о рода программистский пантеон - в
некотором роде братство, как и в старые добрые времена.
   Кен ощутил этот вкус, вкус более экзотичных мест, когда он быстро
поговорил по поводу своей работы в качестве системного программиста в
Bekins Moving and Storage. Bekins в последствии перешел с компьютера фирмы
Burroughs на больший и немногим более интерактивный компьютер фирмы IBM.
Кен нагло приписал себе в карьерную историю должность "специалист по
компьютерам IBM", благодаря чему и был принят на работу.
   В Bekins, Кен Вильямс оказался связан с чистым программированием. В его
задачу входила инсталляция на IBM высокопроизводительной
телекоммуникационной системы, которая позволяла восьми или девяти сотням
пользователей из отделений по всей стране работать вместе, из-за этого же
в ней существовали проблемы и сложности, которые ему ранее не встречались.
Если он не был сильно занят, то он экспериментировал с тремя или четырьмя
языками, удивляясь тем способам, которые требовалось держать в голове для
каждого языка.
   Внутри компьютера находился целый мир± способ мышления. И может быть
впервые, Кен Вильямс был занят процессом собственно вычислений, чем целью,
которая должна была быть достигнута при выполнении работы.
   Другими словами, он был занят хакерством.
   Как следствие постоянно поддерживаемого интереса, Кен оставался в
Bekins гораздо дольше, чем у других своих нанимателей - полтора года. Это
время было проведено с хорошей пользой, его следующая работа предоставляла
ему еще большие возможности, а за это время у него появились контакты и
идеи, которые вскоре позволят ему вести себя так, как будто это было в его
самых невероятных фантазиях.
 
 
   * * *
 
 
   Компания, в которую он попал, называлась Informatics. Она была одной из
большого количества фирм, которые появились в середине 60-х для того чтобы
извлечь преимущества разрыва в области программного обеспечения для
сверхбольших машин. Все большее количество компаний и правительственных
агентств получали компьютеры, и почти ничего из программного обеспечения,
которое шло вместе с продукцией, неповоротливых как бегемоты, компьютерных
компаний не справлялось с теми задачами, для которых эти компьютеры
предназначались. Поэтому каждой компании приходилось нанимать собственный
штат программистов или полагаться на услуги дорогостоящих консультантов,
которые неизменно исчезали, как только система рушилась и к ценным данным
"приходили русские" (была такая страшилка времен холодной войны "русские
идут!" для западных обывателей, и если бы они тогда пришли, то это был бы
полный абзац - пр.перев.). Чтобы разгрести это дерьмо, приходила еще одна
команда программистов или консультантов, и все повторялось снова: опять
начинался новый проект и новая команда начинала снова изобретать колесо.
   Informatics, и компании ей подобные, организовывались для продажи
программного обеспечения, которое сделало бы Неповоротливых Гигантов более
пригодными для работы. Идея заключалась в том, чтобы изобрести колесо один
раз и навсегда. Потом взять на это патент, и продавать, продавать,
продавать± Программисты компании потратили много сил на создание системы
на ассемблере, которая позволяла бы программистам пишущих на языках
низкого уровня, а в некоторых случаях и непрограммистам выполнять простые
компьютерные задачи. По большей части, эти коммерческие системы делали
почти то же самое что клерки или сотрудники филиалов заказчика на бумаге,
которые пробивали на перфокартах и вводили в систему информацию, а на ее
основе модифицировался какой-то определенный, уже существующий, файл.
   Informatics получила известность благодаря законченной системе под
названием Mark 4. В 70-х годах это был самый продаваемый продукт для
мэйнфреймов, а его продажи иногда приносили до ста миллионов долларов
дохода в год.
   В конце семидесятых годов, одним из менеджеров, которые отвечали в
Informatics за новые продукты, был Дик Сандерланд, бывший программист на
ФОРТРАНе, который карабкался по корпоративной карьерной лестнице, после
неудачной попытки окончания юридической школы. Но вместо закона,
Сандерланд обнаружил в себе влечение к яркой и чистой концепции
менеджмента. Быть лидером в группе людей, мобильным строителем
компетентной, хорошо сплоченной команды работников, убедительным толкачом
идей и конструктивным управленцем± вот то, к чему стремился Дик Сандерланд.
