начальство  пыталось  приспособить   это
помещение к делу, но потом нашлось кое-что получше, и  сарай
бросили  за  ненадобностью. Мурат  доверчиво  пошел  за  ней
внутрь.  Там уже ждал Алекс с одеялом, которое он немедленно
набросил  на  влюбленного Мурата.  Оксана  достала  шприц  и
вколола  ему  двойную дозу снотворного. Мурат вскоре  затих.
Они  уложили его на какие-то ящики и прикрыли одеялом, чтобы
не  замерз. Дверь запирать не стали, чтобы утром Мурат  смог
выбраться наружу.
       Алевтина  долго  ехала  от  станции  Веселковичи   на
последнем рейсовом автобусе до 4-й психиатрической больницы,
потом  долго шла в темноте вдоль высокого забора. За забором
не раздавалось ни звука, видно, психи давно спали.
      Наконец  она  нашла ворота, естественно,  запертые  по
такому  времени, но в окошке дежурного горел свет.  Алевтина
постучала, никто не отозвался, тогда она пришла в отчаяние и
стала колотить в ворота ногами.
     "Новое дело, - подумал выглянувший в окошко дежурный, -
психи сами приходят в такую даль, возить не надо".
     - Что ж ты, тетя, так поздно? Закрыто у нас!
     Но Алевтина продолжала стучать, плача и крича. Охранник
вышел  и спросил, какого лешего ей надо так поздно? Алевтина
довольно  внятно объяснила ему про мужа и про звонок  врача,
что муж ее бредит и ждет ее, вот она и приехала.
     Дежурный очень удивился и сказал, что к ним по "Скорой"
не  возят, у них клиенты свои, проверенные, а если  человеку
на  улице плохо, то его в простую больницу везут, а уж  там,
если  определят, что псих, так и то не к ним,  а  в  Сухово-
Кобылино, а у них в 4-й психушке в основном хроники, которых
не вылечишь, так это когда еще такой диагноз поставят.
      Но  Алевтина так упрашивала его позвонить в отделение,
что он поддался на ее уговоры и позвонил. Заспанный дежурный
врач  грубо ответил, что никакого Мурата Рахманова  он  и  в
глаза  не видел, никого к ним сегодня не привозили,  а  если
тетка  будет скандалить, то позвать санитаров, оформить  как
новенькую  и сунуть пока в женское отделение, а утром  врачи
придут, разберутся.
      Все  это  сердобольный охранник поведал Алевтине,  она
испугалась,  что  правда  запрут  в  психушку,  и   затихла.
Дежурный напоил ее чаем и разрешил посидеть у себя до  утра,
потому  что  первый рейсовый автобус будет  только  в  7.30.
Алевтина  немного успокоилась и прикорнула в уголке,  решив,
что она тогда по телефону от расстройства все перепутала  и,
может  быть,  Мурат уже сам вернулся в квартиру  и  спокойно
спит дома. Однако в пять утра охранник разбудил ее словами:
      -  Ну, повезло тебе, срочный вызов у нас есть в город.
Сейчас поедут и тебя захватят.
      Санитары, злые как черти, запихнули Алевтину в машину,
беспрерывно ругаясь. Из их разговора Алевтина поняла, что их
постоянный клиент, отпущенный из больницы в период ремиссии,
неожиданно и совершенно не ко времени запсиховал.
      - И ведь не мог до утра подождать, сволочь! Ведь среди
ночи поднял!
      Говорил  я  доктору Иван Степанычу: не выписывайте  вы
его, себе дороже обойдется.
      Нет,  говорит,  мест нету, пускай они  его  сами  дома
кормят.  Вот теперь тащись за ним в такую рань.  Тебе  куда,
девушка? - обратился он к Алевтине.
     - На Петроградскую.
      -  А  нам  на  Черную речку. Так мы уж тебя  подбросим
поближе, а то метро закрыто еще.
