а входе спать уж точно не будет и мимо него бесчувственное тело пронести будет трудно. Сама же она решила вообще не спать и в случае чего заорать на все отделение.
     Как обычно, после девяти вечера она отправилась звонить мужу. Но внизу у телефона-автомата была такая очередь, что Надежда решила попроситься позвонить на посту у медсестры - с ее ногой стоять было тяжеловато.
     Она поднялась к себе на второй этаж, но телефон на посту был занят - Людочка проверяла уроки у сына-первоклассника. В ответ на умоляющий взгляд Надежды она махнула рукой в сторону ординаторской - иди, мол, там никого нету.
     Надежда постучала в ординаторскую и, когда никто не отозвался, осторожно открыла дверь. Но оказалось, что в ординаторской идет разговор между медбратом Андрюшей и невесть как просочившейся туда Любкой. Андрюша говорил комплименты, Любка хохотала и жевала конфеты. На вошедшую Надежду Андрей глянул очень неодобрительно, и она со вздохом ретировалась. Ужасно не хотелось идти снова вниз - там очередь и дует от дверей, - и Надежда перешла через лестничную площадку, чтобы проникнуть в отделение хирургии.
     Коридор был безлюден, и не слышно было никаких голосов. На посту дежурной медсестры никого не было и даже не горела настольная лампа. Надежда сняла трубку телефона, но он молчал. Не было никаких гудков - ни длинных, ни коротких. Надежда потянула дверь ближайшей палаты. Она отворилась с противным скрипом. В комнате царила полная темнота.
     - Простите! - Надежда тихонько прикрыла дверь, решив, что больные - все лежачие - уже спят.
     "Да что же такое с телефоном? Видно, придется идти вниз или у Любки мобильник попросить..."
     Но, вспомнив, что Любка занята светской беседой, которая очень просто могла перейти уже в более тесное общение, Надежда приуныла. А позвонить мужу нужно было срочно - она хотела, чтобы Сан Саныч поговорил с врачом и забрал ее из этой сумасшедшей больницы под расписку как можно скорее.
     Машинально Надежда приоткрыла дверь следующей палаты и остановилась на пороге. В палате стояла тишина, но тут тусклый луч света из коридора упал на ближнюю койку, и Надежда увидела, что там лежит только голый матрац и подушка без наволочки. В палате никого не было, оттого и свет погашен.
     Надежда вышла в коридор и остановилась. Отделение поражало удивительной тишиной. Она ошиблась, думая, что лежачие больные уже спят, а ходячие смотрят телевизор, сестрички же болтают где-нибудь с молодыми ординаторами. В отделении просто никого не было - ни врачей, ни больных. Нигде не раздавалось ни звука - не стонали послеоперационные, не кашляли старики, не цокали каблучками сестрички. Огромное отделение с длиннющим коридором как вымерло, то есть действительно безлюдное помещение производило именно такое впечатление.
     Надежда почувствовала себя, как моряки в Бермудском треугольнике, когда они нашли в океане судно "Принцесса Мария". Машина работала, руль поворачивался сам собой, на палубе было оставлено ведро с водой и швабра, на горячей плите стояли кастрюли с супом, в кубрике на столе брошены карты - и нигде не было ни одного человека из команды. Тайна "Принцессы Марии" так и осталась тайной, но здесь все-таки не Бермудский треугольник, напомнила себе Надежда, люди не могут пропадать просто так.
     Надежда еще раз оглядела пустой коридор и облегченно рассмеялась. Определенно у нее начинается склероз. Ведь говорила же третьего дня тетя Дуня, что в хирургии задумали делать ремонт и всех больных кого срочно выписывают, кого переводят временно в другое отделение. Поэтому так пусто в палатах и телефон не работает.
     "Пребывание в этой больнице очень плохо влияет на мои умственные способности, - со вздохом подумала Надежда. - Ни днем ни ночью тут покоя нету, мало того что Поросенке храпит, как иерихонская труба, так теперь по ночам люди пропадать стали..."
     Надежда повернулась и пошла обратно - возможно, Людочка уже закончила трудный разговор с первоклассником, иначе придется отстоять очередь у автомата. Она толкнула дверь на лестницу и остановилась: дверь не поддавалась. Надежда по инерции толкнула ее еще раз, потом налегла плечом, думая, что дверь заклинило. Но через некоторое время поняла всю тщетность своих попыток: дверь была заперта.