   Маленький, с неестественно бледным лицом, мешковатыми веками над
глазами и медленной речью, Сандерланд считал, что он рожден быть
менеджером. Его всегда интересовала реклама, продажи и продвижение
товаров. Его привлекала психология. И его приводила в восхищение идея
правильного подбора людей для дальнейшей совместной работы, так, чтобы их
совместные усилия существенно превышали ничтожно маленькую сумму их
индивидуальных усилий.
   Дик пытался это сделать в Informatics, в которой была новая команда по
разработке продуктов. В его штате уже был один гениальный волшебник,
худощавый и тихий человек, которому было за сорок, по имени Джей Салливан.
Джей был бывшим джазовым пианистом. Он пришел в Informatics с заурядной
обычной должности из своего родного города Чикаго. Позднее он объяснил,
почему он это сделал: "Системное обеспечение в Informatics было более
интересной вещью. Вам не надо было беспокоиться о таких земных вещах как
приложения или зарплатные ведомости. Для меня это было реальным
программированием; если вы занимались этим, то вы делали гораздо больше
программирования в его изначальном смысле. Настоящие приемы
программирования являются более важной вещью, чем специфика работы в
некоторое конкретное время".
   Другими словами, здесь он мог заниматься хакерством.
   В своих занятиях программированием, Салливан работал как отпускник,
аккуратно планировавший свое путешествие, внимательно изучавший
малозаметные свойства местного пейзажа, и прокладывавший свой путь с
великой тщательностью. Он был достаточно любопытен, чтобы сбиваться с
намеченного им пути, и если того требовали обстоятельства, то он уходил в
сторону и получал наслаждение из внимательного исследования того, что
находилось за ответвлением от его маршрута, не забывая о достижении своей
цели, если окольный путь оказывался успешным.
   Как и многих других хакеров, погружение Салливана в программирование
заставляло его расплачиваться некоторыми общественными функциями.
   Салливан потом говорил: "При помощи компьютеров вы можете создать свою
собственную вселенную, с которой можно делать все, что вам нравиться. Вам
совсем не нужно контактировать с людьми". Будучи мастером в своей работе,
Салливан имел яростную программистскую натуру, благодаря которой он
блистательно обходился с компьютерами, не уделяя большого внимания
прелестям человеческих отношений. Он периодически обижал Дика, не совсем
вежливо отзываясь о его роде занятий. Он творил изумительные вещи с
операционной системой, но, к сожалению, часто видел, как его новые идеи
гибнут, потому что он не занимался политикой, то есть тем, чему следовало
уделять должное внимание при работе в большой компании. Дик Сазерланд
принуждал себя быть терпеливым к Салливану, и у них постепенно сумели
сложиться отношения по типу "изобретатель-продавец", благодаря которым им
удалось внедрить два улучшения для Mark 4, принесших хороший доход.
   Дику были еще нужны талантливые программисты и он связался с
рекрутерами (агентам по найму кадров - пр.перев.). Им дали понять, что он
собирается искать самые сливки, лучших из лучших и никак не меньше. Один
из рекрутеров упомянул про Кена: "Этот парень гениален".
   Сандерланд позвонил Кену и пригласил его на интервью, также он
пригласил туда истинного гения - Джея Салливана, для того чтобы тот
проверил чего стоит Кен Вильямс. Дик никогда раньше не видел, чтобы
кто-нибудь мог противостоять Салливану, и потому ему было любопытно, что
же получиться из этого интервью.
   Дик и Джей разговаривали о задаче реализации нового, дружественного к
пользователю языка над которым работали в Informatics, когда к
назначенному времени появился Кен. Он был в шлепанцах и спортивной майке,
которая висела на нем так, что в ней с трудом можно было признать обычную
майку. Разговор, который вели Дик и Джей, в основном, касался технических
вопросов и вертелся вокруг того, как создать такой язык, который бы
понимался непрограммистом (как и английский язык), но в котором не было бы
никаких двусмысленных понятий или сокращений.
   Внезапно Салливан повернулся к Кену и спросил: "Что ты думаешь о слове
'любой'"?
   Без всяких колебаний, Кен вежливо сказал, что это конечно очень ценное
слово, но, тем не менее, оно весьма двусмысленное± а затем начал без
всякой подготовки высказывать идеи поводу того как можно было бы
обращаться с таким словом.