      -  Поспешить  бы  надо, - нерешительно  сказал  второй
санитар. - Там четверо его держат. Силы у них кончатся,  так
он в окно сиганет.
      -  А сиганет, так и черт с ним! Он мне в отделении уже
вот как надоел.
     Дома Алевтина застала только кота Тимошу, который очень
ей обрадовался, потому что не привык подолгу бывать один.  В
комнате тети Нюры буфет был отодвинут от окна, но Алевтина в
расстройстве этого не заметила.
      Мурат объявился только днем, замерзший и дрожащий.  На
все  ее  вопросы он только мотал головой и прятал  ее,  свою
бедную  голову,  в  подушку, но Алевтина  так  обрадовалась,
увидев  мужа  целым  и невредимым, что  особенно  его  и  не
расспрашивала.  Что  случилось  в  квартире  за   время   их
отсутствия, Алевтина с Муратом узнали значительно позже.
     Наталья Александрова.
      В  замке  заскрежетал  ключ.  Глаза  наши  привыкли  к
темноте,  и  теперь  я отчетливо видела при  свете  уличного
фонаря  из окна тревожные лица Борьки и Надежды. Можно  было
еще  подумать,  что это просто вернулись соседи,  но  нет  -
дверь  аккуратно  прикрыли и свет в  коридоре  не  зажигали.
Послышались  крадущиеся  шаги и шепот.  Дверь  тети  Нюриной
комнаты  тихонько приоткрылась, и мы увидели, как по  стенам
заплясал луч фонарика.
      -  Это здесь, - раздался приглушенный голос, по-моему,
мужской.
      Грабителей было двое, мужчина и женщина, она подошла к
окну  и  задернула  шторы,  а в это  время  Борька  бесшумно
соскочил  с  дивана и подкрался к выходу из ниши,  сжимая  в
руках  разводной  ключ, а я и не заметила,  когда  он  успел
прихватить  его из машины. Надежда дернула его  за  рукав  и
отрицательно покачала головой: рано!
      Борис  недовольно на нее оглянулся  -  его  переполнял
боевой  пыл, он весь кипел от желания подраться. Я  смотрела
на  него  с  удовольствием - давно уже  мне  не  приходилось
видеть его в такой хорошей форме! Тем временем ночные  гости
бесшумно,  как им казалось, обследовали комнату.  Кто-то  из
них зацепился ногой за стул, стул с грохотом рухнул. Судя по
b.,c,   что  последовала  серия  ругательств,  произнесенная
приглушенным  мужским  голосом,  пострадавшей  стороной  был
мужчина.  На  какое-то время наступила тишина. Луч  фонарика
скользнул  по  стене, пока не осветил изразцы, которыми  был
облицован камин.
     - Вот он - камин! - вполголоса произнес мужчина.
      - Тише ты! Сама вижу, что камин! - прошептала женщина.
- Тайник ищи!
      Луч  света  в  темном  царстве  тети  Нюриной  комнаты
заскользил вдоль камина. Наконец раздался радостный возглас:
видимо,  грабитель  нашел  нужный  изразец.  Я  смотрела  на
освещенный  фонариком участок камина, стараясь не пропустить
ничего  интересного. В пятне света показалась мужская  рука,
она  надавила  на  плитку, и тут же раздался  легкий  скрип,
словно открылась какая-то дверца. Луч фонарика переместился,
и я увидела, что часть облицовки камина отодвинулась, открыв
тайник. Рядом тихо ахнул Борька. Надежда шикнула на него, но
грабители были так увлечены своим занятием, что ни на  какие
звуки не обращали внимания. Они шарили в тайнике.
      -  Вот оно! - радостно воскликнула женщина, вытаскивая
какую-то картонную папку.
      Вырывая  ее  друг  у  друга, они  торопливо  развязали
завязки, раскрыли папку...
