ам - и пробилась к старушке.
     - Мама, какое же у нас горе! - воскликнула она так громко, что даже Надежда в окне услышала, и кинулась старушке в объятия.
     Старушка, застигнутая врасплох, сделала было попытку шарахнуться в сторону, но после покорилась поцелую, как неизбежному злу.
     - Ой, Любка, сведения у тебя устарелые, - усмехнулась Надежда. - Говоришь, жены у него нету?
     А это, по-твоему, кто?
     - Да черт ее знает! - фыркнула Любка. - А с чего вы взяли, что она жена?
     - Ну, бывшая, а только точно жена. Сама посуди: держится нахально, как хозяйка, к старухе обниматься полезла, мамой ее назвала. Не стала бы старуха от собственной дочери шарахаться! Нет, уж поверь мне, эти двое - невестка со свекровью.
     Любка согласилась - ей-то было все равно, Надежда же продолжала наблюдать с большим интересом.
     На этот раз венки были куда скромнее, и автобус подали с обычным опозданием, и был он такой же, как всегда, - маленький и забрызганный грязью, и мест в нем, конечно, было гораздо меньше, чем родственников, так что начались выяснения, кто поедет в автобусе, а кто - своим ходом, и кто на кладбище, а кто - прямо домой.
     В общем, шла обычная похоронная суета без "новорусских" излишеств.
     Надежда отчаялась узнать что-либо ценное и наблюдала за событиями от нечего делать. В очередной раз осматривая площадку, она обратила внимание на женщину лет сорока, худощавую и напряженную. Надежда осознала, что давно заметила эту женщину, просто до сих пор ее больше занимали экзотические персонажи из окружения покойного авторитета, да еще дама в черной шляпе сумела заполнить своей персоной чуть ли не все пространство, и невзрачная женщина не вызывала особенного интереса. А зря. Поведение этой женщины было довольно необычным: она явно стремилась все видеть, за всем наблюдать и в то же время оставаться в стороне, в тени, не привлекая ничьего внимания. Надежда еще раз взглянула на женщину и сказала себе, что как раз невзрачной-то ее она при более детальном рассмотрении не назвала бы.
     Женщина была скромно одета, кое-кто нашел бы ее одежду бедной. Но одежда сидела на ней очень ладно, сама она была подтянутой, и чувствовалась в ней некоторая жесткость, несгибаемость.., нет, такого человека никак нельзя назвать невзрачным.
     В это время перед моргом появился новый персонаж - запыхавшийся мужчина в сером плаще, с букетом гвоздик в руке. Увидев, что участники похорон еще не уехали, он подошел к матери покойного с соболезнованиями, от жены же отвернулся, как от незнакомой, на что она, смерив его неодобрительным взглядом из-под шляпы, что-то нелюбезно процедила.
     - Ой - вскрикнула Надежда. - Я же его знаю!
     Это Сережа Мыльников, мы вместе работали!
     Тут дверь палаты открылась и на пороге появилась медсестра со словами:
     - Лебедева, ваши документы!
     Надежда была уже готова к выписке, она простилась с Любкой, взяла бумаги и пошла вниз. Однако неисправимое любопытство, как всегда, взяло в ней верх над благоразумием, и, вместо того чтобы выйти через центральный вход и пойти на улицу, Надежда неожиданно свернула к запасной лестнице, выходившей во двор, и оказалась перед моргом.
     Здесь она внушила себе, что хочет просто поздороваться со старым знакомым, и решительно направилась к Мыльникову, который в углу двора разговаривал с той самой таинственной женщиной, заинтересовавшей Надежду.
     Что-то подсказало Надежде, что не стоит высовываться сразу, а следует немного подождать. Собеседница Сергея снова отошла в сторону, и тогда Надежда кашлянула.
     Сергей обернулся, и при виде Надежды брови у него полезли вверх.
     - Надя! Сколько лет, сколько зим! А ты-то как здесь?
     Показав на костылик, Надежда объяснила:
     - Да вот в больнице лежала, перелом ноги. Как раз выписалась, тебя вот увидела... Ты-то здесь какими судьбами?
     - Вот, видишь, Загряжского хоронят, а я работал у него долго, неудобно было не прийти... Грустное мероприятие.., стою как дурак, никого не знаю, а тут ты!
     Думал, мерещится мне - надо же, Надя Любимова!
