ор,  пока  не  перемешаются  кровь
орков-воинов и женщин человеческого рода и тогда обновленный  наш  народ
вновь сможет покинуть стены своей крепости и выйдет,  победоносный,  под
солнце Мира...
   Теперь ты видишь, демон, что мир между нами и людьми невозможен,  ибо
такова воля Ганагамара, возвещенная нам его сыном..."

ГЛАВА 9

   ...На бога уповали бедного,
   А теперь узнали - нет его...
   В.Высоцкий

   Элевзиль II, император Великой империи людей, как  и  обычно  в  этот
час, беседовал с архиепископом Кениамерком, главой ортодоксальной Церкви
империи. С возрастом император все менее интересовался  государственными
делами,  сваливая  текущие  заботы  на  своих  сановников  и  все  более
отдавался теологии, которая влекла его с молодых лет. Император с тоской
думал о том, как могла бы сложиться его жизнь, не унаследуй он  престол.
Наверняка сейчас он, а не его кузен Кениамерк, возглавлял бы Церковь, он
получил бы соответствующее образование и  ему  не  пришлось  бы  теперь,
когда память уже не та и разум не так ясен, как в  молодости,  познавать
азы теологии. Впрочем, ему, императору, грех жаловаться - к его  услугам
все достижения подданых в этой области  и  сам  глава  Церкви  ежедневно
является наставлять его в науке наук...
   - ...Итак, кузен, вы говорите, что в последнее время лучшие умы нашей
церкви склонны воспринимать божества не как личности, но как абстрактные
символы. Не идет ли это вразрез с ортодоксальным учением?
   - Отнюдь, ваше императорское величество, отнюдь. Мы полагаем,  что  в
старинных  легендах  под  понятиями  Гилфинга,   Гангмара   и   Гунгиллы
подразумеваются - в зашифрованном виде - силы природы или, если  угодно,
мировые принципы бытия. Вы сами  вскоре  убедитесь,  что  в  таком  виде
старинные предания лучше объяснимы и более того  -  приобретают  гораздо
больший смысл. К тому же, как  я  уже  говорил,  отцы  нашей  Церкви  не
проповедуют эту доктрину широкому, как говорится, кругу. Наша  паства  в
большинстве своем не готова к подобному. Большинству верующих  недостает
образования и широты взглядов, чтобы  правильно  осмыслить  эту  теорию.
Этому большинству проще знать, что Гилфинг Светлый, создатель Мира - это
доброе существо, наделенное огромной силой, а  Гангмар  темный  -  злое.
Зачем им больше? Да и как объяснить какому-нибудь крестьянину  или  даже
благородному, но неграмотному рыцарю, что  такое  "абстрактный  символ"?
Нет, пусть уж лучше  крестьянин  пашет  землю,  а  рыцарь  машет  мечом,
вознося молитвы Гилфингу Светлому, а мы будем думать за них...
   - М-да, так вы говорите, кузен: "Гилфинг Светлый,  создатель  Мира  -
добро, а Гангмар темный зло"?
   - Нет-нет, ваше императорское величество, не  так  прямолинейно.  Что
касается Гилфинга, то трактовка этого образа вызывает и  сейчас  горячие
споры среди  теологов.  Неспроста  Гилфинг  во  всех  легендах  числится
покинувшим Мир. Как трактовать  образ  Гилфинга  -  один  из  сложнейших
вопросов теологии и мы вернемся  к  нему  позднее.  Скажу  лишь,  что  я
склонен  считать  Гилфинга  не   самостоятельным   понятием,   а   мерой
соотношения влияний его детей. Сегодня же я  собирался  ознакомить  ваше
императорское величество с трактовкой образов Гангмара и Гунгиллы.
   - Так, значит Гунгилла и Гангмар  -  это  символы  мирового  Добра  и
мирового Зла?
   - Нет, это слишком упрощенный подход. Современная  теология  понимает
Гунгиллу как символ мирового порядка, а Гангмар -  носитель  внемирового
хаоса. Можно сказать, что Гангмар - это идея энтропии. Мы  понимаем  эти
понятия не как добро и зло, а как статичность  и  подвижность,  что  ли.
Добро - равновесие этих двух сил, зло же - если какая-то из  них  начнет
превалировать.
   - Это довольно сложно...