     - Что это? - закричал мужчина чуть не в полный голос. -
Где же картинки? Тут только письмо какое-то!
     - Что еще за письмо? - злобно прошептала женщина. - Ну-
ка, посвети мне.
      - А можно свет зажечь? Соседей все равно нет, а так не
видно ни черта...
      - Можно, - громко сказала Надежда, выбираясь из ниши и
подходя к выключателю.
      Комнату  залил  яркий  свет.  Картина  называлась  "Не
ждали".  Около  камина  стояли в полной  растерянности  двое
грабителей  - молодой, прилично одетый мужчина с  совершенно
опрокинутым лицом и женщина лет этак от двадцати  восьми  до
сорока,  причем было заметно, что на самом деле ей к сорока,
а  она  старается  всем доказать, что  ей  двадцать  восемь.
Женщина была довольно смазливая, но совершенная стерва -  вы
уж  мне  поверьте  на слово. В руках у  нее  была  та  самая
раскрытая папка. А на лице - ненависть и изумление,  и,  что
интересно, смотрела она на моего мужа Бориса.
      И  опять-таки, что интересно, Борька тоже  смотрел  на
нее, отвесив челюсть.
      -  Оксана?!  - Большего удивления я не слышала  в  его
голосе  с тех пор, когда, наверное, по глупости, согласилась
стать его женой. - Оксана, что это ты здесь делаешь?
     - Не видишь - примус починяю!
      -  А-а! - радостно завопила я. - Так вот, оказывается,
кто к нам пожаловал - твоя знаменитая новая (или уже старая)
женушка!  Она  еще,  ко  всем своим  достоинствам,  старушек
грабит! Ну, ты хорош - с уголовницей связался!
      Эта Оксана сразу переменилась в лице, швырнула на  пол
бесполезную  папку,  уперла руки в боки  и  пошла  на  меня,
сверкая   глазами:   она,  наконец,  увидела   перед   собой
*.-*`%b-.#.  врага.  Но  я тоже не растерялась  -  не  теряя
времени  на пустые разговоры, я подскочила к ней и изо  всех
сил   вцепилась  в  волосы.  Метила  я  в  глаза,   но   она
отвернулась, и под руку мне попались волосы.
      Волосы  были хорошие, зачем хаять, довольно длинные  и
густые.  Не  могу  вам  описать того блаженства,  которое  я
ощутила,  когда дергала за волосы вторую жену моего  первого
мужа.  Эта  зараза  тоже попыталась  было  вцепиться  мне  в
волосы, но у меня-то короткая стрижка, ухватиться не за что.
Так  мы  пыхтели и пинались ногами, пока Борька  остервенело
лупил  спутника  своей  жены куда попало  разводным  ключом.
Надежда  стояла в стороне, наблюдая за битвой, и,  я  думаю,
получала  от  всего  этого  массу  удовольствия.  Потом  она
испугалась, что Борька нанесет Оксаниному хахалю,  выражаясь
судебным  языком, тяжкие телесные повреждения  (за  Оксанину
прическу,  я  думаю,  она не так волновалась),  и  гаркнула,
перекрывая царивший в комнате гвалт:
     - Все, вяжите их, сейчас милиция подъедет!
      Оксана  как-то неожиданно тонко взвизгнула,  выпустила
мою прическу, вырвалась и бросилась к дверям, ее приятель  -
за ней. Мы втроем кинулись за ними, как можно громче топая и
улюлюкая,  причем  только  Надежда  вспомнила  про  папку  и
подобрала  ее в суматохе. Оксана с напарником как ошпаренные
вылетели из квартиры на лестничную площадку и хотели сбежать
вниз,  но снизу им навстречу поднимался мой знакомый бомж  -
муж покойной Леры со своей огромной овчаркой.
