческие братства  и  так
далее...
   Церемония продолжалась с перерывами до самого вечера...

***

   - И охота тебе торчать на этих переговорах, братец? - спросил  Коклос
Алекиана   (принц   терпеливо   высиживал   все   многочасовые    раунды
своеобразного дипломатического сражения, тянувшегося изо дня в день,  на
что непоседа-шут, разумеется, был неспособен)
   - Да. Я хочу видеть и слышать все. Я решил, что буду помалкивать,  но
стараться вникнуть во все тонкости.
   - Похвально, братец, похвально, - снисходительно одобрил Коклос. -  А
знаешь, тебе есть чему поучиться у здешнего монарха - он хоть и демон, а
к советам людей знающих прислушивается. Вот бы и тебе так!
   - Да-а-а... Мне бы капитана ок-Икерна послушать тогда,  вместо  того,
чтобы спешить.
   - Ну, вообще-то я имел в виду себя. Видел бы ты,  как  его  демонское
величество доверяет моим суждениям!
   - Да видел я, видел... как ты, предатель, все секреты выдаешь!
   - Ну уж и предатель! Я "выдаю", как ты говоришь, то,  что  мне  никто
хранить не доверял. О, смотри - маршал к королю  на  прием  просится,  а
Кенперту наверняка ничего не сказал. Вот  уж  кто  предатель  настоящий!
Пойди-ка, братец, послушай, о чем он говорить хочет, расстрой его козни,
- и с этими словами шут торопливо скрылся...
   Как ни старались послы - Ингви не  подался  ни  на  шаг,  на  все  их
просьбы и предложения отвечая одно:
   - Я, господа послы, все тщательно продумал - ничего  лишнего  в  моих
условиях нет.
   Послы юлили, просили уменьшить  сумму  выкупа,  предлагали  разделить
выкуп за Алекиана и за пленных рыцарей (Ингви требовал, чтобы  послы  от
имени императора объявили его гарантом выкупа  сантлакцев),  упирали  на
то, что пройдет много времени, пока из  Ванетинии  привезут  необходимые
бумаги с нужными печатями и прочими атрибутами - король  в  ответ  криво
ухмылялся и спрашивал, что за  ларцы  и  сундуки,  тщательно  охраняемые
слугами, он приметил в поклаже маршала Каногора.
   Наконец Кенперт, а за ним и Каногор признали, что выторговать  ничего
не  удастся.  И  вот  на  очередной  тур  переговоров  маршал  явился  в
сопровождении  оруженосцев,  которые  пыхтя  и  кряхтя  волокли  большой
сундук. Сам маршал бережно нес перед собой ларец - один  из  нескольких,
находившихся в его багаже.
   В ларце оказались бумаги,  требуемые  Ингви  -  отказ  Императора  от
всяких претензий и признание независимости  Альдийского  королевства,  в
сундуке - выкуп.
   Сбив печать имперской канцелярии, рыцарь  Кенперт  раскрыл  сундук  и
принялся отсчитывать сумму, необходимую для выкупа Алекиана и его  вояк.
Когда деньги были должным образом пересчитаны и приняты Мертенком, Ингви
заглянул через плечо посла в сундук и, заметив, что он  почти  на  треть
еще полон, ухмыльнулся:
   - Ого! А вы мне говорили, что деньги собирать год придется, тогда как
я вижу, что поскромничал - вы рассчитывали, что я куда больше запрошу...
   Тем временем сэр Мертенк с сэром Мернином, изучив подписи и печати на
документах,  единодушно   признали   их   подлинными   (накануне   Ингви
инструктировал  их:  "проверяйте  бумаги  внимательно,  как  бы  нам  не
подсунули заведомую фальшивку, уж очень  мне  не  нравится  эта  лиса  в
медвежьей шкуре" - так король за глаза именовал графа Эстака, на родовом
гербе которого красовался медведь) - долгий дипломатический  процесс  на
этом был завершен. Алекиану и пленным рыцарям было  объявлено,  что  они
свободны, причем Каногор тут же предложил сантлакцам, лишившимся коней и
доспехов, отправляться с ним в Гонзор и поступить на службу  в  гвардию,
поскольку в  расквартированной  в  герцогстве  роте  до  сих  пор  много
вакансий.
   - А капитан, я думаю, не станет возражать,  -  ухмыльнулся  при  этом
граф Эстака. Причины быть довольным у него были  -  он,  проезжая  через
Гонзор, передал капитану приглашение ко двору в  таких  выражениях  и  с
такими намеками, что бравый вояка сбежал в ту же ночь.
   На следующий день послы вместе с выкупленными пленниками на  рассвете
отправились в Гонзор, их сопровождал почетный конвой во главе с маршалом
Валентом.
   Вернулся Валент  несколько  смущенным  и  заявил,  что,  прощаясь  на
границе, маршал Каногор сослался на  какие-то  таинственные  инструкции,
полученные им лично от Императора (сэр Кенперт  был  весьма  удивлен)  и
передал рыцарю из Гранлота еще один  ларец,  сказав,  противно  при  том
улыбаясь: "По возвращении, сэр, вручите вашему королю".
   Ларец немедленно открыли, все  с  любопытством  потянулись  заглянуть
внутрь через плечо Ингви, стараясь разглядеть содержимое. Внутри  лежала
латная перчатка - военный вызов  и  письмо  Императора  Элевзиля  II  "к
узурпатору Альдийского престола лжекоролю демону  Ингви",  в  котором  в
изысканнейших выражениях сообщалось, что  архиепископ  Кениамерк,  глава
Святой Церкви, заранее освобождает его императорское величество от любых
клятв и обязательств,  данных  безбожному  демону  и  что  отныне  между
Империей и демоном - война...
   Ингви  обвел  взглядом  ошарашенных  придворных   и   заявил,   криво
ухмыляясь:
   - Прогресс налицо, господа - по крайней мере, в этот  раз  меня  хоть
извещают о том, что мне объявлена война.
   Все молчали и лишь Кендаг полувопросительно пробормотал:
   - Ингви шутит?!

