ка
- маленькие анимированные фигурки, которые начинали размахивать руками,
если они видели приближение вертолета. В том году это была нашумевшая
игра, и она была сделана в полном соответствии с классическим подходом
Карлстонов к бизнесу. Они любили своих хакеров. Они постоянно говорили о
том, какими талантливыми людьми были их "дизайнеры игр".
   Sirius занимался разработкой своих собственных суперзвезд. Гебелли,
дизайнер, который написал в первый год для них почти все игры, покинул
компанию. По словам Джерри Джевелла, Гебелли подумал, что Sirius не
является наилучшим агентством для демонстрации и продажи его произведений,
так что, получив четверть миллиона долларов в тот самый первый год, как
отметил скептически Джевелл: "Он вместе с еще одним руководителем Sirius,
ушли из фирмы и основали свою собственную компанию, которую скромно
назвали Gebelli Software". Но им так и не удалось занять верхние строчки
рейтинга в индустрии.
   Sirius благополучно пережил потерю, наняв молодых хакеров со всех
частей страны, и им удалось разработать несколько весьма популярных игр,
таких как "Beer Run", "Twerps" и "The Earth Dies Screaming".
   Джерри Джевелл вел себя по отношению к молодежи как хулиганистый
старший брат. Джерри очень хотел заниматься массовым рынком VCS и после
подписания большого контракта на разработку игр для нового подразделения
видеоигр компании "Twentieth- Century Fox", его начали одолевать
навязчивые мысли о его продуктах в качестве домашних систем, не только в
мире Atari или Apple, но и на остальных системах тоже. Он не возражал, что
некоторые из его программистов могут зарабатывать около миллиона долларов
в месяц.
   В On-Line, где работа на VCS рассматривалась не более чем как легкий
флирт, Кен Вильямс и Дик Сандерланд даже не заводили разговор о миллионе
долларов в год для своих программистов. Они все еще пытались снизить
выплаты с 30 до 20 процентов. И когда работники On-Line собирались в такие
места как "Danny's", они обменивались мнениями и приходили к выводу, что
30 процентов - это было справедливо, а 20 процентов - нет. Broderbund и
Sirius все еще предлагали более высокие гонорары. На некоторых из хакеров
вышла многообещающая молодая компания, которая называлась Electronic Arts.
   Она состояла из бывших работников Apple, которые обещали обращаться с
хакерами как с видными культурными деятелями, типа рок-звезд.
   Кен и Дик пытались их убедить, что 20 процентов является справедливой
цифрой, в свете существенно увеличившихся расходов на продвижение,
тестирование и распространение игры на новой и более профессиональной
ступени развития индустрии. On-Line более широко занималась рекламой, она
нанимала большее количество людей для поддержки, и увеличила персонал,
занимавшийся продвижением игр на рынок, но программисты рассматривали
Сандерланда и его "режим" как бюрократию, на который как у всех хакеров
была наследственная аллергия. Они скучали по Летнему Лагерю и дружескому
рукопожатию при подписании контракта. Джон Харрис, например, в итоге был
очень разочарован тем, что ему даже пришлось обратиться за помощью к
юристам, которые могли бы ему помочь выторговать контракт с шестизначной
суммой. ("Они запросили с меня сотню долларов только за то, что они его
прочитают!", - возмущался он). Харрис и остальные хакеры в On-Line видели,
что все эти нанятые дополнительно менеджеры и персонал поддержки делают ту
же самую работу перед выпуском игр, созданных хакерами, что и раньше. С их
точки зрения, это демонстрировало еще один грех нового порядка -
неэффективность, вместе с упором на внешний эффект маркетинга, вместо того
чтобы заниматься собственно хакерством.
   Например, On-Line тратила невероятное количество денег на цветастые
новые коробки, в которые упаковывались их игры, но при этом не видела
проку в том, чтобы писать на коробке еще и имя программиста.
   Кен считал, что достаточно это сделать только в руководстве от игры,
которое находилось внутри коробки. "Авторы должны были понимать, что это
дает нам больше денег для рекламы и отчислений", - говорил он.