     - Теперь я Лебедева, - с улыбкой поправила Надежда, - уже восьмой год.
     - Ах да, я ведь слышал, поздравляю! Как живешь, Надежда, как тебя угораздило? - Сергей показал на костыль - Да ерунда, уже прошло, гипс сняли, - отмахнулась она - Ты лучше скажи: что за человек был этот...
     - Загряжский? - перебил он. - Ну, Надежда, в двух словах не расскажешь, тем более что про покойников нужно только хорошее говорить.
     - А что - ничего хорошего про него не скажешь? - напрямик спросила Надежда.
     - Да не в том дело, просто я в последнее время с ним не общался, уже года два как он из института ушел.
     - Куда ушел? - требовательно спрашивала Надежда.
     - То есть ушли-то все кто куда, институт закрылся по причине банкротства, - с досадой продолжал Сергей. - Вот ты скажи, Надежда, кому это выгодно - такие кадры на улицу выбрасывать? Кому это нужно в государственном масштабе? Всю жизнь, как работать начал, только и слышу: инженер такой, инженер сякой. Рабочий класс, мол, - это да, а вы, интеллигенция, плететесь в хвосте строительства коммунизма Создали, понимаешь, такой образ у людей в голове, что как только скажут "инженер", так сразу всплывает такой хилятик в очках и с бородой. А сколько эти хилятики летом на заработках домов понастроили, леса повалили, дорог проложили! Я тебе так скажу, Надежда, - серьезно продолжал Сергей, заметив, что Надежда улыбается, - если бы не мы, инженеры, так не знаю, как у других, а население нашего города точно бы с голоду померло! Кто по четыре-пять месяцев из колхозов не вылезал? Помнишь?
     - Помню, - вздохнула Надежда. - Сначала прополка, потом уборка. На всю жизнь я эти поля свекольные запомнила необозримые, до сих пор свеклу терпеть не могу.
     - А субботники, а овощебаза чуть не каждый выходной? - вопрошал Сергей. - И вот, если мы, несмотря на тяжелейшие условия, еще что-то разработать могли, то нам памятник ставить нужно! Не зря те, кто на Запад подались, первое время там прямо диву давались. Никто тебя не дергает, ни в колхоз, ни на базу, ни в дружину, начальство по пустякам нервы не треплет, ленинский зачет сдавать не нужно, на профсоюзном собрании в ладоши хлопать никто не заставляет! Работай себе на здоровье, и еще кофе два раза в день за счет фирмы подают!
     - Тихо, Сергей. - Надежда заметила, что на н недовольно оглядываются родственники. - Что про прошлое время вспоминаешь, оно давно кануло.
     Ты про сейчас рассказывай.
     - А я и говорю про сейчас! - Сергей понизил голос:
     - Слава богу, дожили до перестройки. Как говорится, оглянулись - прослезились. Ну, что партия как рулевой не в ту сторону повела, это все знают, про это неинтересно. Но оказалось, что и вести-то теперь некого! Где рабочий класс? Нет рабочего класса, давно мозги пропил. У кого же хоть что-то в головах осталось? У нас, у интеллигенции. Вроде бы доказала жизнь, что работники умственного труда не последние спицы в колесе. Так здрасьте, пожалуйста, опять мы, инженеры, никому не нужны! Я тебя и спрашиваю: кому это выгодно, а, Надя?
     - Не кипятись, расскажи лучше про Загряжского, - примирительно проговорила Надежда.
     - Да, так вот, развалился, значит, институт, и мы все кто куда попристраивались. Кто-то за рубеж намылился, да поздно уже: куда в этой Америке ни плюнь, даже в самом малюсеньком городке, где колледж есть, - там сидит русский и физику или математику преподает! Знаешь, даже анекдот такой есть: "Что такое американский университет? Это такое место, где русские профессора учат физике китайских студентов".
     - Да слышала я этот анекдот! - Надежда потеряла терпение, отчаялась узнать что-нибудь путное и собралась уходить.
     - Ну, извини, что-то я разошелся. Так, значит, про Загряжского. Организовал он какую-то свою контору.
     Достал денег, посадил директором одного мужика, у того большие связи в Москве. Специалистов набрал, из своих же сотрудников. Надо ему, Загряжскому-то, должное отдать: организовать дело он всегда умел.
