х хронов, анализируя причины неудачи. Уверенность его  в  удачном
исходе дела была поколеблена в очередной  раз,  однако  в  душе  танцора
бушевал ураган, разбуженный самолюбием и опирающийся на  уже  полученную
информацию, и просто так сдаться он уже не мог.
   Вернулся на корабль за минуту до ежевечернего дождя, поужинал и снова
занялся  тренингом,  изредка  заглядывая  в  книгу  инструкций  россдао,
сохраняемую им во время странствий.
   Такэда не мешал другу, понимая его состояние, и  то  и  дело  пытался
разговорить Заавель, которая почему-то не желала беседовать, на  вопросы
отвечала неохотно и коротко  или  не  отвечала  совсем,  но  тон  ее  по
отношению к инженеру оставался тем же - вежливо-высокомерным, с  резкими
ироничными выпадами. Правда, его это не задевало, держать себя  в  руках
Толя умел с детства. Девушка оставалась для него загадкой, будучи лишь с
виду по-детски открытой и наивной,  на  самом  деле  она  таила  в  себе
огромные  скрытые  резервы  сюрпризов  и  знаний,  недоступных   простым
смертным. Такэда чувствовал ее глубину каким-то "седьмым" чувством и уже
не раз хотел заговорить с Никитой на эту тему, но тот ничего не замечал,
увлеченный внешним проявлением красоты, и надо  было  ждать  подходящего
момента,  накапливая  аргументы.  Пока  же  Такэда  мог  только   мрачно
наблюдать за развитием событий, видя, что Сухов проводит с девушкой  все
больше времени и не торопится выполнять свой "гениальный" план.
   Неделя прошла, но ничего не изменилось.
   Сухов продолжал тренироваться, но с иссякшим пылом. Разговоры  его  с
Такэдой сводились  к  обмену  мнениями  о  погоде,  красотах  пейзажа  и
невероятном уме Заавель, с чем Толя был вполне согласен. Хохха ничего  о
Ксении не сообщала, да и сам Сухов все реже вспоминал  о  ней,  пока  не
произошло событие, резко изменившее все.
   Инженера давно мучило ощущение скрытого наблюдения,  возникшее  сразу
после того, как они заметили увеличение  магического  фона.  Сначала  он
принял гипотезу "магического следа": кто-то из свиты Люцифера побывал  в
этом мире незадолго до появления беглецов и оставил  свой  след.  Однако
после встречи с Заавель и долгих размышлений  Толя  начал  склоняться  к
другому мнению, приняв к разработке две версии повышения фона. По первой
- служители Хаоса вполне могли  посетить  этот  мир  и  оставить  где-то
следящее устройство, по второй - фон повысила  сама  Заавель.  Последний
случай был наименее вероятен, но и наиболее нежелателен,  ибо  заставлял
предполагать худшее: либо Заавель была вселённой, либо работала на СД  -
Синклит Четырех Демонов, будучи "двойным агентом".
   Приняв в качестве рабочей первую гипотезу, Такэда сделал запрос через
хохху о личном деле Заавель и несколько дней лазил по скалам и  остаткам
зданий   разрушенного   города,   разыскивая   следящее   устройство   с
индикатором,  одолженным  у  Сухова.  Однако  эрцхаор  не  работал   как
миноискатель, отмечая писком в наушниках  присутствие  металла,  поэтому
Толя бросил это занятие, обыскав напоследок  кокон  темпорала  и  забрав
оттуда "дипломат" мгновенной масс-транспортировки. Тогда он переключился
на изучение корабля Заавель и его компьютера, надеясь  каким-то  образом
подключиться к файлу секретных данных. Последнее казалось  невыполнимым,
но Такэда не был бы инженером, если бы не умел решать такие задачи.
   Изучив  принципы  управленческого   комплекса   по   ответам   охотно
разговаривающего с ним компьютера и визуальным наблюдениям, Толя  улучил
момент, когда Заавель и Никита улетели на катере к океану, и  с  помощью
хардсана вскрыл панель центральной "дольки лимона" - секции пульта. И не
поверил глазам: она была пуста!
   Кто-то негромко рассмеялся за его спиной. Такэда мгновенно обернулся,
хватаясь за рукоять лазера... и обнаружил, что лежит на камнях, слабый и
беспомощный, словно пролежал здесь месяц без еды  и  пищи.  Рядом  лежал
Никита, бледный, исхудавший, заросший, с тенями под  глазами,  такой  же
беспомощный и бессильный.