   Этот новый "профессионализм" при работе с авторами был показательным.
   Но если можно было бы прислушаться к разговорам в "Danny's" осенью 1982
года, то стало бы совершенно ясным, что атмосфера, благоприятная для
хакерства была для этих программистов куда как важнее, чем напускной налет
"профессионализма". И почти каждый программист начал подумывать об уходе
из компании.
   Но даже если бы Кен узнал о возможном потенциальном "исходе"
   программистов, то для него, как для основателя компании, эта проблема
не имела большого значения. Вильямс был занят набором штата программистов,
которые в корне отличались от тех, с кем он работал в самом начале. Сытый
по горло хакерами, которые приходили к нему, имея на руках лишь свое
искусство программирования на ассемблере и не обладающие нужными рабочими
качествами, Кен решил попытаться попробовать другой принцип набора. Он
собирался использовать мессианскую силу компьютера для создания гуру
программирования там, где их не было. Помимо всего прочего, все эти
вспыльчивые хакеры, которые жаловались на уменьшение гонораров с
продаваемых игр, приходя к нему на работу, уже имели опыт создания одной
или двух игр. И теперь, они считали, что он должен им отдать весь мир. Его
это не устраивало. Почему бы не найти людей, у которых еще не было опыта
полного создания игры, но у которых были все необходимые навыки, и которые
еще не стали самодостаточными гениями программирования на ассемблере? И
почему бы не позволить развить им эти навыки под его руководством?
Наверняка, они не будут настолько неблагодарны, чтобы бросить его, как
только замаячит случайное предложение от другой фирмы. Но что было более
важно, этот смелый подход при наборе программистов, находился в полном
соответствии с направлением развития, которое представлял себе Кен -
место, где компьютерное будущее приходит к людям и улучшает их жизнь.
   Он обустроил старый офис On-Line, который находился над магазином по
продаже ТВ у трассы 41, как офис специально для программистов-надомников.
Некоторые из людей, работавших здесь, были программистами, получавшими
отчисления с продаж. Для них Кен предложил бесплатное жилье. Одним из
таких программистов был Чак Буше. Ему было двадцать один, он приехал в
горы из Техаса на своем старом Jaguar XKE и подписывался nom de computer
по имени "Chuckles". Дику Сандерланду нравилась одна из его первых игр:
   преследование в лабиринте, которое называлось "Страшные Коридоры" -
пронзительный и ужасный вопль, слышимый каждый раз, когда маленького
человечка, которым вы управляли в лабиринте, ловил преследовавший его
монстр. Принимая во внимание относительно слабые возможности по выводу
звука на Apple, этот вопль был своего рода достижением. Чаклс издал свой
самый ужасный вопль, записал его на магнитофон, воспользовался цифровым
анализатором, и распечатал пять длинных страниц, которые представлял его
вопль на бумаге. Затем аккуратно ввел их все в Apple, забивая данные в
команду POKE, так что вопль воспроизводился в точности, хотя и занимал при
этом пятую часть памяти машины, но для Чака это стоило того. Чистые
программисты в On-Line были бы разочарованы такой неэффективностью.
   Несколько новых программистов, однако, были настолько далеко от
проблем, которыми занимался Чак, что они даже не могли понять их, не то,
что оценить. Квалификация новичков варьировалась от дипломов по
компьютерной науке, полученных в колледжах, до простой одержимости
приторчать и поиграть в видеоигры. Двое из них были японцами, которых Кен
нанял только потому, что кто-то ему сказал, будто азиаты являются
фантастически преданными работе людьми. Кого-то из них привлекла
возможность хорошо проводить время, катаясь на лыжах в Баджер Пасс. Прочие
хотели днем конвертировать игры On-Line с одной машины на другую, а по
ночам заниматься хакерством Великой Американской Компьютерной Игры. В
общем, в течение нескольких месяцев Кен принял на работу около дюжины
неопытных программистов, которые совсем не были хакерами по своему духу и
установил им предельно низкое жалованье, в надежде что они будут расти с
той же скоростью, с какой растет индустрия.