     Вот тебе и раз! Очевидно, кто-то из персонала закрыл дверь пустого отделения, чтобы не шастали посторонние. Надежда подергала дверь, даже постучала немного, но вовремя опомнилась: в травматологическом отделении ее не услышат - слишком длинный там коридор, а по лестнице в это время никто не ходит.
     Вот именно. Эта мысль впилась в Надежду, как сосновая иголка в ступню. По лестнице так поздно никто не ходит, кто же тогда запер дверь? И вообще, это мог сделать только человек, облеченный хозяйственной властью - завхоз или сестра-хозяйка, но их-то уж точно не бывает в больнице после пяти часов!
     Надежда отступила от двери и пошла по коридору в противоположную сторону, уговаривая себя не волноваться - там есть еще одна дверь, и уж она-то точно не заперта. Хотя как раз та дверь черного хода всегда бывает заперта, вспомнила она уже по дороге. Если бы не нога, Надежда пустилась бы по коридору бегом, но проклятый гипс мешал, и нога не сгибалась в колене.
     Шаги гулко разносились по коридору, и от этого Надежде Николаевне стало очень неуютно. Она убеждала себя, что досадное недоразумение вскоре разъяснится, что если та, другая дверь окажется запертой, она вернется к этой и рано или поздно кто-то пойдет по лестнице и услышит ее крики. Ну посмеются над ней, может быть, даже обругают, что полезла куда не положено, но выпустят ведь. А если даже не выпустят, то можно переночевать в какой-нибудь палате просто на матраце. Все же отапливаемое помещение, не на улице же она осталась! Но страх перехватил горло, и сердце сжималось, как ни старалась Надежда Николаевна взять себя в руки.
     Дверь черного хода, естественно, была заперта, и запыхавшаяся Надежда побрела обратно, проклиная длину больничных коридоров. По пути она заглянула в две-три палаты, там было то же, что и в первой, с той разницей, что на кроватях не было ни матрацев, ни подушек, одни пружинные сетки.
     Дойдя до двери, Надежда опять подергала ее без надежды на успех, потом постучала в стекло и покричала немного. Естественно, никто не отозвался. Дверь запиралась на ключ, причем и с той и с другой стороны открыть ее тоже можно только ключом. Стало быть, кто-то хозяйственный запер двери, но почему же тогда не выключили свет? В длиннющем коридоре Надежда насчитала одиннадцать плафонов под потолком - никакой экономии электроэнергии!
     Как бы в ответ на ее замечание, свет в коридоре погас. Надежде стало жутко. Она четко помнила, что все выключатели находятся в середине коридора у поста дежурной медсестры. Но там ведь никого не было, во всем отделении вообще никого не было, кроме самой Надежды!
     В темноте ей стало так жутко, что хотелось сесть на пол и визжать, пока не кончатся силы. Стекло в двери было очень прочное, его не выбить легоньким алюминиевым костыликом. Конечно, если бы поблизости был железный лом или топор...
     Наконец она решилась дать волю своим страхам - интуиция подсказывала ей, что в темноте кроется опасность. Ведь беднягу Сырникову похитили. Потом неизвестные бандиты убедились, что взяли не того свидетеля, и вернулись за Надеждой.
     Думая на ходу, Надежда осторожно кралась вперед, к выключателям. Глаза привыкли к темноте, тем более что в коридор попадал свет из окон - немного, только чтобы видеть смутные тени.
     Но вот и стол медсестры. Надежда на ощупь нашла выключатели и подергала их. Свет не горел, независимо от положения выключателей. Стало быть, энергию отключили по-другому, вывинтили пробки, например... Или устроили короткое замыкание... Но для чего?
     - А для того, наконец вынуждена была признать Надежда, чтобы поймать ее здесь, в совершенно пустом помещении, напугать до полусмерти, похитить или вообще убить...
     Когда все встало на свои места, Надежда слегка приободрилась. Ведь боятся обычно больше всего неизвестного. Если сделать смелое допущение, что дверь закрыли с целью навредить Надежде, то она готова дорого продать свою жизнь.
