е легко будет  проделать
щель в крышке гроба - я тоже могу кое-что сделать для  тебя".  -  "Может
быть, я разрушу весь гроб?" - "Чтобы разрушить гроб-заклятие, надо  быть
Люцифером. Даже моей силы не хватило бы, помноженной на мощь меча".
   Никита огляделся, подошел к углу плиты, примерился,  взяв  меч  двумя
руками,  и  ударами  наискосок  -  клинок  меча  превратился  в  широкое
полотнище прозрачно-стального пламени - снес угол плиты  и  часть  ребер
гробницы так, что образовалось треугольное отверстие, в которое с гулким
хлопком ворвался воздух. Куски плиты и стен тяжело рухнули вниз.
   "Протяни в отверстие меч и нагнись сам".
   Никита сделал мечом на срезе ступеньки, стал на колени над отверстием
и, сунув туда острие меча, наклонился сам. Ему показалось, что в  голове
разорвалась бомба! Но не боли,  чего  он  ждал  невольно,  а  мощнейшего
возбуждения!  В  жилы  влилась   ликующая,   жизнерадостная,   бодрящая,
всесокрушающая - не физическая, но имеющая и материальный выход сила!  И
одновременно печаль и понимание того, что есть пределы  применения  этой
психофизической  мощи,  ограниченной  Законами  Универсальной  Экологии,
Этики, Любви и Добра.
   "Прощай, витязь. Ты все  принял  и  понял,  считай  это  Посвящением.
Прежний Посланник был моим другом,  хотя  и  не  был  ни  человеком,  ни
великаном, но он остался бы доволен выбором Собора - и Вестника. И моим.
Удачи тебе, Симаргл".
   "Я не Симаргл", - возразил Никита, но Святогор, вернее его  дух,  уже
не слышал ничего. Скорлупа заклятия снова сомкнулась  над  ним,  видимый
человеческому глазу  как  гроб,  несокрушимой  и  непроницаемой  броней,
срезанный мечом угол гроба восстановился. Лишь заклятие  Семерки  магов,
выигравших Битву в прошлом, и помогло Никите пробить эту броню,  вскрыть
гроб  Святогора  на  короткое  время,  также  рассчитанное  Семерыми   с
величайшей точностью. Все было предопределено заранее.  Кроме  одного  -
личности Посланника. Семеро  свое  время  посвятили  Пути  своего  друга
Симаргла, которого убили  на  Земле  игвы.  Однако  и  Великая  Четверка
ошиблась, полагая в своем высокомерном пренебрежении к другим существам,
что никто не рискнет принять эстафету Посланника. Никита,  слабейший  из
существ - как и любой другой землянин, не бравшийся в  расчет  никем  из
демонов, рискнул, хотя и не  без  помощи  Толи  и  долгих  колебаний,  в
результате которых из среднестатистического себялюбца проклюнулся  лидер
и воин, способный постоять за себя и других.
   - Симаргл умер, да здравствует Симаргл! - проговорил Сухов про себя и
с хмурой улыбкой добавил:
   - Апостол, так сказать. Или все же Бог связи? Покачав меч  в  руке  и
чувствуя силу, которой хватило бы на прямую схватку с любым демоническим
существом типа Триглава или многорука, он одним движением бросил  меч  в
ножны и без труда, не задумываясь, спрыгнул вниз с гробницы.

Глава 2

   Все еще чувствуя колебания полей, из которых лишь два  были  известны
людям, да и то  чисто  информативно  -  магическое  и  пси-поле,  Никита
облетел  гроб  Святогора,  как  бы  прощаясь  с  богатырем,  а  также  с
Добрагастом и Вихорко Милонегом, и направил вертолет на север. Ночь  они
провели в машине,  отдыхая  по  очереди,  а  ранним  утром,  как  только
вспыхнули золотом вершины гор на востоке, стартовали.