   Среди всех новых программистов Кена, никто из них не был более лучшим
примером реформирования своей жизни посредством силы компьютера, как Боб и
Каролин Бокс. Бобу Боксу шел уже пятый десяток, они жили в этом месте уже
более десяти лет и работали на своем ранчо в пяти милях от Окхарста, в
почти незаметном местечке Эвани. Боб, темноволосый человек с душевными
глазами и носом как у бассет-хаунда, был примерно в четыре фута ростом.
Когда-то он жил в Нью-Йорке, был инженером, гонщиком, жокеем, а также
одним из бывших чемпионов Книги рекордов Гиннеса по мытью золота. Каролин
Бокс была чуть выше пяти футов ростом, была очень привлекательной, имела
длинные коричневые волосы и была действующим чемпионом Книги рекордов
Гиннеса по мытью золота. Они поженились двадцать шесть лет назад, когда
Каролин было всего пятнадцать. Последние несколько лет они занимались
бизнесом по продаже оборудования по поиску золота, а также
золотоискательством на реке Фресно, которая протекала у них за домом.
Район Окхарст-Коарзголд находился на южной части калифорнийской основной
жилы, и золото, которое они в одно утро за полчаса намыли из реки и сдали
в обмен на две тысячи долларов, вполне хватило на то чтобы заплатить за
курсы по программированию в торговой школе города Фресно.
   Они как-то сумели понять, что золотом восьмидесятых становится
программное обеспечение и поставили для себя цель попасть на работу в
On-Line. Хотя Каролин Бокс испытывала боязнь работы на компьютере, она
мгновенно поняла, что от нее требовалось, как если бы компьютер для нее
был языком, на котором она говорила всю жизнь. Это было почти
сверхъестественно. Она была первым человеком в истории школы, который
сумел получить среднюю оценку 4.0 за курсы. У Боба тоже хорошо получалось:
программирование ему давалось также как мытье золота. Он понял, что им
надо заниматься, делая логические шаги - один за одним, и
сконцентрировался на процессе пока не довел все до конца.
   Когда они пришли к Кену устраиваться на работу, Кен был настроен
скептически. Он сказал им, что программисты обычно достигают своего
максимума в девятнадцать лет и находятся на вершине в двадцать, и даже Кен
в свои двадцать восемь, не может с ними тягаться (в это он, конечно же, не
верил). Но Кен решил дать Боксам шанс, потому что они прекрасно
укладывались в его новую концепцию развития On-Line и ее великого
компьютерного будущего. Он предложил им вывести что-нибудь на экран на
ассемблере за тридцать дней. На курсах чете Боксов объясняли как
программировать на высокоуровневых языках типа тех, которые были на
мэйнфреймах. Они ничего не знали о ассемблере Apple, но работая день и
ночь, они пришли снова с программой из 82 строк, когда прошло всего только
пять дней. По экрану перемещалась точка.
   Кен попросил их попробовать сделать что-нибудь еще, и опять, работая
почти во все часы кроме сна, Боксы создали программу в 282 строки, которая
выводила на экране в высоком разрешении движущийся самолетик. Кен принял
их на работу, и дал им на пробу проект создания обучающей игры.
   Вскоре Боксы корпели за компьютерами, создавая на машине маленькую
собаку по имени Дасти, в честь своей собственной собаки, заставляя ее
ходить по экрану. Они гордо объясняли всем интересовавшимся, что их хак
использовал в своей работе такую методику как XOR, которая позволяла
делать анимацию без мерцания. Они чувствовали, что их собака на экране
оживает. "Эта собака такая же, как наша собственная", - говорила Каролин
Бокс. Когда Кен впервые увидел, как Собака Дасти ходит по экрану, плавно и
без мерцаний переставляя свои бассетовские ноги, он с трудом скрыл
удивление. "Это день, когда ты гордишься тем, чем ты занимаешься", -
сказал он им. Даже эти взрослые золотоискатели могут стать звездами
программирования± И Кен чувствовал себя Моисеем, приведшим свой народ в
обетованную Землю Компьютеров.
