х точек зрения мира. Никите это далось  с
большим трудом, чем более закаленному Такэде, но и Толя дышал, как рыба,
вытащенная из воды. В  здешнем  воздухе  было  слишком  много  примесей,
отсутствующих  на  Земле,  от  окисей  серы,   сурьмы   и   фосфора   до
радиоактивных радикалов, да и  изотопный  состав  воздуха  отличался  от
земного. Долго оставаться здесь было нельзя. Но и уйти в другой хрон они
пока не могли: как  выяснил  Машив,  в  башне,  где  находилась  станция
хроноперехода, все время толклись вильеры, местные полицейские. Вряд  ли
они знали местонахождение станции, да и вход в нее открывался  не  всем,
но пройти незаметно к двери станции представлялось проблематичным.
   Беглецам показалось, что станция хроносдвига расположена не  в  самом
удачном месте, и Машив пояснил:
   - Раньше на этом месте был  холм,  его  срыли  и  поставили  памятник
Вождю, просуществовавший  почти  сто  лет.  Затем  во  время  переворота
памятник взорвали,  а  на  его  месте  возвели  Башню  Славы.  Следующий
переворот башни  не  коснулся,  но  всю  "Славу"  уничтожили,  а  внутри
обосновались коммерческие структуры и вычислительные центры. Ну, а когда
наступил Кризис,  башня  вымерла.  Выносить  же  старое  оборудование  и
заменять его новым оказалось слишком дорого.  Так  и  стоит  теперь  она
пустой и не пустой одновременно. И простоит еще  долго,  строили  ее  из
материалов очень стойких и прочных. А станция хроносдвига -  темпорал  -
все это время маскируется внутри под какой-нибудь запасник с хламьем.  В
башне таких мертвых помещений множество.
   - Кладбище, - проворчал Сухов.
   Машив понял.
   - Весь наш мир - большое кладбище. Процесс дезинтеграции природы  уже
не остановить никакими средствами, а вместе с гибнущей природой умрет  и
население планеты. Не сразу, конечно, пройдет какой-то период  дробления
культуры, хирения и деградации, затем  период  Слабого  Хаоса,  потом  -
полный распад. Кстати, если вы пойдете  "вверх",  то  минуете  несколько
погибших миров, схожих с нашим, особенно по техническим параметрам.
   Сухов иронически взглянул на грозную двустволку у  ноги  Наблюдателя.
Машив поймал его взгляд, улыбнулся, оскалясь:
   - Что, не  укладывается  в  теорию  прогресса  технологии?  Да,  наша
техника  далека  от  совершенства,  даже  по  сравнению  с  вашей,  хотя
цивилизация нашего хрона старше на несколько тысяч лет, но  это  не  моя
вина.  Во  впадине  эволюционной  гиперболы   вы   увидите   миры,   где
технологические цепочки доведены до гротеска и  даже  абсурда.  Эволюция
машин пошла там по  пути  увеличения  органов  с  небольшим  количеством
степеней свободы. То есть по пути  упрощения  конструкции  и  усложнения
эксплуатации.
   - Ретроэволюция, - кивнул Такэда.
   - Вриэссо? Э-э...  что?  А-а...  да.  Они  создавали  потрясающие  по
масштабам, сложности и одновременно примитивные машины, в  том  числе  и
звездолеты, напоминающие ваши паровозы, но в сотни раз больше.
   - А откуда вы знаете? Вы что же, путешествуете по хронам?
   - К сожалению, я лишен удовольствия путешествовать по Мирам Веера.  -
Наблюдатель  достал  из  обширных   складок   своего   плаща-комбинезона
прозрачно-стеклянную  плоскую  квадратную  коробочку,  живо  напомнившую
портсигар-бабочку Такэды. - Но у меня есть рация,  а  я  любопытен.  Те,
кому я посылаю донесения, платят мне информацией.
   Толя в ответ достал свою рацию.
   - У меня тоже есть такая штука,  но  действует  на  прием  она  очень
редко.
   Машив только покрутил лохматой головой, исчерпав запасы  удивления  и
недоверия. О странностях своих новых знакомых говорить он перестал, но в
глазах его нет-нет да и проскальзывала подозрительность.
   -  Интересно  было  бы  взглянуть  на  Землю   в   середине   впадины
эволюционной гиперболы, - задумчиво проговорил Такэда. - Выходит,  Земля
нашего  хрона  -  еще  не  самый  глухой  тупик  технологических  стадий
цивилизаций?
