инхронного перевода.
   Слова "синхронный перевод" Лену испугали - это очень тяжелая  работа,
и ей до сих пор не приходилось ее выполнять. Но когда Мишка сказал,  что
платить будут сто долларов в день, всякие сомнения отпали.
   Переводчики - "синхронисты" - это элита, платят им очень  хорошо,  но
работа  совершенно  каторжная.  Синхронист   должен   сходу   переводить
выступление докладчика, то есть он должен расслышать фразу, перевести на
русский и произнести перевод в микрофон, в  то  же  время  не  пропустив
следующую фразу выступающего. Некоторые докладчики думают о переводчиках
и делают после каждой фразы  небольшую  паузу,  чтобы  дать  возможность
произнести перевод, но большинство совершенно не  задумывается  о  таких
нюансах и  тараторят  без  передышки.  Час  такого  перевода  изматывает
больше, чем обыкновенный рабочий день.
   Мишка привел Лену  в  Таврический  дворец,  где  проходила  очередная
экономическая конференция.
   Он представил ее замотанной женщине, которая окинула Лену придирчивым
взглядом, кивнула и втолкнула ее в кабинку переводчика. Это было, как  в
тех случаях, когда ребенка бросают в воду, чтобы он научился плавать.
   Кто-то учится, кто-то тонет.
   На трибуну вышел  импозантный  седовласый  англичанин,  откашлялся  и
начал свое выступление. Лена нацепила  наушники,  схватила  микрофон,  и
начался кошмар.
   Она потеряла счет времени, забыла, на каком свете находится,  как  ее
зовут. В уши вползала бесконечная змея английской речи, Лена лихорадочно
подбирала русский эквивалент и говорила,  говорила,  говорила,  в  ужасе
думая, что она не помнит, что только что сказал этот английский хлыщ.
   Когда она была уверена, что не выдержит больше ни минуты,  англичанин
поблагодарил слушателей, поклонился и под аплодисменты покинул трибуну.
   Лена откинулась на спинку стула. По ее щекам ползли слезы.
   В кабинку влетел Мишка. Он окинул ее сочувственным взглядом,  схватил
наушники и вытолкал в коридор:
   - Походи немножко, я поработаю. Первый раз  синхронка  -  это  чистый
гроб!
   Лена на негнущихся ногах выползла в коридор и прислонилась  к  стене,
чтобы не упасть.
   Вдруг рядом с ней раздался низкий, чуть хрипловатый голос:
   - Что, совсем плохо?
   Она подняла глаза и увидела ужасно худого мужчину. Такого худого, что
пиджак висел на нем, как на вешалке. Но  при  такой  худобе  он  излучал
энергию, силу и уверенность. И еще доброту.
   Лена почувствовала странный укол в сердце.  Ей  показалось,  что  все
звуки вокруг нее неожиданно смолкли, как будто  она  снова  оказалась  в
звуконепроницаемой оболочке лингафонной кабины.
   Мужчина вставил в ее губы сигарету и  поднес  огонь  зажигалки.  Лена
благодарно кивнула и закашлялась: сигарета была слишком крепкая.  Однако
от этой затяжки ей стало легче, напряжение отпустило.
   - Сейчас будет перерыв, - сказал  мужчина,  пойдем  в  буфет,  выпьем
кофе, а то на тебе совсем лица нет.
   Это звучит удивительно банально, но Лене казалось, что она знает  его
уже много лет. Так ей было с ним просто и легко.
   Его звали Сергей, он был журналист и освещал конференцию для  крупной
петербургской газеты.
   Когда первый день работы конференции закончился и  Лена  выползла  на
улицу, как шахтер выползает из шахты, еле переставляя ноги от усталости,
жмурясь от резкого весеннего солнца, она увидела Сергея, поджидавшего ее
на ступеньках дворца.
   Они долго шли по весенним улицам, разговаривая о какой-то  ничего  не
значащей ерунде - о детстве, о снах, о мороженом, и вся эта  бесцельная,
пустая болтовня казалась удивительно важной, наполненной смыслом, потому
что важны были не слова, а интонации, звуки голоса.
   Лена не замечала дороги, не понимала, куда они идут,  но  в  какой-то
момент они оказались возле метро.
   Из  ларька,  торговавшего  кассетами  и  компакт-дисками,   доносился
надтреснутый, высокий мужской голос:
   "Над небом голубым есть город золотой..."
   Лена  запрокинула  голову   и   увидела   тревожное,   блекло-голубое
петербургское весеннее небо.

