н
делал практически все, что было возможно, применяя самые неожиданные
алгоритмы, вызывавшие непредсказуемые серии пиротехнических эффектов на
CRT. Госпер вел себя как экскурсовод, объясняя все, что он делал по мере
своего продвижения, иногда подчеркивая, что даже клавиатурные ошибки могут
представлять собой интересный численный феномен. Он непрестанно удивлялся
тому, как компьютер возвращал назад что-нибудь неожиданное. Он воспринимал
все, что выдавал компьютер с бесконечным уважением. Иногда выглядящее
случайным событие могло отвлечь его в сторону удивительным проявлением
иррациональных корней квадратного уравнения или трансцендентной функции.
Некоторые колдовские манипуляции над процедурами в программе Госпера могли
со временем могли превратиться в ученые записки, подобные вот этой,
начинавшейся такими словами:
   "Известно что, из-за слабой изученности, непрерывные дроби используются
достаточно редко. Я предлагаю нижеследующую демонстрацию относительных
преимуществ использования непрерывных дробей в сравнении с другими
численными представлениями."
   Споры в Инструментальной Комнате перестали быть просто тусовками.
   Здесь часто бывал Коток, и на этих собраниях принимались весьма важные
решения, касавшиеся компьютера, который он разрабатывал для DEC. Этой
новой машиной была PDP-6. Еще на стадии своей разработки PDP-6
рассматривалась в TMRC как абсолютно Правильная Вещь. Коток иногда
подвозил Госпера домой в Нью-Джерси, во время каникул или праздников,
разговаривая за рулем о том, что компьютер будет иметь целых шестнадцать
независимых регистров. (Регистр (аккумулятор) - это место, в котором
компьютер производит вычисления. Шестнадцать подобных регистров давали
машине не виданную ранее гибкость). У Госпера перехватывало дыхание: Он
думал: "Это будет величайший компьютер в мировой истории!".
   DEC полностью завершил работы над PDP-6 и передал первый прототип в
Project MAC. Все пришли на нее посмотреть. И хотя по всем признакам он
выглядел как компьютер для коммерческих пользователей, в своей основе это
все-таки была хакерская машина. И Коток, и его шеф - Гордон Белл,
постоянно держали в уме свои дни на TX-0, а потому старались в PDP-6
реализовать все то, что их связывало по рукам и ногам на TX-0. Кроме того,
Коток внимательно слушал все, что говорили ребята из TMRC, а в особенности
он прислушивался к Питеру Самсону, который предложил использовать 16
регистров. В наборе команд у PDP-6 было все что нужно, общая архитектура
машины тоже выглядела очень хорошо. Доступ до этих 16 регистров
производился тремя различными способами, которые можно было между собой
комбинировать, что позволяло много сделать при помощи всего одной команды.
В PDP-6 был также реализован "стек", делавший возможным совмещение
подпрограммы, программы и кода. Для хакеров, знакомство с PDP-6 и ее
восхитительным и прекрасным набором команд означало, что отныне они имеют
весьма мощный словарь, которым теперь можно выражать тонкие оттенки
настроений, для которых ранее использовались грубые и неуклюжие слова.
   Минский усадил хакеров за написание нового системного программного
обеспечения для PDP-6, прекрасной машины цвета морской волны, с тремя
большими стойками оборудования, более рационально организованной
управляющей панелью, по сравнению с "Единицей", с рядами блестящих
тумблеров и мерцающей матрицей огоньков. Вскоре они проникли в психологию
этой новой машины также глубоко, как это было на PDP-1. Но на "шестерке"
можно было идти еще дальше. Однажды хакеры игрались в Инструментальной
Комнате в TMRC с процедурой печати десятичных чисел, небольшой программой,
которая позволяла компьютеру печатать арабские цифры. Кто-то предложил
использовать для этой цели новые, так бросающиеся в глаза, команды PDP-6,
те самые, которые использовали стек. Ранее эти команды в своем коде никто
не использовал. По мере того как программа, после использования инструкции
PUSH-J начала печатать на экране десятичные цифры, то оказалось, что к
всеобщему удивлению, вся процедура печати десятичных чисел, занимавшая
обычно не менее страницы кода, поместилась в последовательность из шести
инструкций длиной. После этого, весь TMRC, единодушно, согласился с тем,
что команда PUSH-J, несомненно, является Правильной Вещью, которая стоила
того, чтобы ее реализовали в PDP-6.
