о чтобы отставить в сторону рассуждения и начать ее
действительно использовать. Это сводило Ли с ума.
   Ли позднее объяснял: "Мы были педантами и несносными эстетами.
   Любой, кто собирался использовать машину, должен был обсудить это с
нами до общего собрания. Он должен был доказать свое право на ее
использование". Ли пытался изменить общую точку зрения группы и приблизить
ее к более хакерской, жизненной и открытой, но у него не было достаточной
решимости сделать это, так как его самооценка была крайне занижена. Он
крайне редко находил в себе мужество выйти из здания и встретиться лицом к
лицу с окружающим миром. Если это всетаки делалось, то после визитов во
внешний мир, он угрюмо замечал, что задворки самого злачного квартала
выглядят чище и более благопристойно, чем он. Остальные его товарищи по
группе пытались вывести его из этого состояния замкнутости. Однажды во
время собрания, они одолжили у еще одной команды, сидевшей этажом выше
телевизионную камеру и каждый раз, когда на собрании все начинали смеяться
над какой-нибудь репликой, они делали камерой "наезд" на сидевшего с
бесстрастным лицом Ли. После чего ему показали кассету, на которой было
видно, насколько безучастно он ко всему относится.
   "Я чувствовал, что не могу позволить себе иметь сердце и испытывать
страсти", - говорил он позднее, - "Я видел, что это так и случилось, и что
я, в конце концов, от них освободился".
   После этого случая, он попытался внутри группы быть более активным.
   Однажды он сцепился с одним из "шлангов", который тратил большую часть
дня на питье кофе. "Чем ты занимаешься?", - потребовал у него объяснений
Фильзенштейн. Парень начал что-то говорить ему про неясные идеи, которые у
него были в голове, на что Ли сказал: "Я не спрашиваю, что ты будешь
делать, я спрашиваю, что ты уже сделал?".
   Но вскоре он понял, что тыканье людей носом в их собственное дерьмо
является напрасным занятием: как криво спроектированная машина, структура
построения группы имела ряд недостатков. Это была бюрократическая система,
и хакер сидевший внутри Ли не мог этого вынести. К счастью, примерно в это
же время, весной 1973 года, в "Ресурс Один" пришел Ефрем Липкин. Он
выручил Ли Фельзенштейна и организовал "Память Сообщества".
   Ефрем Липкин относился к тому сорту людей, который мог бы окинуть вас
взглядом своих полуприкрытых глаз, посаженных на длинном семитском лице, и
не говоря ни слова вы понимали, что весь мир вокруг является одним большим
недостатком и вы тоже не исключение.
   Это был облик пуриста, который сам никак не мог приблизиться к своим
требовательным стандартам. Ефрем только что вернулся из Бостона, где он
занимался работой в составе консалтинговой компьютерной компании.
   Компания начала работать по военным контрактам, после чего Ефрем решил
прекратить работать на нее. Программист-идеалист не известил своего
нанимателя о своем одностороннем уходе, надеясь в тайне на то, что проект,
без его участия, со временем загнется. По истечении девяти месяцев, во
время которых компания считала, что он работает над проектом, но не
появляется в офисе, стало ясно, что никакого софта он не написал.
Президент компании лично пришел к нему в населенную тараканами комнату
кембриджского общежития и спросил:
   "Почему ты так поступил?". Он сказал Ефрему, что он основал свою
компанию, после того как умер Мартин Лютер Кинг, и его цель заключается в
том, чтобы делать добро. Он настаивал на том, что проекты, которыми он
занимается, позволяют стране противостоять японской технологической
угрозе. Ефрем, в свою очередь, обращал внимание на то, что компания, для
которой он выполнял контракт, занимается работой над оружием для
уничтожения противника в военном конфликте. Как он может работать на эту
компанию? И что он может ожидать, выполняя некоторую работу на компьютере,
принимая во внимание то, что слишком часто она имеет пагубные применения?
   Последний вопрос мучил Липкина в течение многих лет.
