".  Магэльф  и   представлял   собой   такого   собеседника   -
исключительно простую по принципу построения, но с громадным количеством
подвижных элементов, гибкую,  многосвязную,  разумную  систему.  Рой  из
многих триллионов  "клеток",  в  то  время  как  мозг  человека  был  на
три-четыре порядка проще.
   Никита вдруг понял, что он находится внутри этой системы, а не вовне,
как ему представлялось. "Римский император" не был собеседником в прямом
смысле этого слова, со своим  запасом  знаний  и  свободой  решения,  он
отражал лишь желание Посланника соблюсти человеческие нормы общения.  Не
более того.
   - Вы правы, - наклонил голову хозяин.  -  Мы  знаем  причины  и  цели
вашего появления. Но и нам, чтобы вынести решение, требуется нечто вроде
общего согласия и сопоставления предлагаемой вами задачи со шкалой наших
"пчелиных" ценностей. Для вас,  населяющих  средние  слои  Веера,  может
быть, неизвестно, что Большая Цель требует или Большой Веры, или Больших
Знаний. Мало того, Большая Цель требует ответственных решений  и  многих
жертв, а ее достижение не всегда компенсирует затраты. Мы,  коллективный
архонт данной вселенной, вплотную  подошли  к  пределу  технологического
совершенства и способны конструировать любые миры.
   - Значит ли это, что вы... отказываетесь?
   - Будьте терпеливей. Да, мы подошли к вершине технологической  стадии
прогресса, Машина Всех Машин - универтер хорошо иллюстрирует этот  факт,
не с помощью Веры  и  магических  формул,  требующих  других  физических
законов, а с другой  стороны,  эволюционной  стрелы  -  когда  творящему
известно все о данном объекте или процессе.
   "Римлянин" помолчал и закончил просто:
   - Мы знаем. Но... пойдем с вами.
   Никита  прерывисто  вздохнул,  слабо  улыбнулся  в  ответ  на  взгляд
Магэльфа.
   - Камень с души... извините, если я реагирую слишком эмоционально.
   - Не стоит извинений, вы - человек, сын своей расы.
   - Да, я человек. - Сухов понимал, что рой  пчел  говорит  без  всякой
задней мысли, но не удержался от иронии.  -  Благодарю  за  напоминание.
Могу я узнать причину вашего согласия участвовать в проекте, который  не
гарантирует компенсации затрат?
   - О да, - кивнул "римлянин".  -  Точнее  всего  эта  причина,  вернее
комплекс причин, выражается на человеческом языке двумя словами: скука и
любопытство.
   Никита хмыкнул:
   - Для нас эти слова взаимно исключают друг друга. Но я понял. Спасибо
за согласие. И за гостеприимство. А мы идем дальше. Ждите сигнала.
   - Посланник, не обольщайтесь нашим согласием,  вы  можете  не  успеть
пройти весь Путь.
   - Почему?! - Никиту словно по голове обухом ударили.
   - Разве вы не владеете каналом связи с общим полем информации  Веера?
Разве вы не посвящены?
   Никита медленно вскинул голову и опустил, покраснев до корней  волос.
Сказал глухо:
   - Посвящен... но выход в эйдос для меня пока опасен. Если  бы  я  мог
выйти на другую энергетику...
   - Мы знаем, что вам мешает, но вряд ли наше сочувствие поможет  тому,
кто решает только наполовину. Мы согласны соединиться с магами-архонтами
других  хронов...  если  вы  закончите  Путь.  А  чтобы  доказать   наше
расположение, позвольте сообщить вам то,  что  нас  тревожит.  Первое  и
самое главное:  вы  не  состоялись  как  Посланник.  Наш  футур-прогноз,
адекватный видению будущего  Веера,  почти  на  сто  процентов  отрицает
стабилизацию Веера Миров с вашим участием.
   - Что это означает?
   - Лишь одно: ваша миссия закончится  провалом.  Что  неудивительно  -
человек не предназначен для роли Посланника-мага, даже если он паранорм.
Правда, шанс есть. Ничтожный, но есть.
   Второе, что нас тревожит: освобождение темпорала, превращение  его  в
конечное существо с неким количеством степеней свободы, привело к резкой
десинхронизации слоев-хронов. Иными словами, темпорал служил  не  только
"лестницей" Шаданакара - системой  масс-транспортировки  и  связи  между
хронами, но и своеобразным каркасом,  вернее,  упругим  "позвоночником",
связывающим "пластины" Веера. "Позвоночник" выдернули...
