нуту принес  две  чашечки
отвратительного кофе и две больших рюмки соответствующего коньяка.
   Лена с удивлением посмотрела на коньяк и твердо проговорила:
   - Я на работе не пью.
   - А я пью, - отозвался Николай с сальной улыбкой и одним махом осушил
свою рюмку.
   Затем  он  придвинулся  ближе  к  Лене  и  профессионально-задушевным
голосом осведомился:
   - И кто же ты такая, интересно?
   - Я же вам сказала - лейтенант Синицына, ответила девушка без прежней
уверенности, - и пожалуйста, обращайтесь ко мне на "вы".
   -  Тогда  документик  покажите,  пожалуйста,  насмешливо   проговорил
журналист, -  или  дома  забыли  документик?  Девочка,  кого  ты  хочешь
обмануть? Да я старый газетный волк, я людей насквозь вижу! Что, я мента
не узнаю? Мент, он и в юбке мент!
   Лена на мгновение смешалась.
   Николай повернулся к буфетчице и крикнул:
   - Лерочка, сделай мне еще пятьдесят грамм!
   Воспользовавшись этим  мгновением,  Лена  выплеснула  свой  коньяк  в
стоявший рядом с ней аквариум.
   Николай снова повернулся к ней, увидел пустую рюмку, и в его  взгляде
мелькнуло уважение.
   - И даме тоже сделай! - крикнул он через плечо.
   - Ну, так кто же ты такая,  лапочка?  -  снова  спросил  он,  понизив
голос. - Колись по-быстрому! Дочка этого профессора?
   - Как.., как  вы..,  как  вы  догадались?  -  Лена  очень  натурально
изобразила удивление.
   - Котик, - Николай улыбнулся снисходительно, - поживешь  с  мое..,  я
ведь - газетчик, а это значит - и психолог, и детектив;  и  писатель,  и
все в одном, так сказать, флаконе...
   "Ну, распустил хвост! - подумала Лена. - Так, глядишь,  и  что-нибудь
полезное выболтает".
   Вслух она сказала:
   - Значит, у вас не только три имени, но и профессии тоже три?
   - Гораздо больше, солнышко, гораздо больше!  -  промурлыкал  Николай,
положив ладонь ей на руку.
   Лена осторожно высвободила руку из липких пальцев журналиста.
   В это время, призывно виляя бедрами, к их столику подошла барменша  и
поставила на столешницу две полные рюмки.
   - Спасибо, Лерочка, - Николай всем  корпусом  повернулся  к  тетке  и
увесисто шлепнул ее пониже спины, - спасибо, цветок душистых прерий!
   Одна ты понимаешь ранимую душу журналиста!
   - Уймись, ты, ранимая душа, - беззлобно усмехнулась тетка и вернулась
к себе за стойку.
   Воспользовавшись тем, что Николай отвлекся, Лена вылила вторую  рюмку
в аквариум и сделала вид, что пьет.
   Журналист повернулся к ней и с уважением уставился на пустую рюмку  в
ее руке.
   - А ты  молодец,  -  проговорил  он,  -  обогнала  старого  газетного
волка.., надо нагонять...
   С этими  словами  он  лихо  опрокинул  вторую  рюмку.  Глаза  у  него
несколько затуманились.
   - Чур, теперь я заказываю, - Лена  встала  и,  старательно  изображая
несколько  нетвердую  походку,  задевая   столы   и   чуть   не   уронив
подвернувшийся на пути стул, направилась к  бару  за  следующей  порцией
горючего.
   Барменша взглянула на нее с любопытством,  но  ничего  не  сказала  и
налила коньяк.
   Вернувшись к столу, Лена поставила коньяк перед журналистом  и  села,
имитируя легкую степень опьянения.
   - Ну что, зайчик,  -  заговорил  Николай,  подняв  рюмку,  -  решила,
говоришь, за папочку вступиться?  Брось,  дохлое  дело!  Тем  более  что
выборы давно прошли.., поезд ушел, ту-ту!
   - Не в выборах дело, - возмущенно проговорила девушка, - дело  в  его
добром имени!
   - Доброе имя! -  журналист  оглушительно  захохотал,  откршувшись  на
спинку стула и прикрыв  глаза.  -  Доброе  имя!  Да  мы,  котик  ты  мой
пушистый, живем уже даже не в двадцатом, а в двадцать первом веке, а  ты
все еще мыслишь категориями девятнадцатого!
   Лена,    пользуясь    тем,    что    Николай,    увлеченный    своими
разглагольствованиями, не следит за ней, выплеснула в аквариум следующую
рюмку. Ей показалось, что рыбки ведут себя  как-то  странно  плавают  по
синусоиде и постоянно натыкаются на прозрачные стенки.