   Кто-то стоял над ними, загораживая полнеба. Огромная туша, не похожая
ни на что живое, зловещая, тяжелая, как гора, но  гора  металлическая  и
функционально  законченная.  Глаза  слезились,  Такэда  протер  их,   но
продолжал видеть все так же смутно, как сквозь грязное стекло.
   Кто-то снова рассмеялся, но теперь уже над головой. Смех был женским,
и от него веяло холодом.  Такэда  с  трудом  повернул  голову  и  увидел
Заавель, только одетую иначе - в  черный  комбинезон,  светящийся  алыми
зигзагами на руках и ногах.
   - Ты довольно  хитер,  Наблюдатель,  -  произнесла  девушка,  с  лица
которой исчезло выражение  детской  незащищенности,  -  но  недостаточно
проворен. - Перевела взгляд на еще не верившего своим глазам  Сухова.  -
Прощай, Посланник, воин Пути. Впрочем, Посланником  ты  уже  никогда  не
станешь - слаб.
   По губам Заавели  скользнула  презрительная  усмешка,  отчего  Никита
дернулся, как от пощечины.
   - До меня дошли слухи о новом Посланнике, ухитряющемся водить за  нос
Хуббата целый год, и я решила проверить. - Она вдруг приблизила  к  лицу
Сухова  свое   лицо,   черты   которого   поплыли,   испытывая   быструю
трансформацию смены множества лиц -  от  человеческих,  в  том  числе  и
мужских, до жутких морд, не поддающихся описанию, - пока к ней снова  не
вернулся прежний облик сверхъестественно красивой земной женщины.  -  Ты
был бы интересен  мне,  танцор,  лишь  в  качестве  неплохого  образчика
человеческой породы, но ни на что иное не  годящийся.  Даже  для  службы
мне. Слабых никто не любит, в том числе и Путь. Поэтому я  оставляю  вас
живыми, давая шанс постичь хотя бы  малую  часть  себя.  Выживешь  -  мы
встретимся. Хотя я в это не верю.
   Заавель  выпрямилась,  стала  расти,  вытягиваться,  увеличиваться  в
размерах, пока не стала одинаковой с металлической горой рядом, а  потом
села на нее верхом.
   - Удачи, воин, - раздался с небес громовой насмешливый голос, и  гора
с чудовищным существом, которое  уже  нельзя  было  назвать  обаятельной
женщиной, исчезла с резким хлопком, от которого у землян едва не лопнули
барабанные перепонки. Для Такэды этот хлопок был лишним  доказательством
реальности происшедшего - с таким звуком воздух заполняет пустой сосуд.
   - Оямович, я не сплю? - слабым голосом спросил Никита.
   - Спал. Мы оба спали, хотя видели один и тот же сон. Хорошо еще,  что
проснулись живыми. Она действительно пожалела нас.
   - Ты о чем?
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Как после месячной голодовки.
   - Не месячной, всего лишь двух - или трехдневной, но  голодовки.  Нас
заставили  пережить  сложную,   подстраивающуюся,   отлично   наведенную
галлюцинацию, воздействующую практически на все органы чувств.
   - Кто заставил? Заавель?
   Никита с трудом сел, с недоверием глядя на исхудавшего приятеля.
   - Господи, ты как из концлагеря сбежал!
   - Ты выглядишь не лучше.
   - Так кто это был, по-твоему?
   - А ты не понял? Заавель... за-Авель...
   - То есть... Каин?!
   - Она и здесь посмеялась над нами. Гиибель - ее  настоящее  имя,  или
его - одного из Великих игв, единственного,  кто  имеет  черты  женщины.
Хотя это лишь малая часть ее истинной сути.
   - Мы попались, как  мальчишки!  -  прошептал  Никита,  пряча  лицо  в
ладонях.
   Такэда мог бы возразить, он-то как раз попался в  последнюю  очередь,
уступив инициативу Сухову, но говорить об этом вслух не стоило. Никита и
так был растерян и унижен в достаточной  степени.  Кряхтя,  Толя  встал,
огляделся. Они находились неподалеку от  разрушенного  замка  с  коконом
темпорала. Гипсовая пустыня уходила вдаль и во все  стороны,  сверкая  в
свете пылевой дуги, пересекающей небосвод, и была  она  почти  пуста  из
конца в конец. Лишь несколько  песчаных  холмов,  из  которых  вырастали
обломки зданий  исчезнувшего  в  веках  города,  напоминали  о  погибшей
цивилизации, да кладбище звездолетов в гигантском разломе. Оно  все-таки
не было рождено гипноиндукционным излучением Гиибели, как  подумал  было
Такэда.