   Через полчаса полета они начали встречать оставшиеся отряды  существ,
служивших силам зла на  Олирне:  кентавров-звероловов,  ушастых  упырей,
мороков, многоруков, трех -  и  двухглавых  змей,  одноглазых  неплахов,
косматых переплутов. Называл  тварей  Рогдай,  показывая  вниз  кончиком
копья, остальные молчали. Не то чтобы  в  кабине  царило  уныние,  но  и
веселого в их победе было мало. Все понимали, что  грядет  новая  Битва,
несущая неисчислимые жертвы и беды, и шанса предотвратить  ее  почти  не
существовало.
   - Сколько же у вас скопилось недобитой нечисти! - вырвалось у Такэды,
провожавшего  глазами  огненно-рыжего  полевика,  за  которым  в   траве
оставался черный след. -  Вероятно,  здесь  и  произошла  главная  битва
Семерых с воинством Люцифера?
   Мстиша покачал головой, откинул назад волосы со лба.
   - Все битвы на поверхности планет - лишь отголоски настоящей  Большой
Войны, которую и войной-то можно назвать  лишь  условно,  поскольку  она
была войной физических законов, а не армий. Хотя в результате  оказались
свернутыми в сверхплотные коконы сотни вселенных-хронов. Наверное,  и  у
вас на родине из-за просачивания Хаоса происходили резонансные  битвы  -
эхо Войны Семерых с Синклитом Четырех и самим Люцифером.
   - Может быть, Куликовская? - подумав, ответил Такэда.  -  Или  Вторая
мировая война? Последняя была особенно  жестокой,  причина  была  весьма
прозаической - передел мира и борьба за власть.
   - А кто сказал, что  Хаос  просачивается  только  в  виде  физических
субстанций, материальных полей, аннигиляционных процессов  и  чудовищных
порождений  зла?  Психическое  вырождение,  рост  числа  болезней  и  их
смертоносности,   генетических   отклонений,   ведущих   к   физическому
вырождению, - вот далеко не полный перечень примеров просачивания  Хаоса
в Миры Веера. И процесс этот оружием  остановить  невозможно.  Следующие
Семеро должны копать глубже.
   - А ты... вы? - повернул голову к Мстише Никита. - Могу я считать вас
одним из Семерых?
   - Меня - нет, - ответил, блеснув улыбкой, князь, - Яросвета - да.
   Вертолет дернулся, но не  из-за  потери  управления  пилотом:  Никита
почуял выстрел террострелка и успел отвернуть машину в сторону;  длинная
черная стрела унеслась в небо так высоко, что пропала из глаз.
   - Хорошая реакция, Посланник! - похвалил Мстиша.
   - Наши! - вскрикнул Рогдай, тыча в пол кабины ножнами меча.
   Среди   скал   начинающегося   плоскогорья   Оряк   ползла    толстая
серо-стальная змея отряда всадников - дружина Мстиши.
   Через  несколько  минут  их   обнимал   князь   Могута   и   радостно
приветствовали  дружинники,  примолкшие   после   сообщения   о   гибели
Добрагаста и волхва.
   В течение получаса был разбит лагерь, поднялись шатры  для  князей  и
гостей, загорелись костры, и сокольничие начали готовить завтрак.
   Никита постоянно чувствовал присутствие меча: то как огромного  кота,
свернувшегося и спрятавшего когти, то как слиток  раскаленного  металла,
готового прожечь ножны и землю до самой преисподней, то как настороженно
вглядывающегося в хозяина пса, а то и как молчаливого  товарища.  Финист
привыкал к нему, изучая со своей стороны, наполняя душу  уверенностью  и
силой. Но хотя возможности его превосходили человеческое воображение,  а
сам он, едва вынутый  из  ножен,  заметно  прогибал  пространство-время,
влияя  одновременно  на  психику,  скрытая  мощь   меча   не   создавала
впечатления злобной угрозы. Он предупреждал. Прежде  всего  предупреждал
убийц, подонков, циников, предателей и лицемеров. Вынимать его из  ножен
по пустякам не стоило, Никита это уже понял.