   Ефрем Липкин был хакером еще со старших классов. Его привязанность к
компьютеру возникла мгновенно, и он нашел, что программирование является
"полностью обособленной задачей, такой, что я даже забывал иногда, как
говорить по-английски. Мой собственный разум работал как компьютер". Но, в
отличие от некоторых из его товарищей по специальной общегородской
программе Нью-Йорка для учащихся старших классов, которые интересовались
компьютерами, Ефрем часто рассматривал свой сверхъестественный талант в
области компьютеров как проклятие. Как и Ли, он вырос в крайне левой
политизированной семье, и помимо блистания своим математическим талантом
перед учителями, его также выпроваживали из класса за неуважение к флагу,
а однажды даже выпнули с урока истории за то, что он назвал учителя
лжецом. Ефрем был в оппозиции к ним, и это положение приносило ему
постоянные проблемы.
   "Я любил компьютеры и ненавидел все то, что они могут делать", -
говорил он позднее. Когда он пошел в старшие классы школы, то рассматривал
коммерческие приложения типа рассылки счетов по почте просто как
неинтересные. Но после начала войны во Вьетнаме, он начал видеть в своих
любимых игрушках инструмент уничтожения. Он некоторое время жил в
Кембридже и однажды поднялся на девятый этаж ТехСквера.
   Он посмотрел на PDP-6, посмотрел на образовавшийся здесь идеальный
плацдарм Хакерской Этики, понаблюдал за квинтэссенцией виртуозности и
одержимости, но его по настоящему заботили только источники финансирования
и конечное применение приложений этой неудержимой гениальности. "Я
настолько рассердился, что перешел на повышенный тон", - говорил он потом,
- "Они продались. Они продались использованию технологии в военных целях.
Недобрых целях. Они находились на полном содержании Министерства Обороны и
были ему стопроцентно подконтрольны".
   Ефрем направился в Калифорнию, потом вернулся на восток, затем опять в
Калифорнию. Для него потребовалось некоторое время, чтобы понять, как
компьютеры могут использоваться на благо общества, и каждый раз когда в
его мозгу проносилась очередная идея, он видел в ней предательство. Один
из интересных проектов, которым он занимался, была World Game. Группа
калифорнийских программистов, философов и инженеров создала на компьютере
симуляцию мира. Она основывалась на идее Бакминстера Фуллера (больше
известен как архитектор и изобретатель геокупола - самой легкой и прочной
конструкции - пр.перев.), где вы могли пытаться вносить любые изменения, а
затем проверить их эффект на влияние в мире. В течение многих дней, люди
ходили вокруг, делая разные предложения и реализуя их в игре на
компьютере. Результаты их попыток сымитировать мир на компьютере были
весьма скромными, но большое количество людей встретилось с другими людьми
со схожими взглядами.
   Спустя немного времени, Ефрем наткнулся на "Ресурс Один", в котором Ли
увяз по уши. Он сначала подумал, что группа ни на что не годится.
   Здесь был установлен компьютер с некоторым программным обеспечением для
ведения общественных баз данных, а также коммутатор, но группа не
занималась всем этим в полной мере. Почему бы не вытащить всю эту большую
машину на улицы? Эта идея начала захватывать Ефрема, и возможно впервые в
своей жизни, он увидел, как компьютеры могут быть действительно
использованы на благо обществу. Он предложил Ли подумать над этим, а также
рассказал это еще нескольким людям, с которыми он познакомился во время
симуляции мира на World Game.
   Идея состояла в том, чтобы на базе "Ресурс Один" создать группу под
названием "Память Сообщества (Community Memory)", вынести компьютеры на
улицы и дать свободу людям в поиске других людей. Фельзенштейн сумел
пробить в "Ресурс Один" оплату за офис в Беркли, который был в два раза
больше чем его комнатка. Так что фракция "Памяти Сообщества", которая
собиралась заняться работой над системой, переехала через бухту в Беркли.