     Так, в работе-то не очень, но организатор отличный!
     - Да чем они там занимались, в этой конторе? - потеряла терпение Надежда.
     - Ты как с луны свалилась! - возмутился Сергей. - Будто и не работала в режимной организации столько лет! У института какой был профиль? Самолетостроение. Каких специалистов Загряжский набрал? Самых лучших, кто остался здесь, конечно. Ну да в нашем секретном профиле не всех выпустят.
     - А тебя не звал он?
     - Звал, - усмехнулся Сергей, - да я к тому времени уже работу нашел, неудобно было уходить. И какое-то было у меня предчувствие, что неладно там.
     Видишь, так оно и вышло. Убили Загряжского, теперь все развалится.
     - Там же начальник еще остался?
     - Так он же умер незадолго до этого! Мне Игорь Медунов рассказывал, недавно его встретил, он у Загряжского работал. И Пашу Грибова он пригласил...
     Сергей замолчал и с улыбкой повернулся навстречу той самой женщине, подтянутой и худощавой, с которой говорил раньше.
     Та, приблизившись, слегка кивнула Надежде. Простой синий плащ, из которого выглядывал ворот черного свитера, - похороны, полагается в черном. Коротко подстриженные пепельные волосы, серые глаза, никакой косметики. Однако глаза на бледном лице все равно выглядели яркими.
     - Вы познакомьтесь, - обратился к ним Сергей. - Это Таня Грибова, моя старинная знакомая, а это - Надежда Лебедева.., сослуживица моя.., давно не виделись, а теперь вот.., встретились...
     Надежда на всякий случай убрала за спину костыль.
     - Ну ладно, Сережа, я пойду. - Татьяна оглянулась на родственников покойного, рассаживавшихся в автобусе. - На кладбище все равно не поеду, я никого из них не знаю.
     Провожая глазами удаляющуюся к воротам Татьяну, Надежда спросила:
     - Давно вы знакомы? Необычная женщина, что-то в ней чувствуется незаурядное.
     - Еще бы! - Сергей улыбнулся. - Ты даже не представляешь, насколько незаурядное! Мы с ней познакомились пятнадцать лет назад, на полигоне в Казахстане. Точнее, сначала я познакомился с ее мужем. Павел Грибов был тогда знаменитостью, восходящей звездой. Гениальный конструктор, блестящий математик.., а она - ты не поверишь! Она тогда была летчицей, испытывала новые модели самолетов.
     - Летчицей... - протянула Надежда. - Вот это да...
     Она представила Татьяну за штурвалом самолета и поняла, что именно там она смотрелась бы лучше всего.
     - Такая потрясающая была пара! - продолжал Сергей.
     - Ты все время повторяешь - был, была... Почему все это в прошедшем времени?
     Сергей помрачнел:
     - Тогда-то с ними и произошло несчастье. Говорят, люди связанных с риском профессий часто погибают в самой спокойной ситуации. Знаменитый альпинист Абалаков утонул в ванне. Минеры попадают под машины, мотогонщики погибают под случайно обрушившимся балконом... Так и у них. Татьяна с Павлом ехали на машине, она была за рулем, и в них врезался "КамАЗ". Водитель "КамАЗа" был пьян, не получил ни царапины. Павел страшно разбился и с тех пор стал инвалидом. Татьяна не так пострадала, но летать после этого больше не могла... Психологически не могла, у нее в душе что-то сломалось.
     - А здесь-то она что делала?
     - Я же говорил, Павел последнее время выполнял для Загряжского какую-то большую работу. Ходить он не может, прикован к креслу, но светлая голова осталась, и Загряжский подключил его к своей разработке.
     Я подробностей не знаю, все окружено жуткой секретностью, но говорил уже, что у Загряжского было собственное конструкторское бюро. Ну, Павел не может приехать на похороны, вот он и послал жену...
     Короче, я на кладбище не поеду, времени нет, мне нужно на работу возвращаться. Я на машине, давай тебя подвезу, у тебя ведь нога болит.
     Надежда охотно согласилась, и они с Сергеем двинулись к воротам больницы.
     Выйдя из ворот, они увидели на автобусной остановке Татьяну Грибову.
     - Таня! - окликнул ее Мыльников. - Поехали с нами, я тебя хоть до метро подвезу, здесь автобуса будешь ждать до второго пришествия.
