сли бы программному обеспечению
требовалось традиционное корпоративное управление в избытке насыщенное
бизнес-планами и закосневшей бюрократией. Если все это было правдой то,
что это говорило о хакерской мечте, которая говорила о компьютере, как о
модели поведения, которая бы могла улучшить и обогатить нашу жизнь? Это
был моральный кризис, который настиг всех основоположников этой индустрии,
начинавших свое дело с мыслью, что магическая технология, которую они
могут продемонстрировать всем остальным, сделает их бизнес чем-то
необычным. Массовый маркетинг - громада которого неясно обрисовывалась
впереди было как всемогущее толкиеновское кольцо: можно ли его схватить,
но не поддаться его влиянию? Можно ли было сохранить идеализм, который
присутствовал в их миссии? Мог ли дух хакерства пережить успех в
программной индустрии?
   Кен был этим озабочен: "Когда я работал вместе с Диком, я сильно спорил
с ним по поводу работы с восьми до пяти (что сильно отличалось от
свободного хакерского режима). Теперь же мне нужен был штат программистов,
который бы работал с восьми до пяти. Это было, примерно, то же самое, как
необходимость хиппи стать капиталистом или чем-то подобным. Я думаю, что
здесь было достаточно много программистов, которые считали, что они
находятся в рабстве. Типа Джона Харриса. Когда он появился здесь, это был
открытый дом; моя дверь была все время открыта. Он мог войти, и мы могли
поговорить о способах программирования. У меня было для них место. Мы
никогда не оговаривали бизнес контрактами - они нам были не нужны. Если мы
друг другу не доверяли, то нам не следовало работать вместе. Теперь все
изменилось. Я не знал теперь, в чем состоит моя цель. Я не знал, по какому
пути мне надо было вести компанию. В какой-то мере, пригласив Дика на
работу, я расписался в собственном неумении. Была неуверенность, которая
меня беспокоила, и я не знал, поступаю ли я правильно или неправильно.
   Необъяснимые вещи продолжали тем временем происходить. Одним из них был
инцидент в офисе у программистов. Молодой человек работал во внеурочное
время, рисуя на компьютере картинки для затянувшейся с выпуском игры
"Темный кристалл". Он работал в компании почти с самого начала, и вот
однажды он отодвинул в сторону графический планшет, начал кричать, кидать
все, что было под рукой, в стены, срывать постеры, размахивать длинным
ножом перед молодой женщиной, которая трассировала после него картинки и
замерла в ужасе от происходящего. Затем он схватил набивную игрушку и в
ярости начал ее колоть ножом, разрывая в клочья, а ее содержимое начало
летать по крошечному кабинету. Программисты из следующей комнаты вынуждены
были вмешаться и остановить его, и молодой человек тихо ожидал до тех пор,
пока его спокойно не увели оттуда. Все его объяснения свелись к тому, что
он просто сорвался.
   Хакер Джефф Стефенсон, работавший над секретным проектом IBM (также за
пределами рабочего расписания), выражал всеобщее опустошение: "Я не знаю,
кто собирался управлять компанией, но это точно не были не авторы, которых
я считал за "хлеб и масло" - основу всего в этой компании. Позиция
компании была такова: 'Ну, вот ты, Джон Харрис - кому ты нужен?'. Он был
нам нужен. Этот человек заработал гору денег для этой компании. Но они,
похоже, считали, что если они затейливо упакуют товар и приклеят на него
замечательные этикетки, то он будет продан в любом случае".
   Джон Харрис тоже отмечал это. Разговорчивый дизайнер игр, который
написал две из самых популярных программ в истории микрокомпьютеров
разрывался между лояльностью к компании и отвращением, из-за того, что
Хакерская Этика в компании полностью игнорировалась. Харрису не очень
нравился тот факт, что имена авторов не появлялись на коробках с новым
программным обеспечением, и ему очень не понравилось, когда он сказал об
этом Дику, а Дик ответил: "Погоди с этим вопросом, пока мы все не сделаем,
и, кстати, когда ты доделаешь для нас следующую игру?". По сравнению с
веселыми деньками летнего лагеря это была большая разница. Харрис считал,
что время, когда все могли забросить работу и начать проказничать, типа
прийти в Гексагон Хауз и переставить в доме все вверх ногами, включая
мебель - это были лучшие дни в On-Line. Все кто работал, чувствовали себя
счастливее и работали упорнее, потому что это была компания, в которой
было весело работать.