   Дику казалось, что он является свидетелем классического противостояния
нахального парня из Помоны против всеми уважаемого худощавого мэтра из
Чикаго. Кен производил хорошее впечталение, и был ясно, что он разбирается
в компьютерах, но Дик уже неоднократно "ставил свои деньги" на Джея и Джей
его ни разу не подводил. После того как Кен остановился, Джей методично и
не повышая голоса, "порезал Кена на ломти бритвой", - как потом вспоминал
Дик, перечисляя ошибки и неполноту высказанных Кеном идей. Но для Дика и
даже для Джея был удивительным тот факт, что этот выкидыш высшей школы,
вообще может думать на эту тему. И более того, поток критики Джея в его
адрес, похоже, не оказал на него никакого влияния - Кен начал отвечать.
Дик наблюдал за тем, как двое беседовавших уяснили идеи высказанные друг
другом и начали превращать их в более стройную и чистую концепцию. Это
была синергетика двух программистов - заветная мечта любого менеджера. Дик
принял решение нанять Кена Вильямса на работу.
   Дик передал Кена под патронаж Салливана, и теперь они вдвоем могли
часами трепаться по поводу своих программистских заморочек. Для Кена это
было равносильно получению образования: он изучал психологию
вычислительной индустрии с такой стороны, с которой он никогда раньше не
сталкивался. С другой стороны в этой работе был момент, который ему совсем
не нравился - наличие босса. Кен в этом смысле был типичным
антибюрократическим хакером. Он постепенно разочаровался в Дике - он не
переносил его планы, расписания времени и прочую зацикленность на
менеджерских деталях - препятствие для свободного потока информации.
   Кен и Джей говорили о скользких местах определенных аспектов языка
программирования, в частности о попытке понять смысл из контекста
выражения "Список по клиентам". Означает ли это "Сортировать по клиентам",
или возможно "Список всех клиентов"? Или может быть "Вывести список ЛЮБЫХ
клиентов"? (опять это слово). Компьютер надо было запрограммировать так,
чтобы он не запутался в этих интерпретациях. По крайней мере, компьютер
должен спрашивать у пользователей подтверждение того или иного значения.
Все это требовало от языка существенной гибкости и элегантности, и хотя
Кен и его новый гуру Джей не говорили этого вслух, задача подобная этой
немного выходила за рамки технологической проблемы и относилась в основном
к лингвистике. А после того как вы по пояс увязали в дискуссии о значениях
слова 'любой', то оставался очень небольшой шаг до начала философских
размышлений по поводу смысла жизни.
   Где-то посередине одного из этих диалогов мог прийти Дик, желавший
посмотреть, как его подчиненные понимают друг друга. Кен позднее
вспоминал: "Мы пытались объяснить ему все на максимально простом языке
так, что понял бы даже двухлетний ребенок. Мы спрашивали его мнение, Дик
охотно им делился, после чего мы выставляли его из комнаты. Дик никогда не
понимал того, о чем мы разговариваем. Было понятно, что он не играет в
этой лиге".
   В то время Кен мог вполне считать, что он превосходит Дика, но спустя
много лет он будет вынужден признать, что Дик был достаточно умен, чтобы
распознать его талант. Кен понимал, что он был лишь одной крохотной и
слабой частицей из суперпотока программистов, которые делали для
Informatics удивительные вещи. Иногда Кен понимал, что Дик должно быть был
счастлив, сумев по воле случая и своей собственной собрать пятерых из
самых результативных программистов в свою команду. Был ли он или нет
лучшим менеджером в мире, было вопросом, но, по меньшей мере, он прекрасно
умел оценивать творческий потенциал человека.
   Кен, который всегда хотел иметь больше денег, начал работать по
совместительству. Сандерланд оставлял без удовлетворения его постоянные
просьбы о подъеме зарплаты, а когда Кен сказал ему что он и сам был бы не
против возглавить группу программистов, Дик, слегка удивленный нахальством
этого талантливого, но очень уж самоуверенного молодого человека, быстро и
коротко прекратил разговор: "У тебя нет таланта, чтобы управлять людьми".
