ченый Дональд Кнут, автор
трехтомного классического труда под названием Искусство Программирования).
Именно в Стэнфорде, до того как началось всеобщее увлечение
"Приключением", нечаянное удовольствие от игры в "Космические войны" было
отточено до уровня высокого искусства (Слаг Рассел приехал сюда вместе с
Маккарти, но здесь также были и молодые хакеры, которые разработали версию
игры для пятерых игроков, а также различные опции для воскрешения и
проводили большие ночные турниры). Именно в Стэнфорде хакеры могли
действительно оставить свои терминалы и уйти на целый день играть в
волейбол. Именно в Стэнфорде выбили деньги на обустройстве в лаборатории
дополнения, которые было невероятно для МТИ - сауна.
   Именно в Стэнфорде компьютеры могли поддерживать работу с
видеоизображением, позволяя переключаться от компьютера на телепрограммы.
Самое известное использование этого, в соответствии со словами обитателей
SAIL, было тогда, когда хакеры разместили в рекламу в газете студенческого
городка о том, что приглашается пара студенток. В объявлении говорилось о
том, что девушки, ответившие на рекламу, станут звездами сексуальной оргии
в лаборатории ИИ и будут сняты на видеокамеру, а их будут смотреть через
видеотерминалы знающие в этом деле толк хакеры. Ничего подобного не могло
произойти в МТИ.
   Это совсем не значило, что хакеры SAIL уделяют хакерству меньше времени
чем люди из МТИ. В документе, освещавшем историю Стэнфордской лаборатории,
профессор Брюс Буханан упоминал о "странном социальном окружении созданном
настойчивыми молодыми людьми, чьей первой любовью было хакерство". Было
истиной также то, что пути, которыми шли хакеры в Калифорнии, были не
менее экстремальны чем аналогичные в ТехСквере. У SAIL хакеров не заняло
много времени чтобы понять что место между подвесным потолком и собственно
крышей может быть вполне комфортабельным местом для сна, и некоторые из
них жили там, в течение многих лет. Один системный хакер, все начало 70-х
годов жил в неисправном автомобиле, припаркованном вдалеке от здания и
спускался раз в неделю на велосипеде в Пало Альто за едой. Еще одним
местом, где было можно заморить червячка, являлось "Скачущее Пони",
названное так в честь таверны из Среднеземья. Это была машина по продаже
еды, которую загружали здоровой пищей и горшочками из местного китайского
ресторана. У каждого хакера был в счет в "Скачущем пони", который велся
при помощи компьютера. После того как вы покупали пищу, у вас была
возможность сыграть в небольшую игру - заплатить двойную цену или не
платить за ваш обед вовсе, это происходило в зависимости от того была
четной или нечетной миллисекунда, когда делался выбор. С подобным
обеспечением продуктами, SAIL была более пригодна для круглосуточного
хакерства, чем МТИ. В ней работали люди, которые занимались прикладным
программами и отдельно, которые занимались системами. Она была открыта для
людей со стороны, которые могли бы сесть за терминал и начать что-нибудь
хачить. И если они были перспективны, то "дядя Джон" Маккарти мог взять их
к себе на работу.
 
   Хакеры SAIL также следовали Хакерской Этике. Система с разделением
времени работавшая на компьютере в SAIL не требовала паролей, но по
настоянию Джона Маккарти, пользователь имел возможность делать файлы
недоступными для остальных. Хакеры написали программу, которая позволяла
обнаруживать таких пользователей, после чего пыталась открыть эти файлы,
которые они начинали читать с особым интересом.
   "Любой, кто жаждет секретности, наверняка делает что-нибудь
интересное", - позднее объяснял хакер Дон Вудс.