   - Доброе имя! - повторил корреспондент, отсмеявшись и проглотив  свой
коньяк. - Надо будет запомнить, ребятам расскажу это ведь смешнее любого
анекдота!
   - У отца больное сердце! - с чувством проговорила Лена.  -  Он  после
вашей статьи тяжело болел!
   - А с  больным  сердцем  нечего  лезть  в  политику,  -  назидательно
проговорил Николай, - политика - это потяжелее, чем большой спорт!
   Требуется абсолютное здоровье, как у космонавта...
   Язык бравого журналиста уже  слегка  заплетался.  Чтобы  закрепить  и
усилить достигнутый эффект, Лена принесла еще две рюмки и чуть не  силой
влила коньяк в Николая.
   Неожиданно он рассмеялся:
   - А она тоже хорошо пила.., прямо как ты...
   - Кто? - удивленно спросила девушка.
   - Ну, она.., та баба, которая..,  ух,  шикарная  телка!  Не  моего..,
блин.., поля.., ягода...
   Он говорил уже с заметным трудом, и Лена подумала, не переборщила  ли
она с дозой алкоголя, но вдруг журналист оживился и снова повторил:
   - Шикарная телка!
   - Да про кого ты говоришь? - переспросила Лена.
   - Тс-с! - Николай огляделся по сторонам и приложил палец к  губам.  -
Она велела никому.., ни одной живой душе не  говорить,  что  эта  статья
заказная.., про профессора, блин...
   Неожиданно он уставился на Лену и выпучил глаза:
   - Так это же про папашку твоего! Ну, блин, история!
   - Расскажи, что за история? - тихо переспросила Леня, придвинувшись к
журналисту. - И про какую женщину ты говоришь?
   - Крутая баба! - повторил Николай.
   - Ну что ты все одно и то же твердишь - крутая да шикарная! Имя-то  у
нее есть, у этой твоей крутой и шикарной?
   - А как же?  -  Николай  состроил  обиженную  гримасу.  -  И  имя,  и
отчество.., вот только я.., забыл..
   - он прижал пальцы к виску,  и  по  его  лицу  пробежала  судорога  -
видимо, с таким напряжением пытался он вспомнить забытое имя, - отчество
такое.., особенное...
   - Теодоровна? - подсказала Лена.
   -  Во-во!  -  журналист  обрадовался.  -   Точно,   вспомнил,   Ольга
Теодоровна! Надо же такого папочку заиметь!  Нет  чтобы  просто,  как  у
людей Федоровна... "Только, - говорит, - никому, ни одной чтоб  душе..."
- Николай испуганно прижал ладонь ко рту. -Ну вот,  а  я  тебе  про  нее
рассказал.., ну, тебе можно, ты человек не посторонний...
   Вдруг глаза Николая расширились, он с изумлением смотрел на что-то  у
Лены за спиной.
   Девушка обернулась и проследила за его взглядом.
   Николай смотрел на аквариум.
   На него действительно стоило посмотреть.
   Одна рыбка явно решила покончить  жизнь  самоубийством.  Она  раз  за
разом разгонялась и выскакивала  из  воды,  потом  шлепалась  обратно  и
начинала все сначала.
   Еще одна золотистая рыбка на самом дне аквариума  стояла  на  голове.
Это выглядело особенно уморительно, потому что несчастная рыба не  могла
удержать равновесие и раскачивалась, как дерево на ветру.
   Две крупные бархатистые темно-коричневые рыбы  дрались  из-за  крошки
корма, остервенело налетая друг на друга и стараясь нанести  друг  другу
тяжелые увечья.
   "Самая настоящая пьяная драка, - виновато  подумала  Лена,  -  что  я
сделала с бедными непьющими созданиями!"
   - Во дают! - удивленно проговорил Николай. - Что это с ними? Ну прямо
как люди! А может, это они перед землетрясением?
   - Каким еще землетрясением? - на этот раз удивилась Лена.
   - Ну, в этой, в Японии лягушки и рыбы землетрясения  предсказывают..,
как начинают беспокоиться - все, надо спасаться!
   -  Ну,  мы-то  не  в  Японии,  -  отмахнулась  Лена,  здесь   никаких
землетрясений не бывает. Ты лучше не отвлекайся, расскажи про эту Ольгу!