   Джон Харрис был также раздосадован тем, что, по его мнению, компания
начинает отступать от стандартов высокого искусства. Джон воспринимал как
личную обиду, если компания выпускала игру, которая была в каком либо
месте ущербна. Он был абсолютно шокирован версиями Jawbreaker 2 для Atari
и Apple. Его раздражало то, что эти игры были официальными сиквелами той
игры, которую он создал, но Джон бы об этом никогда не упомянул, если бы
игры были сделаны отменно. К сожалению, это было не так. Улыбающиеся
"лица" были слишком велики, а окончания желобов, откуда "лица" появлялись
и исчезали, были закрыты. Джон возмущался снижением качества. Он
чувствовал, что и в самом деле, новые игры On-Line были не такими хорошими.
   Но возможно самым худшим во всем этом было то, сам Джона был обеспокоен
тем, что Кен Вильямс и его компания никогда не отдавали должного уважения
тому, что в уме Джона Харриса было неоспоримым, а именно - величию Atari
800. Он имел жесткую привязанность к этой машине. Джон с печалью заключил,
что для On-Line, Atari всегда была на втором плане после Apple. Даже после
полного провала с Frogger-ом, когда версия игры Джона для Atari была
произведением искусства, а версия для Apple была полным дерьмом, Кен все
еще не воспринимал Atari всерьез. Это угнетало Харриса настолько сильно,
что он даже решил покинуть On-Line в пользу компании, которая разделяет
его взгляды на Atari.
   Это было не легко. В On-Line к Харрису относились хорошо. У него был
дом, уважение, к нему приходили журналисты из People, чтобы взять у него
интервью, был полноприводный пикап, проекционный телевизор, солидный
банковский счет, и после всех этих мучений во Фресно и в Club Med, у Джона
Харриса наконец-то появилась девушка.
   На собрании любителей фантастики он натолкнулся на девушку, с которой
он когда-то встречался в Сан Диего. Она изменилась с того момента, когда
он оценил ее "как выглядящую классно", - вспоминал Джон. "Она сбросила вес
и скорректировала нос". Теперь она была актрисой и танцевала танец живота
где-то в Лос-Анжелесе. "И ее даже просили танцевать этот танец", - как
объяснял Джон, - "в самых престижных заведениях в Голливуде. В Сан-Диего,
она, как правило, появлялась в чьей-нибудь компании, но в этот раз с ней
никого не было. Она проявляла больше внимания ко мне, чем кто-либо еще. Мы
провели девятнадцать из следующих двадцати четырех часов вместе". Он часто
провожал ее с собраний любителей фантастики. Она осталась в его доме на
несколько недель, и он ездил к ней в Л.А. на свидания.
   Они начали вести разговоры о свадьбе. На Джона Харриса свалилось
счастье, которого он никогда раньше не знал.
   Он знал, что его наставник, Кен Вильямс, имел самое прямое отношение ко
всем изменениям в его жизни. Поэтому казалось логичным, что Джон Харрис,
которого грызли сомнения относительно компании, c которой он имел очень
много общего, должен был поделиться всем этим напрямую с Кеном Вильямсом.