   - Ясно, - хрипло выговорил Сухов.
   - Не исключено, что Дадхикравану придется вернуться на место  во  имя
спасения Шаданакара. Хотя возможны и другие варианты.
   - Ясно.
   - И третье: Люцифер может выйти из хрона, в котором  заперт  стенками
закона, созданного прошлой Семеркой, в любой  момент.  Что  он  сделает,
когда  выйдет,  мы  рассчитать  не  можем.  Его  религия  -  ум,  чистый
интеллект, не  замутненный  эмоциями  и  инстинктами,  -  она  не  знает
милосердия. В принципе, наша тоже -  ум,  но  гораздо  ближе  к  живущим
рядом, в том числе и к людям, чем к Люциферу. Мы знаем, что  такое  поле
сострадания, позволяющее надеяться на  такой  же  ответ.  Удачи  вам,  и
поторопитесь.
   Никита встал.
   - Спасибо за пожелание. Я потороплюсь. Дайте последний  совет.  Вы  -
пятый из Семерых, где искать шестого?
   - Если сможете - "выше" нашего хрона.
   - Причина скепсиса? Почему "если сможете"?
   - Потому что, во-первых, где-то рядом находится Дигм, хрон одного  из
Великих игв - Гагтунгра. Кстати, он, как и  мы,  -  существо,  достигшее
всеохватного знания, дающего ему власть над природой, как и то существо,
равное ему по мысли и мощи, которое может присоединиться к нам и живет в
соседних хронах. Где именно, мы не знаем. Во-вторых, где-то  недалеко  -
или невысоко? - Веер кончается, каким-то образом соединяясь сам с собой,
с начальным хроном, хроном Люцифера. Как и где - мы тоже не  знаем,  нам
это знание было необязательно. Но путь туда, в "горние выси" Шаданакара,
опасен настолько, что не поддается никакому анализу и  прогнозу.  Теперь
вы знаете все.
   Никита поклонился "римлянину",  подошел  к  Дадхикравану,  мерцающему
живым огнем.
   - Ну что, дружище? Не все так просто с твоим освобождением,  как  мне
казалось. Ты идешь со мной дальше?
   - Если Магэльф прав, то мы ничего не теряем при  любом  исходе  дела.
Кроме жизни. А жизнь есть информация, перетекающая в эйдос опять же  при
любом исходе дела. Я иду.
   - Тогда прыгай "вверх". До свидания, Магэльф.
   Дадхикраван послушно  прорвал  пленку  потенциального  барьера  между
мирами, и они вышли в соседнем хроне.
   Когда Никита всей своей сферой гиперчувств объял Мир, в  котором  они
очутились,  ему  показалось,  что  тот  ему  снится.  Соседний  с  миром
эльфов-пчел хрон представлял  собой  самое  натуральное  земное  дерево,
такое,  как  секвойя  или  эвкалипт,  только  гигантских  размеров!   По
внутренней оценке Сухова, диаметр дерева достигал  сотни  километров,  а
высота не поддавалась никакому измерению. Судя по эху, оно уходило  вниз
и вверх на многие тысячи, если не миллионы световых лет! Из какой  почвы
оно росло, какие соки его питали, не знал и сам Дадхикраван,  который  с
изумлением обнаружил, что не помнит подобного Мира.
   Дерево не росло в пустоте, его окружала плотная  и  вполне  пригодная
для дыхания атмосфера. Сила тяжести, прижимающая живущих на нем  существ
чуть под наклоном к вертикали, вернее, к  оси  дерева,  почти  равнялась
земной.  Освещалось  же  оно  кольцом  светящейся  плазмы  диаметром   в
три-четыре сотни километров: светился под  влиянием  каких-то  процессов
сам воздух. Этот плазменный кольцевой шнур, охватывающий дерево,  дающий
свет и тепло, скользил снизу вверх с  двадцатичасовым  циклом,  и  таким
образом рассвет в этом  мире  наступал  от  "корней",  а  закат  означал
исчезновение "светила" за "кроной" дерева.  Кольцо  света  следовало  за
кольцом, весь ствол колосса был окружен этими скользящими кольцами, и со
стороны вся конструкция, наверное, представляла удивительное зрелище.  А
потом  Никита  разглядел  то,   что   окружало   дерево   за   пределами
человеческого зрения, и  ахнул:  таких  деревьев  было  много!  Хрон,  в
котором они оказались, был лесом, а не отдельным деревом! В этом мире не
было ни планет, ни звезд, ни пустоты, ни галактик - только  бесконечный,
удивительный, невозможный, с точки зрения землян, колоссальный лес.