***

   Конференция продолжалась четыре дня, и каждый день Сергей поджидал ее
на ступенях Таврического дворца.
   А когда зарубежные экономисты разъехались по  своим  странам  и  Лена
вернулась в университет, Сергей ждал ее возле входа на факультет.
   Он не скрывал от нее, что женат. Но отношения с женой  были  давно  и
безнадежно испорчены, развод был делом времени. Лене казалось,  что  она
сошла с ума или подхватила какую-то редкую, неизлечимую инфекцию. Она не
могла  и  дня  провести  без  Сергея,  без   его   блекло-голубых,   как
петербургское небо, глаз, без его низкого, чуть хрипловатого  голоса.  В
разлуке с ним  она  становилась  совершенно  больной,  ее  ломало,  лицо
начинало гореть, как от  высокой  температуры.  Так  наркоманы  начинают
болеть и мучиться, если лишить их на какое-то время привычной отравы.
   В один из первых дней их бурного романа Сергей привез ее в Комарове.
   Весна бурно штурмовала пригороды. Снег кое-где  еще  лежал  -  серый,
ноздреватый, обреченный - но на припеке уже  вылез  первый  безалаберный
цветок мать-и-мачехи.
   Взявшись за руки, как дети, они прошли от станции мимо тихих,  уютных
профессорских  домиков,  миновали  огромную  черную  ель  и  подошли   к
покосившейся калитке.
   Перед ними  был  веселый  деревянный  дом,  веранда  с  разноцветными
стеклами, бросавшими во все стороны веселые праздничные блики.
   На крыльце стояла крупная, величественная старуха.
   Она прикрывала глаза от солнца ладонью и всматривалась в  неожиданных
гостей.
   - Сереженька, - проговорила старуха густым оперным басом, - я с  утра
знала, что ты приедешь!
   Я даже испекла твои любимые плюшки с корицей! А кого это  ты  ко  мне
привез?
   - Познакомьтесь, Матильда Васильевна, - церемонно проговорил  Сергей,
- это Лена.
   Матильда Васильевна наклонила голову набок, как большая умная  птица,
и долго, внимательно смотрела на Лену. Девушка  почувствовала  необычное
волнение, ей казалось, что она пришла на серьезный экзамен и  не  знает,
сдаст его или завалит.
   Неожиданно старуха ласково улыбнулась и протянула к ней руки:
   - Здравствуй, девочка! У тебя удивительно хорошие глаза!
   И тут же она повернулась и недовольно сказала Сергею:
   - Не то что у...
   Сергей рассмеялся:
   - Матильда Васильевна,  не  разводите  конспирацию!  Лена  знает  про
Ольгу!
   - Вот и славно, - старуха медлительно развернулась  и  вошла  в  дом,
приглашая гостей,  -  вот  и  замечательно,  а  то  не  люблю  я  всякие
недомолвки и тайны мадридского двора!
   Потом они пили чай  на  веранде,  и  цветные  стекла  отбрасывали  на
белоснежную крахмальную скатерть с  вышитой  в  углу  монограммой  яркие
квадраты - синие, зеленые, оранжевые.
   Во главе стола сидела Матильда Васильевна, крупная и  величественная,
как памятник Екатерине Великой возле Александрийского театра.
   Царственным жестом она протягивала  морщинистую  руку  за  фарфоровой
сахарницей,   наливала   в   хрупкие    старинные    чашки    ароматный,
темно-золотистый чай...
   -  Чай  надо  непременно  пить  из  старинного  фарфора,  -   громко,
значительно говорила она, тогда у него совсем другой вкус, вкус времени,
вкус воспоминаний...
   Где-то вдалеке раздавался мерный,  мощный  шум,  похожий  на  дыхание
спящего великана.., это море напоминало о своем присутствии.
   Впрочем, море шумело потом, в  один  из  следующих  приездов,  тогда,
весной, оно еще безмолвствовало, скованное льдом.
   Память сыграла с Леной шутку, смешав и перепутав воспоминания.
   И тигровые лилии пышно цвели на клумбе перед домом позднее, летом.  И
дождь ровно и  спокойно  шумел  за  окном  комнаты,  словно  рассказывая
длинную и увлекательную историю, историю со счастливым концом. И светлые
волосы Сергея пахли дождем, и его лицо светилось  в  темноте,  склоняясь
над Леной, и его горячие, сильные руки жадно и ласково  обнимали  ее,  и
все  в  нем  казалось  таким  родным,  таким  своим,  таким   бесконечно
знакомым...