   - Да, это  сложно,  но  я  постараюсь  пояснить  свою  мысль  простым
примером. В качестве мирового порядка я возьму стадо оленей. Итак, стадо
оленей пасется в лесу - ситуация статична. Кстати именно таким создавала
мир Гунгилла, согласно преданиям. Допустим, какое-то животное больно, со
временем оно заразит все стадо и в итоге - гибель всей системы.  Но  вот
на сцене появляется Гангмар в лице волчьей стаи. С точки зрения оленьего
стада  волки  -  это  внемировой  хаос,  посторонний  элемент.  Что   же
происходит? Олени бегут, волки их преследуют... Больной олень постепенно
отстает от стада, волки настигают его и убивают. Это зло? Но  стадо  тем
не менее спасено от эпидемии - система вновь стабильна на новом  уровне.
Я нарочно привожу банальный пример, однако он как нельзя лучше  поясняет
мою мысль. Порядок и добро, хаос и зло не тождественны, отнюдь! Добро  -
в равновесии, зло - в дисбалансе! Что-то в этом духе писал еще блаженный
Мерк, но, разумеется, он не рисковал объявить божества не личностями, но
символами публично. Тем  не  менее  он  считается  создателем  концепции
Равновесия. Мы же сейчас идем куда дальше блаженного Мерка, однако как и
он не считаем  возможным  выносить  содержание  наших  диспутов  на  суд
широкой публики - как я уже сказал, наша паства пока не готова к  этому.
Однако мы постепенно, исподволь готовим Мир к обнародованию этих  истин.
И  должен  сказать,  что  лишь   благодаря   отеческой   заботе   вашего
императорского  величества  мы  имеет  возможность  вести  эти   научные
изыскания  под  сенью  монастырей  и  храмов,  столь  щедро  обласканных
милостями вашего императорского величества.
   - Оставьте это, кузен, для меня  достаточным  вознаграждением  служит
сознание того, что я хотя бы таким образом служу познанию  истины  родом
людским... Кстати, знаете, что мне сейчас пришло в  голову?  Я  подумал,
что моя армия может служить хорошим  примером  вашего  равновесия,  коль
скоро у меня на службе состоят наемники-тролли... - речь императора была
прервана тихим стуком в дверь кабинета. Элевзиль бросил взгляд на стол -
песок в часах стек вниз.
   - Ну что ж, кузен, время нашей беседы, к моему превеликому сожалению,
истекло - государственные дела призывают меня. Завтра жду вас  в  то  же
время, что и обычно.
   Император вышел из  кабинета,  на  ходу  не  глядя  сбросил  на  руки
ожидавшего слуги темную мантию  с  капюшоном,  которую  одевал  на  свои
занятия. Почему-то Элевзилю  казалось  неприличным  изучать  теологию  в
парадном императорском одеянии,  терять  же  время  на  переодевания  не
хотелось, поэтому  он  нашел  такой  компромисс  -  прикрывать  мантией,
похожей на  одежду  священника,  свой  роскошный  наряд.  Изменив  таким
образом свой облик со смиренного на торжественный, император  зашагал  к
тронному залу. К сожалению,  сегодня  избежать  государственных  дел  не
удастся - предстоял прием посольства гномов, которое  изложит  претензии
по поводу пограничных конфликтов, затем торжественные проводы наследника
престола  -  принца  Алекиана,  который  по  традиции  получил  в   день
двадцатилетия титул герцога Гонзорского и сегодня отправлялся в  Гонзор,
дабы приступить к управлению своим  владением  и  таким  образом  начать
подготовку к предстоящему когда-нибудь правлению империей...
   Поневоле мысли Элевзиля обратились к предстоящим  проводам.  Да,  вот
его сын  уже  взрослый  мужчина,  скоро  он  начнет  познавать  в  своем
герцогстве нелегкое ремесло правителя. А может, послать все к Гангмару и
годика через два передать ему трон? Тогда можно будет уйти  на  покой  и
полностью отдаться любимой науке...  Да  вот  только  захочет  ли  кузен
Кениамерк по-прежнему являться к  нему  каждое  утро,  если  он  оставит
трон?..