   - Кто же сотворил такой мир? - прошептал Сухов.
   - Я!! - ответил кто-то  рядом  гулким,  сверхнизким  басом,  так  что
качнулось дерево, на котором стояли прибывшие маги.
   Никита вздрогнул, огляделся.
   Они с Дадхикраваном стояли на серой морщинистой  поверхности  -  коре
гигантского  сука,  ответвившегося  от  мощной  колонны  дерева   совсем
недалеко, в сотне метров. Ствол дерева не ощущался стволом,  он  казался
оплывшей, неровной, с гигантскими вздутиями  и  провалами,  наростами  и
дырами серо-зеленой стеной, нависавшей над головой и терявшейся в  дымке
верхнего горизонта. По этой стене,  представляющей  собой  толстую  кору
дерева, на которой росли не то колонии грибов, не то  кустарники,  можно
было свободно подняться вверх или  спуститься  вниз,  на  другие  ветви.
Никого на ней Никита не  увидел.  И  лишь  перейдя  на  паранорм-зрение,
разглядел  рядом  с  деревом  фигуру  гиганта.  Намеренно   подчеркнутым
движением положил руку на рукоять меча.
   Гигант  -  рост  неизвестен,  все,  что  ниже  пояса,  скрывается   в
"вечерней" дымке атмосферы, туловище, поперечником всего лишь раза в два
меньше диаметра дерева, тускло отсвечивает мириадами острых  игл,  -  не
был похож ни на человека, ни на какое-то другое существо, и все же  имел
кое-какие человеческие пропорции, пусть и доведенные до гротеска "руки",
"туловище", "голову". Глаз, подобных человеческим или звериным,  у  него
не  оказалось,  однако  Никита   почувствовал   его   взгляд,   тяжелый,
пристальный, изучающе-иронический.
   "Это Гагтунгр, - просигналил Дадхикраван в пси-режиме. - Но этот хрон
не  принадлежал  ему.  Видимо,  он  создал  новую  структуру  в  порядке
эксперимента, ведь он, как и Магэльф, тоже увлекся фантомологией".
   - Не хватайтесь за оружие, Посланник, - пророкотал Гагтунгр;  частоты
его  пси-диапазона  лежали  почти  за  пределами  восприятия  Сухова,  и
казалось, что голос Великого игвы доносится издалека. -  Это  невежливо,
вы находитесь в моих владениях.
   Никита  покачал  головой,  не  выпуская  меча.  Второй  рукой  достал
инферно.
   - Понятно, - сказал Гагтунгр. - Собственно, я уже выяснил, что хотел.
Гиибель действительно недооценила вас, как и Даймон, отчего  и  потеряла
часть сущности. Я мог бы потягаться с вами, невзирая на игрушки в  ваших
руках,  но  это  требует  определенного  расхода  энергии,   времени   и
напряжения, а я ленив. Вас же и без меня  достанут...  хотя  не  завидую
тем, кто это сделает. До встречи, Посланник. Если она состоится.
   Гигант исчез. Ни вспышки, ни грохота,  ни  шороха,  словно  выключили
телевизор. Демономаги по своим владениям ходили бесшумно.
   - Идем дальше, -  сквозь  зубы  проговорил  Никита,  унимая  дрожь  в
пальцах. Начинать драку ему не хотелось, к тому же он знал, что Гагтунгр
прав: рано или поздно их достанут. Не застали бы врасплох, а там -  кому
повезет... И все же - почему он не напал?..

Глава 5

   Они  проскочили  Дигм  -   прежний   мир   Гагтунгра,   если   верить
Дадхикравану, который помнил свое пребывание в этом хроне, - не встретив
ни  одной  живой  души.  Разглядывать  красоты  Дигма  не  стали,  да  и
разглядывать, в  общем-то,  было  нечего.  Гагтунгр,  вволю  насытившись
экспериментами со своей Вселенной,  нечаянно  "зажег"  ее  время  и,  не
справившись с тушением, ретировался в соседний  хрон,  чтобы  продолжать
свои "исследования" там. Для чего ему понадобилось превращать тот Мир  в
чудовищный лес, знал только он сам.
   "Горение" времени к моменту появления  в  Дигме  Дадхикравана  и  его
всадника привело к почти полному  вырождению  пространственно-временного
континуума, и бывшая Вселенная Гагтунгра представляла собой колоссальной
протяженности - на миллиарды парсеков!  -  уродливые  соты,  пересечение
множества изогнутых, физически плотных поверхностей и плоскостей.
