хватанул  ртом  воздух,  кинул  на  Толю  бешеный  взгляд   и
успокоился, хотя сердце продолжало оглушительный бой и звало в поход  за
любимой.
   - Спасибо, - уже совсем тихо произнес Никита, обращаясь к небу.
   "Пожалуйста", - долетел бестелесный мысленный голос мага.

Глава 2

   Когда Никита и Толя вылезли из-под земли  на  Божий  свет,  их  обоих
разобрал смех: темпорал  в  этом  мире  был  замаскирован  под  медвежью
берлогу.
   - Хорош был бы местный охотник, вздумав  поохотиться  на  медведя,  -
сказал Толя, озираясь. Принюхался. - По-моему, здесь весна, а,  меченый?
Пахнет весной... и еще чем-то.
   - Древностью, - буркнул Никита, принюхиваясь  и  прислушиваясь  всеми
своими паранормальными органами чувств. - И смертью. Может быть, здесь и
весна, тепло во всяком случае.
   Они стояли в сосновом лесу с примесью лиственничных - клена,  дуба  и
ольхи. Суборь - пришло  слово  из  лексикона  древних  славян.  Лес  был
невероятно  стар,  судя  по  огромным  замшелым  стволам,  валежнику   и
непроходимым зарослям дикой малины, гигантского папоротника и крапивы. И
был весь  он  пропитан  запахом  таинственности  и  застарелого  страха,
запахом ужаса и тоски, создавая подспудное ощущение  чьего-то  незримого
присутствия. Его взгляд проникал в душу, в тело,  раздражал,  будоражил,
заставлял оглядываться, потеть, ждать удара в спину и  не  выпускать  из
рук оружие...
   Такэда сжал кулаки, длинно  выдохнул  сквозь  зубы,  успокаиваясь,  и
невольно понизил голос.
   - А лес-то заколдован, Сухов. Мы не ошиблись адресом?
   -  Нет,  -  с   мрачной   уверенностью   ответил   Никита,   закончив
биопространственную  локацию.  -  Это  хрон  Свентаны  и   Олирны,   мир
Вселенной, где реализованы законы магической физики, где живут  колдуны,
ведьмы, упыри, вурдалаки, драконы и химеры. Мир, где спрятан мой меч.  И
еще здесь живет один из Семерых. Видишь? -  Он  показал  Толе  перстень,
пульсирующий  зеленой  пятиконечной  звездой.  -  Но  лес  действительно
жутковат и неуютен. Будем выбираться и спрашивать дорогу.  Твой  лингвер
уцелел?
   - По-моему, он стал частью тела, я о нем забыл даже. Но если это мир,
где лежит твой... вернее, меч Святогора, который может стать  твоим,  то
нам придется туго. За нами будет охотиться вся нечистая рать Люцифера.
   - Так ведь и наши дремать не будут, подстрахуют, если что. Не дрейфь,
Наблюдатель, прорвемся.
   Такэда не дрейфил,  дрейфил  сам  Сухов,  но  пытался  приободриться,
чувствуя гигантские залежи зла  на  планете,  сохранившиеся  со  времени
Битвы и дремлющие до поры до времени. А может быть, и не дремлющие.
   В этом мире склад темпорала был пуст. То есть в нем не  было  ничего:
ни транскофа, ни оружия,  ни  пищевых  концентратов,  ни  прочих  нужных
вещей. То ли все было разобрано за  тысячи  лет  путешествий  неведомыми
странниками, то ли здешний выход был  задуман  пустым  изначально.  Факт
оставался фактом, и землянам ничего не оставалось делать, как выходить в
путь налегке и даже без вардзуни, с помощью которого Никита отбил  атаки
Хуббата. Копье осталось разряженным на  родине  диморфантов,  признавших
землян хозяевами и сидевших на них, как вторая кожа. И от их молчаливого
одобрения всех поступков, ощущения тепла, скрытой  силы  и  неуязвимости
становилось спокойнее.