   - Вы на склоне  "пакета".  Я  же  говорил,  что  "на  дне"  гиперболы
располагаются миры  с  чудовищно  гипертрофированными  режимами,  сильно
подверженными дыханию Хаоса. Лишь на подъеме гиперболы начинаются  миры,
достигшие начальных стадий магии знания. И заканчивается земной  "пакет"
цивилизацией  колоссального  взлета  с  высочайшим  уровнем  абстракции,
которой почти не страшно вторжение Индрагора.
   - Люцифера, - механически поправил Такэда.
   Машив не возразил.
   Разговор этот произошел на второй день пребывания Сухова и  Такэды  в
мире Машива, когда он вернулся после вылазки в башню и  город,  носивший
название Таннербериозасав. К  вечеру  они  прогулялись  вокруг  квартала
пакгаузов и складов, надышались выхлопными газами  немилосердно  дымящих
автопоездов, размеры которых  потрясали,  оглохли  от  рева  и  грохота,
дважды прятались от полицейских патрулей, запакованных в  броню  и  кожу
динозавроподобных животных, и решили без надобности больше не  выходить.
Тем более что многое об этом мире можно было узнать по видеотелеграфу  -
системе, аналогичной телевизору Земли середины двадцатого века: это была
та самая рама из толстых брусьев, висящая на стене дома Наблюдателя.
   Изображение  возникало  в  раме,  как  живая  картина  с  глубиной  и
перспективой, но, поскольку угол зрения людей не  совпадал  с  тем,  под
каким глядели на мир существа этой  вселенной,  а  частота  кадров  была
иной, то смотреть "телевизор" Машива, в  котором  не  было  ничего,  что
напоминало бы транзистор, микросхему или лампу,  было  очень  трудно.  К
концу своего пребывания у него ни Такэда, ни Сухов так и не  привыкли  к
особенностям восприятия телепередач, хотя многое все-таки смогли  узнать
и понять.
   Цивилизация Наблюдателя мало отличалась от цивилизации  Земли,  разве
что гротескным сочетанием примитивно-высокой техники - в том смысле, что
если довести до максимума совершенства прогресс паровозов  и  пароходов,
вместо  того  чтобы  сменить  их  более   экономичными   и   эстетически
продуманными  техническими  средствами,   то   как   раз   и   получится
реализованный вариант, - и сложнейших социальных отношений, базирующихся
на этнически-клановых связях и конфликтах.  Правда,  Машив  сказал,  что
Веером  реализованы  еще  более  абсурдные  отношения  между   разумными
существами.
   Разговор о Мирах Веера продолжался с перерывами два длинных вечера  и
сопровождался распитием напитка, который хозяин называл варрес, а Такэда
- чай с коньяком, хотя напиток настаивался на каких-то  местных  травах,
произраставших где-то высоко в горах. Лишь там сохранилась жалкая  часть
некогда великолепной, дикой природы планеты, уходящей в небытие.
   Машив научил Никиту пользоваться перстнем  как  индикатором  ядовитых
веществ, и таким  образом  они  наконец  избавились  от  проблемы  пищи,
испытывая ее на себе методом проб и ошибок,  любая  из  которых  грозила
летальным исходом. Варрес по вкусу и запаху действительно напоминал  чай
с коньяком и по отзыву перстня не имел противопоказаний  для  организмов
людей, живших в другом хроне.
   - Как вы уже знаете, - говорил Машив, удобно лежа на своей  громадной
кровати, где умещались и Сухов с  Толей,  -  сходные  по  условиям  Миры
рождались  "пакетами",  до  миллиарда   в   "пакете".   Именно   столько
реализовалось  Миров  с  планетами,  подобными  вашей  Земле  или  нашей
Тадзане. Но  и  в  каждом  "пакете"  Миры  расположены  не  хаотично,  а
"пачками", причем  неблагополучных,  с  точки  зрения  нашей  морали,  с
высоким уровнем злобы и ненависти, как правило, больше.
   - Например? - заинтересовался Никита. - Что вы хотите сказать?
   -  Например,  Земель,   на   которых   родились   деспоты,   апостолы
человеконенавистничества типа Чингисхана,  Сталина,  Гитлера,  фанатиков
веры, насчитывается шестьсот  шестьдесят  шесть,  а  Земель  с  режимами
социального равенства в  десять  раз  меньше.  Если  бы  вы  знали,  как
интересно сравнивать два мира, два соседних хрона, сдвинутых по  времени
на один хроноквантовый угол! Различия  бывают  или  очень  тонкими,  или
разительными, хотя физические константы могут  отличаться  на  неуловимо
малые  величины.  Поистине  Шаданакар  -  удивительнейшее  из   творений
Мироздания, фантазия которого  безгранична!  Во  всяком  случае,  мы  не
представляем даже ничтожной доли того, что реализовано Веером. Допустимы
любые фантазии - с единственной оговоркой:  условия  существования  Мира
должны быть непротиворечивы.