   SAIL занималась не менее важной компьютерной работой, чем МТИ. Точно
также как и их коллеги из лаборатории ИИ в МТИ, хакеры из SAIL были
большими фанами роботов, о чем можно было судить по надписи на двери SAIL:
ВНИМАНИЕ, ДВИЖУЩИЕСЯ РОБОТЫ. Мечтой Джона Маккарти было создать робота,
который бы мог самостоятельно выйти из лаборатории ИИ и пройти три мили по
кампусу, руководствуясь только лишь своей физической и ментальной силой. У
него это получилось, и робот вышел на испытания. В один момент, вероятнее
всего по ошибке, робот заблудился и, накренившись, пошел вниз по холму, но
к счастью его заметил один из сотрудников лаборатории, и принял все меры
для спасения. Хакеры и академики работали в SAIL также над такими важными
и перспективными проблемами как распознавание голоса и исследованиями в
области естественных языков. Некоторые из хакеров интенсивно занимались
работами в области компьютерной музыки, и сумели достичь в этой области
определенных результатов.
   Стэнфорд и остальные лаборатории, где бы они не находились, в
университете Карнеги- Меллона или исследовательских центрах типа
Стэнфордского Исследовательского Института, стали ближе друг к другу,
когда ARPA связала свои компьютерные системы коммуникационной сетью.
Хакерская Этика оказала большое влияние на ARPAnet, в частности среди
ценностей сети была вера в то, что системы, из которых она состоит, должны
быть децентрализованы, в них должно поощряться исследование и свободное
прохождение информации. С любого компьютера стоящем на любом "узле"
ARPAnet, вы могли бы работать, как если бы сидели на терминале удаленной
компьютерной системы.
   Хакеры со всей страны могли работать на системе ITS стоящей в
ТехСквере, благодаря чему распространялись все хакерские ценности, которые
неявно проявлялись в работе. Люди посылали друг другу большие количества
электронной почты, обменивались технической эзотерикой, работали над
совместными проектами, играли в "Приключение", завязывали близкие
дружеские отношения с людьми, которых они никогда не видели живьем, и
поддерживали контакты с друзьями в тех местах, где они жили раньше и
хакерили системы.
   Контакты помогали нормализовать и выровнять хакерство, так что вы
вполне могли встретить в штате Юта хакеров, которые разговаривали на том
же самом специфичном жаргоне, на котором говорили в Инструментальной
Комнате по соседству с Клубом Технического Моделирования Железной Дороги в
МТИ.
   По мере того как Хакерская Этика обретала все новых и новых
приверженцев, хакеры из МТИ стали замечать, что за пределами Кембриджа все
происходит несколько иначе. Хакерство, которым занимались Гринблатт,
Госпер и Нельсон было слишком сильно направлено на создание Утопии, и хотя
эти ответвления за пределами лаборатории ИИ были сильно похожи на то, чем
занимались в МТИ, по их оценке они были лозерскими в нескольких моментах.
   "Как вы можете ехать в Калифорнию и покинуть поле битвы?", - могли
спросить у того, кто собирался в Стэнфорд. Некоторые ехали туда, потому
что устали от жесткого постоянного деления на "лозеров" и "виннеров",
которое было неизбежно для девятого этажа, хотя они и соглашались с тем
что интенсивность работы в МТИ была совсем не такая как в Калифорнии. Том
Найт, который немного успел позаниматься хакерством в Стэнфорде, говорил
что "В Стэнфорде нельзя было реально заниматься хорошей работой"
   Туда также уехал Дэвид Сильвер, и пришел к выводу что "Народ в
Стэнфорде был лозером по образу своих мыслей. Они не достаточно серьезно
относились к некоторым вещам и они, похоже, больше любили просто
повеселиться. Один из парней строил гоночный автомобиль, а второй в
подвале собирал самолет±". Сам Сильвер в Стэнфорде занялся железом, а
затем сделал аудиокоммутатор, который позволял людям, работающим на
терминалах прослушивать любой из шестнадцати каналов, начиная от
радиостанций до громкой связи в SAIL. Предпочтения пользователей, в виде
набора опций, хранились в PDP-6, стоявшей в SAIL. Сильвер считал что
именно калифорнийский стиль хакерства помог ему немного расслабиться (в
оригинале loose up - пр.перев. :) и подготовиться к уходу от закрытого
общества девятого этажа.