   - Значит, нас списали, - раздался сзади скрипучий голос  поднявшегося
Сухова.
   Толя обернулся.  Глаза  танцора  лихорадочно  блестели,  но  с  лицом
произошла перемена: растерянность и подавленность  из  него  испарились,
скулы выступили резче, а губы отвердели.
   - Тем лучше, - продолжал Никита, улыбнувшись так, что у  Толи  заныло
сердце. - Ты хорошо разглядел эту гору, на которой умчалась Заавель?  То
есть твоя Гиибель?
   - Не очень, но, по-моему, это...
   - Жругр! Тот самый механокентавр, или  как  там  его  можно  назвать,
который нужен и нам.
   -  Но  Истуутука  предупреждал,  что  обычный  человек  не  может  им
управлять.
   - Так то обычный, - осклабился Никита, повысив голос,  так  что  лицо
пошло пятнами. - А  я  -  не  совсем  обычный,  и  с  этим  им  придется
считаться! - Он вдруг с криком ударил себя по плечу со звездой Вести.  -
Проснись, бинер, судьба моя!
   По пустыне прокатилось странное грохочущее и звенящее эхо...

Глава 6

   На сей раз ему  удалось  продержаться  несколько  минут,  прежде  чем
сработал  подсознательный  "выключатель  напряжения"  и  прервал   поток
удивительных, странных, в большинстве своем непонятных видений. Снова он
пережил  целый  комплекс  необычных  состояний  и  ощущений,   сбивающих
поступающий  "текст",  изменилось  не   только   визуальное   восприятие
пространства - он как бы видел все предметы  снаружи  и  изнутри,  но  и
ощущение собственного тела,  вобравшего  в  себя  чудесным  образом  мир
вокруг на десятки, если не сотни километров. Все формы  мира  струились,
колебались, текли сквозь тело, он понимал их суть, видел  взаимодействие
частей вплоть до атомов, мог рассчитать любое их изменение в  будущем  и
читать прошлое, хотя человеческая  оболочка  сильно  мешала  и  хотелось
освободиться от нее, выйти за пределы, жить в космосе более  свободно  и
мощно...
   Такэда наблюдал за Никитой с растущей тревогой, а потом  со  страхом,
видя, как меняется лицо танцора, отражавшее какую-то страшную внутреннюю
борьбу.  Дважды  Толя  пытался  остановить  друга,  достучаться  до  его
сознания, и оба раза Сухов оставался глухим, едва не сломав  Толе  руку,
когда тот попытался потрясти его за плечи. Закончилась борьба внезапно -
внутри Никиты, если судить по  вспыхнувшему  взгляду,  произошло  что-то
похожее на взрыв, исказивший черты его лица до неузнаваемости,  а  затем
Сухов обмяк и потерял сознание.
   Однако его беспамятство, зловещее и  глубокое  -  до  потери  пульса,
длилось всего четверть часа, и очнулся он сам,  практически  без  помощи
суетившегося Толи, который  пытался  сквозь  костюм  делать  ему  массаж
грудной  клетки  и  шиацу  активных  точек  головы  и   шеи.   Улыбнулся
вздохнувшему с облегчением  инженеру,  провел  рукой  по  заострившемуся
подбородку и сел, слабый,  дрожащий  от  холода  и  потери  энергии,  но
веселый и довольный.
   - Испугался?
   - Испугаешься тут! Как самочувствие?
   - Не знаю,  пережевнуть  бы  чего-нибудь  нашего,  родного...  борща,
например, свининки жареной... а потом поспать минуток шестьсот...
   - О борще забудь, ешь, что Бог послал... то бишь лемур  Истуутука.  И
спи.  Потом  поговорим.  Я  тут   похожу   рядом,   поохраняю.   Кстати,
индикатор-то все равно нервничает.
   Никита рассеянно глянул  на  камень  перстня,  внутри  которого  тлел
желто-оранжевый крестик - знак потревоженного магического фона.
   -  Не  волнуйся,  он  регистрирует  вибрацию  Веера,  колебания  сети
темпорала, которые затухают медленно. В принципе, мне он в этом качестве
уже  не  нужен,  я  и  сам  теперь  могу  вычислить  в  толпе  магически
вооруженного.
   - Весть выдала порцию информации?
   - Весть выдает всю информацию,  да  я  не  в  состоянии  ее  принять.
Кое-что, правда, удалось, но до  полного  объема  далеко.  Эх,  если  бы
удалось разбудить экстрарезерв!
   - Тебе это же удавалось. Помнишь, ты говорил, что во время схватки  с
Хуббатом сработала родовая память и ты вспомнил приемы боя предков?