 
 
   * * *
 
 
   Роберта Вильямс видела во всем этом нечто особенное - общественную
реабилитацию Боксов, усилия Кена на благо общества, ее собственное
восхождение к вершине дизайнера самых продаваемых игр, сотрудничество с
Henson Associates над созданием "Темного Кристалла", творческие усилия
звезд программирования, и в особенности фантастический путь, который
проделала их фирма, начинавшаяся в спальной комнате их собственного дома,
до компании с годовым оборотом в $10 миллионов долларов и в которой
работало больше сотни человек. Она считала, что их история необычна и
поучительна. Она хорошо характеризовала силу компьютеров, и еще одну
важную вещь - другую и лучшую жизнь, которую давал компьютер. За два года
расширения компании, Роберта утратила всю свою стеснительность, поменяв ее
на частицу пылкой гордости за свои достижения.
   "Посмотрите на нас!", - могла она иногда сказать в разговоре, частично
не совсем веря в то, о чем она говорила, но отчасти считая это
беспроигрышной козырной картой. "Люди часто спрашивали меня", - говорила
она осенью 1982 года, - "Почему бы не успокоиться? Почему бы не присесть и
просто сказать: "Ого! А приносит ли это мне какую-то пользу?". Но ответ
состоял в том, что мы настолько привыкли испытывать чувство удивления, что
это стало постоянным состоянием ума".
   Роберта хотела, чтобы идея, которую несла On-Line, разошлась по миру.
Именно она настояла на привлечении к сотрудничеству фирмы из Нью-Йорка,
которая занималась не только продвижением программ, но и людей стоявших за
этими программами. "Программисты и авторы - именно они станут в будущем
новыми специалистами в индустрии развлечений", - объясняла она свое
решение. "Может быть, пока еще рано говорить, что они станут новыми
Робертами Редфордами± но в определенной степени их станут идолами. Это
герои завтрашнего дня".
   Дик Сандерланд не разделял энтузиазма Роберты в отношении этой
нью-йоркской фирмы. Он пришел из индустрии, где имена программистов не
становились достоянием гласности. И он беспокоился, что программисты в
On-Line начнут задирать нос, если их начнут слишком баловать вниманием. И
без того достаточно трудно управляться с двадцатилетним молодым человеком,
который зарабатывает в год сотню тысяч долларов, а теперь представьте
себе, насколько сложно это будет делать, если про него напишут в журнале
People, как про Джона Харриса этой зимой.
   Любопытство досужего мира начало подбираться к таинственной компании,
занимавшейся программным обеспечением, в почтовом адресе которой все еще
проставлялся адрес деревянного дома, в котором жили Вильямсы, и где
размещалась их компания, когда она состояла всего из двух человек - Мадж
Рэнч Роад, Коарзголд, Калифорния. Мир хотел знать: что за компьютерное
сумасбродство здесь царило, проявлявшееся потом в виде лейблов, и что за
миллионы зарабатывались на этой Мадж Рэнч Роад? В начале 1980-х годов, для
средств массовой информации не было более обсуждаемой темы, чем
компьютеры, и так как нью-йоркская рекламная фирма помогла организовать
канал для удовлетворения интереса любопытных, любивших поглазеть на все
необычное, обывателей, то осенью в Окхарст пошел плотный поток телефонных
звонков с других городов и даже посетителей.
   Вместе с этим потоком к ним занесло и съемочную группу из "NBC
Magazine", которые прилетели из Нью-Йорка в Окхарст, чтобы запечатлеть эту
бурно развивающуюся компанию для своего видеожурнала. NBC отсняла
требуемые футы пленки, сняв камерой Роберту, работавшую у себя дома над
новой приключенческой игрой, Кена, разговаривавшего по телефону, Кена и
Роберту вместе, прогуливавшихся по стройке на месте их будущего нового
дома. Но продюсер, который отвечал за работу команды, опасался задавать
вопросы тем людям, которые составляли главную часть компании, то есть
молодым программистам. Гениальные детки писали игры и зарабатывали кучу
денег. Программисты, те которые работали за зарплату и те, которые
работали за доход с продаж, в назначенное время собрались в офисе.