      Собака при виде бегущих ей навстречу людей не залаяла,
а  тихо  и  грозно зарычала, при этом густая  шерсть  на  ее
загривке  встала  дыбом, а пасть чуть заметно  приоткрылась,
обнажив  такие  клыки,  что  мне сразу  захотелось  поскорее
вернуться  в  квартиру и закрыть за собой дверь.  Лерин  муж
приветственно махнул мне рукой и крикнул:
     - Все в порядке, у нас с Архимедом никто не проскочит!
      Оксана  с  компаньоном  при  виде  внушительных  зубов
Архимеда  резко  передумали спускаться, и тут  им  на  глаза
попалось  небольшое  окно  на  лестничной  площадке.  Оксана
выглянула  в  это  окно  и увидела проходящую  рядом  с  ним
пожарную  лестницу. Нет, чего-чего, а решительности  у  этой
женщины  было на десятерых! Она вылезла в окно и шагнула  на
ступеньку  пожарной  лестницы. Ее  элегантный  спутник  явно
трусил,  но  не мог отстать от дамы, тем более  что  Архимед
поднимался  по  лестнице и посматривал  на  него  с  большим
аппетитом. Операция развивалась строго по плану.
      Я  подошла к окну и выглянула. Оксана бойко спускалась
по  лестнице,  мужчина,  явно робея,  шел  следом.  Пожарная
лестница,  как я знала, на три метра не доставала до  земли.
Оксана  уже  подходила  к концу, а  из-за  угла  медленно  и
неотвратимо   выруливал  мусоровоз   с   открытым   кузовом,
аккуратно подводя кузов под пожарную лестницу. Лерин  муж  с
Архимедом  подошли  ко  мне, я сделала  знак  рукой  хозяину
собаки, тот дал тихую команду, и Архимед издал такой жуткий,
такой  свирепый,  такой леденящий душу  лай,  переходящий  в
грозное  подвывание, какой, наверное, разносился  безлунными
ночами  на  болотах вокруг Баскервиль-Холла.  Это  было  так
ab`  h-.,  что  я сама чуть не выскочила в окно,  а  Оксана,
несмотря  на  всю  свою  решительность,  выпустила  из   рук
пожарную   лестницу   и  спрыгнула  в   кузов   подъехавшего
грузовика,  не  разглядев, что в этом кузове  находится.  Ее
мужественный спутник поспешно последовал за ней. Я в  полном
восторге  наблюдала,  как  они  барахтаются  в  мусоре.  Мне
казалось, что в моей жизни не было мгновений такого чистого,
такого  возвышенного  эстетического  наслаждения.  Однако  я
ошибалась. Повернув голову, я увидала, что рядом со  мной  у
окна стоит Борька и тоже видит эту незабываемую картину.
     Вот теперь, только теперь я поняла, что такое настоящий
восторг!   Борька  перехватил  мой  восторженный  взгляд   и
попытался пристыдить:
      - Ну ладно тебе! Грешно смеяться над чужим несчастьем,
- но я видела, что он сам с трудом сдерживает смех.
     К окну протиснулась Надежда.
     - Ну как там?
      -  Стопроцентное попадание! Все как будто  десять  раз
отрепетировано!
      -  Ну,  после  первой  репетиции актеров  пришлось  бы
менять, такого запаха никто долго не выдержит!
     Тем временем кузов мусоровоза аккуратно закрылся, скрыв
от  наших  глаз  барахтающихся в мусоре  горе-грабителей,  и
машина  отбыла  в  неизвестном  направлении,  точнее  -   на
городскую свалку.
      -  Вот  это да! - Я была в полном восторге. - Прямо  в
мусор, там ей самое место, твоей бывшей женушке!
     Борька был в шоке.
      -  Господи,  так это она все организовала!  И  киллера
наняла! Не может быть! Это ее тот маклер с толку сбил.
      - Давай, защищай ее еще! Женился на бандитке какой-то,
так молчи теперь.
     - Да я же...
     - Молчать!
      Надежда  тихонько улыбалась, отвернувшись в  сторонку.