   Разговоры и споры из Инструментальной Комнаты часто переносились на
обед. Предпочтительной кухней практически всегда оказывалась китайская
кухня. Она была дешевой, изобильной и хорошо доступной ночью. (Вторым,
более худшим вариантом, была находившаяся неподалеку тошниловка под
названием F&T Diner, располагавшаяся в старом железнодорожном вагоне,
отделанном красно-коричневыми панелями.
   Хакеры прозвали ее "Красная Смерть"). В большинство субботних вечеров,
а иногда и посреди недели, обычно поздно вечером, после десяти часов,
группа хакеров направлялась куда-нибудь в бостонский Чайнатаун, иногда на
синем Chevy 1954 года с откидным верхом, принадлежавшем Гринблатту.
   Китайская кухня также была системой, и хакерское любопытство было
применено к этой системе с тем же усердием, с каким оно применялось к
новому компилятору LISP. Самсон был ее ревностным поклонником, начиная с
его первого знакомства с ней в TMRC, и периодических посещений
ресторанчика "Joy's Pong", что на центральной площади университетского
городка. В начале шестидесятых, он даже выучил достаточное количество
китайских иероглифов, для того чтобы самостоятельно разбираться в меню и
заказывать эти таинственные блюда. Госпер относился к этой кухне еще
энергичней; он рыскал по всему Чайнатауну в поисках ресторана, работавшего
после полуночи, и однажды он нашел нечто подходящее - маленький ресторан,
размещавшийся в небольшом подвальчике, которым владела семья китайцев. На
первый взгляд, все что там готовилось, было ничем не примечательной едой,
но он заметил, что некоторые китайцы из числа посетителей едят блюда,
выглядящие весьма странно и необычно. Он решил привести сюда Самсона.
   Они вернулись в ресторанчик с охапкой китайских словарей под мышкой и
потребовали меню. Владелец ресторана, мистер Вонг, неохотно подчинился, но
все-таки принес желанный список, после чего Госпер, Самсон и остальные
начали его разглядывать, как если бы это был набор команд для нового
компьютера. Самсон сделал перевод, который оказался разоблачительным; то,
что называлось в англоязычном меню "Мясо с томатами", имело на самом деле
название "Свиноговядина в варварском баклажане". "Вонтон" (кармашки из
теста, подаваемые с супом или поджаренные - пр.перев.) имел китайский
эквивалент в виде "Глоток облаков". В системе открывалось наличие
невероятных вещей!
   Посовещавшись, они решили заказать самые интересные с их точки зрения
блюда: "Крыло Гибискуса? Давай это закажем, заодно и посмотрим что это
такое!" Они позвали мистера Вонга, и сделали заказ, после чего он начал
причитать по-китайски, категорически не одобряя их выбор. Было похоже, что
он не очень- то хочет готовить американцам китайскую еду, полагая что они
не в состоянии будут ее есть. Мистер Вонг принимал их за обычных
американцев, но именно эти его клиенты были исследователями, жившими
внутри компьютера, для того чтобы рассказывать машине сказку (сказка была
на языке ассемблера). Мистер Вонг, в конечном счете, сдался. Результатом
тому была лучшая китайская кухня, которую ни один хакер до этого не
пробовал.
   Народ из TMRC стал таким экспертом в хакерстве китайской кухни, что
они, в конечном счете, стали в ней очень хорошо разбираться.
   Однажды, это было в День Дурака, т.е. первого апреля, Госперу вдруг
захотелось попробовать малоизвестное блюдо под названием Горькая Дыня. Это
был овощ похожий на зеленый перец, весь покрытый бородавчатыми
пупырышками, с сильным хинным вкусом, который вызывал тошноту у любого кто
его пробовал, кроме тех болезненно наслаждался его вкусом. По необъяснимой
причине, Госпер захотел, чтобы ее приготовили ему с кисло-сладким соусом,
и написал на китайском заказ. Вышла хихикающая дочь хозяина: "Я боюсь, что
вы ошиблись, мой отец сказал, что здесь написано 'Горькая Дыня под
Кисло-Сладким Соусом'". Госпер счел, что его пытаются взять на "слабо".