Но Джон Харрис не мог заставить себя поговорить с Кеном о том, что он
очень близко подошел к тому, чтобы покинуть On-Line. Он больше не доверял
Кену. Когда Джон пытался объяснить, почему он чувствует что On-Line его
обманывает, Кен начинал говорить о деньгах, которые Джон зарабатывал. В
один из моментов, Кен сказал журналистам из People что Джон зарабатывает
$300,000 в год, и когда Харрис попытался сказать более правильную цифру,
Кен поставил его в дурацкое положение, выдав Джону его последний чек с
гонораром. Чек за четыре месяца (Харрису платили раз в месяц, но иногда он
медлил с его получением) составил $160,000. Но дело было не в этом; Кен
никогда не упоминал про деньги, которые On-Line зарабатывала с того, что
делал для нее Джон Харриса. И вместо того чтобы сказать Кену об этом, Джон
просто соглашался с тем, что бы Кен не предлагал. Он не знал, что это -
стеснение или беспечность или что-то еще.
   Поэтому он не стал говорить с Кеном Вильямсом. Он встречался со своей
девушкой, работал над новым ассемблером для Atari, посещал местные игровые
автоматы (даже поставил рекорд на местной машине с игрой Stargate) и
придумывал идеи для новых игр. А также вел переговоры с компанией Synapse
Software, которая относилась к Atari серьезно.
   Действительно, Synapse Software, работала почти только на Atari Home
Computer, хотя она и планировала заниматься переносом на другие системы.
Игры, которые делала Synapse, были полны действия, взрывов, стрельбы и
великолепно сделанной графики. Харрис благоговел перед ними. Когда он
посетил их офис в Беркли, он был впечатлен отношением к программистам, тем
как они обменивались утилитами и общались между собой при помощи
электронной доски объявлений внутри компании. Когда Джон Харрис узнал от
программиста из Synapse, что часть процедуры по выводу звука в одной из
игр Synapse была в буквальном смысле слова передрана из объектного кода с
той самой копии диска с Frogger-ом, которую у него украли на Software
Expo, то это поначалу повергло его в глубокую и болезненную депрессию. Но
он был не очень сердит по этому поводу, ему доставило удовольствие то, что
хакер из Synapse понял его код и нашел, что его стоит применить. Synapse
обещала Джону что он получит всю техническую поддержку, которая ему
понадобиться и он может вступить в их сообщество программистов. И, кроме
того, они предложили ему 25 процентов гонорара. Одним словом, Synapse
предложило для хакера Atari все то, что отказывалась делать On-Line.
   Джон согласился делать следующий проект уже для Synapse. Звезда
программирования ушла с небосклона On-Line.
   Джон сидел в своем доме, пытаясь понять, как ему сообщить обо всем этом
Кену Вильямсу, когда зазвонил телефон. "Планета Земля", - ответил Джон как
обычно. Это был Кен. Джон засуетился. "Теперь я программирую для Synapse",
- выпалил он тоном, как показалось Кену, невообразимо нахальным. Кен
спросил его, почему это так, и Джон ответил ему, что они ему предложили 25
процентов вместо 20%, которые были у Кена. "Это глупый поступок", - сказал
Кен. Но Джону надо было многое сказать. В спешке, он начал говорить Кену
абсолютно все про On-Line, включая то, что он раньше просто не решался
сказать. И даже больше. Джон потом дрожал при одном лишь воспоминании о
том, как он говорил президенту компании, который лично сделал для него
очень много, что продукты компании являются мусором.
   Джон Харрис, со всеми его потерянными программами, причудливым исходным
текстом, задержками в выпуске игр, свойственными истинному перфекционисту,
и шовинизмом в отношении Atari 800 был хакерской душой Sierra On-Line. Он
был одновременно проклятием существования Кена Вильямса, а также символом
его достижений. Его близость к Кену была показателем новой
доброжелательности, которую On-Line предоставляла вместо обычной пропасти
между боссом и его работником.
   Теперь Джон Харрис уходил отсюда, осыпая жалобами путь On-Line, где
прервалась его исходная миссия. После себя он оставил "Frogger" - игру,
которая даже сейчас, в течение нескольких недель была в списке
бестселлеров Softsell Hot.
 
 
   * * *
 
 
   Кен не был потрясен уходом Харриса, он был просто зол - как будто это
не он хвастался еще несколько месяцев назад, что имя Харриса на программах
Atari помогает их продавать. Кен был уверен, что время независимых
любителей хакерства компьютерных игр закончилось: "Я думаю, что у меня
есть свой взгляд на авторов, который отличается от взглядов авторов на них
самих, и я молю Бога, чтобы я оказался прав.