ГЛАВА 44

   - Его величество Ингви, король Альды!
   Ингви не спеша вошел в тронную залу, оглядел собравшихся  на  Большой
совет представителей сословий королевства и занял свое место:
   - Приветствую вас, благородные господа, и вас, святые  отцы,  и  вас,
добрые люди. Прошу садиться... Вам всем, конечно,  известно,  по  какому
поводу созван сегодня Большой совет... Сам Император с войском  идет  на
нас. Преступив свои клятвы и нарушив заключенный  со  мной  договор,  он
идет для того, чтобы отобрать  свободу  у  нашего  государства,  сделать
Альду вассальной страной Великой Империи и посадить на  альдийский  трон
принца Кадор-Манонга, труса, лгуна и предателя. Если бы речь шла  только
обо мне - я бы знал, что делать. Я с оружием в руках выступил бы  против
клятвопреступника и сразился бы с ним! Однако... однако помня о том, как
силен враг и сколько  жизней  может  унести  эта  война...  я  предлагаю
сегодня сословиям Альды самим решить свою судьбу...  Я  готов  биться  с
захватчиками, но готов - если таково окажется ваше решение - и  покинуть
страну... Решайте же - сегодня пока еще в вашей власти выбрать  войну  и
все ее опасности - либо потерять свободу, но сохранить жизнь...
   Произнеся эту речь, Ингви сел на свое место  и  опустил  глаза...  На
пару минут воцарилась тишина,  затем  поднялся  сэр  Лимни  из  Гернивы,
решившийся высказаться первым:
   - Странно мне слышать такое. Это что же получается?  Это  получается,
что наш король готов нас покинуть, отдать в  руки  Кадор-Манонгу!  А  уж
мы-то  знаем,  чего  от  этого  злого  принца  ждать!..  Нет  уж,   ваше
величество, исполните свой долг короля - поведите нас в бой, а мы за вас
постоим!.. Что же до того, сколько воинов падет в бою  -  так  на  то  и
война. Мы свои жизни готовы положить в доброй схватке за правое дело...
   По залу зашушукались, забормотали делегаты, причем шум был,  пожалуй,
скорее одобрительный. Ингви по-прежнему сидел, не поднимая головы...
   После недолгой паузы слово взял главный мастер цеха кузнецов:
   -  Эх  и  хорошо  сказал  добрый  господин!  Верно  -  не  хотим   мы
Кадор-Манонга. Ведь только при  короле  Ингви  мы  этак-то  славно  жить
начали, город наш от ворья избавился, только купчишки  энмарские  к  нам
товар повезли заморский... И теперь,  значит,  суй  голову  в  ванетское
ярмо? Ну уж нет! Вы, ваше величество, нам только прикажите, а уж  мы  за
вас... Бивали мы гвардейцев имперских -  побьем  и  снова  их,  верно  я
говорю?.. Я ведь кузнец, я говорить красиво не умею, я вот, - тут оратор
потряс здоровенным кулачищем, - вот этим врагам отвечу, ежели придут!
   После кузнеца в таком же духе, хотя и  более  сдержанно,  высказались
еще   несколько   представителей   других   цеховых   братств,    однако
чувствовалось, что их  речи  не  так  искренни  -  скорее,  они  вторили
мастеру, чтобы не отстать от  него,  настоять,  так  сказать,  на  своих
прерогативах (мол, не только кузнецы горой стоят за короля, но и  другие
цехи), затем заговорил один из  присутствующих  на  совете  священников,
некий брат Пиноль (на  старика-епископа  так  подействовало  известие  о
предстоящей войне,  что  он  слег  и  многие  говорили,  что  его  хворь
смертельна, а брата Пиноля,  который  являлся,  несмотря  на  молодость,
вторым по значению духовным лицом в епархии, уже прочили на его  место).
После небольшой паузы, дождавшись тишины, священник заговорил:
   - Нехорошо это, братья мои, нехорошо... Против кого  вы  готовы  идти
войною? Против светлого  Императора  Великой  империи?  Против  главного
защитника Добра в Мире? Нехорошо это, братья мои, нехорошо... Грех  даже
думать о таком... Грех... - тяжелые слова, словно камни в стоячую  воду,
падали в наступившую мрачную тишину. - Надо бы добром все разрешить.  Да
и где нашим ополченцам устоять против войска всей Империи?..  Подумайте,
братья мои, именем Гилфинга-отца заклинаю вас -  подумайте!  Мудрость  и
справедливость глаголят вам - покоритесь  воле  всемогущего  Императора!
Покоритесь, ибо не противостоит тростник  ветру,  а  хрупкий  стебель  -
стальному серпу. Кто мы? Тонкий тростник и хрупкий стебель  перед  мощью
Империи... Да и доброе ли дело - воинам Света сражаться друг  с  другом,
когда набирает мощь враг? Одумайтесь, братья мои!
   Окончив  говорить,  Пиноль  сел  на  место,  шурша   своим   парадным