Лерин муж с собакой подошел к нам поближе.
     - Ну что, хорошо все прошло?
      -  Спасибо  тебе за все! - назло Борьке  я  его  прямо
расцеловала.   -   Архимедик,   дорогой,   я   тебе    мешок
"Педигрипала" подарю.
     - Ну мы пойдем тогда, а то соседи еще милицию вызовут.
      -  Да что ты! Вон шум какой, никто и дверь не откроет,
ночью боятся на лестницу и носа высунуть.
       -  Давайте-ка  мы,  ребята,  в  квартиру  зайдем,   -
забеспокоилась Надежда.
      Мы  зашли  в квартиру, заперли все двери. В комнате  у
тети  Нюры  был  легкий беспорядок, летала вековая  пыль  из
тайника,  Борька  начал  чихать и открыл  форточку.  Надежда
открыла папку, которую так и держала все время в руках.  Там
лежала одна-единственная бумага, отпечатанная на машинке,  с
грифом Государственного Эрмитажа. Я стала читать через плечо
Надежды. Письмо было такое:
     "Уважаемые Николай Егорович и Анна Матвеевна!
        Дирекция   Государственного   Эрмитажа    и    отдел
Gападноевропейского   искусства   выражают   вам    глубокую
признательность за сделанный вами Государственному  Эрмитажу
бесценный  дар  - шесть подлинных офортов работы  Рембрандта
Харменса  ван  Рейна.  Подаренные  вами  офорты  включены  в
постоянную экспозицию раздела "Искусство Нидерландов".
       С   глубокой   благодарностью  от  имени  руководства
Государственного       Эрмитажа      Сергей       Николаевич
Крестовоздвиженский,  главный  хранитель  отдела   искусства
Нидерландов". И дальше были дата и подпись.
     Мы с Надеждой ошарашенно посмотрели друг на друга.
      -  Так  вот что они искали! Офорты Рембрандта! А  тетя
Нюра  сидит себе и молчит, что нет у нее ничего.  Очень  она
рисковала, ведь и убить могли.
      -  Значит, маклер этот Океании хотел сначала  квартиру
хапнуть  в  свое пользование, а потом спокойно покопаться  в
комнате, найти тайник, - сказал подошедший Борис.
      -  А  когда  его убили, твоя женушка не растерялась  и
сразу нашла нужного человека, который точно знал, где тайник
расположен, - язвительно продолжала я.
      -  Ребята,  давайте, что ли, чаю попьем, -  предложила
Надежда, видя, что назревает семейный скандал.
      -  Давайте,  - с готовностью согласился  Борька,  -  я
чайник поставлю.
      -  Энергичная  женщина, - продолжала я,  будто  их  не
слыша,  -  все  умеет  организовать, я таких  женщин  где-то
уважаю, в глубине души.
     - Очень глубоко, - усмехнулась Надежда.
     - Одно плохо, - продолжала я, - иногда все-таки простые
обычные женщины не выдерживают и вцепляются им в волосы, так
и  облысеть  можно. И приходится иногда домой  ехать  не  на
"Мерседесе".  В  мусоровозе.  А  тот  запах  потом  никакими
французскими духами не выведешь, хоть она литрами их на себя
льет.   Как  здорово  они  смотрелись  в  мусоровозе!   Всем
расскажу. Не могу молчать!
      -  Прекрати!  -  рявкнул Борька и  ушел  на  кухню  за
чайником.
      -  И  правда,  Милка, прекрати, - укоризненно  сказала
Надежда, - он же не виноват, что такая стерва попалась.
     - Смотреть надо, на ком женишься!
     - Это точно, - поддакнул вернувшийся Борька.
      Я  решила эту его реплику оставить без ответа, незачем
перегибать палку.
      Мы сели, попили чаю, потом немного прибрались и хотели
было уходить, но тут Надежда хватилась кота.