     "Так-то, голубчики, - думала Надежда, прижимаясь к стене в самом темном месте коридора, - я вам не сонная Сырникова. Я всякого повидала в жизни и так легко в панику не впадаю. Если уж совершила такую глупость, что пришла сюда сама, то дальше я вам помогать не стану, попробуйте-ка встретиться со мной лицом к лицу".
     Незачем говорить, что монолог Надежды был своего рода аутогенной тренировкой. Она убеждала себя, что не все потеряно и вполне можно от бандитов спастись, главное - не бояться. На самом-то деле Надежда понимала, что где уж справиться немолодой женщине, да еще с ногой в гипсе, с двумя, а то и тремя сильными мужиками. Но про это она старалась не думать.
     В отделении по-прежнему стояла тишина, не нарушаемая никакими звуками. Надежда не шевелилась и даже почти не дышала. Враги ожидали, что она впадет в панику, будет метаться по коридору и кричать, а она решила применить обманный маневр. Для этого требовалась выдержка - что ж, ее Надежде Николаевне Лебедевой не занимать.
     И вот в жуткой ватной тишине Надежда услышала крадущиеся шаги. Определенно, шаги были по ее душу. Она мобилизовала всю свою силу воли, чтобы не броситься бежать сломя голову. И когда прошел первый приступ страха, она даже немного успокоилась.
     Все стало ясно. Действительно, и дверь заперли, и свет выключили не привидения, а вполне реальные люди, которые охотятся за ней, Надеждой. Стало быть, она не сумасшедшая и не истеричка.
     Надежда Николаевна никогда и не считала себя таковой, но не вредно лишний раз в этом убедиться.
     Перед ее глазами встал план отделения травматологии - он висел в углу коридора у аварийного выхода, и пунктиром был обозначен путь эвакуации больных в случае пожара или еще какого-нибудь стихийного бедствия. Отделения травматологии и хирургии были совершенно одинаково устроены, одно являлось зеркальным отражением другого. В "травме" тоже был длинный коридор и сестринский пост посередине.
     Вначале располагались палаты, а в глубине - в небольшом коридорчике - операционная, перевязочная, процедурный кабинет и ординаторская. В хирургии все было точно так же, только коридорчик располагался не справа, а слева.
     Моля бога, чтобы проклятый гипс не стучал, Надежда принялась красться в сторону коридорчика.
     Для удобства она опиралась на костыль и делала это без опасения - Сан Саныч собственноручно надел на острый алюминиевый конец маленькую резиновую галошку.
     Хорошо, что Надежда была гораздо ближе к коридорчику, чем ее неизвестный преследователь. Она безошибочно повернула налево -" не зря провела в больнице почти месяц - и открыла первую дверь, по ее предположениям это была перевязочная. Надежда хотела найти там какое-нибудь режущее или колющее оружие - ножницы, к примеру, или, на худой конец, пинцет...
     Но не успела: шаги преследователя раздались совсем близко. Надежда затаилась за дверью. И вдруг вдалеке послышался мужской голос:
     - Эй, Витек! Ну что там у тебя?
     - Тут она где-то, - отвечал Витек, - никуда не денется.
     - Давай не тяни... Дух велел торопиться...
     "Те самые, - мелькнуло в голове у Надежды, - которые в морге были..."
     - Черт, не видно ни фига! - Витек рывком распахнул дверь. - Выходи, тетя, с веща...
     Договорить он не успел, потому что Надежда ловко подставила свой костылик, Витек, плохо видевший в темноте, естественно, споткнулся и со всего размаха плюхнулся на пол, причем проехал по гладкому линолеуму метра полтора и врезался головой в стеклянный шкафчик с инструментами.
     Звон стекол сопровождался зверским воплем незадачливого Витька, потом все стихло.
     - Витек! - снова послышался далекий голос. - Что там у тебя? Тетка-то жива? А то Дух голову снимет, если и эта того...
     "Стало быть, Сырникову они уже уморили, - сообразила Надежда. - Мерзкая, конечно, была баба, но все же мир ее праху..."