   Сухов сориентировался, владея "волчьим"  чутьем  магнитного  поля,  и
путешественники решительно направили стопы на север. Путь в любую другую
сторону света был, очевидно, не хуже, но Никита ко всему  прочему  искал
обладателя магического поля, а в северной стороне потенциал магиполя был
выше.
   Однако строго на север держать направление  не  удалось.  Сначала  на
пути попалось огромное болото с бездонными  трясинами,  замаскированными
под веселые зеленые лужайки или мшаники с  россыпями  ягод  -  водяники,
морошки и клюквы. Болото было мрачным и странным,  потому  что  деревья,
огромные, толстенные, седые от древности, росли и на нем, причем почти с
той густотой, что и  в  обычном  лесу,  однако  пересечь  его  оказалось
невозможно.
   Затем  лес  вдруг  расступился,  и  путешественники  вышли  на   край
безбрежного  пространства,  назвать  которое  полем  или   равниной   не
поворачивался язык. Оно напоминало ноздреватый пласт сгоревшего торфа  и
было покрыто шрамами и язвами черного, фиолетового, серо-серебристого  и
ржаво-красного цвета. Ничего  на  этом  поле  не  росло:  ни  трава,  ни
кустарник, и лишь пересекавший его ручей с водой кофейно-розового  цвета
оживлял пейзаж да редкая цепочка гигантских серых башен  по  краю  поля,
исчезавшая за горизонтом.
   Никита  облизнул  губы,  чувствуя  давление  на  психику,  неприятное
томление и даже тошноту. Голова закружилась,  в  ушах  поплыл  комариный
звон,  и  кто-то  настойчиво  стучался  в  виски,  умоляя  "впустить"  и
одновременно пытаясь подчинить себе, заставить повиноваться.
   - Слишком  высок  уровень  пси-активности,  -  прошелестело  в  ушах,
вернее, в костях черепа за  ушами,  это  заговорил  диморфант,  которому
Никита дал имя Зипун. Тотчас же в голове отчетливо "подул сквознячок"  и
вынес большинство негативных ощущений. Осталась лишь  тревожная  "дымка"
да присутствие взгляда в спину.
   Видимо, диморфант Такэды Сусаноо тоже включил пси-защиту, потому  что
инженер тихонько пошипел и с видимым облегчением расправил плечи.
   - Что, действует? - поинтересовался Сухов, подразумевая защиту.
   - Еще как! - ответил Толя, имея в виду это  жуткое,  навевающее  ужас
место. - Похоже, и здесь воевали когда-то. А ты говоришь - Святая Русь!
   - Ей досталось больше всех. - Никита  закрыл  глаза,  сосредоточился,
голубая искорка проскочила в его волосах. - Она воюет до  сих  пор,  ибо
торчит у Синклита Четырех как кость в горле,  рождая  творцов  и  магов,
воинов-защитников и просто добрых людей. - Голос танцора упал до шепота,
а над ним встал полупрозрачный столб  голубоватого  сияния  и  взорвался
кольцами и дугами, рванувшими во все стороны.
   Никита  погас,  ссутулился,  но  тут  же  выпрямился,  поддерживаемый
диморфантом.
   - Это Чертово Кладбище! Местность соответствует земному Коростеню,  а
ручей - реке Уше, которая впадает в  Днепр  возле  Чернобыля.  Не  знаю,
совпадение это или нет, но Битва предтеч произошла именно здесь.
   - Ты имеешь в виду Чернобыльскую зону? Скорее всего они связаны  если
и не причинно,  то  информационно.  Отсюда  утечка  информации  о  Битве
докатилась по Мирам Веера и до Земли. А что это за башни? Издали  каждая
из них похожа на ступу Бабы Яги.