   - Пошли умываться, - позвал его Такэда, - здесь  неподалеку  ручей  с
чистой водой.
   На берегу ручья они  встретили  Мстишу,  утиравшегося  после  купания
длинным полотенцем. Князь был широк в кости, поджар и мускулист. Видимо,
привык держать себя в форме. Его  доспехи  сторожили  двое  дружинников,
третий - Рогдай, купался неподалеку.
   - Потренируемся, Никито? - окликнул он Сухова.
   Тот подумал и согласился. Раздевшись догола, как и Рогдай, взял  меч,
но не свой, а Такэды, и полчаса рубился с молодым воином, изучая приемы,
которых еще не знал. Затем оба сошлись в  рукопашной,  где  Рогдай  явно
уступал своему противнику в силе и знании  систем  борьбы.  Искупавшийся
Такэда, Мстиша и  дружинники  с  удовольствием  наблюдали  за  баталией,
перекидываясь репликами,  но  князь  вдруг  не  выдержал  и  вмешался  в
поединок, заменив выдохшегося Рогдая.
   Противником он оказался посерьезнее, знавшим кулачный  бой  и  многие
приемы русского стиля, да и силушкой Господь его не обидел,  но  все  же
Сухов превосходил его почти по всем параметрам и закончил  бой,  сбросив
князя в глубокий бочаг у противоположного берега ручья.
   - Ну, Никито Будимирыч, ты велик!  -  сказал  Мстиша  с  восхищением,
вынырнув на поверхность. - Исполать воину! Меня  по  сю  пору  никто  не
ронял. Знал я, конечно, что Посланник должен быть  мастером  всех  видов
воинских искусств, но к себе его мастерство не примеривал.
   Бойцы еще раз искупались, вытерлись насухо и оделись.
   - Итак, куда теперь? - Мстиша расчесал мокрые волосы красивым гребнем
из полупрозрачного зеленого, с  желтыми  светящимися  прожилками  камня,
перехватил взгляд Никиты. - Нравится? Камнереза Данилы работа.  -  Князь
хитро подмигнул. - Возьми, дарю!
   Сухов принял  подарок:  от  гребня  исходило  удивительное  тепло,  -
вспомнил заколку для волос, которую ему подарила Тааль, но между  обоими
подарками существовала большая разница, такая же, наверное, как и  между
демоном-хаббардианкой и магом Семерки. Сухов спрятал гребень на груди  и
вдруг почувствовал беззвучный толчок в сердце.  Замер,  прислушиваясь  к
себе, а потом к миру вокруг. Мстиша метнул на него потемневший взгляд.
   - Что-то услышал, Никито?
   Сухов глянул на индикатор, камень перстня весь светился оранжевым,  а
внутри него пульсировала, как зрачок чьего-то  недоброго  глаза,  черная
окружность.
   - Похоже, у нас гости... кто-то вышел из темпорала.
   Князь тоже  посмотрел  на  перстень  эрцхаора  на  пальце  землянина,
стремительно подошел к ручью, наклонился и  звонко  шлепнул  ладонью  по
воде. Через несколько секунд из воды вынырнула чья-то усатая морда:  сом
не сом, тюлень не тюлень - полурыба-полузверь. О чем он  разговаривал  с
князем,  осталось  неизвестным,  Сухов  смог  только  поймать   эхо   их
ультразвукового обмена. Затем голова рыбы-зверя без  всплеска  ушла  под
воду, князь вернулся озабоченный.
   - Завтрак и отдых отменяются. Ты прав, Никито, в болотах Мировой Язвы
началось какое-то движение. А это означает, что...
   - Что нас запеленговали, - закончил Такэда. - У  темпорала  наверняка
будет ждать засада "чекистов", которых вызвал Праселк.