   Те хакеры, с которыми я работал до этого момента, просто оказались в
нужный момент в нужном месте. И Джон Харрис не был исключением. Он был
весьма посредственным программистом, у которого не хватало достаточного
воображения, но так случилось, что он занимался программированием Atari
именно тогда когда это было нужно".
   Вместо чисто хакерской траты времени на то, чтобы сделать продукт
совершенным, Кен предпочитал программы пусть менее вылизанные, но зато
сделанные вовремя, с тем чтобы можно было тут же развернуть рекламную
компанию. Это не касалось Frogger-а, задержки с которым были вызваны
только тем, что Джон Харрис решил, что он не хочет работать. "Нельзя
заниматься бизнесом с людьми, которые впадают в депрессию оттого, что у
них украли их софт. Вам нужны люди, которые будут делать работу к тому
сроку, с которыми вы о нем договорились, по той цене, о которой вы с ним
договорились, и которые в состоянии решать самостоятельно свои личные
проблемы. Харрис хотел чтобы с ним выпивали, болтали по телефону, ездили с
ним в Club Med, укладывали его в койку. Я стал самым настоящим экспертом
по Джону Харрису и его эмоциональным проблемам. Но я не хотел основывать
планы по выпуску игр на 1983 год и размещать заказы на $300,000 на
ROM-картриджи с игрой Джона Харриса, потому что если бы его подружка
сказала ему, что он ей не нравится или он плох в постели, то он бы от горя
ушел куда подальше".
   "Если вы можете написать такую игру как Frogger, имея лишь небольшие
способности, то представьте себе, что было бы, если бы этим занималась
целая компания. Тогда нас было бы невозможно остановить.
   А если я попадал в зависимость от этих парней, которые могли бросить
меня в любую минуту, лишь только потому, что кто-то мог предложить им
больше, или внезапно прекратить работу, лишь только потому, что их девушки
начали встречаться с кем-то еще, то в этом случае компания была бы
обречена. Это было только делом времени. Я должен был избавиться от всех
этих плакс и капризных детишек".
   Для Кена, программное обеспечение, со всем его волшебством, мессианской
сущностью, способностью превращаться во что угодно - это средство нового
века, в конце концов, дошло до своего логического конца. Бизнес. Кен,
утративший свои хакерские корни, похоже, больше не понимал, что хакеры
принимают свои решения, основываясь на традиционных правилах ведения дел,
а также того, что некоторые хакеры не собирались работать в компаниях, где
они чувствовали себя неуютно, и что некоторые хакеры вообще отказывались
работать по найму.
   Но после всего что произошло, Кена вообще мало заботило то, что хакеры
думали. Он с ними покончил. Кен искал профессиональных программистов - тех
людей, которые ориентированы на конечную цель, которые подходили к решению
задачи как ответственные инженеры, а не эти артисты-примадонны, которые
любили заниматься полировкой своих программ и впечатлять своих друзей.
"Нормальные, солидные люди, которые все успевают во время", - вот что
нужно было Кену. "Нам надо утратить свою зависимость от программистов.
Глупо считать что программисты - это люди с воображением. Вместо того
чтобы ждать у моря погоды, когда такие парни как Джон Харрис сумеют чем-то
разродиться, мы должны найти несколько чертовски хороших исполнителей.
Пусть у них не будет особенно хорошо с воображением, но зато они будут в
состоянии просто хорошо делать свое дело".
   Кен чувствовал, что он уже нашел несколько никому неизвестных классных
специалистов по играм, которые были погребены в пучинах корпоративного
программирования. Один из этих профессионалов, ориентированных на конечную
цель, был местный программист, работавший на телефонную компанию. Еще
одним был семейный человек из Южной Калифорнии, которому было за сорок. Он
много лет работал по правительственным контрактам в области цифровой
обработки изображений, как он сам говорил, с очевидным участием военных.