   - Да, но потом я все забыл!
   - Главное - почин сделан. Вспомнил раз, вспомнишь и другой.  Согласно
гипотезе  ученого-биолога  Мечникова  вместе   с   набором   безусловных
рефлексов по наследству  передается  целый  пакет  использованных  ранее
предками программ, в том числе и навыков и методов выживания. И если  ты
вспомнил воинские приемы, значит, у тебя в роду были великолепные бойцы,
витязи.
   Сухов покачал головой, молча достал коробку с  НЗ  и  сотворил  пласт
розово-фиолетового желе,  утоляющего  жажду  не  хуже  родниковой  воды.
Откусил и пробурчал с полным ртом:
   - Почему же все-таки индикатор не сработал на Гиибели, не предупредил
об опасности?
   - Я думал об этом. Либо она заблокировала  его,  либо  заэкранировала
себя, что вероятнее. Учти, игвы - многомерные  существа,  маги  высокого
класса, им подвластны любые силы и законы.
   Сухов кончил жевать, лег, подложив под голову  "дипломат"  транскофа,
закрыл глаза.
   - Она забавлялась нами... в ее  власти  было  просто  прочитать  наши
мысли.
   - Мысли - да, но не эмоции, духовные порывы и цели,  запасы  добра  и
зла, возможности и способности. А  выяснить  все  это  можно  было  лишь
устроив спектакль.
   - Не убежден. Она могла поступить проще:  внушить  нам  любую  мысль,
сотворить псевдореальность, в результате чего мы либо сошли  бы  с  ума,
либо умерли от истощения.
   - Ну, не знаю я, что у  нее  за  план  в  голове  был,  -  философски
заключил Такэда. - Может быть, ты ей понравился.
   Легкая краска легла на щеки Сухова, но он нашел в себе  силы  сказать
то, что думал:
   - Если бы понравился, она  не  назвала  бы  меня  ничтожеством  и  не
бросила здесь, как ненужную игрушку.
   Толя не нашелся, что ответить.
   Спал Никита больше семи часов и проснулся свежим и  бодрым,  а  также
голодным. Умылся, посетовав, что негде искупаться, проглотил  два  блюда
из НЗ, по вкусу напоминавших соленые грибы и консервированные  помидоры,
и обвел взглядом горизонт.
   Приближался "вечер", судя по  высоте  светила  над  цепью  холмов,  с
противоположной стороны небосвод закрывала  сизая  пелена  туч,  несущих
дождь, сверкающая равнина из конца в конец  была  все  так  же  пуста  и
мертва, и даже ветер не поднимал на ней пыли.
   - Все тихо?
   - Ты же сам говорил, что чувствуешь магифон. Аль во время сна потерял
способность?
   - Поехали.
   - Куда?
   -  Туда,  где  Макар  телят  не  пас.  Нам  нужно  сделать  несколько
хронопереходов.
   - Нас перехватят уже на втором переходе.  -  Такэда  встретил  взгляд
Сухова, помолчал. - Если это необходимо - вперед.
   - Другого выхода просто не существует. Чтобы  начать  поиски  жругра,
необходимо прежде закончить воинское образование, разобраться с  Вестью,
выяснить свои возможности, кое-что приобрести, сообщить маме, что я жив,
найти Ксению... в общем, план мой несколько меняется. Сейчас мы  сделаем
переход в мир, где обитает "первый меч всех времен и народов". Любопытно
посмотреть на его мастерство и научиться самому.
   - Кто бы возражал. - Такэда поднял транскоф, стряхнул с  его  черного
"кожаного" бока прилипшие кристаллики гипса. - Ты мне так и  не  сказал,
что тебе выдала Весть.
   - Пленка еще проявляется, - сказал Никита  и  улыбнулся  в  ответ  на
удивленный взгляд Толи. - Это если говорить образно. Многое  застряло  в
подсознании  и  просачивается  оттуда  постепенно.   Испытываешь   такое
удивительное ощущение, когда в сознании всплывает вдруг знание  предмета
или явления!
   - Саммай .
   - Что? А-а, да, но не одно - целая  цепочка  саммай.  Наверное,  мозг
научился регулировать потоки информации на уровне рефлексов.
   Сухов  приблизил  руку  с  перстнем  к  лицу,  пристально  глядя   на
переставший светиться камень, глаза его сузились, в глубине их  вспыхнул
мрачный огонь.