   Вместо ответа Никита направился вдоль лесной опушки  к  ближайшей  из
башен, и вскоре она нависла над ними ощутимо тяжелым серым монолитом,  с
виду - из пористого бетона или, скорее, из чугуна. Поверхность  ее  была
изрыта ямками ветровой или временной коррозии и не  имела  ни  окон,  ни
дверей, ни намеков на таковые. Лишь наверху,  на  высоте  десятиэтажного
дома,  имелась  выдавленная  впадина,  здорово   смахивающая   на   след
человеческой ладони.
   Пси-фон   у   башни   был   еще   сильнее,   чем   на   равнине,    и
диморфанты-скафандры трудились вовсю, защищая друзей-хозяев от  внешнего
воздействия, имеющего злобную основу страха, угрозы и ненависти.
   Никита дотронулся до стены башни, отдернул руку.  Побледнев,  покачал
головой:
   - Надо же, как долго держится радиация!
   - Что? Они радиоактивны?
   - Я имею в виду радиацию ненависти, зла. Это могильники,  Оямович,  в
них хранится прах погибших  демонов  и  магов,  выступавших  на  стороне
Люцифера. Чуешь эманации? Мощность излучения  столь  велика,  что  никто
вблизи  его  бы  не  выдержал.  И  стоять  им  вечно,  если   кто-нибудь
когда-нибудь не попробует оживить этот прах.
   - А это... возможно?
   - Кто знает?
   - Тогда кто-то уже пытался.
   - Что ты хочешь сказать? - оглянулся Сухов. Такэда показал на дальний
край поля, где высились два омерзительного вида холма.
   - Две башни разрушены.
   Никита долго смотрел на холмы  из-под  руки,  потом  обошел  башню  и
направился к лесу. Такэда передернул плечами  и,  оглядываясь,  чувствуя
мерзкий и липкий взгляд, быстро догнал  танцора.  То  и  дело  наплывало
ощущение, будто погребенный в башне прах монстра собирается в призрачную
жуткую фигуру, которая оживает и вот-вот выберется из своей гробницы.
   - Как ты узнал о могильниках и о самом поле? Весть?  Почему  бы  тебе
таким же манером не выйти на мага?
   - Пробовал, не получается. Может быть, экранирует  здешнее  пси-поле,
может, он не хочет себя обнаруживать, как Уэтль  на  Астаамтотле.  Я  же
говорил, Русь неспокойная и все время  защищается,  хотя  в  отличие  от
земной победила и  хазарский  каганат,  и  гуннов,  готов  и  печенегов,
варягов и половцев, норманнов, и балтов,  и  татаро-монголов.  Здесь,  в
этом мире, на планете, которой дали название Олирна,  Свентана-Русь  еще
не знала плена и рабства, хотя нашествия идут волна за волной, разве что
география вторжений другая, да климат,  да  названия  племен  и  народов
слегка отличаются от земных. Кстати, Книга Бездн, осколки которой Вуккуб
собирает по всем хронам, а не только на Земле, пишется здесь.
   Такэда, сраженный этим известием, присвистнул.
   Они углубились в лес, но не успели пройти и километра, как  вышли  на
тропу, где их ждал сгорбившийся, но тем не менее высокий,  выше  Никиты,
седой как лунь старик с длинной белой бородой. Он был одет  в  такой  же
седой, как он сам, меховой тулуп, опирался  на  посох  руками  в  черных
перчатках,  а  на  плече  у  него  сидел  филин  и   зорко   глядел   на
приближающихся людей умными желтыми  глазами.  Старик  казался  суровым,
спокойным и  доброжелательным,  одно  почему-то  отталкивало.  Стоял  он
неподвижно и прочно, будто специально поджидал землян.
   - Приветствую вас, добрые люди, - слегка поклонился старик. Голос его
шел, казалось, из груди,  басовито-хриплый,  тихий  и  выразительный,  и
говорил он по-русски! То есть  слова  звучали  как  русские,  хотя  и  с
удивительным акцентом, налетом древности и исчезнувших понятий.  Лингвер
лишь уточнял смысл речи, а не переводил.