   "Дезертирство" Сильвера и остальных хакеров из МТИ не нанесло большого
ущерба лаборатории ИИ; им на смену пришли новые хакеры.
   Гринблатт и Госпер остались, также как это сделали Найт и некоторые
другие канонические хакеры. Но неу„мная оптимистическая энергия, которая
присутствовала при начальном взрыве интереса к исследованиям в области ИИ,
в частности, установка новых программных систем, похоже, начала
рассеиваться. Некоторые ученые жаловались на то, что хвастливые заявления
родоначальников ИИ не были выполнены. В самом хакерском сообществе,
странные привычки и еще более странное поведение, сформировавшееся за
последние десять лет также несколько застыло на одном уровне. Было ли
правдой то, что они также закоснели? Могли ли вы состариться как хакер,
продолжая все эти тридцатичасовые эпопеи? "Я был действительно горд тем,
что мог заниматься хакерством сутками напролет, и меня действительно мало
волновало какое время дня или ночи сейчас. Просыпаешься, бывало, и
обнаруживаешь что сейчас сумерки, без всякого понятия, что за окном -
рассвет или закат?" - говорил Госпер. Однако он знал, что вечно это
продолжаться не может, и когда-нибудь оно подойдет к своему логическому
концу - когда не будет ни Госпера, ни Гринблатта, которые могут пахать по
тридцать часов в сутки. Насколько далеко может пойти дальше хакерская
мечта? И имеет ли вообще какое-то значение Золотой Век, который теперь
подходил к своему концу?
 
 
   * * *
 
 
   Шел 1970 год, когда Билл Госпер начал хачить LIFE. Это была еще одна
система, которая являлось миром сама по себе. Мир, где поведение было
"запредельно сложным, но не настолько сложным, чтобы быть непонятным". Она
затянула Госпера на много лет.
   LIFE - это игра, компьютерная симуляция, которую придумал Джон Конвей,
известный английский математик. Впервые она была описана Мартином
Гарднером, в его колонке "Математические Игры" в октябрьском выпуске
Scientific American 1970 года. Игра состояла из фишек, установленных на
доске в клетку, где каждая фишка представляла собой "клетку". Картина из
клеток менялась с каждым ходом игры (который назывался "поколением") и
происходила по нескольким простым правилам, по которым клетки рождались,
умирали и доживали до следующих поколений, в соответствии с тем какое
количество клеток было у них по соседству. Изолированные клетки умирали от
одиночества, клетки в большом количестве умирали из-за перенаселения, в
некоторых случаях клетки рождали новые клетки и сохраняли жизнь старым. В
колонке Гарднера обсуждались сложные картины, которые создавались в
результате простых правил игры и делались некоторые странные выводы,
которые еще не были достигнуты Конвеем и его коллегами.
   Госпер впервые увидел эту игру, когда он однажды вошел в лабораторию и
увидел двух хакеров занимавшихся на PDP-6 какой-то фигней.
   Некоторое время он за ними наблюдал. Его первым желанием было разогнать
хакеров, так как их упражнение показалось ему не интересным. Но затем он
начал смотреть, как менялась картина на экране. Его всегда восхищало как
специфическая способность человеческого глаза могла воспринимать картину
на экране; он сам часто любил использовать странные алгоритмы для того
чтобы создать изображение на основе математических расчетов. То, что на
бумаге выглядело бессвязным набором символов, на экране дышало жизнью. Там
был определенный порядок, который изменялся интересным образом, по мере
того как алгоритм проходил на несколько итераций вперед или же при смене
параметров местами: x на y. Скоро Госперу стало понятным, что LIFE
представляет много возможностей. Он и еще несколько работников ИИ, уже
самым серьезным образом, начали работу над LIFE.
   В следующие восемнадцать месяцев он практически ничем другим не
занимался.
   Первые усилия группы были направлены на поиск конфигураций во вселенной
LIFE, которые были возможны теоретически, но которые еще не были открыты.