Ли освободился от возложенного на самого себя учредительства, и теперь он
был частью группы - людей, которые были охвачены хакерским духом и готовых
создать нечто на компьютерах. Их подстегивала идея о том, что доступ к
терминалам, предоставленный обычным людям даст им возможность связываться
друг с другом с невиданной ранее эффективностью, что в итоге позволит
изменить мир.
 
 
   * * *
 
 
   "Память Сообщества" была не единственной попыткой сделать компьютеры
ближе к людям. По всей Бэй Ареа, инженеры и программисты, обожавшие
компьютеры и политизированные во время антивоенного движения подумывали о
слиянии этих двух направлений своей деятельности. В одном месте особенно
сильно хотели совместить легкую непочтительность контркультуры с почти
евангелическим желанием знакомить людей, в особенности детей, с
компьютерами. Это была People's Computer Company. В полном соответствии с
эксцентричной натурой своего основателя, People's Computer Company не была
компанией в полном смысле этого слова. Организация, если ее так можно было
называть, периодически публиковала одноименный журнал, но единственный
действительно производимый компанией продукт представлял собой сильное
чувство программирования ради собственного удовольствия. Ли Фельзейнштейн
часто посещал ночные ужины вскладчину по средам, организуемые PCC, на
которых собирались контркультурные компьютерные туристы из Бэй Ареа, а
также был шанс увидеть многочисленные попытки Боба Альбрехта научить всех
танцевать греческие народные танцы.
   Боб Альбрехт был главным мечтателем в People's Computer Company. Он был
человеком, про которого Ли позже говорил, что для него "привести ребенка
за компьютер было сродни приставанию к ребенку". "Сродни приставанию к
ребенку" означало, что он вел себя как одержимый педофил.
   Весной 1962 года, Боб Альбрехт зашел в класс и увидел то, что навсегда
изменило его жизнь. Альбрехт тогда работал в Control Data Company в
качестве старшего аналитика приложений, и его однажды попросили выступить
перед клубом для старшеклассников в школе имени Джорджа Вашингтона в
Денвере. Аудитория представляла собой собрание хорошо воспитанных и
преуспевающих подростков-евреев. Альбрехт, большой человек в галстуке с
зажимом, мясистым носом и глазами цвета морской волны, которые могли сиять
в творческом порыве или же провиснуть, как у бассета, отгороженные от мира
квадратами очковых линз, сделал свой небольшой рассказ о компьютерах и
между делом поинтересовался, не хочет ли кто-нибудь из двадцати двух
учащихся научиться программировать. Двадцать две руки взметнулись в воздух.
   Альбрехт никогда не сталкивался с таким энтузиазмом аудитории, даже
когда он преподавал Remedial FORTRAN - "однодневный курс для прошедших
обучение в школе IBM и так ничему и не научившихся", как он его потом
называл. Альбрехт никак не мог понять, почему IBM читала этим людям
лекции, но ничего не позволяла им делать на компьютере. Он понимал уже
тогда, что эта игра называется "Практика", также как это было всегда с
того момента, как он начал работать с компьютерами в 1955 году в
подразделении фирмы Honeywell, которое занималось аэронавтикой. Хотя у
него получалось хорошо делать свою работу, его постоянно выматывало
общение с бюрократией.
   Боб Альбрехт предпочитал более гибкое окружение. Он по- прежнему, по
своему стилю жизни и взглядам, оставался интуитивно прозорливым студентом.
Но в отличие от остальных он носил короткую прическу, рубашку с
пуговицами, а также имел традиционный семейный уклад:
   жена, трое детей и собака, что для его окружения было необычно.
   Помимо всего этого, Бобу очень нравилось танцевать греческие танцы, он
всегда готовый опрокинуть рюмочку озо (бесцветный и несладкий греческий
анисовый ликер - пр.перев.) и поиграть на базуки (греческий струнный
инструмент - пр.перев.). Греческие танцы, ликер и компьютеры были
составными частями Боба Альбрехта. И он сильно удивился тому, как страстно
старшеклассники желали попробовать последнего из перечисленных
удовольствий и самого притягательного из всех трех.