Кроме этого, его задело то, что дочь хозяина не могла читать по-китайски,
что было против логики эффективной Китайской Ресторанной Системы, логики,
которую Госпер уважал. Поэтому, зная, что его заказ был абсурдным, он с
возмущением сказал дочери хозяина: "Да, конечно, там написано Горькая Дыня
под кисло-сладким соусом. Мы, американцы, всегда, заказываем первого
апреля Горькую Дыню под кисло-сладким соусом.". В конечном счете, вышел
сам хозяин: "Вы не можете это есть!", - кричал он, - "Не вкусно! Не
вкусно!". Но хакеры настояли на выполнении заказа, и владелец ресторана
крадучись ушел назад на кухню. Горькая Дыня под кисло-сладким соусом
оказалась столько же ужасной, как и обещал хозяин. Соус в данном случае
оказался невероятно мощным, настолько сильный, что если вы вдыхали хотя бы
немного, когда доносили его до своего рта, вы начинали кашлять. В
комбинации с обычно отвратительной горькой дыней, оно создавало гремучую
смесь, которая полностью сводила скулы. Это был вкус, который невозможно
было разбавить никаким количеством чая или Кока-Колы. Для любой другой
группы людей, такой эксперимент был бы кошмаром, но для хакеров это было
просто частью системы. Он не имел никакого здравого смысла, но имел свою
собственную логику. С этой точки зрения, это было Правильной Вещью;
поэтому каждый год первого апреля, в День Дурака, они приходили в этот
ресторан и настаивали на том, чтобы их закуской была именно Горькая Дыня
под кисло-сладким соусом.
   Во время этих обедов и ужинов, хакеры имели наибольший социальный
контакт с остальным миром. Китайские рестораны предлагали хакерам
удивительную кулинарную систему и физически предсказуемое окружение, для
того чтобы делать его еще более комфортабельным, Госпер, будучи одним из
хакеров, которые непереносили курения, и презрительно относившийся к тем,
кто курит, принес с собой маленький вентилятор, работавший от батареек.
Вентилятор был "склуджен" одним из хакеров, обитавшимся в лаборатории ИИ,
и выглядел как небольшая маленькая бомба. Он был сделан из старого
вентилятора, взятого из списанного в утиль компьютера. Госпер обычно
поворачивал его так, чтобы дым тихо сдувало назад на курившего. Однажды,
на обеде в "Лаки Гарден" в Кембридже, какой-то сидевший по соседству
крутой чувак пришел в ярость, когда вентилятор начал относить дым от
сигареты его подружки назад к нему на стол. Он посмотрел на этих помятых
типов из МТИ, с их маленьким вентилятором и потребовал от хакеров, чтобы
они его выключили. "Без проблем, если она прекратит курить", - ответили
они.
   В следующий момент чувак атаковал их стол, распинывая по сторонам
тарелки, разбрызгивая чай из чашек и даже пытаясь засунуть палочки для еды
между лопастями вентилятора. Хакеры, которые расценивали физическую
потасовку в качестве одного из самых идиотских человеческих интерфейсов,
удивленно за всем этим наблюдали. Инцидент закончился сразу же после того
как чувак заметил сидевшего в этом же ресторане полицейского.
   Это было исключением из их обычно весьма дружеских и теплых посиделок.
Разговоры вертелись, в основном, вокруг различных хакерских тем. Они часто
брали с собой свои распечатки и, во время периодических затиший в
разговоре, зарывались в стопы листов с ассемблерным кодом. Иногда, хакеры
даже обсуждали некоторые события, происходившие в "реальном мире", но на
всем протяжении их разговора также прослеживалась Хакерская Этика.
Постепенно она сводилась к какому-нибудь недостатку в системе. Или же
интересное событие рассматривалось в свете свойственного хакерам
любопытства и касалось способа работы вещей.