***

   В  середине  августа  Лена  поняла,  что  беременна.  Это  было   так
неожиданно,  что  она   никак   не   могла   поверить,   хотя   организм
недвусмысленно давал понять, что все так,  и  нужно  что-то  решать  как
можно скорее.
   Ужасно хотелось сказать об этом  Сергею  и  увидеть,  какой  радостью
зажгутся его глаза, и потом он обнимет ее крепко-крепко, прижмет к груди
и немедленно предложит выйти за него замуж. А дальше все  будет  хорошо,
они поженятся, уедут на медовый месяц в какую-нибудь теплую экзотическую
страну, потом вернутся и станут жить в большой светлой квартире, которую
Лена оформит и обставит по своему вкусу. И через  девять  месяцев,  нет,
уже  через  семь  с  половиной  появится  на  свет  хорошенький  розовый
мальчишка с темными кудрявыми волосами.  Мама  говорила  Лене,  что  она
родилась кудрявой. А глазки у мальчишки будут папины, голубые... Но пока
об этом думать рано, потому что ее еще ожидает свадебный марш и  медовый
месяц в экзотической стране, там  где  "под  небом  голубым  есть  город
золотой..." И все, конец фильма.
   Вот именно. Усилием воли Лена очнулась от сладких дум и  поняла,  что
мечты  ее  напоминают  голливудскую  мелодраму,  где   героиня   красиво
переживает весь фильм, но все заканчивается свадьбой.
   Однако нужно было сказать ему, но  язык  все  не  поворачивался,  она
откладывала признание со дня на день.
   Откровенно говоря, Лена понятия не имела, как  он  отнесется  к  этой
новости, и хотя верила ему, но никак  не  могла  решиться  на  серьезный
разговор.
   Ночами без неге Лена не  спала,  а  пыталась  размышлять.  Она  любит
Сергея, да что там, она жить без него не может, и  беременность  тут  ни
при чем. Как только Лена увидела его тогда, на  конференции,  она  сразу
поняла, что этот человек - ее судьба, что она хочет быть с ним. Он  тоже
ее любит, Лена это чувствует. Им очень хорошо вместе.
   Но на этом все положительное кончается, дальше начинаются  сложности.
Во-первых, он все еще женат. То есть они с женой давно живут  раздельно,
но  фактически  все  еще  в  браке.  Жена  не  хочет  расстаться  с  ним
по-хорошему, поскольку тут замешался квартирный вопрос. В данный  момент
Сергей снимает квартиру, потому что в их  общей  квартире  живет  Ольга.
Сергей не обсуждал с Леной своих отношений с бывшей женой, да ее  это  и
не интересовало до поры до времени. Но сейчас  она  стала  задумываться,
вспомнила все намеки и недомолвки и поняла,  что  эта  Ольга  порядочная
стерва, не зря тетка Сергея ее терпеть не может.
   Очень осторожно она поинтересовалась у Сергея, какая кошка между ними
пробежала в свое время.
   Сергей  нехотя  рассказал,  что  Ольга  сразу  же  положила  глаз  на
драгоценности, которых у Матильды Васильевны, оказывается,  было  много.
Лена замечала кое-что - старуха любила  покрасоваться.  Из  деликатности
Лена не расспрашивала, но однажды не смогла скрыть восхищения  при  виде
брошки-веточки. Старуха сказала, что  брошка  сама  по  себе  недорогая,
камни поделочные, и золото не самой  высокой  пробы.  Старинная  работа,
конечно, хороша, но она сейчас не очень ценится.
   Лена же как завороженная смотрела на брошку. И тогда старуха  достала
откуда-то старую  деревянную  коробочку  и  показала  Лене  удивительной
красоты кольцо с очень большим  изумрудом.  Они  сидели  одни  на  даче,
Сергей пошел на станцию в  магазин.  На  улице  было  жарко,  а  в  доме
прохладно. Матильда  Васильевна  только  вздохнула,  попытавшись  надеть
кольцо на скрюченный артритом палец.
   - Примерь-ка, девочка, - сказала она.