   Он начал читать вечерние лекции для старшеклассников в офисе Control
Data и обнаружил, что удовольствие, которое получали подростки в
программировании компьютера Control Data 160A было сильным, притягательным
и глубоким. Он показал ребятам новый путь в этой жизни, и он принес им в
дар силу.
   Альбрехт сам не отдавал себе отчет в том, что он распространяет идеи
Хакерской Этики, но студенты начали обмениваться программами и делиться
между собой приемами программирования. Он начал видеть перед собой мир, в
котором компьютеры вели к новому, свободному образу жизни. Это может
случиться там, где они доступны± Постепенно, он начал приходить к мысли,
что смыслом его жизни является распространение этих знаний по земле.
   Альбрехт нанял на работу четырех своих лучших студентов с оплатой
примерно доллар в час. Они счастливые сидели за столами, и набивали свои
программы для решения квадратичных функций. Машина заглатывала перфокарты
и переваривала их, в то время как они блаженно наблюдали за процессом.
Затем Альбрехт попросил этих лучших студентов, чтобы они научили своих
товарищей. "Его идея заключалась в том, чтобы множить наше число
настолько, насколько это возможно", - говорил один из его группы,
рыжеволосый паренек по имени Боб Кан.
   Альбрехт использовал эту четверку в качестве "зазывал" на "медицинском
шоу" в их школе (medicine show - передвижное шоу, особенно популярное в
начале 19 века, в антрактах которого продавались различные лекарства -
пр.перев.). За его проведение полностью отвечали студенты. В программу
было вовлечено около двадцати математических классов, для которых Альбрехт
сумел договориться со своими работодателями о выделении времени на
частичное использование 160A и телетайпа Flexowriter в течение недели.
Показав классам несколько математических фокусов, Боба Кана спросили:
может ли компьютер делать еще другие задачи помимо математических
упражнений? После чего он распечатал домашнее задание на этот день, при
котором Flexowriter использовался как множительная машина, и каждый
студент получил копию. На шестьдесят человек презентация произвела
впечатление, и они записались в компьютерные классы. Когда Альбрехт
прогулялся со своим шоу по другим школам, то находил там столь же
энергичную реакцию. Вскоре Альбрехт с большим триумфом показал свое шоу на
Национальной Компьютерной Конференции, на которой его гениальные ребята
удивили видавших виды Высших Компьютерных Жрецов из индустрии. Мы до
такого не додумались, сказали они Альбрехту. В порыве веселья, Боб начал
раскачиваться из стороны в сторону. Он сделал это.
   Он убедил Control Data позволить ему ездить со своим шоу по всей
стране, и со временем он переехал в главный офис компании в Миннесоте.
Здесь кто-то показал ему BASIC, компьютерный язык разработанный Джоном
Кемени из Дартмута и который предназначался, как писал Кемени, "для
реализации возможностей миллионов людей, которые хотели бы писать свои
собственные компьютерные программы± На основе многолетнего опыта работы с
FORTRAN, мы разработали новый язык, который легок в изучении для
начинающего и облегчает взаимодействие между человеком и машиной".
Альбрехт немедленно решил что BASIC - то, что нужно, а FORTRAN - мертв.
BASIC был интерактивным языком, так что люди, изголодавшиеся по общению с
компьютером, получали от машины немедленный ответ. (FORTRAN был рассчитан
на режим пакетной обработки). Он использовал слова из естественного языка,
такие как INPUT, THEN, GOTO, так что его достаточно легко можно было
выучить. Он имел встроенный генератор случайных чисел, и дети с его
помощью быстро научились писать игры.
   Альбрехт знал, что даже когда они пишут игры, они все равно втягиваются
в программирование и хакерство. Альбрехт стал пророком BASIC и в итоге
основал группу, которая называлась SHAFT - Society to Help Abolish FORTRAN
Teaching (Общество за отмену преподавания ФОРТРАНА).