   Продюсер NBC, седовласый моргающий человек с густыми усами был похож на
зазывалу на ярмарке, знавшего все ужасные методы своей работы, но
испытывавший к объектам своих съемок некоторое сострадание. Он попросил
программистов потыкать кнопки за терминалами, так чтобы его команда могла
сделать снимок бурной деятельности на фабрике, оценивавшую свою
деятельность количеством строк программного кода.
   Один из хакеров немедленно начал строчить программу, в которой
считалось значение "пи" до шестого знака, для создания цветка с двадцать
одним лепестком. Даже после того как команда из NBC закончила съемку,
тинейджер чувствовал, что ему надо завершить свой дисплейный хак.
   Продюсер к этому времени брал интервью у одного из "гениальных деток",
которому уже было двадцать один год.
   "Куда движется индустрия?", - спросил он с пафосом.
   "Гениальный ребенок" уставился на продюсера. "Без понятия", - ответил
он.
 
 
   19. Фестиваль Apple.
 
 
   Третье Поколение хакеров уживалось с Хакерской Этикой с такими
компромиссами, которые заставили бы в ужасе отшатнуться таких людей как
Госпер и Гринблатт. У молодежи все сводилось к деньгам - основная линия
программирования была неотвратимо завязана на нижнюю часть платежного
баланса их издателя. Элегантность, новизна, взрывные эффекты в программном
коде - все это еще признавалось, но в качестве нового критерия оценки
хакерской деятельности постепенно заняли место впечатляющие объемы продаж.
Основоположники хакерства могли бы посчитать это за ересь, они бы начали
спорить, что информация и программное обеспечение должны быть свободны,
что человек должен гордится тем, сколько людей используют его программу и
тем, насколько она их удивила. Но Третье Поколение хакеров никогда не
испытывало чувства общности со своими предшественниками, и они достаточно
рано начали считать достойные объемы продаж существенными для того чтобы
стать "победителями".
   Один из самых затруднительных компромиссов с Этикой проявился в защите
издателями объемов реализуемой ими продукции. Она включала в себя
умышленное выведение программ из строя, что не давало пользователям
возможности легко копировать их, особенно для их дальнейшего
распространения без всякой оплаты издателю или автору.
   Издатели называли это "защитой от копирования", но существенная часть
истинных хакеров называла это войной.
   Ключевым моментом в Хакерской Этике был тот факт, что компьютеры, по
своей природе, не изолируют информацию от других людей. Архитектура
компьютера только выигрывает от наиболее легкого и логически правильного
направления потока информации, и для того чтобы существенно изменить
процесс вычислений и сделать данные недоступными для определенной части
пользователей требовалось приложить немало сил. При помощи одной несложной
команды пользователь мог скопировать "незащищенный" флопик до самого
последнего байта всего за полминуты. Эта легкость приводила компьютерных
издателей в замешательство, и они привыкли иметь дело с "защищенными от
копирования" дисками: они изменяли программы при помощи специального кода,
и если кто-то пытался скопировать диск, то компьютер начинал работать
неправильно. Это был шлагбаум на дороге, который не давал пользователю
возможности насладиться ценностью программы, но давал продавцу заработать
денег на ее продаже.
   Издатели имели весомые причины, чтобы противостоять тому, что они
считали нехорошим. Все что они имели, было вложено в программное
обеспечение. Реальная жизнь сильно отличалась от МТИ, где программное
обеспечение делалось на деньги какой-нибудь другой организации, типа ARPA,
которая оплачивала множество счетов. Это не было также Клубом
Самодельщиков, где каждый пытался построить свой собственный компьютер, а
программное обесп