   Лена не посмела отказаться. Камень был невиданной чистоты и  глубины,
в красивой старинной оправе. Лене кольцо было чуть великовато, но только
самую чуточку. Она  выпустила  кольцо  из  рук  без  всякого  сожаления,
драгоценности ее не  интересовали.  Она  перевела  взгляд  на  окно,  из
которого была видна дорога, и не заметила, как внимательно поглядела  на
нее Матильда Васильевна и как удовлетворенно вздохнула.  В  девочке  нет
алчности, это хорошо. Она гораздо больше  подходит  племяннику,  чем  та
жадная стерва... Ишь что выдумала тогда - чтобы она,  Матильда,  продала
драгоценности, дескать, ей все равно они не нужны. Ей хватит и  дома,  а
они зато сумеют поправить свои дела, то есть купят нормальную  квартиру,
поменяют машину и заживут  по-человечески.  А  старуху  они  не  бросят,
подкинут деньжат, если понадобится.
   Матильда Васильевна тогда очень рассердилась.  Нет  уж,  сказала  она
племяннику, вот когда она помрет,  то  все  ему  оставит,  тогда  пускай
делают что хотят. Хотя она лично  надеется,  что  племянник  не  спустит
фамильные драгоценности за бесценок, чтобы купить своей  жене  очередную
шубу или что там еще... Ольга, очевидно,  прознала  об  этом  разговоре,
впрочем, это даже хорошо.
   Только после этого Ольга перестала бывать в Комарове. А потом  они  с
Сергеем стали ссориться, и хорошо, что расстались. Уж очень горько  было
думать старой женщине, что жена  племянника  станет  носить  ее  любимые
вещи...
   Эта девочка совсем не такая, она была бы Сергею хорошей женой.
   - Возьми, девочка, от меня на память!  -  внезапно  сказала  Матильда
Васильевна и протянула Лене так понравившуюся ей брошь в виде веточки, -
будешь меня вспоминать... Только никому не говори пока...
   Лена  не  поняла,  что  значит  это  "пока",  но  приняла  подарок  с
благодарностью, а старуха подумала, как хорошо было бы, если бы  все  ее
драгоценности со временем достались этой славной неиспорченной девочке.
   Лена не знала, о чем думает старуха, ее  занимали  совершенно  другие
мысли. Сергей в последнее время стал сильно нервничать, что-то у него не
ладилось с работой, он конфликтовал с начальством, хотел уходить из  той
газеты. Дело о разводе тоже застопорилось, Ольга не хотела уступить ни в
чем, требовала каких-то денег, не соглашалась на размен квартиры.
   И Лена поняла, что сейчас сообщение о ее беременности было бы  Сергею
совершенно некстати. Умнее всего было бы ей самой  разобраться,  ведь  в
конечном итоге это ее проблемы. Ребенок сейчас не ко  времени,  но  Лена
закрывала глаза и видела толстенького  кудрявого  мальчишку  с  голубыми
глазами. Сердце сжималось от  мысли,  что  она  никогда  не  увидит  его
воочию. И Лена все оттягивала окончательное решение.
   В очередной приезд  в  Комарове  Лена  перехватила  заинтересованный,
понимающий взгляд Матильды Васильевны. Она поняла,  что  старуха  своим,
опытным  женским  взором  разглядела  произошедшие  в  ней  перемены   и
отнеслась к событию более чем благосклонно. Это было к лучшему - в  лице
тетки Сергея Лена приобретала опытного и доброжелательного союзника. При
прощании старуха отвела ее в сторону и тихо сказала:
   - Деточка, приезжай ко мне послезавтра вечером. Одна, без  Сергея.  Я
хочу с тобой поговорить.
   Дело было в воскресенье, и  Лена  знала,  что  по  вторникам  старуха
играет  в  преферанс  в  доме  своего  комаровского   соседа,   пожилого
профессора-филолога. Эти еженедельные посиделки были давней, многолетней
традицией, никогда не нарушавшейся, и Лена спросила Матильду Васильевну,
как же будет с преферансом.
   - Ах, деточка, - проговорила Матильда  своим  глубоким  выразительным
басом, - традиции на то и существуют, чтобы их нарушать! Тем  более  что
повод для нашего разговора очень важный и очень  радостный.  Я  ведь  не
ошибаюсь?
   - Не ошибаетесь, - проговорила Лена неожиданно легко.
   - Ну так приезжай часам к девяти, я вернусь с преферанса пораньше.  А
потом переночуешь у меня, вернешься в город утром.
   На том и порешили.
   Лена  провозилась  с  какими-то  делами,  опоздала  на  восьмичасовую
электричку и приехала в Комарове только в одиннадцатом часу.