   По мере того как он все более и более занимался миссионерскими
аспектами своей работы, его кипение под внешне солидным видом, наконец,
вырвалось наружу. По мере того как шестидесятые достигли своего апогея,
Альбрехт развелся и перебрался в Калифорнию. Теперь он отрастил длинные
волосы, имел стремительный взгляд, а в голове его теснилась масса
радикальных идей по поводу того, как детей можно было бы занять
компьютерами. Он жил на самом верху Ломбарди Стрит (самая извилистая
улица, спускающаяся сверху высокого холма) и для своей евангелической
практики выпрашивал или одалживал время на компьютерах в различных
организациях. Каждый вторник, вечером его двери были открыты для
вечеринок, на которых дегустирование вина перемежалось с греческими
танцами и компьютерным программированием.
   Он начал работать совместно с влиятельным Свободным Университетом
Среднего полуострова (Midpeninsula Free University), являвшегося
воплощением идеи производства вещей своими руками, что притягивало туда
таких людей как Баба Рэм Дэсс, Тимоти Лири, а также одного из бывших
мудрейших из лаборатории ИИ из МТИ - дяди Джона Маккарти.
   Альбрехт примкнул к практически самостоятельному "подразделению
компьютерного образования", некоммерческой организации, которая называлась
Портола Институт, которая в последствии будет издателем Whole Earth
Catalog. Он познакомился с учителем из Вудсайдской Школы для Учащихся
Старших Классов, находившейся на полуострове. Учителя звали Лерой Финкель,
и тот поддержал его энтузиазм в плане обучения детей компьютерам.
Совместно с Финкелем он основал компанию Dymax, которая собиралась
заниматься изданием книг по компьютерной тематике. Компания называлась по
зарегистрированному Бакминстером Фуллером слову "dymaxion", являвшегося
сочетанием слов "динамизм" и "максимум". Эта компания, с помощью которой
он собирался заработать денег, на первых порах финансировалась за счет
доходов с акций, принадлежащих Альбрехту (он, в свое время, стал
счастливым сообладателем первого выпуска акций корпорации DEC) и вскоре у
его компании появился контракт на написание ряда книг по языку BASIC.
   Альбрехт и Dymax заполучили в свои руки миникомпьютер DEC PDP-8. Для
того чтобы правильно установить эту очаровательную машину, они всей
компанией переехали в новый офис, который находился в Мемо Парке. В
соответствии с соглашением с DEC, Боб получил компьютер и пару терминалов
в обмен на обязательство написать для DEC книгу под названием "Мой
компьютер нравиться мне" (My Computer Likes Me), причем, строго соблюдая
все права копирования (за квартал ее продали свыше миллиона копий).
Оборудование было упаковано в автобус "Фольксваген", и Боб вспомнил дни
своей презентации, начав устраивать "роадшоу" по окрестным школам вместе с
PDP-8. Потом подошло еще оборудование, и в 1971 году Dymax стал популярным
местом сбора подрастающих компьютерщиков, перспективных хакеров, которые
со временем станут гуру в компьютерном образовании, а также
техносоциальными оппозиционерами. Боб тем временем, переехал жить на
небольшое сорокафутовое двухмачтовое судно, пришвартованное в Бич Харбор и
расположенное в тридцати милях к югу от Сити. Потом он говорил: "Я в своей
жизни никогда не ходил по морю. И я решил для себя, что неплохо было бы
пожить некоторое время на судне".
   Альбрехта, за проталкивание компьютеров часто критиковала унылая и
видевшая в технологии только зло, определенная часть Пало Альто. Так что
его метод, которым он знакомил людей с компьютерным миром, стал весьма
неустойчив. Это был подход похожий на методы хитрых и коварных торговцев
наркотиками: "Ну-ка попробуй вот эту игру± классно, не правда, ли?... Ты
знаешь, но ты можешь программировать нечто подобное±". Он позднее
объяснял: "Мы были скрытными. Мы ориентировались на долгосрочную картину,
благословляя любого кто хотел бы использовать компьютеры, писать книги, по
которым люди могут научиться программировать, создавать места, где люди
могут играть с компьютерами и веселиться".
   Dymax также была прибежищем б