   Следующий за Дигмом хрон, как  ни  странно,  не  подвергся  нападению
Великого игвы, а также не был разрушен  Хаосом,  хотя  его  и  затронула
болезнь пространственных искажений, не позволяющая сомневаться в  прямом
просачивании Хаоса.
   Местность, где, продавив  стенку  хронобарьера,  Дадхикраван  опустил
Сухова,  с  виду  принадлежала  планете:  холмистая  равнина  в   пятнах
растительности, с восемью реками, текущими в гигантский провал диаметром
в сто километров, с горами  на  горизонте,  с  белым  небом,  в  котором
угадывались контуры какого-то сооружения. На самом  деле  этот  Мир  был
весь - на сотни и  тысячи  световых  лет  -  таким  же  переплетением  и
пересечением поверхностей и плоскостей, как и в хроне Гагтунгра,  но  не
мертвым - наполненным движением и жизнью.
   Никита  уже  попривык  к  разнообразию  условий  в  Мирах  Веера,  но
удивляться  и  восхищаться  не  устал.  Этот  Мир,  имевший  не   четыре
измерения, а гораздо больше - около сотни, не мог его не  заворожить.  И
это едва не погубило обоих, поскольку Дадхикраван считал, что  Посланник
видит и чувствует не меньше, чем он, и не предупредил о появлении нового
действующего лица, вернее лиц. А именно: Гиибели на жругре.
   Великий игва, потерявший в Гашшарве половину сущности, но  оставшийся
в живых благодаря многомерности бытия, не был настроен на переговоры или
соревнования по ироническим пикировкам. Во-первых, потому, что тщеславие
его было уязвлено: ему бросил вызов простой  смертный,  землянин,  пусть
паранорм, но  даже  не  игва.  Во-вторых,  психика  его  была  нарушена:
половина Гиибели, много десятков его "я",  была  уничтожена  Суховым,  и
восполнить потерю было уже  невозможно.  В-третьих,  Посланник  добрался
почти до конца Пути и был посвящен, что  давало  ему  статус  не  только
офицера или мага связи, но и Избавителя, о котором складывались  легенды
во многих Мирах Веера. И в-четвертых, он стал серьезным противником.
   Бой демономага с Посланником и  его  конем  начался  и  закончился  в
несколько мгновений, причем помимо воли и сознания Сухова.  Реагировать,
включать экстрарезерв и  паранорм-концентрацию  приходилось  в  условиях
дефицита времени  и  маневра,  когда  первый  удар  был  нанесен  врагом
практически неожиданно,  "из-за  угла"  времен  и  пространств,  поэтому
отразить его без потерь Никита не смог.
   Шумовой, многодиапазонный, энергоинформационный  удар  по  психике  и
внутренней чувствительной  сфере  был  так  силен,  что  вызвал  у  него
ощущение "красного коридора" - если  пользоваться  спортивным  термином.
Некоторое время - около шести  миллисекунд  -  он  буквально  продирался
сквозь кроваво-черную пелену боли и бессилия, преодолевая шок.  Если  бы
Гиибель  повторила  удар  или  выстрелила  из  шиххиртха,  все  было  бы
закончено, однако Дадхикраван не дал демону этой возможности.
   Пси-заклятие Гиибели не подействовало на него так, как на Сухова;  по
сути, Дадхикраван был сгустком  энергии,  обладающим  разумом  и  волей.
Поймав частотные и фазовые характеристики заклятия, он  ответил  Гиибели
направленной волной в противофазе, сбив ее "с дыхания". Гиибели пришлось
защищаться, а за это время  -  семь-десять  миллисекунд  -  Сухов  успел
прийти в себя и взяться за меч.
   Бой продолжался еще несколько десятков миллисекунд.
   Гиибель отбросила Дадхикравана в пространственный  выверт  -  силовой
кокон,  откуда  он  выбрался   не   сразу.   Сухов   уничтожил   жругра,
подпитывавшего  демона  и  пытавшегося  атаковать   Посланника   мощными
выплесками излучений. Гиибель нанесла еще один удар-заклятие, усилив его
мощь: ландшафт вокруг места  поединка  мгновенно  потек,  превратился  в
желеобразный пласт вещества, вскипел, начал  испаряться.  Сухов  ответил
своим ударом, использовав меч в  качестве  пси-щита,  но  отразить  весь
информпоток, проникающий в мозг,  уничтожающий  память  и  сознание,  не
смог. Правда, досталось и Гиибели, претерпевшей структурную  перестройку
и потерявшей часть иномерных "я".