Обычно не было никакой разницы, с какой первоначальной расстановки клеток
все начиналось - после нескольких генераций она обычно или исчезала, или
превращалась в некоторые известные фигуры, которые назывались по форме,
образующей группу клеток. Фигуры назвались "улей", "пасека (четыре улья)",
"космический корабль", "бочонок с порохом", "бекон", "Латинский крест",
"жаба", "веретено" и "свастика". Иногда после некоторого количества
поколений, фигуры могли начать изменяться от одной к другой: их называли
осцилляторами, пульсарами или светофорами.
   Госпер и остальные хакеры искали фигуру под названием "Пушка
глайдеров". "Глайдером" называлась фигура, которая перемещалась по экрану,
периодически превращаясь в ту же самую фигуру. Если бы у вас получилось
создать такую фигуру в LIFE, которая бы могла генерировать другие фигуры,
то у вас бы получилась "пушка глайдеров", а изобретатель LIFE Джон Конвей,
предложил 50 долларов для первого, кто сумеет создать такую фигуру.
   Хакеры тратили все ночи, просиживая за высококачественным терминалом
модели "340" (специальный высокоскоростной терминал, изготовленный фирмой
DEC), пробуя на нем различные комбинации клеток и проверяя, что из них
может получиться. Каждое "открытие", сделанное в этой искусственной
вселенной, отмечалось в большой черной книге для записей, которую Госпер
окрестил LIFE Scrap-book. Они смотрели на экран, на котором менялась
картина, где одно поколение сменяло другое поколение. Иногда изображение
выглядело как червь, который пытается поймать себя за хвост, в промежутке
между внезапными поворотами из стороны в сторону, как если бы это была
смена между ним и его зеркальным отражением. В другой раз, экран
становился полностью темным, так как клетки умирали из-за перенаселения, а
затем из-за изоляции. После чего экран мог остаться темным. В другой раз
картина могла закончиться одной из стандартных "стабильных форм жизни".
Или же на экране творилось нечто, что напоминало дуновение ветра - одна
маленькая клетка, выброшенная из одной умирающей колонии, могла достигнуть
другой колонии, и новый пришелец мог устроить невероятно большую
активность. "События текли случайным порядком и сами по себе", - говорил
Госпер о тех первых фантастических неделях, - "Мы не могли остановиться
наблюдать за тем, что было на экране. Мы сидели и смотрели за тем, что же
получится в итоге".
   По мере того как они все больше и больше втягивались в игру, мир вокруг
них также напоминал им игру в LIFE. Они часто набирали на клавиатуре
произвольную картину, такую, например, как узор на куске ткани, или
картину которую кто-нибудь из них нашел в какой-нибудь книге. Обычно не
происходило ничего примечательного. Но иногда в небольшой части общей
картины LIFE, обнаруживался какой-нибудь интересный участок. В этом случае
они пытались изолировать этот участок. Также было и в тот раз, когда они
обнаружили конфигурацию, которая была названа "челнок". Она проходила по
экрану определенное расстояние, а затем начинала двигаться назад. Челнок
оставлял после себя несколько клеток, которые хакеры назвали "каплями".
Эти капли были "ядом", потому что их присутствие могло ввергать в хаос
устойчивые популяции LIFE.
   Госперу было интересно, что произойдет, если столкнуться два челнока.
Он понимал, что здесь есть, минимум, две или три сотни вариантов. Он
проверил каждый из них, и в конце концов у него получилась фигура, которая
могла отстреливать глайдеры. Она двигалась по экрану как конец хлыста,
выплевывая бумеранги фосфора.
   Это было величественное зрелище. Не удивительно, что программу называли
ЖИЗНЬ, она создавала жизнь сама по себе. Для Госпера программа,
реализованная по принципам Конвея, была своеобразной формой генетического
творения, но без всяких обязательных жидких выделений и эмоциональных
сложностей, связанных с версией изготовления новой жизни, принятой в
Реальном Мире. Госпер принимал поздравления, у него получилось создать
"пушку глайдеров"!
   Рано утром следующего дня, Госпер распечатал координаты фигуры, которая
представляла собой глайдерную пушку, и поторопился в офис Western Union
для того чтобы отправить телеграмму Гарднеру и сообщить ему об этой
новости. Хакеры заработали 50 долларов.
