акже не задавался этим вопросом и любой настоящий хакер;
члены TMRC занимались подобными вещами в течение многих лет, и если
Нельсон ушел на шаг вперед остальных, то это было лишним доводом в пользу
дальнейшего развития Хакерской Этики. Когда разговоры об этом дошли до
Маккарти, то он попросил Нельсона прекратить этим заниматься.
   "Дядюшка Джон", возможно, понимал что, у него вряд ли получиться
осадить Нельсона в его вечном поиске знания об устройстве систем.
   "Как можно было сдерживать такой талант?", - вспоминал он позднее.
   Так и случилось, границы отодвигались все дальше, по мере того как
Нельсон пытался к ним приблизиться. Это был нескончаемый процесс.
   Отблески новой славы Нельсона-первокурсника были не так блистательны в
свете его жизни до МТИ. Нельсон был сыном инженера-физика, который
принимал участие в разработке первого цветного телевизора. Стюарт сам
интересовался электроникой, поэтому ему не требовалось подталкивание со
стороны родителей. Для него это было также естественно, как ходить. Когда
ему было пять лет, он уже собирал детекторные радиоприемники. В восемь
лет, он занимался противоугонными устройствами, собранными на спаренных
реле. Его мало интересовала школа, и как место общения со сверстниками, и
как источник знаний. Его сильно притягивал к себе магазин по продаже
радиодеталей, благодаря которому он имел возможность заниматься
постоянными экспериментами. Незадолго до этого, матери запретили своим
детям играть со Стюартом, потому что боялись, что их чад неминуемо
поджарит ударом электрического тока, что было реальной угрозой из-за его
безрассудных игр с электронными лампами и транзисторами, работавших на
высоком напряжении. Однажды он получил настолько сильный удар током, что
его еще долго болезненно трясло.
   Позднее он рассказывал о том, что его оборудование разлетелось по
комнате и разбилось вдребезги. После этого, особенно сильного, удара током
он поклялся никогда больше не играть с электричеством, но по истечении
двух дней, он вернулся к своим занятиям - юный отшельник, работающий над
фантастическими проектами.
   Стью любил телефонную связь. Его семья переехала жить в Хэддонфилд,
Нью-Джерси и вскоре он обнаружил, что если пощелкать рычагом, на который
кладется трубка, то таким странным способом можно было набрать номер. На
другом конце, кто-нибудь снимал трубку и спрашивал, - "Алло± да? АЛЛО!?",
после чего у него в голове родилась мысль, что телефон - это не просто
случайный элемент оборудования, а нечто, подсоединенное к системе, которую
можно бесконечно исследовать. Стюарт Нельсон вскоре самостоятельно собирал
вещи, которые видели очень немногие из его соседей в середине 50-х годов:
   автоматические номеронабиратели и устройства, которые могли
подсоединяться к нескольким телефонным линиям, получая, таким образом,
вызов с одной линии и автоматически передавая его на другую. Он научился
обращаться с телефонами с мастерством фокусника, управлявшего своим
реквизитом. Позднее очевидцы говорили, что если Нельсону в руки попадал
телефон, то он его немедленно разбирал, удаляя в первую очередь фильтр,
который предотвращал прослушивание набираемых сигналов, а затем
подкручивал что-то, после чего телефон начинал набирать номер существенно
быстрее. По существу, он перепрограммировал телефоны, односторонним
образом отлаживая оборудование компании Western Electric.
   Отец Стюарта умер, когда ему было четырнадцать лет, и он со своей
матерью переехал жить в Покипси, Нью-Йорк. Ему удалось договориться со
своими учителями из старших классов, что он чинит им их радиоприемники и
телевизоры в обмен на то, что он не посещает их уроки. Вместо этого он
проводил все свое время на небольшой радиостанции, которая располагалась
от него неподалеку, "убивая большую часть времени на стыковку всей этой
кухни между собой", - как он позднее говорил, соединяя между собой
элементы, настраивая передатчик и пытаясь обнаружить источники шумов и
помех в системе.