     Татьяна кивнула и подошла к старенькой мыльниковской "копейке".
     Сергей сел за руль, а женщины устроились на заднем сиденье. Машина петляла в лабиринте переулков.
     Надежда оглянулась назад, через минуту снова оглянулась и проговорила про себя:
     "Может быть, я начиталась детективов, но у меня такое чувство, что вот та белая машина явно нас преследует. Причем преследует от самой больницы".
     Татьяна покосилась на нее, будто слышала Надеждины слова. Потом посмотрела в заднее окошко, пожала плечами и через минуту снова оглянулась.
     "Неужели я разговариваю вслух? - испугалась Надежда. - Да нет же, готова поклясться, что только подумала, а эта Татьяна ведет себя так, словно читает мои мысли".
     Надежда нагнулась к своей соседке и тихо проговорила:
     - Вас тоже беспокоит та белая машина? Она явно висит у нас на хвосте.
     Татьяна вздрогнула и посмотрела ей в глаза очень пристально.
     - Дамы, - окликнул женщин Мыльников, - чего это вы все вертитесь и шепчетесь? Не успели познакомиться, а уже какие-то секреты?
     - Да нет, - отмахнулась Надежда, - так, ерунда.
     Пожалуй, я тоже выйду у метро, а то меня что-то укачало.
     - А как твоя нога, - покосился на нее Сергей, - не болит?
     - Да ничего, доберусь.
     Надежда подозревала, что их машину преследует кто-то из тех, с кем ей пришлось против своей воли познакомиться минувшей ночью, и она решила пересесть в метро, чтобы избавиться от "хвоста" - приводить своих опасных знакомых к собственному дому ей очень не хотелось.
     Выбравшись около метро из машины и поблагодарив Мыльникова, женщины двинулись к подземному переходу. Татьяна шла рядом молча, изредка оглядываясь. Надежде же захотелось с ней побеседовать.
     Муж ее работал на Загряжского, сказал Сергей, очевидно, она может рассказать многое о работе и помочь выяснить, могут ли быть в смерти Загряжского замешаны большие деньги. Сергей давно ее знает и характеризовал хорошо. Да и самой Надежде интуиция подсказывала, что она могла бы довериться этой женщине. Только вот как вызвать у нее ответное доверие?
     Что-то говорило Надежде, что от такой женщины, как Татьяна Грибова, нелегко будет добиться откровенности, не станет она болтать о серьезных вещах с первой встречной, даже если ту рекомендовал старый приятель.
     Надежда оглянулась. Белой машины нигде не было видно. Заметив ее движение, Татьяна усмехнулась, но ничего не сказала.
     Их обогнал широкоплечий парень и толкнул Надежду плечом, не извинившись. Она удержалась на ногах и даже не крикнула хаму вслед обидного слова, постеснялась Татьяны. Однако машинально Надежда свернула в сторону, чтобы обойти здание метро сзади - там было поменьше народу. Татьяна взглянула искоса и остановилась.
     - Я, пожалуй, на метро не поеду - в магазин зайти нужно и позвонить...
     Она выразительно замолчала, так что Надежда все поняла и откланялась.
     В закоулке никого не было, кроме старого бомжа, копающегося в каких-то выброшенных картонных коробках, и двух бездомных собак.
     И вдруг, откуда ни возьмись, перед Надеждой выросли двое подростков, один нагло сплюнул ей под ноги и процедил:
     - Эй, тетка! Дай закурить!
     Надежда оторопела - никогда еще к ней не обращались с подобной просьбой. Она не парень, у которого можно отнять деньги, не девушка, которую можно затащить в подъезд. Мальчишкам было лет по четырнадцать.
     - Ты, паршивец, как разговариваешь? - мгновенно вскипела Надежда. - Ты соображаешь, к кому обращаешься?
     В это время сзади раздался какой-то сдавленный звук и что-то шлепнулось на землю. Стараясь не упускать из вида парней, Надежда обернулась. Третий подросток лежал на грязном асфальте, закрыв лицо, а Татьяна выпрямилась и показала Надежде обломок кирпича.
     - По голове хотел вас стукнуть.
     Недолго думая, Надежда с костылем наперевес устремилась на подростков:
     - Ах вы, сволочи!