   Последними  действиями  обоих  руководили  уже  глубинные   структуры
психики, подсознание и генная память.  Гиибель  спустила  на  противника
своего  "пса"  -   эмпуса,   биоэнергетического   вампира,   обладавшего
невероятной силы способностью выкачивать и поглощать энергию  из  любого
существа. Сухов ответил выстрелом из инферно.
   Бой закончился спустя три четверти секунды после начала. Великий игва
Гиибель перестал существовать как личность, окончательно перейдя в форму
поля чистой информации, добавив общему информационному полю Веера  Миров
свои знания. Никита же еще долгих три секунды слепо сражался с эмпусом и
неминуемо погиб бы, не вмешайся в схватку некто, обладавший  не  меньшей
магической мощью, чем Гиибель.
   Он  низверг  эмпуса  -  тварь  не  имела  конкретной  формы   и   для
человеческих глаз представлялась бы в  виде  пульсирующей,  студенистой,
все время меняющей объем и количество "щупалец"  медузы  -  в  такой  же
выверт,  пространственный  "мешок",  из  которого   только   что   вылез
Дадхикраван, перерубил последнее "щупальце" - многомерный  канал  связи,
по которому эмпус продолжал высасывать душу Сухова, и  помог  Посланнику
подсоединиться к эйдосу.
   Никита успел  вдохнуть  "глоток"  пси-энергии  эйдоса  и  лишь  потом
окончательно потерял сознание, вернее, повернул его - сознание - в глубь
своей израненной психики и  родовой  памяти.  В  другом  лечении  он  не
нуждался.
   Сделав доброе дело, неожиданный помощник перекинулся с  Дадхикраваном
парой  наносекундных   массивов   информации   и,   пообещав   навестить
Посланника, исчез. Дадхикраван, оглядев поле боя, подхватил застывшего с
мечом в руке землянина, перенес его в другой район хрона, не  затронутый
страшным  гипервоздействием  демона,   накрыл   силовым   колпаком,   не
пропускающим пси-излучение. Запеленговать их после этого не смог бы  уже
никто.
   Никита возвращался из дальних далей своей памяти, как усталый  путник
возвращается домой из долгих странствий,  с  радостью  узнавая  знакомые
места,  удивляясь  новым  деталям  пейзажа,   отвечая   на   приветствия
приятелей, вглядываясь в  лица  с  надеждой  узнать  родных  и  близких.
Возвращение было долгим и множественным: одновременно он открывал  двери
сразу сотен родных домов, встречал сотни добрых улыбок отцов и  матерей,
превращавшихся по мере  движения  в  дедов  и  бабушек,  в  прадедов,  в
прапра... Но Никита не жалел о частых остановках, ибо каждый раз в  него
вместе с нежностью и любовью вливалась порция энергии, очищающая мозг от
шлаков собственных эгоистических желаний и привнесенных  извне  какой-то
темной силой таких же темных  стремлений.  И  наконец  наступил  момент,
когда он вынырнул из бездны прошлого в миг настоящего,  не  чувствуя  ни
рук, ни ног, ни тела, слабый, как новорожденный.  Кто-то  склонился  над
ним,   колеблющийся,   будто   пламя   костра,   но    не    обжигающий,
распространяющий вокруг флюиды дружелюбия и участия.
   "С возвращением, Посланник, - прозвучало в голове тихое  приветствие.
- Вы в порядке?"
   И Никита вспомнил, кто это и что произошло. Вскинулся:
   - Эта тварь?!
   "Эмпус? Далеко отсюда. Нам повезло, что подоспела помощь".
   - От кого?
   "Он обещал в скором времени встретиться с нами. Это  архонт  здешнего
хрона. Имя ему - Велиал".
   Никита хмыкнул. В земных христианских мифах тоже встречался Велиал  -
Совратитель,  дух  небытия,  лжи  и  разрушения.  Интересно,   как   они
соотносятся, здешний Велиал, хранитель Вселенной, и земной?  Перенял  ли
земной черты своего аналога или его образ - чисто  земное,  человеческое
наслоение? Дух небытия...
   Никита снова хмыкнул:
   - Ты с ним виделся?
   "Визуально - нет. Впрочем, даже  в  пси-диапазоне  он  неуловим.  Еще
будучи темпоралом, я ни разу не встречал его, хотя  и  знал,  что  такой
существует".
   - Призрак... маг-призрак. М-да!
   "Не   призрак,   но   нечто   материально   неуловимое,   и   реально
невозможное... и очень опасное