   Третьим был вегетарианец из сельской местности Айдахо, который жил
вместе со своей семьей в деревянном геодезическом куполе.
   По мере продвижения Кен пытался заменить хакеров профессионалами.
   Он, правда, однажды уже делал нечто подобное, когда в своем старом
офисе, расположенном у дороги 41, он попытался превратить новичков в
программистов на ассемблере. Затея, в итоге, окончилась ничем.
   Слишком много времени тратилось на то, чтобы подготовить людей.
   Кроме того, в округе не было ни одного гуру, у которого было бы много
свободного времени вместе с необходимыми техническими знаниями. Найти
большое количество программистов на ассемблере было сложной задачей: ни
широкая сеть "охотников за головами", ни реклама в журналах не
гарантировали того, что найдутся "победители", которые так нужны были Кену
в следующем году. А их нужно было много, потому что в плане выпуска игр
1983 года значилось больше сотни продуктов.
   И только в некоторых из них требовалась оригинальная творческая работа.
Предполагалось, что основная энергия программирования On-Line должна была
быть пущена на перенос уже созданных игр на другие платформы, в
особенности на дешевые и массовые системы, работавшие на картриджах, типа
компьютера VIC-20 фирмы Texas Instruments. Все ожидания On-Line были
основаны на "стратегическом плане": "Мы считаем что рынок домашних
компьютеров будет развиваться настолько бурно, что его 'перенасыщение
продуктами' будет невозможно. Число новых машин, которые конкурировали в
сегменте, который занимался Apple и Atari в 1983 году, создаст практически
вечно голодный сектор, который остро нуждается в хорошо показавших себя
продуктах 1982 года. И мы постараемся использовать эту возможность±"
   Энергия компании сконцентрировалась на превращении одного продукта в
другой продукт. Это был подход, который лишал хакеров удовольствия от
создания новых миров. Вместо того чтобы отталкиваться от достигнутого
успеха и идти в поход за новыми гениальными программами, On-Line пыталась
максимально увеличить объемы продаж, дублируя весьма средний успех, часто
на весьма ограниченных по своим возможностям машинах, на которых игры
выглядели гораздо хуже, чем оригиналы. Никто в суматохе переноса не
занимался возданием должного усилиям, подобным усердию Джона Харриса,
когда тот писал свой Frogger, который был сделан настолько искусно, что он
произвел на рынок такое же впечатление, как и оригинальная работа.
   Вернувшись в свою неряшливую электронную квартиру, Джон Харрис
философски размышлял над тем, что "профессиональные" программисты - это
такие программисты, которые не любят игры всем своим сердцем и в душах нет
хакерского перфекционизма, а значит, они обречены создавать бездушные и
несовершенные игры. Но Кен Вильямс не разговаривал больше с Джоном
Харрисом, который после всего что произошло, занимался программированием
для Synapse. Кен собирался на встречу, благодаря которой On-Line получала
возможность контактировать с другим предприятием, дающим ей возможность
получения доступа к целому конвейеру из профессиональных программистов,
который мог бы заниматься работами по переносу. И все это по крайне низким
ценам!
   Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Кен пришел на эту
встречу с некоторыми подозрениями. Бизнесмена, с которым он встречался
ранее, звали Барри Фридман, это был человек с волосами длиной до плеч и
глазами как у Питера Лорре. Удача повернулась к Фридману лицом вместе с
сумашедшим ростом индустрии домашних компьютеров. По началу он представлял
художников, которые занимались иллюстрированием рекламных плакатов и
упаковки продуктов для On-Line, а затем выделился в самостоятельное
подразделение и делал всю оформительскую работу для некоторых других
компьютерных компаний. Затем, он начал предоставлять программным компаниям
и многие другие услуги. Если вам требовалось знать лучшие цены на
ROM-картриджи, то он мог сработать как посредник и найти для вас дешевые
микросхемы ПЗУ, возможно от какого-нибудь таинственного поставщика из
Гонконга.
   Потому он начал наводить мосты для доступа к большим суммам капитала
для те