   - Кто бы вы ни были, людины или обели , мир вам.
   - Мир и вам, - поклонился  Никита,  украдкой  глянув  на  эрцхаор,  в
глубине камня плыли, переходя друг в  друга,  искаженные  геометрические
фигуры - треугольники, квадраты, ромбы. Индикатор почему-то никак не мог
определить, кто перед ними, друг или враг.
   - Ищете кого, чужестранцы? - задал вопрос старик. Филин на его  плече
встрепенулся,   мигнул,   открыл    клюв,    прошипел    нечто    вроде:
"Гыхр-ухух-ищщах", быстро-быстро задышал зобом и снова замер.
   "Чужестранцы", - повторил про себя Никита, не зная, что  отвечать.  А
старик-то непрост. Не удивился, встретив их в глухом лесу, это  раз.  Не
удивился ни нашей речи, ни  костюмам,  это  два.  Кстати,  следовало  бы
костюмам придать форму здешних одежд.  И  что  он  здесь  делает,  возле
Чертова Кладбища? Где никто не живет?
   - Ищем, дедушка, - ответил танцор наконец. - Дорогу в стольный град.
   - Стало  быть,  стольный  град,  -  в  раздумье  повторил  старик.  -
Далеконько вам идти, странники. До Древлянска,  стольного  града  нашего
великого  князя  Мстиши,  более  трехсот  верст  будет,  да  все  лесом,
буреломом, болотами. А трактом ежели идти - крюк будет верст в  сто,  да
лихие люди - ватага на ватаге, да звери дикие. В такой  одежонке  и  без
оружия не дойдете, чужеземцы.
   - А что вы нам посоветуете, дедушка?  Может  нам  помочь  кто-нибудь?
Коней дать, одолжить?
   - На конях оно, конечно, быстрее будет, однако кто ж вам их даст?  Но
советом помочь могу. Версты через три тропинка приведет вас  в  урему  .
Как доберетесь,  свертайте  ошуюю  и  выйдете  к  избе,  там  живет  моя
знакомая...
   - Баба Яга, - буркнул Такэда.
   Старик сверкнул глазами, а филин заорал, снова  проскрипел  несколько
невнятных слов и затих.
   - Откуда вы ее знаете?
   - Слухом земля полнится, -  улыбнулся  Никита,  сообразив,  что  Толя
своей шуткой попал в точку. - Спасибо за совет.
   Старик поднял посох, направляя его  в  грудь  Сухова.  Тот  напрягся,
заставляя  диморфанта  увеличить  защитный  потенциал,  но   ничего   не
произошло. Конец посоха, светящийся, как головешка, отклонился влево.
   - Туда не ходите, заблудитесь в едоме , а того хуже - увязнете в зело
пакостной мшаре .
   - Спасибо, дедушка. Как вас звать-величать?
   - Витий Праселк. - Старик слегка  ударил  посохом  по  тропинке...  и
оказался за десять шагов дальше, хотя не  сделал  ни  единого  движения.
Стоял и смотрел из-под кустистых бровей на обалдевших  землян  строго  и
задумчиво. Еще раз ударил посохом  о  землю  -  переместился  метров  на
пятнадцать дальше, за кусты. Затем совсем исчез.
   - Витий, - сказал Такэда сипло, - это, по-моему, не имя, а  от  слова
"витьство" - колдовство. Значит, встречал нас колдун, волхв. На чьей  он
стороне, как ты думаешь?
   - Черная рука, - пробормотал Никита. - Ты разве не  заметил?  У  него
была черная рука, словно в перчатке.
   -  То,  о  чем  нас  предупреждал  Вуккуб.  Дьявол!  Быстро  они  нас
вычисляют. Только странно: если он - охотник,  "чекист",  почему  он  не
напал? На безоружных?
   - Забыл спросить. Хотя странно, конечно. Может, я ошибаюсь. Но рука у
него действительно была черная.
   - Значит, к его знакомой Бабе Яге не пойдем?