   Сухов хмыкнул.
   - Значит, где-то есть Мир, в  котором  реализованы  гоблины,  тролли,
хоббиты, черти и другая нечисть?
   - Вполне возможно, что для них "нечисть" -  мы,  -  задумчиво  сказал
Такэда, который имел удовольствие беседовать с Машивом  чаще.  -  Веером
реализованы  все  системы  мифов  всех  народов,  населяющих  Миры,   от
языческих   русских,   индо-аккадских   до   китайских,   египетских   и
африканских. Нам еще придется убедиться в этом на практике.
   - Если сможете  вырваться  из  лап  "свиты",  -  заметил  скептически
настроенный Машив. - Возможности ваши, как я вижу, невелики.  Тем  более
что вы можете выйти в агонизирующих  Мирах,  подчиненных  ритму  войн  и
катаклизмов. Например, я узнал недавно о существовании слоя фанатических
исламских империй, не терпящих инакомыслия, где  идет  глобальная  война
всех против всех. А чем лучше Мир, в котором победил Гитлер? Или где ваш
Сталин жил до ста двух лет? Или где татаро-монгольское  иго  захлестнуло
всю Землю?
   Сухов  глянул  на  Такэду,  в  глазах  которого  тлел  хищный   огонь
любопытства.
   - Да, в таких Мирах жить не очень уютно.
   - Зато интересно, - произнесли Машив и Толя в один голос.
   Никита засмеялся, привычно прикрыв рот ладонью - чтобы не перехватило
дыхание. Оба Наблюдателя были похожи фанатичной тягой к  новым  знаниям,
жадностью к  информации,  и  те,  кто  отбирал  кандидатуры  для  постов
Наблюдателей, не ошиблись в выборе.
   Машив знал о жизни Веера гораздо больше, чем  Такэда,  хотя  инженера
это не задевало,  а  скорее  стимулировало,  как  он  признался  Сухову.
Рассказы о Мирах Веера он мог слушать вечно, и Машив платил ему  той  же
монетой, преображаясь во время бесед из хмуро-недовольного,  бандитского
вида субъекта в  интеллектуального  и  корректного  собеседника,  хорошо
знавшего тему разговора.
   Сухова  тоже  интересовала  жизнь  Веера,  хотя  к  любопытству   его
примешивалась изрядная доля сомнений и страха: он не знал, что  ждет  их
впереди, чем закончится Путь и кем он станет в финале. К  этим  чувствам
примешивались  и  переживания  за  судьбу  Ксении,  поэтому  Никита  был
нетерпелив, слушал обоих вполуха и заставлял  себя  тренироваться  через
силу. Однако и его увлекали  красочные  описания  Машивом  Миров  Веера.
Видимо, Такэда был прав, когда предположил, что Наблюдатель  на  Тадзане
был не только Наблюдателем, но и Посвященным.
   По его словам, существовал Мир, где вовсе не  было  Сталина,  но  был
Гитлер, хотя и носил  другое  имя.  Существовали  Миры  эллинистического
типа, скифского, монгольского или индейского. Миры,  где  люди  ушли  от
техники, развив экстрасенсорные способности, избрав  биологический  путь
развития. Суперкомпьютерные миры, обозначавшие  тупики  технологического
развития, как и Мир  Машива.  Миры,  где  цивилизации  погибли,  оставив
"великолепные", долго сохранившиеся развалины. Мир, близкий Земле, но  с
более  высоким  уровнем  пси-обмена,  отзывающийся  на  Земле   утечками
информации; Атлантида и Шамбала  -  это  мифы,  созданные  под  влиянием
подобных утечек. Миры, где в Солнечной  системе  существовал  Фаэтон,  у
Земли не было Луны, Юпитер был  второй  звездой,  кроме  Земли  не  было
планет, а лишь кометно-метеорные кольца, планет было гораздо  больше,  и
так далее, и тому подобное.  И  наконец,  существовали  вселенные-хроны,
настолько отличные от  вселенной-Земли,  что  с  трудом  верилось  в  их
реальность. Если в цивилизации разумных  динозавров,  слонов,  насекомых
пчел или шмелей, дельфинов и даже  гигантских  питонов  Никита  еще  мог
как-то поверить,  то  миры  с  разумной  жизнью  на  основе  электронных
концентраций в массивах желеобразных  полупроводников  представить  было
трудно.