   Частой темой было зловещее господство IBM - отвратительного и голого
короля компьютерных владений. Гринблатт легко ввязывался во "флейм";
длинную и взволнованную обличительную тираду о несметном количестве
миллионов долларов, которые тратились на компьютеры IBM. Гринблатт ездил
на каникулы домой в Миссури, и видел что научный факультет Университета
Миссури, у которого по их словам абсолютно не было денег, тратил по четыре
миллиона долларов в год на обслуживание и кормежку Неуклюжего Гиганта
фирмы IBM, возможности которого даже близко не лежали с PDP-6. Чего бы не
касался разговор: непомерно раздутого штата обслуживавшего компьютеры IBM
или системы разделения времени, написанной в МТИ для IBM 7094, стоявшей на
девятом этаже - все сводилось к тому, что это бессмысленная трата денег.
   Это могло продолжаться весь обед. В этих разговорах, однако, был ряд
вещей, которых хакеры не касались. Они не тратили много времени на
обсуждение социальных и политических аспектов использования компьютеров в
обществе (возможно за исключением того, как крайне неверным и наивным было
расхожее мнение о компьютерах среди обычных людей). Они не говорили о
спорте. Они, как правило, никогда не касались эмоциональных сторон друг
друга и личных моментов. Кроме того, группа физически здоровых ребят,
студентов института, крайне редко обсуждала тему, которой были одержимы их
сверстники: женщины.
   Хотя некоторые из хакеров вели социально активную жизнь, основные
фигуры TMRC- PDP хакинга блокировали себя в "режиме холостяка". Для
хакеров достаточно легко было заниматься чем-нибудь одним, но многие
хакеры были одиноки и чувствовали себя некомфортно в социальном плане. И
то с чем они имели дело каждый день: предсказуемость и управляемость
компьютерных систем, в противоположность безнадежным в своей
произвольности проблемам человеческих отношений, делало хакерство особенно
привлекательным. Более весомым фактором, конечно же, было то, что хакеры
считали, что вычисления являются гораздо более важной вещью, чем
романтические связи. Для них это просто был вопрос определения приоритетов.
   Хакерство заменило в их жизнях секс.
   "Люди настолько сильно интересовались компьютерами и прочими подобными
штуками, что на женщин у них просто не оставалось времени", - позднее
размышлял Коток, - "По мере того, как они становились старше, каждому в
голову приходила мысль, что однажды когда- нибудь придет женщина, которая
ущипнет за то, что осталось на макушке и скажет: Эй, ты!". Нечто подобное
произошло с Котоком, когда ему было уже далеко за тридцать. Тем временем
хакеры вели себя так, как будто секс не существовал вообще. Они как будто
бы не замечали великолепных девушек сидевших за соседним столом в
китайском ресторане, потому что "концепция красивой девушки отсутствовала
в их словаре", - как позднее объяснял это хакер Дэвид Сильвер. Если в
жизнь серьезного хакера входила женщина, весьма вероятно происходила
некоторая внутренняя дискуссия: "Что будет если будет так, а что будет,
если все повернется вот так± в конечном итоге парень просто расставался с
девушкой". Но обычно такое положение вещей пренебрегалось, так как его
просто не принимали во внимание. Вы не могли отвлекаться на тех, с кем у
вас завязывались отношения нас стороне, потому что вы были заняты самой
важной вещью в мире - хакерством. Хакерство было не одержимостью и не
похотливым удовольствием, но миссией. Вы занимались хакерством и жили по
законам Хакерской Этики, и вы знали, что эти ужасно неэффективные и
расточительные вещи как женщины отнимают у вас слишком много процессорных
циклов и отнимают слишком много пространства в памяти.
   "Женщины, даже сегодня, рассматриваются как крайне непредсказуемые
существа", - однажды заметил один хакер с PDP-6, спустя уже почти двадцать
лет. "Как хакеры могли переносить таких несовершенных существ?".
   Возможно, все было бы по-другому, если бы в TMRC и на девятом этаже
было больше женщин, некоторые из которых болтались там, на пару с
некоторыми хакерами. ("Они нашли нас", - сказал позднее один хакер).