   - Отчего же, сходим, любопытно  посмотреть  на  старушку,  о  которой
столько сказано в русском фольклоре. Соответствует ли образ? К  тому  же
попытка не пытка, вдруг да получим помощь?
   Такэда хмыкнул:
   - Да и мне интересно, честно говоря. В крайнем случае,  за  неимением
Ивашки, скормишь ей меня.
   Никита свернул с тропинки  в  лес  в  направлении,  в  котором  волхв
Праселк велел им идти. Толя  шагнул  за  ним  и  шарахнулся  в  сторону,
вскрикнув: прямо перед ним, буквально в сантиметре от ботинка,  вылетела
из-под земли длинная стрела с раскаленным докрасна острием и с  гудением
ушла в небо. По лесу  раскатился  дребезжащий  струнный  звук,  зашумели
сосны, словно от порыва ветра.
   - Ты чего? - выбежал из-за дерева Сухов.
   Такэда коротко рассказал, в чем дело,  пытаясь  разглядеть  в  кронах
деревьев стрелу, но ничего не увидел. Назад стрела не вернулась.  Вдвоем
они осмотрели землю в  месте,  где  она  вылетела,  но  обнаружили  лишь
круглое отверстие с кулак человека, уходящее на неизвестную глубину.
   - Охотничья ловушка? - предположил Такэда.
   - Не уверен, - помрачнел Никита.  -  Пока  нас  охраняют  диморфанты,
такие ловушки не страшны, но  расслабляться  не  стоит.  Уж  быстрей  бы
вооружиться.
   - Да уж, с голыми руками против здешних колдунов недолго выстоишь.
   Друзья   углубились   в   лес,   сторожко   приглядываясь   к   любым
подозрительным теням, и вскоре действительно вышли к болоту, Праселк  не
обманул. Повернули вдоль зелено-оранжевой  кромки  мхов  налево,  но  не
успели пройти и километра,  как  наткнулись  на  огромный,  величиной  с
вагон, замшелый камень с выбитой на нем надписью.  Буквы  были  крупные,
неровные и  смахивали  на  китайские  иероглифы,  но  кое-какие  из  них
напоминали  буквы  древнерусского  алфавита.  Никита  очистил   шершавый
каменный бок от лилового налета лишайника, вглядываясь в строки.
   - Кажется, это предупреждение или дорожный знак:  направо  поедешь  -
коня потеряешь... ну и так далее.
   - Надо же, как  точны  русские  сказки!  -  восхитился  Такэда.  -  А
поточней расшифровать можешь?
   - Не уверен, а с  каналом  Вести  связываться  лишний  раз  не  хочу,
энергии тратится слишком много.
   - Может быть, я вам помогу, добрые люди? - раздался сзади, со стороны
болота, тонкий девичий голосок.
   Приятели оглянулись,  автоматически  принимая  стойки,  каждый  свою:
Такэда в стиле айкидо, Никита в стиле россдао.
   На  кочке,  посреди  зеленой  от  ряски  болотной   полянки,   сидела
обнаженная девушка с распущенными по плечам зелеными  волосами.  Кожа  у
нее была не то чтобы зеленая, но шафрановая, бархатистая на вид, как  бы
светящаяся изнутри, волосы сверху охватывал венок из лилий  и  кувшинок,
точно такие же венки охватывали талию и тонкие запястья, ноги  прятались
в воде, под ряской, и глаз невольно искал рыбий хвост. Лицо  у  девушки,
по сути девочки, было  прозрачно-салатное,  с  огромными  темно-зелеными
глазами, как и полные губы, но Сухову не показалось это неприятным.
   - Что уставились? - засмеялась девица, показав  изумрудно  светящиеся
зубы. - Лимнады не видели?
   - Ага, -  сказал  Такэда  хладнокровно.  -  Лимнады,  кажется,  нимфы
болот?