облачением в наступившей тишине - и тут же поднявшись, быстро  заговорил
Сарнак  -  маг  спешил,  не  давая  укрепиться  посеянному   священником
настроению:
   -  Что-то  не  пойму  я  вас,  брат  Пиноль.  Император,   нарушивший
собственные клятвы - воплощение Добра и Света... Разбитые нами имперские
войска - ураган, перед которым мы, победители  -  жалкий  тростник...  И
какой это враг "набирает мощь"? Наши ныне  добрые  союзники  орки?  Или,
может быть, тролли, которых приводил против нас Кадор-Манонг по  милости
Императора? А может, враг - это эльфы и гномы, против которых  постоянно
воюет Империя - но тогда при чем здесь  Добро  и  Свет,  при  чем  здесь
Гилфинг-отец, именем которого вы заклинаете нас одуматься? Ведь он  отец
именно эльфам и гномам...Что-то ничего я в вашей речи не понял...
   Несколько священников взволнованно  зашептали  что-то  брату  Пинолю,
придвинувшись к нему поближе, но тот в ответ только  пожимал  плечами  и
разводил ладони жестом усталой покорности, видимо, отказываясь выступить
еще раз.
   Тем временем в заднем ряду  поднялся  один  из  фермеров,  понукаемый
тычками и толчками сидящих рядом земляков: "Давай, давай... скажи  им...
скажи...". Поднявшись с места, мужичок раз пять откашлялся,  раз  десять
сморгнул, оглядел весь  зал,  вытер  лоб  чистой  тряпицей  и,  наконец,
заговорил:
   - Мы это... простые крестьяне, значить... Нам такое не понять  -  где
Добро и Свет, а где наоборот, значить... Мы  люди  темные...  -  мужичок
снова вытер лоб. - А только пусть святые отцы помолятся за нашу  победу,
значить. Мы, может, и косные, и темные - да только  рассуждаем  так:  мы
королю  Ингви  присягали  быть  верными  вассалами,  король   Ингви   по
старинному закону избран, а Кадор-Манонга нам не надобно. Мы - свободные
альдийцы, значить, а не рабы  Императора  великого,  пошли  ему  Гилфинг
здоровья и всяких благ... Всяких, значить, благ, окромя нашей  Альды.  А
ежели сильнее его войско  -  так  наш  добрый  король  еще  какую  штуку
измыслит,  чтобы  одолеть.  Так  что  пусть  святые  отцы  как   следует
помолятся... Значить...
   Сказав это, фермер тут же сел, лукаво озираясь украдкой, в  то  время
как его  приятели  хлопали  его  по  плечам  и  по  спине,  восхищенные,
по-видимому, красноречием своего оратора.
   Выждав  положенное  время  (больше  никто  высказываться  не  хотел),
Лорд-хранитель королевства задал ритуальный вопрос:
   - Кто еще желает говорить?.. - желающих не  было,  -  слушайте,  люди
Альды, своего короля.
   - Благодарю вас, благородные господа, и вас,  добрые  люди,  за  ваши
добрые слова и верность  вассальной  присяге,  -  впервые  поднял  глаза
король, - и вас благодарю за откровенность, святой отец... Полагаю так -
Большой совет принял решение и нам предстоит война. А потому, мои добрые
вассалы,  слушайте  волю  вашего  сеньора.  Всем  рыцарям  собраться   с
вооруженными людьми в Мантроке. Те из  воинов,  кто  умеет  сражаться  в
полном рыцарском доспехе, но такого доспеха и боевого коня  не  имеет  -
могут вооружиться за счет казны.  Отличившиеся  в  бою  после  окончания
войны смогут оставить латы и коней себе. Если  победим...  То  же  самое
касается и добрых мастеров Альдийских  цехов  -  если  нужно,  оружие  и
доспехи вам будут отпущены из казны. Вскоре я соберу военный совет и там
мы обсудим все прочие приготовления. Вы же, почтенные, - Ингви обратился
к фермерам, - на этот раз в войско призваны не будете. Вам другая задача
- везите в столицу съестные припасы, кто сколько  может.  За  все  будет
плачено серебром по хорошей цене. И еще -  не  давайте  врагу,  если  он
объявится в ваших краях, ни зерна, ни сена -  ничего!  Лучше  уходите  в
леса, в горы с семьями и скарбом. Если кто-то из вас от этого пострадает
- я обещаю, что возмещу убытки, как только смогу... Но  пусть  вражеское
войско голодает в Альде - это и будет ваша война, добрые люди...  Да,  и
учтите - в  этом  году  осень  будет  поздней,  по-видимому  -  так  что
оставшийся урожай вы убрать успеете. Не сомневайтесь и везите что  можно
в столицу... Что же касается вас, святые отцы... Я не могу заставить вас
молиться о победе, могу лишь просить вместе с моими подданными об этом -
а там уж решать вам... Да только глядите, не ошибитесь, выбирая на  чьей
вы стороне...