   Никита задумался. Навалилось ощущение  безнадежности,  неуверенности,
обреченности; появилось желание бежать куда  глаза  глядят,  спрятаться,
забиться в щель или на дно морское и не выходить... и тут же  негативные
эмоции  схлынули,  вызвав   огромное   облегчение:   диморфант   включил
пси-защиту хозяина. Сухов поднял голову. Мстиша смотрел на него изучающе
и вопросительно.
   - Мне бы коня... - проговорил Никита тихо,  хотел  пояснить,  что  он
имеет в виду, но его поняли.
   - Меч нужен по воину, - кивнул  Мстиша,  -  конь  -  по  всаднику.  К
сожалению, такого коня на моих конюшнях нет.
   - Вы о чем? - озадачился Такэда, спрашивая сразу обоих.
   -  Мне  нужен  конь  или  любое  другое  транспортное  средство,   не
привязанное к темпоралу, - ответил Никита. - И на данный момент  я  знаю
лишь одно такое средство. - Он помолчал. - Это жругр.
   - Только жругра нам не хватает! - Такэда впал в состояние каталепсии.
   - Жругр? - переспросил князь. - Что это такое? Может  быть,  я  знаю?
Расскажите.
   Сухов рассказал, поглядывая на эрцхаор. Перстень пылал  и  "кусался",
предупреждая о вторжении в  хрон  чужого  носителя  магиполя  гигантской
концентрации.
   - Нет, в пределах Олирны и вообще на планете таких тварей я не видел,
- твердо заявил  Мстиша.  -  Но  не  переоцениваешь  ли  ты  свои  силы,
Посланник?
   - Не знаю, - признался со  вздохом  Никита.  -  Но  не  вижу  другого
выхода. Пока я привязан к "лестнице" Шаданакара, риск попасть  в  засаду
будет увеличиваться день ото дня, а чтобы  собрать  Семерых,  мне  нужна
свобода передвижения из хрона в хрон.
   Мстиша не переспросил, что такое "лестница"  Шаданакара,  подтверждая
этим свою причастность к знаниям Яросвета.
   - Что ж, если без темпорала не обойтись, идем  к  нему.  Единственный
вопрос - каким путем? По земле, по воде, по воздуху?
   Словно в ответ над головой  раздался  орлий  клекот.  Схватившись  за
оружие, все трое посмотрели вверх. Над  ними  кружила  давешняя  рогатая
птица, которая спасла их от военного  вертолета.  Она  вытянула  длинную
лапу, словно показывая что-то за  горизонтом,  взмахнула  крыльями  и  в
несколько взмахов исчезла в густой синеве неба.
   - По воздуху, - сказал Никита, прикидывая, кто бы это  мог  быть.  Не
Зу-л-Кифл, во всяком случае, он распознал бы его появление. Тогда кто?
   Вертолет, охраняемый дружинниками, был готов к полету -  удивительное
создание рук каких-то разумных существ, владеющих секретами тысячелетней
консервации техники. "Хотя, с другой стороны,  -  пришла  Сухову  мысль,
когда он садился на место пилота, - машину могли оставить и недавно, лет
двадцать-тридцать  назад,  предназначая  ее  для   кого-то   из   своих.
Разобраться бы, кто они - эти "свои"..."
   Вертолет поднялся в воздух.
   Их сбили при  подлете  к  Огнь-реке,  на  этот  раз  террострелок  не
промахнулся. К счастью, стрела  не  задела  двух  пассажиров,  Мстишу  и
Такэду, и пилота, пробив хвостовую часть кабины и  отбив  кончик  винта.
Упали они с высоты в сто метров, и тоже удачно - сначала на склон  холма
с густой травой, а потом скатились на торфяно-мшистое болото, смягчившее
удар. Выбрались на берег.