***

   Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
   Средь военных трофеев и мирных костров
   Жили книжные дети, не знавшие битв,
   Изнывая от мелких своих катастроф...
   В.Высоцкий

   Ннаонна забралась в свое любимое убежище - караульную башенку.  Здесь
она укрывалась от всего мира когда ей хотелось побыть одной. С собой она
притащила  книгу  -  тяжеленный   фолиант   "Гвениадор   и   Денарелла",
неисповедимыми путями попавший в замок вампиров. Если не считать  "Жития
блаженных", это была единственная книга в замке, по ней Ннаонна  училась
когда-то читать и сейчас знала уже почти  наизусть.  Читая  этот  роман,
девочка отождествляла  себя  с  героями  книги,  ей  казалось,  что  она
прекрасная Денарелла, заточенная в башне злодея Гонгала  и  что  вот-вот
явится за ней  отважный  Гвениадор,  совершивший  ради  ее  освобождения
невообразимые подвиги -  явится  и  увезет  из  этого  унылого  замка  в
огромный светлый мир, где есть большие города и замки, в  которых  живут
красивые дамы и благородные принцы, где дают балы и  турниры...  Ннаонна
вздохнула - разумеется, все это мечты. Никто не явится за ней  и  никуда
не увезет, вся жизнь пройдет в стенах  этого  замка,  покрытого  мхом  и
плесенью. Ее судьба определена раз и навсегда  -  она  выйдет  замуж  за
Кеннона потому что они - последние в роду. Дед Коннахья рассказывал, что
в дни его молодости замок был многолюден и весел, тогда  не  было  нужды
вступать в брак родным братьям и  сестрам...  Так  было  пока  неведомая
хворь не отняла жизни почти всех обитателей замка, оставив в живых  лишь
троих - Коннахью, пятилетнего Кеннона и девочку-младенца, которой еще не
успели даже дать имя. Дед рассказывал ей, что  она  непрерывно  плакала:
"Ннаонна-а, ннаонна-а..." - так ее и назвали...
   Однако, как бы там ни было, помечтать ей никто  не  может  запретить.
Ннаонна примостилась на  лавке  и  раскрыла  книгу  на  одном  из  своих
любимейших эпизодов, где речь шла о том, как отважный Гвениадор  оставил
в дураках глупого гнома Бардольта:
   "...  -  Гляди  же,  не  забудь  наш  уговор,  -  промолвил  отважный
Гвениадор, - поделить золото змея на три части - одну тебе, а  две  мне,
ибо я исполню более опасную часть нашего плана.
   И с этими словами рыцарь шагнул в  зловонную  пещеру,  где  скрывался
страшный  змей.  Однако  ж  он  не  стал  углубляться  далеко,  а  надел
подаренный  ему  чародеем  Корнагсом  волшебный   плащ,   делавший   его
невидимым, подкрался к выходу из норы  и  стал  слушать,  о  чем  станет
говорить гном Бардольт со своими помощниками, Глоком и Корноком.
   - Мы обманем этого простодушного рыцаря, - говорил тем временем гном,
- не станем отдавать ему две трети клада, хватит с  него  и  малой  доли
золота, а станет спорить -  так  не  получит  вовсе  ничего!  Так  будет
справедливо - ведь прикончить змея  предстоит  нам,  а  он  лишь  должен
выманить чудище из норы. Кто же делит охотничью добычу так, что загонщик
получает две трети!
   Услышав эти вероломные речи, отважный Гвениадор  решил  сам  обмануть
обманщика и не подав виду что слышит разговор предателей, тихо  пошел  в
пещеру змея. Отыскать логово злобной твари оказалось несложно  -  оттуда
исходил  такой  смрад,  что   ошибиться   было   невозможно.   Обнаружив