     Осторожно, стараясь не наступать на стекла, она подошла ко второму шкафчику. Там раньше, вероятно, хранились перевязочные материалы, но сейчас остались только кусок ваты, банка с вазелином и бутыль, на вид пустая.
     Надежда потрясла бутыль - там плескалось немного жидкости. Она отвинтила пробку и понюхала - ничем не пахло. Очевидно, в бутылке находилась перекись водорода - оттого бутыль и казалось пустой, что перекись совершенно прозрачна. Надежда взяла в руки бутыль и снова заняла свой пост у дверей.
     Не прошло и минуты, как послышался близкий топот.
     - Витек, ты где, отзовись? - проговорили за дверью.
     - М-м, - отозвался Витек, - ч-черт...
     Надежда открыла пробку, и как только дверь отворилась, плеснула из бутыли в то место, где, по ее расчетам, должна была находиться бандитская физиономия. Крик, который раздался сразу же, подсказал Надежде, что она попала куда надо.
     "Жаль, не серная кислота была в той бутылке", - подумала Надежда и сама удивилась собственной кровожадности.
     Перекись водорода не могла причинить бандиту особенного вреда - кожа вообще не пострадает, а глаза пощиплет немножко, и пройдет все, если как следует промыть. Но на некоторое время Надежда сумела вывести двоих бандитов из игры.
     Бандит выронил горящий фонарик, Надежда еще огрела его пустой бутылью по голове и выскочила в коридор. Из перевязочной неслась жуткая ругань. Надежда побежала сколь могла быстро в сторону черного хода - ей пришло в голову, что стекло на двери там не такое прочное. А в общем, она уже плохо соображала - двоих бандитов оказалось многовато для ее расшатанных в больнице нервов.
     "Господи! - призывала она на бегу. - Господи, помоги!"
     И - о чудо! - она заметила за стеклом двери какой-то силуэт. Дверь открылась, и лампочка на площадке осветила мужчину в белом халате и докторской шапочке.
     - Что случилось? - проговорил он вполголоса. - Как вы сюда попали?
     - Доктор, - Надежда собрала последние силы и говорила на бегу, - доктор, какое счастье, что вы пришли.., там бандиты...
     Она подбежала уже к двери и готова была упасть неизвестному доктору в объятия, как вдруг заметила смуглую кожу, черные глаза и брови, нос с горбинкой...
     - Дух... - слабеющим голосом крикнула Надежда, но струя из баллончика, пущенная Духом, не дала ей договорить.
     Дух подхватил медленно оседающую Надежду и аккуратно положил ее на пол, потом с ненавистью посмотрел на приближающихся подчиненных. Вид у них был самый неприглядный. У Витька из порезов на голове струилась кровь и стекала по лицу, Крыса же зажимал пальцами глаза и постанывал.
     - Хороши же вы бойцы, если одна баба-инвалид так вас разукрасила!
     - Кой черт, инвалид! - злобно огрызнулся Витек. - Может, она и не инвалид вовсе? Может, она тут придуривается, симулирует?
     - Прекратить базар! - вполголоса приказал Дух. - Выметаться отсюда надо как можно скорее.
     Надежда пришла в себя довольно быстро: Дух побоялся, что тетка откинет копыта раньше времени, и плеснул из баллончика несильно. Прежде всего Надежда осознала, что лежит на очень неудобном ложе и не может пошевелиться - ноги и руки были крепко стянуты ремнями. Не открывая глаз, она попыталась вспомнить, что с ней случилось, а когда вспомнила, то чуть не застонала от бессильной ярости. Так глупо попасться! Принять старшего из бандитов за спасителя-доктора только потому, что на нем был белый халат!
     Непростительная глупость! И теперь она за это поплатится.
     Еще Надежду трясло, и пахло бензином - все ясно, они едут в машине, а привязана она к носилкам, значит, машина "Скорой помощи".
     "Вообще-то умно, - подумала Надежда. - Кого удивит возле больницы "Скорая помощь"? Так они и Сырникову вывезли".
     Вспомнив о Сырниковой, Надежда расстроилась - очень просто может быть и у нее такой быстрый конец.
     В спину больно кололо и холодило. Это был тот самый костылик. Очевидно, когда Надежду переносили в машину, костыль зацепился за руку, так с ним и положили.