   Сзади  простиралась  знакомая  холмистая  равнина,   степь,   впереди
начиналось болото, за которым текла Огнь-река.  Ее  недалекий  низкий  и
топкий берег  порос  гигантским  папоротником  и  рыжей  травой,  стебли
которой походили на лезвия сабель и были так же остры.
   - Далеко отсюда до темпорала? - спросил князь, глядя на реку.
   - Верст сто, - ответил Никита. - Пешком будем добираться неделю.  Зря
пошел с нами, князь. В твоих руках судьба страны, ты не должен рисковать
своей жизнью.
   - Кто знает, что и кому я должен? И кто знает,  где  риск  меньше:  в
стольном граде за стенами детинца или здесь, у Мировой  Язвы?  А  насчет
судьбы державы, тут ты прав, Посланник, именно поэтому я нынче с тобой.
   - Не философствуйте на смертном одре, коллеги, - вмешался озабоченный
Такэда. - Лучше думайте, как нам перебраться на тот берег.
   - Придется обращаться за помощью  к  Яросвету.  -  Мстиша  достал  из
кармана плаща,  которым  прикрывал  доспехи,  необычной  формы  свисток,
поднес к губам. Свиста никто не услышал, даже Никита, но  спустя  минуту
мох на болоте зашевелился, и  к  реке  устремились  полчища  змей  самых
разных расцветок и размеров.  Самая  крупная  из  них  -  двухголовая  -
достигала длины четырех метров.
   - Эт-то еще зачем? - Такэда брезгливо отбросил  ногой  бурую  змею  с
глазами по всему телу, не обратившую на него никакого внимания.
   - У Яросвета со змеями договор, - ответил князь.  -  Они  ему  многое
должны. - Махнул рукой:
   - За мной. - И первым полез в болото.
   - А свистулька-то похожа на ту,  что  нам  дал  Вуккуб  на  мосту,  -
обратился Толя к Никите. - Ультразвуковая.
   - Скорее магически-звуковая, - рассеянно отозвался Сухов.
   Они продрались сквозь кусты и траву  на  берег  Огнь-реки,  где  змеи
начали "монтаж" из своих тел какой-то башни.  Это  было  удивительное  и
одновременно страшное зрелище. Поток  шипящих  гадов  не  иссякал,  змеи
ползли  и  ползли,  сцеплялись  друг  с  другом,  ловко  взбирались   на
ступенчатое основание башни и  снова  сплетались  в  узоры,  застывающие
фермами, пилонами и перепонками.  Через  полчаса  "строительства"  перед
застывшими людьми красовалось нечто напоминающее скелет аэроплана времен
начала воздухоплавания длиной в полсотню, высотой в  десяток  метров,  с
размахом крыльев, в два раза превышающим длину.
   - Хацюмэ ! - прошептал Такэда. - Самолет, что ли? Или планер? Как  он
полетит без двигателя?
   - Залезайте, - сказал Мстиша, подавая пример.
   Никита после некоторого колебания последовал  за  ним,  с  удивлением
обнаружив, что тела змей стали твердыми и прочными.
   "Кабина" больше напоминала  корзину,  сплетенную  из  толстых  корней
какого-то  растения;  головы   змей,   слава   Богу,   торчали   наружу.
Воздухоплаватели уселись на пол, Мстиша снова достал свой свисток.
   - Поехали, други.
   "Аэроплан" без толчка поднялся в воздух и скользнул над рекой  на  ту
сторону. Поднялся над болотом, потом над лесом,  но  невысоко,  так  что
можно было при желании срубить вершину  дерева.  Никаких  полей  и  сил,
несущих аппарат, Никита не ощущал, и тем не менее они летели! И летели с
приличной скоростью - километров сто в час.
   - Чуть левее, - посоветовал Сухов князю, глянув на эрцхаор.
   Змеиный "аэроплан" послушно изменил направление,  будто  им  управлял
пилот, который услышал распоряжение. Мстиша засмеялся.