   Пока станция работала, он был на ней главным инженером, а иногда даже
занимал место у пульта диск-жокея. Каждый глюк в системе был для него
новым приключением, новым приглашением для исследования, испытания чего-то
нового, а также возможностью увидеть результат.
   Для Стюарта Нельсона, желание посмотреть на то, что получится в итоге,
было решающим доводом, и гораздо сильнее, чем инстинкт самосохранения или
временное помрачнение рассудка.
   С таким отношением к жизни, он чувствовал себя достаточно комфортно как
в TMRC, так и на PDP-1. Хакерское сообщество испытывало самый живой
интерес к "телефонному хакерству", а с появлением Нельсона, этот интерес
мог еще более усилиться. Помимо того, что он был техническим гением,
Нельсон был в состоянии атаковать проблемы с настойчивостью гончего пса.
"Он решал проблемы действием", - позднее вспоминал Дональд Истлейк, хакер,
учившийся в одной группе вместе с Нельсоном. "Он был очень настойчив. Вы
пробовали несколько раз, и, если у вас ничего не получалось, то вы
сдавались. Но если бы вы проявили достаточно терпения± Большинство проблем
в мире могли быть решены при соответствующем прилежании, всего лишь в два
раза или три раза большего, чем это обычно делают люди".
   На примере Нельсона было хорошо видно, что Хакерская Этика развивается
дальше. Если бы мы все на нашем пути познания действовали также, то мы бы
могли сделать больше открытий, полезных вещей и обладали бы большим
контролем над происходящим. Понятно, что телефонная система была весьма
подходящим объектом для начальных исследований. Поначалу PDP-1, а затем и
PDP-6 стали идеальными средствами для этих экскурсий. Но даже когда
Нельсон отправлялся в эти вояжи, он следовал неофициальной хакерской
морали. Вы могли звонить куда угодно и делать все что угодно, заниматься
бесконечными экспериментами, но вы не должны были делать этого для
получения материальной выгоды. Нельсон не одобрял тех из студентов МТИ,
которые занимались изготовлением "синих коробок" ("блюбоксов") -
специальных устройств, с помощью которых можно было делать звонки за счет
телефонной компании. Нельсон и остальные хакеры полагали, что они помогают
телефонной компании. Они подсоединялись к различным местам по всей стране
и проверяли линии. Если они не работали, то они сообщали об этом в
ремонтную службу компании.
   Конечно, для того, чтобы это осуществить, надо было обладать теми же
знаниями, что и сотрудники Bell Telephone System, но хакеры были в этом
весьма успешны, в особенности после чтения таких подпольных книг как
классические Principles of Electricity and Electronics Applied to
Telephone and Telegraph Work (Принципы Электричества и Электроники в
применении к работе телефона и телеграфа), или Notes on Distant Dialing
(Замечания по удаленному набору), или же занимаясь изучением свежих
выпусков Bell System Technical Journal.
   Вооруженные этими сведениями, вы могли путешествовать по всему свету,
сообщив оператору: "Я звоню с тестовой станции в Хакенсаке и я хотел бы
чтобы вы соединили меня с Римом. Мы пытаемся проверить линию". После чего
девушка "записывала ваш номер" и переключала вас на другой номер, и вскоре
вы уже расспрашивали о погоде в Риме местного оператора. Вы могли
использовать PDP-1 в режиме Синей Коробки, позволяя ей направлять и
перенаправлять вызовы до тех пор, пока она не добиралась до определенного
места в Англии, где можно было прослушать по телефону детскую сказку на
ночь. Это было возможно, если вы добирались до номера, который был
недоступен из Америки никаким другим способом, кроме как через синюю
коробку.
   В середине шестидесятых годов, телефонная компания развернула систему
бесплатных для звонящего телефонных номеров "800".
   Естественно, что хакеры об этом тоже узнали. С научной точностью, они
стали пытаться описывать эти новые и недокументированные земли.