   Зеленоволосая снова засмеялась, уперлась в кочку рукой, заложила ногу
за ногу, показав вместо ступни лягушачью лапу с  перепонками.  У  Никиты
мороз прошел по коже от этого открытия, хотя он  вроде  и  был  готов  к
подобным вещам.
   -  Куда  путь  держите,  молодцы?   Меня   с   собой   не   возьмете?
Разговариваете вы чудно, на два голоса, но я вижу - добрые.
   - Да мы сами не знаем, куда идем, - признался Никита. -  Если  бы  ты
нам верную дорогу указала.
   -  На  дороге  стоит  и  дорогу  спрашивает.  -  Колокольчики   смеха
рассыпались по болоту. - Вот же  Страж-камень  перед  вами,  он  путь  и
укажет.
   - А ты разве нездешняя?
   - Здешняя-то я здешняя. - Девица слегка  опечалилась.  -  Да  ведь  я
только по болотам живу.
   - Нам тут встретился дедушка один, суровый такой, с филином, назвался
Праселком...
   Девица сиганула с кочки в воду, причем  без  брызг  и  плеска,  потом
высунулась по плечи, сухая на вид, будто не из воды вынырнула.
   - Беда, что вы встретили Праселка, витий он, злой и хитрый. Лонись на
моих сестер трясцу нагнал, много людей в болотах утопил...
   Никита почесал затылок, посмотрел на Такэду.
   - А он нам показался нормальным стариком, суровым только.  Подсказал,
как найти подмогу, к своей родственнице послал.
   - Какой? Уж не к Ягойой ли?
   - Как-как? У нас в сказ... мы знаем Бабу Ягу, костяную ногу. Не она?
   - Она самая, Ягойой. И ноги у нее костяные, разрыв-травы не боятся, и
голова то добрая, то равнодушная, то злая. Если встретит злая, тогда  вы
пропали. А как он вам идти велел? Там же торунь к ней,  то  есть  тропа,
есть.
   - Посоветовал идти прямо, потом свернуть налево, вдоль болота.
   - Как же, посоветовал. Там живут трясея и хрипуша, попали бы к ним  -
уже не выбрались бы. Да и на поляне, где изба Ягойой стоит, трава растет
- разрыв-трава называется, у людей ноги отрывает.
   - Так уж и отрывает, - усмехнулся Никита.
   - А ты не смейся, красивый, лучше послушайся, не ходи туда. Комоня не
потеряешь, бо пешец ты, но полжизни оставишь. Страж-камень не зря стоит,
витязей предупреждает.
   - Что ж он в глухом лесу стоит?
   - Так ведь по тракту этому уже  почитай  тыщу  лет  никто  не  ездит.
Старый Сол-разбойник и тот помер от скуки, детки остались, двое - Инф  и
Ульт. Глядите, не наскочите на них, повадки-то у них  старого  остались.
Но если все-таки не послушаетесь, глядите в оба, не  то  братьями  моими
станете... когда вас в болото кинут.
   Лимнада нырнула,  потом  спустя  несколько  секунд  вынырнула  уже  у
дальнего края трясины. Лицо у нее было совсем печальное.
   - Я бы поплакала по вас, у людей подсмотрела, да плакать не умею.
   - Как звать-то тебя, кудрявая? - спросил Такэда.
   - Глая. - Девушка сделала жест, как бы отталкивая  кого-то,  и  тихо,
без всплеска, ушла под воду.
   Путешественники переглянулись.
   - Ох и умеешь ты производить впечатление  на  баб,  -  сказал  Такэда
завистливо. - Если уж эта зеленокожая загляделась!
   Сухов рассмеялся, но не слишком весело.  Он  не  знал,  кому  верить,
старику с  филином  или  зеленоволосой  девчонке  с  ногами  лягушки.  А
интуиция ничего не подсказывала.
   - Эх, забыл у нее спросить об этих подземных  стрелах!  -  в  сердцах
топнул ногой Такэда. Подошел к камню, потрогал надпись пальцем. -  Жаль,
что наш