   Машив закурил. Дым его сигары для людей оказался приятным  открытием,
потому что имел запах мяты и озона, хотя на самого хозяина он производил
почти наркотическое действие.
   Сухов перестал прислушиваться к разговору. Голоса обоих  Наблюдателей
слились для него в неясный гул,  и  он  задремал.  Снились  ему  рогатые
динозавры, змееподобные твари с коронами на головах, чудовищные твари  в
черных  панцирях  и  гигантские  облака  газа  размером   с   галактику,
разговаривающие с ним на чистом русском языке и называющие танцора своим
"желеобразным другом"...

Глава 2

   На четвертые сутки пребывания на Тадзане беглецов с Земли Машив нашел
способ  проникнуть  в  башню  незаметно  и  вывести  землян  к   станции
хроносдвига.
   Пробирались к  башне  они  под  землей,  по  коллекторам  и  тоннелям
городской канализации, ничем не отличающейся  от  подобной  сети  любого
большого города Земли. Машив вывел группу точно  под  башню,  в  колодец
сквозной вентиляции, пронизывающий здание по всей  высоте.  Остановился,
осветив фонариком  зал  с  насосами,  продолжавшими  гнать  засасываемый
сверху воздух по трубам во  все  коридоры  здания.  Грохот  здесь  стоял
страшный, приходилось напрягать глотку, чтобы докричаться до соседа.
   - Я, конечно, понимаю, что вам надо бежать,  искать  более  спокойные
хроны, но я еще не  встречал  хомбре...  человека,  который  избежал  бы
опасности, убегая от нее.
   Никита похлопал Наблюдателя по плечу:  тот  почти  дословно  повторил
известный земной афоризм, но главное, что он был прав. И все же  танцору
был необходим какой-то период спокойного бытия, чтобы привести в порядок
душу и сердце и потренироваться с  экстрарезервом,  пробуждая  Весть,  а
через нее - пси-запас.
   Машив похлопал его в ответ по спине, понимая молчание Сухова не хуже,
чем объяснения. Такэда под влиянием минуты рассказал ему всю их историю,
и хотя Машив был настроен скептически относительно их дальнейших планов,
помочь не отказался.
   - На вашем месте я бы вернулся домой, где вас сейчас не ждут. В вашем
мире,   причем   на   вашей   родине,   жил   один    ученый,    вернее,
инженер-исследователь  и  писатель  Владимир  Савченко,  который  открыл
универсальную связь причин и явлений, применимую во всех без  исключения
Мирах Веера. Он опубликовал свою работу под  названием  "Антифизика  для
всех" и... никого из землян своего... вашего времени не заинтересовал.
   - Нет пророка  в  своем  отечестве.  -  Сухов  повернулся  к  Такэде,
одетому, как и он, в комбинезон и шлем вильера -  полицейского  Тадзаны.
Костюмы вильеров достал Машив, не сообщив, чего это  ему  стоило.  -  Ты
читал эту "Антифизику"?
   - К стыду своему, нет. Я знаю, что писатель такой существовал, жил  в
Киеве, но он уже лет пять как умер... хотя книги его переиздаются до сих
пор. "Антифизику" я не читал.
   Машив, как и Сухов, похлопал Такэду по спине.
   -  Вам  бы  знать  это  следовало,  коллега.  Савченко   теоретически
обосновал взаимосвязь  мировых  констант  для  каждого  хрона:  первичны
события, которые задают размеры и длительность  состояний  Мира.  И  что
существует прямое знание  -  действие,  возможность  самоконцентрации  в
миллионы раз выше, чем реализуют люди.
   - Ну и о чем это говорит? - пожал плечами Никита.
   - Концентрация энергии вакуума, в том числе и внутри любого существа,
огромна! Если овладеть ею с помощью формул Савченко, можно стать магом.
   - Если бы это было возможно, все Миры Веера были бы заполнены магами,
волшебниками.
   - Овладение С-процессом - так его назвали на вашей  Земле  много  лет
спустя - подвластно лишь творчески одаренным личностям, да и то не всем.
И все же это шанс.
   - Поглядим. Спасибо за заботу.