   Визиты в страну "800" могли приводить вас в весьма странные и необычные
места: от Виргинских Островов до Нью-Йорка. В конце концов, кто-то из
телефонной компании позвонил по соседнему с компьютером телефонному номеру
и поинтересовался, почему с соседнего номера было сделано около четырех
сотен вызовов в несуществующие места. Невезучее кембриджское отделение
телефонной компании раньше уже ловило студентов МТИ за руку, и вот это
случилось опять. Ее сотрудники моментально поднялись на девятый этаж
ТехСквера и потребовали от хакеров, чтобы они им показали "блюбокс". Когда
хакеры показали пальцами на PDP-6, опешившая "группа захвата" начала было
раздумывать, как вывезти машину целиком, до тех пока хакеры не отсоединили
телефонный интерфейс и не передали его в руки работникам компании.
   Хотя PDP-1 у Нельсона поначалу вызывала интерес лишь в плане
телефонного хакерства, он начинал обращаться с ней все более и более
искусно, и, в конечном счете, начал программировать на ней практически
любые задачи. Чем больше он программировал, тем лучше у него это
получалось, и чем лучше у него получалось, тем больше ему хотелось
программировать. Он сидел за консолью компьютера, до тех пор, пока к
компьютеру не подходил какой-нибудь дипломник, который садился за консоль
и начинал ерзать по стулу не зная, что делать со своей компьютерной
программой. Нельсон становился сзади и начинал заглядывать из-за его спины
на экран, что заставляло нервничать старшекурсника еще больше, и, в конце
концов, Стюарт задавал ему вопрос: "Если я решу твою проблему, позволишь
ли ты мне занять компьютер?". Выпускник, который пытался подступиться к
решению своей задачи в течение нескольких недель, соглашался, не очень-то
веря в то что, этот ушлый паренек может ее решить на самом деле, но
Нельсон уже вытаскивал из под него стул, садился за консоль, запускал
редактор TECO (читается как ТЕКО - пр.перев.), и начинал с бешеной
скоростью набивать код. По истечении пяти минут он заканчивал набор,
подскакивал с места, чтобы отпечатать задание на телетайпе модели 33,
который стоял рядом, торопливо обрывал распечатку, бежал назад к машине,
вытягивал из перфоратора ленту с задачей, вручал ее владельцу и отсылал
его с миром. Затем он приступал к хаченью собственных задач.
   Для него не было границ. Он использовал и PDP-1 в Клудж Комнате и более
новую машину в Project MAC. Когда остальные пользовались PDP-1 с ее
ограниченным набором команд, то они сетовали на то, что они вынуждены
использовать для одной операции несколько инструкций, и должны придумывать
множество подпрограмм, для того чтобы нормально писать программы. Нельсон
мог бамить код и на той и на другой машине максимально эффективно, но на
самом деле ему хотелось, чтобы на машине было больше инструкций. Заставить
компьютер понимать дополнительные инструкции было весьма непростой
операцией. Когда на TX-0 прошивались новые команды, ее пришлось полностью
останавливать, в то время как официальные Жрецы, тренированные до уровня
как минимум Римского Папы, выполняли хирургическую операцию на ее мозге.
   Выглядело логичным в данной ситуации, что университет никогда бы не
позволил младшекурсникам лазить во внутренности и трогать деликатные части
фантастически дорогого компьютера.
   Никогда.
   Более того, Дэн Эдвардс, один из дипломников Минского, который принимал
участие в хакинге "Космических войн", взвалил на себя роль добровольного
защитника компьютерного железа. Как вспоминал Госпер, Эдвардс объявил что
"любой, кто в состоянии заменить ленту в принтере, должен держаться от
этого места как можно дальше!".
   Хакеров мало заботило, что университет разрешал, а что нет, а уж что
думал по этому поводу Дэн Эдвардс, их волновало еще меньше. Его властная
позиция, подобная той, которую занимало большинство бюрократов,
расценивалась как катастрофа.