***

   Инстинктивные добровольцы
   Во имя вселенной хлебной корочки,
   Неофициальные пупы земли,
   Эмалированные части головных систем...
   Люди с большой буквы...
   СЛОВО "ЛЮДИ" ПИШЕТСЯ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!!!
   Егор Летов

   - ...Вот таковы причины, подтолкнувшие нас к этой войне. -  Император
вновь обвел взглядом собравшихся в зале вассальных государей.  В  глазах
рябило от обилия  золотых  корон  и  богатства  нарядов.  -  Кто  желает
высказаться?
   - Клятвы нарушены... Нехорошо... - первым нарушил молчание Гратидиан,
король Фенады.
   - Ваше императорское величество, откровенно  говоря,  у  нас  хватает
проблем с эльфами, - подхватил Гельвент,  маркграф  Приюта.  -  Особенно
теперь, когда гвардейцы отозваны с границ... Так что уводить рыцарей  на
юг...
   В императорской гвардии было четыре роты - одна  была,  как  правило,
расквартирована на границе с гномами, другая - на границе с эльфами, еще
две обычно находились в столице, но одна из этих двух последних  сейчас,
как известно, переформировывалась в  Гонзоре,  куда  была  отправлена  в
прошлом году с принцем Алекианом. Для участия в походе  на  Альду  рота,
охранявшая берега Великой от возможных набегов эльфов,  была  вызвана  в
Ванетинию, куда уже  двигалась  ускоренным  маршем  -  Император  спешил
завершить войну до осени. Вследствие этого  маркграфам  Носа,  Приюта  и
Феллиоста пришлось оправить своих людей на  охрану  границ  (прежде  они
сваливали эту обязанность на гвардейцев), в то время как сами они  также
были  вызваны  в  Ванетинию,  каждый  в  сопровождении  пяти  рыцарей  и
положенного  числа  конных  и  пеших  слуг.  Необходимо  отметить,   что
маркграфы и их вассалы сами частенько  переправлялись  через  Великую  -
охотиться в заповедных эльфийских лесах, а при случае  -  и  напасть  на
самих эльфов, это стало чем-то вроде спорта, так  что  теперь,  когда  и
сами сеньоры, и гвардейцы покинули границы, вполне  можно  было  ожидать
ответного удара мстительных соседей... То же касалось и Анновра,  король
которого прибыл в столицу  Империи  в  сопровождении  двадцати  рыцарей,
также оставив свои  северные