   Машив поднял руку в знак одобрения и повел людей  за  собой  к  стене
подвала, на которой чернели скобы, поднимающиеся к потолку и  дальше  по
стене колодца вверх. Один за другим они полезли по  скобам,  закинув  за
спину ранцы-рюкзаки местного производства с провизией и  оружием.  Машив
свой громоздкий пулемет лишь сдвинул набок, чтобы  иметь  возможность  в
случае надобности открыть огонь тотчас  же,  поэтому  ему  было  труднее
всех.
   Подъем на трехсотметровую высоту и по лестнице невероятно  труден,  а
подниматься, цепляясь за скобы, многие из которых едва держатся в стене,
еще труднее. И хотя им никто не мешал, добрались они до верха, выбившись
из сил, только через полтора часа.
   Отдыхали полчаса, приводя  в  норму  дыхание  и  сердцебиение.  Потом
Наблюдатель знаком приказал им ждать  и,  расстреляв  замок,  запирающий
выходную решетку, выбрался на крышу башни. Звуки стрельбы  переместились
вниз, к отчетливо слышимому гулу вентиляторов, породив дребезжащее  эхо,
но вряд ли стрельбу можно было услышать из колодца внутри здания.
   Повисев на скобах минут пятнадцать, Никита осторожно выглянул наружу.
   Была  ночь.  Колпак  вентиляционной  шахты   венчал   крышу   здания,
обнесенную металлическими перилами. Над  шахтой  вздымался  трехметровый
штырь с алой лампой, ничего не освещавшей под ней. Машива нигде не  было
видно. Сухов вылез на крышу, достал из  ранца  копье-вардзуни,  подождал
немного  и  позвал  Такэду.  Вдвоем  они   обследовали   крышу   здания,
оказавшуюся крышей центрального выступа башни, вся  поверхность  которой
была по площади раз в  тридцать  больше  и  находилась  ниже  метров  на
десять, на высоте трехэтажного дома. Люка они не нашли, зато  обнаружили
металлическую лесенку, спускавшуюся на основную крышу.
   - Что будем делать? - прошептал Никита.
   -  Ждать,  -  так  же  шепотом  отозвался  Толя.  Он   был   вооружен
двуствольным автоматом того же типа, что и Машив, свое копье  он  уронил
после выстрела во время последнего боя с вильерами.
   Ждали долго - минут сорок, час, полтора, разглядывая с  высоты  плохо
освещенный  город.  Даже  в  темноте   было   видно,   что   он   накрыт
коричнево-серой дымкой смога. Наконец и Такэда стал  проявлять  признаки
нетерпения.
   - Что-то случилось. Надо искать станцию и уходить самим.
   - Прежде надо отыскать Машива.
   - А если  он  попал  в  засаду?  Нет,  Кит,  тебе  рисковать  нельзя,
нарвешься на случайный выстрел...
   - Типун тебе на язык! - Никита глянул на перстень: в камне помаргивал
желтый крестик. - "Свитой Сатаны" здесь пока не пахнет, а с вильерами мы
с Божьей помощью справимся.
   - Тогда я иду первым.
   Такэда перекинул ногу через перила и стал спускаться по  лестнице  на
нижнюю крышу, покрытую каким-то темным материалом, вроде засохшего клея.
   Вскоре они нашли  невысокую  пирамиду  выхода  на  крышу  с  открытой
дверью. Из глубины здания просачивались сюда тихие отголоски чужой жизни
и тусклый желтый свет.
   - Там нас ждут, - уверенно сказал Толя  на  ухо  танцору.  -  Слышишь
звуки? Кто-то ходит и разговаривает.
   - "Смутный шорох тысячи смертей", - прошептал в ответ Сухов.
   - Что?! Ты о чем?
   - Ни о чем, это Заболоцкий. Другого пути вниз все равно нет.
   Толя проверил готовность своей доисторической "двустволки"  к  бою  и
бесшумно нырнул в пирамидальную будку, нащупывая ступени. Никита глубоко
вздохнул, чувствуя возбуждение, нетерпение и дрожь в  руках,  перехватил
удобнее вардзуни и последовал за инженером.
   Лестница, закрученная спиралью, по мере их продвижения  делалась  все
светлей, пока наконец не показался участок коридора с грязно-зелеными, в
пятнах копоти, стенами и черным блестящим  полом,  в  котором  отражался
светильник в форме трезубца. Такэда поднял руку, Сухов  замер.  Он  тоже
разглядел то, что увидел Толя: в полу отражалась часть другого  коридора
и за углом - неподвижная  фигура  в  глянцево-синих  доспехах.  Судя  по
всему, здесь ра