   - Про какую Ольгу? - Николай недоуменно замолчал. - Ах, про эту,  про
Теодоровну! Да чего там рассказывать, обычное дело! Заказуха! Только она
почему-то конспирацию разводила.., ну  просто  цирк!  -  Николай  хрипло
рассмеялся. Подумаешь! Заплатила, правда, хорошо... Всей работы  на  три
часа - а пять штук зеленых заработал...
   - Она тебе заплатила  за  такую  заметочку  пять  тысяч  долларов?  -
удивленно переспросила Лена.
   - А что? - Николай приосанился. -  Между  прочим,  отличный  материал
получился.., всем, кто  читал,  понравилось..,  пришлось,  конечно,  две
штуки выпускающему отдать, чтобы он другой материал снял и  мою  заметку
поставил.., ну, да это святое дело. Бог велел делиться...
   - Всем понравилось? - возмущенно повторила Лена. - А как ты думаешь -
профессору  это  понравилось?  Облил  приличного  человека  грязью  -  и
нисколько не жалеешь!
   Николай пригорюнился и проговорил, подперев щеку кулаком:
   - Ну почему все так не любят журналистов?
   Чем мы хуже других людей? Папашка твой, между  прочим,  сам  виноват,
нечего было в политику соваться,  если  сердце  больное!  И  вообще,  не
бывает дыма без огня! Почему он не обратился  в  газету,  не  потребовал
дать опровержение? Видать, рыльце-то у него было в пушку, не иначе!
   Нечего романы крутить с аспиранточками, если не хочешь неприятностей!
   Неожиданно Николай уставился на Лену и проговорил со злостью:
   - А ты что здесь вынюхиваешь, выспрашиваешь? Чего тебе, блин, надо от
независимого журналиста?
   Лена поняла, что ее собеседник перешел в другую фазу опьянения  и  от
безобидной болтливости может переключиться на агрессивное  поведение,  и
решила, что пора с ним проститься. Она поднялась из-за стола и сказала:
   - У вас еще, наверное, есть работа, а мне пора домой, пока еще  метро
не закрылось.
   - Смыться хочешь? - выкрикнул журналист, поднимаясь вслед за  ней.  -
Пришла, разговорила меня, а теперь удираешь?
   Вдруг он замолчал, как будто набрав в рот воды.
   Лена не  стала  выяснять,  что  так  подействовало  на  Николая,  она
воспользовалась его замешательством и стремглав вылетела из кафе.
   Причиной внезапной перемены в поведении журналиста было  появление  в
кафе светловолосого мужчины, до того худого, что модный  льняной  костюм
висел на нем, как на вешалке.
   Перехватив взгляд худого мужчины, Николай угодливо забормотал:
   - Сергей Сергеич, я только кофейку выпил.., я ни в  одном  глазу,  не
подумайте.., я только кофейку, чтобы не заснуть.., все будет в  порядке,
никаких проблем, вы не подумайте...
   Однако светловолосый продолжал смотреть на  него  каким-то  странным,
отрешенным взглядом.
   Наконец он подошел и проговорил, с трудом справившись с голосом:
   - Кто это с тобой сейчас разговаривал? Вот эта девушка, которая  мимо
меня пробежала, - кто она?
   - Кто? - переспросил Николай, почувствовав, что сегодня  неприятности
его миновали. - Да кто ее знает? Кажется, хочет  на  работу  устроиться,
приехала откуда-то из  провинции  и  ходит  по  газетам,  место  ищет..,
расспрашивала, как да что, а потом вдруг вскочила и убежала...
   - Из провинции? - странным голосом повторил  Сергей  Сергеевич.  -  А
откуда именно - не сказала?
   - Не сказала, - как  эхо  повторил  Николай,  стараясь  не  дышать  в
сторону высокого начальства.
   - А почему с тобой говорила, а не в отдел  кадров  пошла?  И  кто  ей
пропуск выписал?
   - Не знаю... - Николай пожал плечами, - может,  кто-то  из  ребят  на
меня ее отфутболил...
   - Ну ладно, - Сергей Сергеевич развернулся и пошел к дверям, но уже у
самого выхода бросил через плечо:
   - Еще раз увижу во время смены пьяным - уволю  к  чертям  собачьим  и
сделаю так, что тебя только обертки для туалетной  бумаги  редактировать
возьмут!

***

   Сергей шел по редакционному коридору, нахмурившись  и  ничего  вокруг
себя не замечая.
   Он был настолько погружен в  свои  мысли,  что  чуть  не  налетел  на
старого корректора Василия Силантьевича. Корректор шарахнулся, удивленно
взглянул на заместителя главного редактора, который шел, как лунатик,  и
недоуменно покачал головой.