      -  Тимоша,  Тимочка, кис-кис-кис! Куда  он  подевался,
только  что здесь был! Слушайте, а вдруг он удрал,  пока  мы
тех  в  мусоровоз спускали, дверь-то открыта была? Ой, перед
тетей Нюрой никогда не оправдаться!
      -  Спокойно, Надежда, удрать он не мог, там же  собака
дежурила. Давайте вспомним, что мы делали, когда вернулись с
лестницы,  потому что до этого я его видела на  буфете.  Вот
пришли мы, тут беспорядок, Борька стал чихать...
      Наталья Александрова - Форточка! - заорали мы хором  с
Надеждой. - Кот удрал в форточку!
      Форточка в тети Нюриной комнате выходила на балкон.  Я
встала  на стул и высунула голову в форточку. Этот  пушистый
сибарит  сидел  на  перилах балкона и  наслаждался  весенним
ночным  воздухом. Мы стали наперебой звать кота обратно,  но
он и ухом не повел.
      -  Нет, ни за что не уйдет с балкона, паршивец этакий.
Избаловала  его  тетя  Нюра! Надо на  балкон  выходить,  его
забирать.
      Легко  сказать: выйти на балкон, когда к двери балкона
был  придвинут  неподъемный тети Нюрин  буфет.  Промучившись
минут  сорок, нам втроем удалось немного отодвинуть буфет  и
приоткрыть балкон на узенькую щелочку.
     - Милка, ты у нас худенькая, может, пролезешь?
      -  Попробую. - Я с трудом пролезла в дверь и осторожно
ступила на балкон.
      Лавируя  между старыми тазами и ломаными  ящиками  для
цветов,  я  тихонько продвигалась к коту.  Под  ноги  попала
перевернутая кастрюля, я наклонилась, чтобы ее отодвинуть, и
в  неверном свете тети Нюриного абажура, льющегося из  окна,
увидела   на  бетонном  полу  коричневую  кожаную  сумку   с
оторванной застежкой.
      Я  закрыла  глаза, потом открыла, мне показалось,  что
балкон сейчас провалится вместе с котом и сумкой. Хотя коту-
то  как  раз  ничего  не  будет -  подумаешь,  второй  этаж!
Осторожно  подняв  сумку, я взвесила ее на  руках.  Тяжелая.
Ладно,  разберемся в комнате. Держа в одной  руке  сумку,  я
шагнула к коту и сказала:
      -  Если  ты,  негодяй, только попробуешь вырываться  и
царапаться,  это будет с твоей стороны такое  свинство,  что
более  неблагодарного кота я в жизни  не  встречала.  Вы  не
поверите,  но он понял, в каком я состоянии, дал взять  себя
на руки и даже тихонько мурлыкнул мне в ухо. Может, и правда
завести котенка?
      Надежда с Борькой, увидев сумку, разинули рты. Сбросив
кота  на  диван, я трясущимися руками открыла сумку.  Там  в
полиэтиленовом пакете лежало пятьдесят тысяч долларов.
       Перекатываясь  на  крутых  поворотах   в   контейнере
мусоровоза,  Оксана подвывала от бессильной злобы.  Большего
унижения  она  и  вообразить себе не могла.  Самое  ужасное,
перед  ее глазами стояло лицо этой заразы - первой  жены  ее
никчемного мужа. Оксана перехватила ее торжествующий взгляд,
когда  та  из  окна любовалась на Оксану, утопающую  в  куче
дерьма.  Алекс Ильичевски, напротив, хранил гордое молчание.
Тупое  отчаяние было на его лице, тупое отчаяние было в  его
душе.  Натыкаясь на него при очередном толчке  мусоровоза  и
замечая в скудном свете, проникающем сквозь щели кузова, его
безнадежное  пустое лицо, Оксана зверела еще  больше:  ну  и
компаньона ей бог послал!
      Все  на  свете  кончается. Наконе