безжалостное чудище, что отдыхало на  груде  золота,  насытившись  мясом
очередной жертвы, рыцарь принялся громко поносить его, всячески ругать и
швырять в него каменьями, сняв  предварительно  волшебный  плащ.  Увидев
врага в собственном своем логове,  змей  громко  зашипел  и  кинулся  на
героя, однако тот проворно увернулся и кинулся к выходу из  пещеры,  как
он и уговаривался с  гномом.  Однако  не  стал  он  выходить  наружу,  а
притаился недалеко от входа в  нору,  укрытый  от  глаз  змея  волшебным
подарком Корнагса.
   В поисках обидчика змей кинулся вон из пещеры - тут-то  и  обрушились
на него молоты гномов! Гвениадор же вернулся к логову чудища и нашел там
немало золота, серебра и всяких сокровищ. Не  теряя  времени  он  собрал
клад в большой мешок и поспешил наружу, прикрывая волшебным плащом  себя
и добычу. Выйдя из пещеры, герой полюбовался, как гномы насмерть  бьются
с огромным змеем и отправился прочь, отягощенный добытым золотом..."
   Ннаонна отложила книгу и задумчиво подставила лицо  солнечным  лучам,
проникавшим  в  бойницу.  "Странно,  -  подумала  она,  -  чем  поступки
отважного Гвениадора благороднее,  чем  поступки  гнома  Бардольта?  Оба
обманщики... Вот если бы рыцарь оставил гномам  треть  добычи,  как  они
уговорились, так нет же - забрал все, хотя и давал рыцарское слово. Да к
тому же бросил их биться со змеем, а сам сбежал. А как  он  отблагодарил
за помощь чародея Корнагса?  Добрый  волшебник  одарил  его  магическими
предметами, без которых Гвениадор не смог бы совершить и половины  своих
подвигов, а взамен лишь просил помочь ему справиться с ведьмой Гнельдой,
а благородный герой сбежал, не выполнив уговора... И  еще  странно,  что
раньше мне такие мысли в голову не  приходили  -  мне  всегда  Гвениадор
казался образцом доблести и чести... Должно быть, я и впрямь  становлюсь
взрослой".  Девушка  мечтательно  зажмурилась,  припоминая  слова  деда:
"Когда-нибудь ты станешь взрослой и поймешь, что люди жестоки, вероломны
и тогда будешь рада, что ты - вампир и живешь в этом одиноком  замке,  а
не там - среди этого подлого народца". Так старый Коннахья отвечал на ее
жалобы, что ей скучно в замке и что она хочет повидать прекрасный мир, о
котором написано в книге...
   Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук. Ннаонна насторожилась.
На опушке показались два всадника. Это было удивительно  -  люди  всегда
избегали здешних мест, тем более боялись подходить  к  самому  замку,  а
этих двоих девушка видела уже в третий раз. Она окрестила их Красавчиком
и  Странненьким.  Красавчик  -  высокий,  широкоплечий  с   открытым   и
мужественным лицом (именно таким Ннаонна и представляла  себе  отважного
Гвениадора) был одет в  странную  долгополую  мантию,  вышитую  бледными
узорами,  опоясан  длинным  мечом  и  сидел  на  крупном  гнедом   коне.
Станненький же - он и впрямь был странненьким: одет во  все  черное,  на
небольшом вороном коньке, укутан в черный плащ, да еще и капюшон опустил
почти до самых глаз. Как и в первые два  раза  всадники  постояли  минут
пять на опушке, очевидно переговариваясь между  собой,  затем  повернули
коней и неторопливо скрылись...
   Все это было очень странно... Как-то даже слишком странно...