   Пока она дошла до дачи Матильды Васильевны, начало темнеть. Лена  шла
радостная, словно камень свалился с души. Она так устала быть наедине со
своей  проблемой,  что  теперь  с  радостью  передоверит   ее   Матильде
Васильевне. Старуха хорошо к ней относится, и  Сергей  ее  уважает.  Она
научит Лену, как правильно поговорить с Сергеем. Все будет хорошо.
   Это был последний легкий и радостный вечер в ее жизни.
   Она открыла калитку и удивленно взглянула на дом.  В  окнах  не  было
света, только по одному из них пробежал смутный отсвет, как будто внутри
кто-то светил электрическим фонариком.
   Лена подумала, что старуха забыла о своем приглашении и засиделась за
преферансом. Она решила подождать ее в саду, но на всякий случай  громко
окликнула:
   - Матильда Васильевна, вы дома?
   Ответом на ее крик был странный шум в  доме,  как  будто  там  что-то
уронили, затем прозвучали быстрые шаги,  и  через  несколько  секунд  на
пороге появился мужской силуэт.
   Очень худая фигура, светлая рубашка и светлые волосы на фоне  темного
дверного проема вот и все, что девушка смогла разглядеть  в  сгущающихся
сумерках. Удивленная, она крикнула:
   - Сережа, что случилось?
   Но мужчина ничего не ответил и бросился бежать вокруг дома, чтобы  не
столкнуться с ней. Он нырнул в густые кусты сирени, и по треску и скрипу
Лена поняла, что перемахнул через забор.
   Очень встревоженная, Лена бросилась к дому.
   В темноте миновав веранду, она включила свет в коридоре и  вбежала  в
комнату Матильды Васильевны. Здесь царил ужасающий  разгром.  Всегда  до
педантизма аккуратная,  сверкающая  чистотой  комната  была  перевернута
вверх  дном,  содержимое  шкафов  выброшено  на  пол,  старомодные,   но
удивительно респектабельные наряды старушки  валялись  повсюду,  смятые,
испачканные и разорванные.
   В первый момент Лена на заметила саму хозяйку.
   Матильда Васильевна лежала на полу возле дивана.  Она  еще  дышала  и
странным, однообразным, механическим жестом двигала левой  рукой.  Возле
нее лежала пустая шкатулка с оторванной  крышкой.  Лена  склонилась  над
старухой и попыталась приподнять ее тяжелую,  мелко  трясущуюся  голову.
Старуха увидела ее,  и  в  глазах  мелькнуло  узнавание  и  горечь.  Она
разомкнула губы и попыталась что-то сказать, но из горла вырвался только
нечленораздельный, булькающий звук.
   Тогда Матильда Васильевна невероятным усилием подняла руку и показала
на что-то,  находящееся  у  Лены  за  спиной.  Лена  повернулась,  чтобы
посмотреть,  на  что  та  показывает.  За  спиной  девушки  было   окно,
задернутое ситцевой занавеской.
   Лена перевела взгляд  в  сторону.  Рядом  с  окном  на  стене  висела
фотография в деревянной рамке. Сергей,  совсем  еще  мальчик,  стоял  на
крыльце этого самого комаровского дома.
   - Это был Сергей? - с ужасом спросила Лена, поворачиваясь к  Матильде
Васильевне.
   Но  глаза  старухи  остекленели,  тяжелая  рука  упала,  и   Матильда
Васильевна перестала дышать.
   Лена вскочила.
   Она была в ужасе; Происшедшее не умещалось в ее сознании.
   Неужели Сергей ограбил свою тетку?
   Ведь он прекрасно знал, что по вторникам она играет в  карты,  и  мог
воспользоваться  ее  отсутствием,  а  когда  Матильда  вернулась  раньше
обычного, он ударил ее и  сбежал..,  хотя,  может  быть,  он  к  ней  не
прикасался, а старуху хватил удар, когда она  застала  в  доме  любимого
племянника за грабежом.., много ли надо старому человеку?
   Лена не могла поверить очевидному.
   Сергей, такой славный, сердечный, любящий., неужели  он  способен  на
такое? И зачем, зачем он это сделал?  Ведь  Матильда  Васильевна  всегда
говорила, что все достанется племяннику, что Сергей  -  ее  единственный
наследник.
   Но как неоспоримое доказательство совершенного преступления перед ней
лежала пустая шкатулка из-под старухиных драгоценностей. И  этот  силуэт
на фоне окна... Лена же его видела...
   Матильда Васильевна хранила свои украшения  в  этой  самой  шкатулке.
Старуха сама не раз показывала их. Прежде Лена  не  задумывалась  об  их
ценности, но помнила замечательные опаловые серьги,