   "Значит, она вернулась, - думал  Сергей,  на  этот  раз  нет  никакой
ошибки. Если там, возле парикмахерской, я мог обознаться, то на этот раз
это действительно она. И нисколько  она  не  изменилась,  только  волосы
зачем-то обстригла и перекрасилась.  И  самое  главное,  мне  так  и  не
удалось ее забыть. До сих пор сердце бешено стучит и руки дрожат, как  с
похмелья.., ну можно ли так распускаться? Ведь она сбежала тогда,  шесть
лет назад, сбежала, не простившись и ничего  не  объяснив..,  да  и  что
объяснять? И без слов все ясно: я ей не нужен, не был нужен тогда  и  не
нужен сейчас.., она пробежала мимо меня, как будто я пустое место..,  ну
сколько можно! Надо  наконец  справиться  с  собой,  забыть  ее  и  жить
нормальной человеческой жизнью..."
   - Сергей  Сергеевич,  -  снова  повторила  едва  поспевавшая  за  ним
Рукавицына, - ну Сергей Сергеевич, мне за вами не угнаться!
   - А? Что? - Сергей встал, как вкопанный, и  растерянно  уставился  на
женщину, - простите, Анна Юрьевна, я задумался. Что вы хотели?
   - Вы подпишете счет на программное обеспечение? Главный в Москве,  вы
же знаете!
   - Что? - Сергей провел рукой по лицу и окончательно пришел в себя.  -
Программы? Давайте, подпишу!

***

   Директор центра социологических исследований  "Вариант"  редко  видел
своих сотрудников.
   Он предпочитал общаться с ними через секретаря и референта.  Референт
этот - мужчина между тридцатью и сорока,  причем  ближе  к  сорока  имел
очень незаметную внешность, тихий голос и скромные манеры.  Одевался  он
тоже очень скромно и незаметно. Росту референт был  среднего,  волосы  у
него были  пепельные,  виски  чуть  тронуты  сединой,  глаза  же  самого
обычного  блекло-серого  цвета.  Референт  обычно  сам   ставил   задачи
сотрудникам центра и сам выслушивал их отчеты. Для этой цели он  вызывал
их в  свой  кабинет,  который  располагался  по  соседству  с  кабинетом
директора. Но  у  того  были  пятидесятиметровые  хоромы,  отделанные  с
большим вкусом и за бешеные  деньги  -  бежевые  стены,  кожаная  мягкая
мебель  цвета  топленого  молока,  шоколадный  ковер  на   полу,   шкафы
карельской березы и письменный стол размером  с  аэродром  где-нибудь  в
небольшом военном городке.
   У  референта  кабинет  был  маленький.  Там  помещался  лишь  стол  с
компьютером, офисное кресло и стул. Конечно, имелся в кабинете  и  сейф,
но он не бросался в глаза. Сейчас в кабинете референт был  не  один.  На
единственном  стуле   сидела   женщина   и   внимательно   рассматривала
фотографию, лежащую перед ней на столе. Снимок был сделан с  телекамеры.
На нем среди толпы студентов виднелась  стройная  девушка  в  джинсах  с
прической из разноцветных прядей - зеленых и бордовых.
   - Вы утверждаете, что это она? - спросил референт.
   - Вне всякого сомнения, - ответила женщина, - тут и думать нечего, то
же лицо.
   - Очень интересно, - протянул референт, - вот у нас тут еще  возникли
непонятные события... Какие-то две подозрительные дамы пришли и заявили,
что они якобы от какого-то  Потапова  и  хотят  ознакомиться  с  работой
центра, чтобы нанять наших  сотрудников  для  того,  чтобы  они  помогли
сформировать имидж этого самого Потапова...
   - И что? - спросила женщина. - Что вас насторожило?
   - Дело в том, что они очень профессионально ушли от  слежки,  которую
мы на всякий случай пускаем за каждым новым клиентом. А во-вторых,  одна
из этих дам сделала вид, что ей плохо, и они на некоторое время остались
одни в кабинете менеджера, пока эта дурочка, как ее...  Лютикова  бегала
за врачом. Рифата ко мне! - приказал он.
   Рифат Махмудович явился через минуту.
   - Добрый день.., э-э-э...
   У референта  было  самое  обычное  имя  -  Олег  Михайлович,  но  оно
настолько ему не подходило, что каждый раз, когда приходилось обращаться
к нему, подчиненные невольно на минуту задумывались, поскольку имя никак
не всплывало в памяти.
   - Итак, вы их упустили, - тихо произнес референт.
   Рифат наклонил повинную голову.
   - Чем вы это объясните? - тем же тоном спросил референт.