     Бомж оторвался от коробок и даже сделал шаг навстречу, собаки залаяли, и подростки пустились наутек - в их планы, очевидно, не входило поднимать шум. Разумеется, Надежда и не думала их догнать - где уж с больной ногой. Она остановилась и перевела дух. К тому времени и третий негодяй побежал прочь, так и не открыв лицо.
     - Чем вы его? - отдышавшись, спросила Надежда.
     - Зонтиком, - спокойно ответила Татьяна, - прямо в лицо ткнула, может, даже нос сломала...
     - И поделом! - с сердцем сказала Надежда, ей уже порядочно надоели малолетние мерзавцы. - В следующий раз подумают, прежде чем к женщине приставать...
     - Они бы и в этот раз, может, подумали... - протянула Татьяна.
     Надежда Николаевна, привлеченная странной интонацией, оглянулась. Белая машина остановилась в двадцати метрах от них, из нее выскользнула та самая девица, которая минувшей ночью сперва помогла Надежде сбежать от бандитов, а потом сама продемонстрировала "звериный оскал".
     - О-о! - прошептала Надежда. - Никак моя старая знакомая! Здрасьте вам, как говорится, давно не видались...
     Девица встретилась с Надеждой глазами и шагнула вперед. Но тут из-за угла показалась большая компания парней и девушек, потом продуктовый фургон засигналил, требуя освободить дорогу.
     Надежда схватила Татьяну за руку:
     - Бежим быстрее туда, где народу побольше! Там она ничего не посмеет сделать!
     На площади перед станцией метро они остановились. Татьяна Грибова с большим интересом смотрела на ловко пробирающуюся между припаркованными машинами девицу.
     - Вы с ней знакомы? - настороженно спросила она.
     - Как вам сказать... - слегка замялась Надежда. - Имени ее я не знаю, но дело иметь с этой фурией приходилось. Такая, знаете, настырная личность.., и очень невоспитанна.
     - Вот как? - Грибова взглянула задумчиво. - Стало быть, она следит за вами? Имейте в виду: это очень подозрительная девица.
     - А то я не знаю! - обиделась Надежда.
     Татьяна остановилась и поглядела на свою спутницу в упор:
     - Слушайте, вы вообще кто? Откуда вы знаете Загряжского?
     - Да я вовсе и не знаю Загряжского! - открестилась Надежда.
     - А зачем тогда притащились на его похороны? Да еще с больной ногой!
     - Ой! - Надежде стало смешно. - Да я вовсе и не на похороны. Я из больницы выписалась, потом случайно Сергея встретила... - Она замолчала, наткнувшись на злой, недоверчивый взгляд Татьяны.
     - Угу, случайно, - процедила та, - а теперь его бывшая пассия, его.., черт знает кто, совершенно случайно вас преследует и даже наняла подростков, чтобы дать вам по голове?
     - Вы думаете, это она их наняла? - живо отозвалась Надежда. - То-то мне показалось удивительно, зачем я им понадобилась... А откуда вы ее знаете?
     - Знакомы... - протянула Татьяна.
     - Слушайте, ей-богу, я рассказала бы вам всю эту невероятную историю, но только у нас на хвосте висит эта прилипала и ни за что не даст спокойно поговорить! - воскликнула Надежда.
     Девица из белой машины делала вид, что выбирает фрукты на лотке, но время от времени бросала на Надежду мимолетные взгляды, проверяя, что она никуда не ушла.
     - Следите за мной и ничему не удивляйтесь! - шепнула вдруг Грибова и юркнула в толпу.
     Подобравшись ближе к интересующей их девице, она потянула за рукав здоровенную рыжую тетку в блестящем, как елочная игрушка, зеленом клеенчатом плаще.
     - Дама, - трагическим голосом сообщила Татьяна, - вот та девушка только что к вам в сумочку залезла!
     Тетка разинула рот, завопила, как пожарная сирена, и набросилась на оторопевшую от такой наглости девицу. Татьяна, не дожидаясь развития событий, кинулась к Надежде, подхватила ее под руку и потащила ко входу в метро, приговаривая:
     - Скорее, скорее, пока она не вырвалась!
     Сзади слышались истошные вопли клеенчатой тетки, которая вцепилась в девицу, как весенний клещ:
     - Шлюха! Воровка! Я тебя в ментовку своими руками отволоку! Я тебе глазенки наглые выцарапаю!
     Дрянь подзаборная! И