   Но и после этого всеобщее помешательство по LIFE на девятом этаже не
закончилось. Каждую ночь, Госпер и его друзья монопольно занимали 340-й
дисплей и запускали на нем разные фигуры LIFE. Для них это было
непрекращающимся развлечением, исследованием, и путешествием в другой мир.
Кое-то не разделял их восхищения, в особенности Гринблатт. В начале 70-х
годов, Гринблатт завладел лидерством в лаборатории. Его, похоже, больше
заботили те вещи, которые надо было сделать, а так как он фактически
отвечал за всю систему ITS, он активно пытался трансформировать свое
видение хакерской мечты в машину, в которой бы это все воплотилось. Он уже
предпринял ряд шагов, построив машину для игры в шахматы, которая играла
со скоростью, недостижимой на большинстве из существовавших тогда
компьютеров. Он также пытался удостовериться в том, что лаборатория
нормально работает, и способствует прогрессированию хакерства и других
интересных занятий.
   LIFE не произвела на него никакого впечатления. Его сильно беспокоило
то, что Госпер и остальные тратят, по его словам, "невероятное количество
времени у консоли, уставившись в эти похожие на суп картинки", а также то
что они монополизируют единственный 340-й терминал. Хуже всего было то,
что программа, которую они использовали, была, по его мнению, "крайне
неоптимальной". С этим хакеры LIFE с готовностью соглашались, но случай с
LIFE был редким случаем, когда хакеры переносили некоторую
неэффективность. Они были настолько ею одержимы, что не хотели сделать
паузу даже на несколько дней, во время которой можно было бы схачить
гораздо более лучшую версию. Гринблатт в знак протеста начал громко
ругаться, (как он позднее признал, что "средний уровень накаленности
обстановки был умеренно высоким"), и не заткнулся до тех пор, пока один из
хакеров LIFE не написал более быструю версию программы, в которой можно
было даже проходить вперед и назад на несколько поколений, выбирать для
просмотра некоторые части экрана, и заниматься прочими вещами, с помощью
которых можно было улучшить качество исследования.
   Гринблатт так и не ухватил суть. Но для Госпера, LIFE представляла
собой нечто большее, чем обычный хак. Он рассматривал ее как путь,
"которым делается наука в новой вселенной, где уже все умные парни сделали
все, что вы придумали еще двести или триста лет назад. Это история вашей
жизни, особенно в случае если вы математик. Каждый раз, когда вы
открываете нечто действительно замечательное, вы обнаруживаете что Гаусс
или Ньютон знали это еще в детском саду. Но в случае с LIFE - вы были там
первым парнем, и там всегда происходили интересные вещи.
   Вы могли заниматься чем угодно, начиная от рекурсивных функций и
заканчивая разведением животных, и с вами всегда было сообщество людей,
которые разделяли эти интересы. Кроме того, было ощущение связи между вами
и тем, что вас окружало. Идея заключалась в том, где находится граница с
компьютером. Где заканчивается влияние компьютера и начинается ваше
окружение?"
   Теперь понятно, почему Госпер хачил LIFE с практически религиозным
рвением. Метафоры в симуляции поколений, популяций, рождение, смерть,
выживание стали для него реальной вещью. Он даже заинтересовался тем, что
было бы, если бы LIFE была запущена на суперкомпьютере± и представлял, что
в результате из фигур могли бы получиться невероятные объекты. Возможно,
что самая настойчивая из них могла бы выжить среди прочих, про которые
Госпер, как математик знал, что это практически невозможно. Здесь
выживание не определялось случайностью, а было работой своего рода
компьютерного дарвинизма. В этой игре, где шла постоянная борьба против
разложения и забвения, выжившие формы были "максимально устойчивыми
состояниями материи". Госпер, считал что эти формы жизни внутри LIFE со
временем, для того чтобы выжить в борьбе за существование, должны были
обрести интеллект, и, в конечном счете, развиться в действительно разумные
существа.
   "Камни сотрутся в