***

   ...Но наш король, лукавый сир,
   Затеял рыцарский турнир...
   В.Высоцкий

   Два месяца оговоренного демоном срока истекли и  те,  кто  роптал  по
поводу чересчур  скромного  вступления  Ингви  на  престол,  могли  быть
довольны - праздник состоялся,  да  еще  и  какой!  Предстояли  три  дня
непрерывного веселья - с рыцарским турниром, пирами для знати, угощением
и состязаниями для горожан.
   Турнир был назначен на первый  день.  Площадь  перед  Альхеллой  была
обнесена барьером, вокруг устроены  места  для  зрителей:  для  знати  -
сидения на широком балконе дворца и деревянные трибуны под балконом, для
прочих - многоярусные помосты с других сторон площади. В день  праздника
трибуна напоминала цветочную клумбу - в глазах рябило от  пестрых  ярких
одеяний прекрасных дам, среди  которых  темным  блеклым  пятном  казался
окруженный свитой Ингви. Король по своему обыкновению вырядился в темные
одежды, рядом с ним  сидел  Сарнак-колдун  в  темной  мантии  и  Кендаг,
лорд-орк. После того, как король пришел к согласию  с  ним,  Кендаг  был
освобожден из темницы и теперь повсюду сопровождал демона, как  гость  и
посол. Трое из орков его отряда были отправлены к их  королю  гонцами  с
предварительными условиями мирного договора между орками и Альдой.  Одет
орк был также неброско...
   Пока турнирные  схватки  не  начались,  дамы  на  трибунах  оживленно
переговаривались. Основных тем было две  -  внешность  нового  короля  и
первый выход в свет юной сестры принца Кадор-Манонга  -  Санеланы.  Сама
дебютантка - хорошенькая пухленькая девица - то краснела,  то  бледнела,
смущенная десятками взглядов, то скромно опускала глаза, то,  забывшись,
принималась с  любопытством  оглядываться  вокруг...  На  помостах,  где
собрались  простолюдины,  слышались  соленые  шуточки,   смех,   кто-то,
подвыпив, принимался то и дело горланить песни.
   Наконец, протрубили трубы -  маршал  королевского  войска  объявил  о
начале турнира и передав свои полномочия распорядителя (по традиции  эту
обязанность  исполнял  именно   маршал)   Лорду-хранителю   королевства,
присоединился к бойцам.  Перед  началом  боев  все  участники  совершили
торжественный объезд арены, в то  время,  как  герольд  громким  голосом
выкрикивал их имена, титулы, названия их владений. В турнире  собирались
принять участие все вассалы Ингви, трое заезжих  дворян  из  Сантлака  и
четверо вассалов Кадор-Манонга, недавно принявших  лены  из  наследства,
полученного принцем два месяца  назад.  Было  заметно,  что  король  без
удовольствия воспринял  новость  об  увеличении  численности  дворянства
своего королевства. Новые  альдийцы  также  были  родом  из  Сантлака  -
огромного королевства, расположенного на западе империи и  поставлявшего
дворян в армии всех монархов и владетелей. Почти вся территория Сантлака
поделена  на  маленькие  лены,  владельцы  которых  проводят   время   в
бесконечных турнирах, либо, если турниров не предвиделось -  в  схватках
друг с другом (по причине наследственной вражды),  либо  путешествуя  по
другим королевствам в поисках турниров и схваток.  Даже  короля  дворяне
этой странной державы определяли на турнире - монархом становился лучший
боец и правил пожизненно, не имея права передать корону  по  наследству.
Объяснялось это просто - Сантлак был практически единственной достаточно
большой страной людей, не граничившей с державами иных  народов  Мира  и
многочисленное дворянство этой страны могло себе позволить такую  жизнь,
не рискуя безопасностью  своего  государства.  К  тому  же  эти  порядки
старательно поддерживались императорами, предпочитавшими видеть в короле
Сантлака преданного, хотя и бессильного монарха-вассала...
   Первая часть представления окончилась -  рыцари  покинули  ристалище,
затем  начался  сам  турнир.  По  вызову   распорядителя   игр,   громко
повторяемому зычным голосом герольда, в обоих концах арены  раскрывались
ворота и показывались готовые к поединку всадники. Раздавался удар гонга
-  бойцы  неслись  друг  на  друга,  выставив  копья  без  наконечников,
сшибались в центре ристалища. Если один из рыцарей оказывался повержен -
его соперник признавался победителем и  ему  бросал  вызов  кто-либо  из
остальных участников турнира. Если нет -  рыцари  вновь  разъезжались  к
воротам  и  бой  повторялся.  Вокруг,  на  трибунах  и  помостах,  царил
невероятный гвалт -  не  только  простолюдины,  но  и  благородные  дамы
вопили, топали ногами, визжали, переживая за своих избранников.
   При каждом взрыве воплей Ингви недовольно морщился - он совершенно не
находил зрелище захватывающим. Слева от него Сарнак сохранял неподвижный
и непроницаемый вид,  к  чему  его  обязывала  профессия  колдуна,  зато
сидевший справа от короля Кендаг смотрел на поединки  широко  раскрытыми
глазами - его турнир привел в восторг.
   - Скажи, король Ингви,  -  спросил  он,  -  зачем  тебе  понадобились
наемники-орки - ведь у тебя я вижу так много отличных бойцов?
   - Видишь ли, лорд, каждый из этих воинов хорош сам по себе, но вместе
они не составляют хорошего войска,  а  твои  орки  понимают,  что  такое
дисциплина. Ведь если я, допустим, прикажу кому-либо  из  этих  сеньоров
отправиться на южную границу взимать пошлины с купцов - так он, пожалуй,
в ответ пришлет мне вызов... Ну, дальше ничего интересного не будет -  в
бой вступил наш маршал, а это значит, что он  не  покинет  ристалища  до
вечера. Сменяться будут лишь  его  соперники,  но  я  не  верю  что  его
кто-нибудь побьет.
   - Ингви, а ты это серьезно - насчет пошлин с  купцов?  -  спросил  на
демонском языке Сарнак, прислушивавшийся к разговору. -  У  нас  ведь  с
энмарцами договор о беспошлинной торговле.
   - Да, я помню - они как-то выжали  такой  договор  из  короля  Альды,
пообещав взамен денежную ссуду, нужную тому для войны с орк