   Рифату Махмудовичу очень не понравился этот тон. Собственно,  ему  не
нравился и сам референт. Ему не нравилась также его  работа  в  этом,  с
позволения сказать, центре "Вариант". Но дело в том, что у него семья  -
жена  и  четверо  детей.  А  дети  в  наши  дни  -  это  очень   дорогое
удовольствие.
   Жена, кстати, тоже. В этом "Варианте"  Рифат  получал  очень  хорошие
деньги. А хорошие деньги  просто  так  не  платят,  это  всем  известно,
поэтому  Рифат  Махмудович  подавил  вздох  и  преданно   уставился   на
референта.
   - Я объясняю это чистой случайностью,  -  заявил  он  по  возможности
твердо, - эти две женщины ничего не могли заподозрить...
   - Вы совершенно  уверены?  -  насмешливо  спросила  женщина,  которая
рассматривала в этот момент  принесенные  Рифатом  снимки  двух  женщин,
которые представились помощницами Потапова. - Вот эта, полная  блондинка
- это та самая, из Зауральска.
   - Вы уверены? - спросил теперь референт.
   - На все сто процентов! - твердо ответила женщина. - Я же  хорошо  ее
знаю.., здесь  только  минимальный  макияж,  светлый  парик  и  намотала
что-нибудь на тело, чтобы казаться толще.
   - Пожалуй... - пробормотал референт и поднял глаза на Рифата.
   От этого взгляда Рифату Махмудовичу  стало  очень  нехорошо.  У  него
заломило в висках и в голове застучали тысячи крошечных молоточков.
   Если бы сейчас понадобилось улыбнуться, улыбка его напоминала  бы  не
оскал Серого Волка, а жалкую улыбку барана, который понял  наконец,  что
именно его выбрали сегодня  на  шашлык.  И  если  его  подчиненная  Лиза
Лютикова, которую он вне всякого сомнения немедленно  уволит,  рисковала
при потере работы только тем, что придется ей возвращаться в свою  богом
забытую дыру и торговать там пивом в ларьке  у  автобусной  станции,  то
насчет себя Рифат Махмудович не был так уверен.  Конечно,  ему  тоже  не
слишком хотелось возвращаться  на  историческую  родину,  которая  очень
давно превратилась в "горячую точку", но если бы дело закончилось только
этим, он был бы счастлив. Но Рифат чувствовал,  что  так  просто  он  не
отделается. Его не уволят, а если и уволят, то в покое  не  оставят,  не
дадут спокойно жить.  Он  слишком  много  знает,  так  что  ему  устроят
автокатастрофу или еще  какой-нибудь  несчастный  случай  -  к  примеру,
поскользнулся  человек  в  бассейне,  или  фен  электрический  в   ванну
уронил... Рифат Махмудович представил себя, распластанного на  асфальте,
как  цыпленок-табака,  или  всплывающего  в  бассейне,  а  вода   вокруг
совершенно красная, и ему стало совсем скверно.
   Референт, которому так не  подходило  обычное  имя  Олег  Михайлович,
внимательно наблюдал за Рифатом, от него не ускользнули перемены на лице
стоявшего перед ним  человека.  Он  подумал  удовлетворенно,  что  такой
способ общения с подчиненными гораздо действеннее, чем крики и угрозы.
   - Ее нужно найти, - тихо приказал он, - и как можно быстрее. Найти  и
установить за ней слежку. Очень плотную, чтобы не вырвалась.
   Он повернулся к женщине.
   - Что вы можете сказать по этому поводу, где  она  может  находиться?
Вряд ли она решилась поселиться в гостинице по чужому паспорту...
   Женщина подумала немного, при этом лоб ее некрасиво сморщился,  потом
откинулась  на  спинку  стула  и  начала  говорить.   Рифат   Махмудович
внимательно слушал.

***

   Лизавета Ивановна Самохвалова тяжело вздохнула  и  закрыла  за  собой
дверь подъезда. На улице шел дождь с самого утра, и сейчас еще на  лужах
виднелись  редкие  капли.  Возле  подъезда  была  огромная,  чрезвычайно
глубокая лужа, и какой-то добрый человек положил  для  удобства  жильцов
через  нее  две  дощечки.  И  так-то  мысли   Лизаветы   Ивановны   были
безрадостны, а тут еще ужасная погода все усугубила.
   Дочку никак не могли выписать из больницы, а если даже и выпишут,  то
одной ей с малышкой ни за что не управиться, слишком слаба после родов и
болезни. Стало быть, придется Лизавете  Ивановне  брать  за  свой  счет,
потому что отпуск ее скоро кончится.
   Лизавета Ивановна работала в