   Девушек там было не так много, так как пришлые со стороны, юноши или
девушки, часто не приживались в этой группе. Хакеры странно разговаривали,
у них было беспорядочное расписание, они ели несусветную пищу и они
тратили все свое время на размышления о компьютерах.
   Таким образом, сформировалась исключительно мужская культура.
   Печальным фактом является то, что среди женщин никогда не было
выдающихся хакеров. Никто не знал почему. Безусловно, существовали
женщины-программисты, причем некоторые из них были весьма неплохи, но
никто из не хачил код так же как это делали Гринблатт, Госпер и другие,
бывшие для остальных путеводной звездой в мире хакерства.
   Даже когда этот существенный перекос против женщин проник и в мир
серьезных вычислений, это не объяснило полное отсутствие хакеров среди
женщин. "Влияние культуры, конечно, сильно, но совсем не той культуры", -
позднее сделал вывод Госпер, относя это явление к влиянию генетических,
или "аппаратных" различий.
   В любом случае, присутствие женщин крайне редко отмечалось во время
визитов в китайский ресторан или в собраниях в Инструментальной комнате,
расположенной рядом с TMRC. Естественно, что мужчины без женщин выглядели
не лучшим образом. И именно в Гринблатте, возможно, все это доходило до
своей крайней формы. Он параллельно работал над несколькими большими
проектами, и это настолько сильно его засасывало, что его привычки и
манера поведения начинала беспокоить даже его товарищей-хакеров.
   После того как Гринблатт бросил учебу в институте, он нанялся в фирму
называвшуюся Charles Adams Associates, которая находилась в процессе
приобретения и монтажа PDP-1. Гринблатт работал весь день в ее различных
офисах вдоль Бостонского "Технологического Хайвея", который находился за
пределами города, а потом, после работы, ехал тридцать миль назад в МТИ,
для того чтобы хакерить ночь напролет. В конце концов, он переехал из
институтского общежития в кембриджское отделение YMCA, но они выпнули его,
потому что он не поддерживал свою комнату в чистоте. После того, как он
отработал у Адамса, он повторно устроился на работу в лабораторию ИИ. И
хотя у него не было проблем с местом для проживания; он квартировал в доме
Белмонт-хауз, которым владел вышедший на пенсию дантист и его жена, он
часто засыпал на койке, стоявшей на девятом этаже. Чистота имела для него
достаточно низкую степень приоритета, в связи с чем ходили истории о его
выдающемся чуханстве. (Позднее, Гринблатт доказывал, что он был ничуть не
хуже чем остальные.). Некоторые хакеры вспоминали, что одной из вещей
которой препятствовали гринблаттовские занятия хакерством было регулярное
мытье в ванной, результатом которого был мощный "духан". По лаборатории ИИ
ходила шутка о том, что была введена новая единица измерения запаха, под
названием миллиблатт.
   Один или два миллиблатта были крайне сильными, а один блатт был
практически непереносимой величиной. Ходила история, что для того, чтобы
уменьшить количество миллиблаттов, хакеры заманили Гринблатта в одно из
помещений здания N 20, где находился специальный аварийный душ для смыва
случайно попавших на кожу химикатов и включили его.
   Госпер иногда подкалывал Гринблатта за его привычки. Особенно его
раздражала привычка Гринблатта тереть одну руку об другую, что приводило к
тому, что от них отваливались маленькие кусочки грязи.
   Госпер называл их "блаттлями". Если Гринблатт работал за столом Госпера
и оставлял эти "блаттли" на его столе, то Госпер обычно промывал после
него стол нашатырным спиртом. Госпер также иногда подкалывал Грннблатта за
его ужасную манеру разговора, частое подкашливание, плохое произношение и
бормотание, хотя многие из Гринблаттовских выражений вошли в специфический
жаргон, который все хакеры использовали в той или иной степени. К примеру,
вероятнее всего именно Гринблатт популяризовал практику удвоения слов для
усиления выражений, как иногда это случалось, когда он, взбудораженный,
пытался что-либо объяснить Госперу, Котоку и Самсону; слова его