   Камень эрцхаора на мгновение стал прозрачным, внутри  него  мелькнули
черные точки, исчезли, и тут же камень полыхнул серией  вспышек,  сыграв
целую гамму от зеленого и  желтого  к  вишневому  и  фиолетовому  цвету.
Никита удовлетворенно кивнул.
   - Все нормально, путь свободен.
   - Что ты с ним сделал?
   - Запрограммировал на поиск нужного хрона, он будет наводить  нас  на
цель. А заодно проверил,  не  ждет  ли  где  в  засаде  "свита  Сатаны".
Горизонт чист.
   - Значит, Гиибель не стала сообщать наши координаты парням "свиты".
   - На таком низком уровне она играть не должна.
   Сухов повернулся и направился к развалинам замка,  ухитряясь  ступать
почти бесшумно, стараясь не трещать россыпями кристаллов.  Вскоре  кокон
темпорала распахнул  перед  ними  двери,  и  путешественники  нырнули  в
сиреневый  свет  поворачивающей   время   на   квантовый   угол   камеры
хроносдвига. Поход по "лестнице" Шаданакара "вниз", к М-физике, начался.
   Выход из темпорала в этом мире пришелся на раннее утро. Кокон станции
хроносдвига был замаскирован  под  гигантскую  каменную  голову  высотой
метра четыре, и путешественники, спустившись по ее языку и  выйдя  через
рот, попали в заросли акации. С трудом преодолев эту  колючую  преграду,
они  оказались  в  лиственном  лесу,  живо   напомнившем   Никите   леса
Подмосковья ранней осенью. Березы здесь чередовались с кленами и дубами,
сменялись полосами  осин  и  ясеня,  кое-где  встречались  более  темные
лиственницы и сосны, но стоило Сухову подойти к дереву поближе, как  тут
же  становилось  ясно,  что  он  не  на  Земле.  Листья  "березы",  если
внимательно приглядеться, имели  другую  форму,  хотя  ствол  ее  вполне
отвечал земным "березовым стандартам". Точно  так  же  и  кленовый  лист
выглядел  иначе  -  более  вычурный,  резной  и  красивый.   И   длинные
листья-иглы местной "сосны"  заканчивались  пушистыми  венчиками,  а  не
остриями, как земные, хотя издали их вряд ли можно было различить. И еще
в этом лесу не хватало травы и птиц: тишина стояла, как после пожара.
   - Эрцхаор, - шепнул Такэда, вертя во все стороны головой.
   Никита понял, кивнув:  он  глянул  на  перстень  еще  при  выходе  из
темпорала, но  индикатор  тревоги  не  поднял,  только  отметил  наличие
повышенного фона магического поля.
   - Все спокойно. Хотя мы теперь проходим хроны, где начинают  работать
законы магифизики. В этом мире могут быть и колдуны,  и  заклинатели,  и
волшебники.
   - Где мы?
   - Наш герой, "первый меч" - индеец, мы в его мире.  Это  все,  что  я
пока  знаю.  Необходимо  найти  местного  Наблюдателя,  он  даст  нужные
сведения.
   - Как?
   - Позвонить ему.
   - В рельс, что ли? Или здесь есть телефоны, а у тебя - его номер?
   - Через хохху, - коротко  ответил  Сухов  без  обычного  язвительного
тона.
   Такэда прикусил язык, сообразив, что у них действительно есть  рация,
через которую можно держать связь с любым Наблюдателем.
   - Извини, не подумал.
   Никита, не отвечая, направился по лесу туда, где виднелся просвет,  и
через полсотни шагов вышел на край  огромного  ровного  поля,  усеянного
такими же гигантскими каменными головами,  как  и  та,  из  которой  они
только что вылезли. Их было не менее трех тысяч,  и  еще  многие  головы
прятались в кустарнике и в лесу.
   - Что это? - осведомился Сухов, пытаясь сосчитать  количество  голов,
тип лиц которых указывал на индейское происхождение.
   - Скорее всего кладбище, - сказал  Такэда.  -  На  Земле  встречалось
нечто подобное в Мексоамерике. Головы делали каменотесы  еще  при  жизни
царей, после смерти тела царей сжигали, а прах помещали в голове.
   - Здесь их несколько тысяч! Неужели все цари?
   - Плюс знатные вельможи,  воины,  герои.  Этому  кладбищу,  наверное,
исполнилась не одна сотня лет. Странно,  что  нигде  не  видать  охраны.
Земные  индейцы  относились  к  предкам  с  большим  пиететом  и  обычно
сторожили усыпальницы, дабы их не разграбили.
   - Кажется, и местные индейцы имеют те же обычаи.
   Такэда  заве