     - Что-то долго она в себя не приходит, - обеспокоенно произнес голос с легким кавказским акцентом. - Проверь, Витек, не сдохла ли...
     Надежда решила открыть глаза. Над ней склонилось лицо Витька, все в заклеенных пластырем порезах.
     - Очухалась, лоханка старая! - с ненавистью процедил Витек. - Ух, я до тебя доберусь! Всю морду разбила!
     - Да я до тебя пальцем не дотронулась! - возмутилась Надежда. - Под ноги нужно смотреть. Еще и имущество государственное попортил, а оно, между прочим, денег стоит. Больница-то на госбюджете, где они теперь денег на новый шкафчик возьмут?
     - Заткнись! - заорал Витек и поднял было уже руку для удара, но Дух ловко перехватил ее и толкнул Витька на место.
     - Здесь я командую, когда бить! - процедил он.
     - У меня сердце больное, - на всякий случай соврала Надежда, - будете бить - сразу помру.
     Бандиты никак на ее слова не отреагировали, и Надежда решила сменить тактику.
     - Ребята, - начала она миролюбиво, - вы вообще-то не ошиблись? Может, вам кто-то другой нужен? В жизни я никаких криминальных дел ни с кем не имела, с вашей братией вообще первый раз близко познакомилась.
     - Расскажешь, что видела - отпустим, - коротко промолвил Дух и отвернулся.
     - Ага, так я и поверила, - протянула Надежда, - как Велору Михайловну отпустили? Нехорошо безвинного человека убивать, на том свете зачтется...
     - Будешь болтать - рот заклею, - бросил снова Дух.
     Надежда испугалась и замолчала, да скоро уже и приехали. Машина свернула, потом попетляла и остановилась. Надежду отвязали, она успела только прихватить костылик и порадоваться, что нынче вечером, собираясь звонить по телефону, она надела вполне приличный тренировочный костюм и вместо шлепанцев - тапочки, которые не сваливались с ног. Беднягу Сырникову похитили в одной ночной рубашке, а это унизительно...
     Витек и проморгавшийся Крыса подхватили Надежду под руки и проволокли через двор к двери в дом, причем, когда она пыталась вертеть головой, чтобы определиться на местности, Витек пребольно шлепнул ее по затылку. Она успела только заметить, что тащат ее не в жилой дом, а в бывшее промышленное здание - склад какой-то.
     Надежду с ходу проволокли на второй этаж, потому что на первом было весьма некомфортно: пустое гулкое помещение, не то гараж, не то сарай, пол цементный, а из мебели - сломанная табуретка.
     На втором этаже был коридор и несколько дверей, Надежду впихнули в большую комнату, протащили через нее в другую, поменьше, и усадили на стул.
     Кроме вновь прибывших, было там, в большой комнате, еще несколько рослых накачанных парней, трое сидели на продавленном диване, смотрели телевизор, двое играли в карты, и только один занимался делом - разбирал пистолет на маленьком столике у окна.
     "Прямо какие-то партизанские будни, - вздохнула Надежда. - Очевидно, здесь, в этом доме, - бандитская база. Или хаза. Или малина, черт их разберет, как это называется. Это вообще неважно. Самый главный вопрос: как мне отсюда выбраться..."
     Витек принес откуда-то две бутылки пива, протянул товарищу, сел поудобнее напротив Надежды и отхлебнул из бутылки. Она тут же почувствовала жуткую жажду, сухость в горле.
     "Чтоб ты подавился, - пожелала она Витьку, - Как же мне себя вести? Отрицать все, говорить, что они приняли меня за другую, или вести переговоры - пускай дадут воды, в туалет сводят..."
     - Ну, ребята, свободны, - заговорил появившийся Дух, - я сам с теткой побеседую.
     - Что вас интересует? - холодно спросила Надежда, когда дверь за бандитами закрылась.
     - Меня интересует все, что вы видели прошлой ночью: кто приходил в морг и что он или они там делали.
     - Я ничего не видела, я ночью спала, - скороговоркой заговорила Надежда, но тут же сникла от сильной пощечины.
     - Не будем терять время,:
     - напомнил Дух, - в моем распоряжении паяльники, утюги и целая куча застоявшихся жеребцов. Они с удовольствием позабавят