   - Не удивляйтесь, други, наш мир еще и не  такие  чудеса  видывал.  К
сожалению, больше злые, чем  добрые,  но  уж  таково  наследие.  Ничего,
справимся, еще и Мировую Язву когда-нибудь перепашем и  заселим...  если
ваша миссия закончится благополучно.
   Какое-то  время  летели  молча,  готовые  ко  всему,  всматриваясь  в
горизонт и в лес под "змеепланером".
   - Ты уверен, что справишься с ЧК? - спросил Такэда, приблизив губы  к
уху Сухова.
   -  Вы  забываете  о  Яросвете,  -  подал  голос   князь,   обладавший
великолепным слухом. -  У  нас  существует  пословица:  и  комар  лошадь
повалит, ежели медведь подсобит.
   - Значит, я -  комар?  -  нехотя  улыбнулся  Никита,  почувствовавший
вокруг себя некое сгущение полей: их пытались пеленговать по  мысленному
эху и по магиполю.
   - О Знич, Перкун-грозовик! - Мстиша, побледнев, уставился  вперед.  -
Только не это! А я думал, что же так похолодало! Вот, значит, кто  вылез
из второго могильника!
   - Кто? - не понял Сухов.
   Князь оскалился:
   - Василиск! Из первого разрушенного  могильника  Чертова  Кладбища  -
Кщерь, а из второго - василиск. Приготовьтесь, катапультируемся. Заметит
- глазом моргнуть не успеем.
   Никита, холодея, осознал, что черная глыба, торчащая над лесом горой,
напоминающая паука, - гигантское существо!
   В тот же  момент  змеи,  вплетенные  в  дно  кабины,  стали  мягкими,
подались под весом трех  тел,  разошлись,  и  воздушные  путешественники
посыпались вниз с высоты пятиэтажного дома. И хотя упали  они  не  самым
удачным образом, на голые каменистые бугры,  все  трое  не  получили  ни
ушиба, ни царапины: земляне - благодаря скафандрам-диморфантам, князь  -
в силу своих врожденных способностей. Стена леса скрыла  их  от  взгляда
чудовища, оглянувшегося на шум.
   - Вы сказали, василиск? -  обернулся  к  Мстише  Такэда.  -  В  нашем
фольклоре тоже встречается такое чудовище, однако на  то,  что  я  успел
увидеть, оно не похоже. Наш василиск имеет голову петуха, туловище  жабы
и хвост змеи, может убивать дыханием, взглядом и ядом.
   - Это он, - кивнул князь, сверкнув глазами. - Хотя наш  больше  похож
на помесь паука и акулы. Кто же его выпустил и реактивировал? Кто  здесь
похозяйничал без Яросвета?
   Никита внимательно посмотрел на Мстишу.  С  ним  что-то  происходило.
Казалось, тело его растет, крепнет, наливается могучей  силой,  начинает
светиться, хотя человеческий глаз видел все  того  же  воина  в  русских
доспехах, высокого и сильного, мало чем отличающегося от  других,  таких
же, как он.  Теплый  "ветер"  пси-излучения  прянул  от  Мстиши  во  все
стороны, глаза его засияли внутренним огнем, качнулись деревья вокруг.
   - Приветствую тебя, Яросвет, - кивнул Никита. - Ты вовремя.
   - Я знаю, - звучным голосом, не похожим на голос князя, произнес маг.
- И готов к бою. Но нас  только  двое...  о,  простите,  Наблюдатель,  -
Яросвет-Мстиша поклонился Такэде, - нас  трое,  но  против  нас  сегодня
выдвинуты   гораздо   большие   силы.   Василиск,   Кщерь   Бессмертный,
двоедушники, богинки и дьяволы ЧК, ликвидаторы, как вы их  называете.  И
может быть, кто-то из Великих игв.
   Никита,  который  заранее  настр