   Нельсон полагал, что команда "добавления содержимого регистра к памяти"
улучшит машину. У него, возможно, ушли месяцы на то, чтобы найти пути
решения этой проблемы, и если бы он сделал это, то у него бы прибавилось
знаний о том, как работает мир. Поэтому однажды ночью Стюарт Нельсон решил
организовать Общество по Полуночному перешиванию компьютеров (MCWS). Это
была организация созданная для единственной цели - быть приведенной в
действие, когда ход истории потребует нарушения порядка, принятого в МТИ
против неавторизованного вторжения в дорогостоящие компьютеры. MCWS,
состоявшее в ту ночь из одного только Нельсона (на тот момент от был
работающим студентом) и некоторых интересовавшихся наблюдателей, открыл
одну из стоек PDP-1 и начал прошивать в ней новые команды.
   Нельсон закоротил парой диодов контакты на выходе декодера команд в
строке "добавить" и в строке "сохранить", что позволило ему получить новую
команду, причем с поддержкой всех ранее существовавших инструкций. Затем
он вернул машину к ее первоначальному виду.
   Машина достойно прошла через все, что ей уготовили в эту ночь хакеры, и
работала прекрасно. На следующий день, одна из официально
санкционированных пользователей по имени Маргарет Гамильтон, неспешно
поднялась на девятый этаж, для того чтобы продолжить свою работу над
программой под названием Vortex Model, являвшейся составной частью проекта
моделирования погоды, над которым она работала. Маргарет Гамильтон, тогда
еще только начинала свою карьеру в качестве программистки. Со временем она
будет отвечать за работу бортовых компьютеров "Аполлона" при полете на
Луну, но в то время программа Vortex была для нее очень большой
программой. Она была хорошо осведомлена о шуточках хакеров на девятом
этаже, которых она по большей части воспринимала дружелюбно. В конце
концов, они все смешались у нее в голове в один образ растрепанного, но
вежливого молодого человека, который любил компьютер больше всего на свете
и не думал больше ни о чем другом.
   Маргарет Гамильтон не пользовалась хакерским ассемблером MIDAS, вместо
него для своей программы Vortex она использовала ассемблер DECAL,
официально поставляемый фирмой DEC, и который хакеры считали ужасным. Они
никогда не думали о том, что DECAL , в отличие от MIDAS, может
обрабатывать командный код по-другому. На его способ обработки команд
оказывало влияние незначительное опережающее падение напряжения,
получавшееся из-за добавления двух диодов между строками "добавить" и
"сохранить". Маргарет, конечно же, ничего не знала о хирургической
операции, которую машина перенесла прошлой ночью, поэтому она не сразу
поняла причину, из-за которой ее программа Vortex, после того, как она ее
загрузила с перфоленты при помощи ассемблера DECAL вдруг± повисла.
Прекратила работать.
   Померла. Было загадочным то, что ранее работавшая программа вдруг ни с
того, ни с сего перестала реагировать на внешние раздражители. И хотя
программы так поступали довольно часто, именно в этот раз, Маргарет
пожаловалась на происходящее. Естественно, что те, кому она пожаловалась,
попытались разобраться в том, что произошло, и заглянули в компьютер.
Кто-то показал пальцем на Общество Полуночного Перешивания Компьютеров.
После чего начались то, что и должно было произойти - разбор "полетов" и
объявления выговоров.
   Но для Общества Полуночного Перешивания Компьютеров это был не конец.
Эдвардс и ему подобные не могли круглосуточно бдить за компьютерами. Тем
временем Минский и остальные ответственные за Project MAC поняли, что
ночная хакерская активность постепенно превращается в материал для
практического курса для аспирантов по логическому дизайну и аппаратному
обеспечению компьютеров. Так как Нельсон и остальные, по большей части,
хорошо понимали, что они делают, то перестали происходить катастрофы
подобные "Великому Зависанию Программы Маргарет Гамильтон". В связи с
этим, официальный запрет, относившийся к лаборатории ИИ на самовольное
модифицирование аппаратуры постепенно сошел на нет, подобно тем устаревшим
законам, которые никто никогда не снимает со своих полок, типа запрета на
публичное избивание лошади по воскресеньям. В конце концов, Общество
Полуночного Перешивания Компьютеров почувствовало достаточно свободы для
смены команд, выполнения новых соединений внутри оборудования, и даже для
управления верхним освещением в комнате. Они сделали так, что после того
как вы запускали редактор TECO, верхние огни автоматически убирали
яркость, что позволяло более легко читать текст на экране.
   Этот хак со светом имел неожиданные последствия. Редактор TECO, если
пользователь делал ошибку, звонил в колокольчик на телетайпе. Обычно не
было никаких проблем, но по некоторым дням машина начинала вести себя
странно и становилась крайне восприимчивой к броскам напряжения, которые
создавал звонок на телетайпе. И если кто-то делал ошибку при работе в
TECO, то звонил звонок, и машина начинала вести себя в соответствии с
собственными желаниями. Компьютер полностью терял контроль, он начинал
лихорадочно печатать, звонить в звонок, и что самое неожиданное, выключать
и включать в комнате свет. Компьютер неистовствовал! Полный Армагеддон!
Хакеры считали это крайне забавным. Люди, которые отвечали за работу
лаборатории, в особенности Марвин Минский, очень хорошо понимали такие
вещи.
   Марвин, как называли его хакеры (хотя они непременно называли друг
друга по фамилии), знал что Хакерская Этика придает работе лаборатории
продуктивность, а поэтому он не собирался подавлять основные моменты
хакерства. С другой стороны, здесь еще был Нельсон, который постоянно
ходил по краю обрыва - крутой "перец", который стал еще более "жгучим" по
сравнению с тем моментом, когда его взяли с поличным за телефонным
хакерством. В общем, что-то надо было делать. Поэтому Минский обратился к
своему хорошему другу, которого звали Эд Фредкин, и рассказал ему, что у
него есть проблема в виде невероятно умного молодого девятнадцатилетнего
парня, который страстно любит заниматься технически сложным озорством, в
связи с этим обладает невероятным талантом нарываться на неприятности.
   Вопрос, который задал Минский, звучал так: "Не мог бы Эд взять его к
себе на работу"?
 
 
   * * *
 
 
   Кроме того, что он был близким другом Марвина и основателем Information
International Incorporated (Тройное "I"), Эд Фредкин считал себя лучшим
программистом в мире.
   Темноволосый, с теплым взглядом карих глаз из-за очков, гнездившихся на
его немного загнутом интеллигентном носу, Фредкин не имел высшего
образования. Он начал изучать компьютеры в Военно-Воздушных Силах в 1956
году, и был одним из первых людей кто начал работать с компьютерами
системы ПВО SAGE, которая имела репутацию самой сложной системы известной
на тот момент человеку. Фредкин и еще девятнадцать человек начали было
интенсивно заниматься перспективными системами на основе барабанов памяти,
логики, коммуникаций и программирования.
   Позднее, Фредкин рассказывал, своим мягким голосом профессионального
рассказчика: "Спустя неделю с этой работы свалили все. Кроме меня".
   Эд Фредкин не уходил в компьютеры с головой, как это делали Коток,
Самсон, Гринблатт или Госпер. Некоторым образом, он был весьма
уравновешенным человеком и слишком большим интеллектуалом, для того чтобы
зацикливаться исключительно на компьютерах. Но они его очень сильно
интересовали, поэтому, оставив службу, он устроился на работу в Lincoln
Lab, дочернюю лабораторию МТИ, где он в скором времени заработал репутацию
лучшего программиста в округе. Он постоянно придумывал оригинальные
алгоритмы, некоторые из которых в дальнейшем становились общепринятыми
программными решениями. Он также был одним из первых, кто понял значимость
PDP-1, о которой он услышал еще до того как был построен прототип, и
заказал самую первую. Он договорился о приобретении этой машины с Болтом
Беранеком и Ньюманом, которые наняли его для того, чтобы он занимался ее
программированием и написал бы для нее ассемблер. Фредкин написал его и
сделал скромный вывод, что это лучшее, что было сделано в программировании
на этот момент. Помимо системного программирования, Фредкин занимался еще
и математическим хакерство