Кен Вильямс никогда этого не забудет. Кен обычно приходил домой и начинал
жаловаться Роберте на своего начальника, какой он строгий, как он не
понимает людей и их проблемы, но он был не столько недоволен своим боссом,
сколько хотел больше денег - на более просторный дом, на более быструю
машину, городское радио (CB), мотоцикл, ванную с горячей водой, всякие
электронные штуковины, которые позволили бы ему удвоить, а то и утроить
эффективность работы, позволяя переходить в фазу продолжительного
бодрствования. В конце концов, работы за пределами компании стало больше,
чем внутри, и, в 1979 году, он уволился из Informatics и стал независимым
консультантом.
   Поначалу он разработал схему возврата части налогов для таких больших
компаний как General Motors и Shell, затем была работа с Warner Brothers,
программирование системы для компании звукозаписи, которая позволяла более
точно учитывать выплаты артистам. Потом была учетная система, которую он
создал для Security Pacific Banks, что-то связанное с уплатой налогов за
границей. Кен стал финансовым гуру; тридцать тысяч долларов годового
дохода, которые он зарабатывал, выглядели только началом, и Кен продолжал
идти вперед.
   Он и Роберта дали немного воли своим фантазиям. В один из поздних
вечеров когда Кен не был занят консалтингом, они вдвоем сидели в горячей
ванне и разговаривали о том, что неплохо было бы уехать из пригородной
части Сими Уоллей, которая стала для них как капкан, и переехать жить
куда-нибудь в лес. Там они могли бы кататься на водных лыжах или на горных
лыжах с горы± Просто куда-нибудь уехать.
   Конечно, в сутках было не так много часов, чтобы можно было бы
заработать денег, для того чтобы провернуть эту затею, вне зависимости от
того, у какого количества компаний Кен поставил бы свою программу для
учета налогов. Так что фантазия оставалась всего лишь фантазией.
   Фантазией, до тех пор, пока младшему брату Кена - Ларри, не попал в
руки компьютер Apple.
   Однажды Ларри принес его в офис Кена. Для Кена, который работал в свое
время с телекоммуникационными сетями, обслуживающими по две тысячи человек
одновременно, изобретавшего компьютерные языки вместе с такими гениями
программирования как Джей Салливан, идея этого компьютера с прилизанными
углами корпуса бежевого цвета, выглядела смехотворной: "По сравнению с
компьютерами, которые я использовал, это была игрушка", - говорил он, -
"Кусок мусора, первобытная машина".
   С другой стороны у Apple было то, что не в состоянии были предоставить
Неповоротливые Гиганты. Все то время, пока он работал на Informatics,
компьютеры были пакетными, грузившие пачками ужасные перфокарты. Apple, по
крайней мере, был интерактивной машиной. А если вы начинали знакомиться с
ним поближе, то обнаруживалось, что он является достаточно мощной машиной,
особенно в сравнении с большими машинами, которые были в ходу менее чем
десять лет назад (По оценке Марвина Минского, профессора из МТИ, Apple II
имел мощность сравнимую с PDP-1). Скорость его работы была сравнима с
большими машинами, потому что на большом мэйнфрейме с разделением времени,
каждой программе приходилось воевать за время процессора, с еще восемью
программами других пользователей, который пытался обработать код каждой
программы по очереди. Внутри Тупого Создания грелся кремний, во время ее
попыток вручить по наносекунде каждому пользователю. Вы же не делили ваш
Apple ни с кем. В ночной тьме, он спокойно стоял дома, ожидая вас и только
вас. Кен Вильямс решил, что ему надо купить один такой для себя.
   В Январе 1980 года, он наскреб "последние центы, которые у меня были",
как он потом говорил и купил Apple II. У него заняло некоторое время,
чтобы осознать, что эта машина представляет большой интерес. Кен понял
также, что внутри самой компании Apple все служащие были такие же, как и
он, либо технари, либо инженеры.
   Казалось логичным, если бы эти люди хотели, чтобы на их машине работал
действительно мощный компьютерный язык. Никто еще не написал для Apple
ФОРТРАН. Вряд ли кто-нибудь вообще занимался на нем чем-нибудь
конструктивным в то время, но Кен думал также как хакеры, которые не были
в состоянии представить ничего лучшего в качестве цели, для которой можно
было бы использовать компьютер. Тот же самый Синдром Инструментов для
разработки других инструментов. (Первый проект Ричарда Гринблатта на PDP-1
был именно написанием реализации ФОРТРАНа, причем по той же самой
причине). В этот момент Кен был еще не в состоянии понять, что Apple и
другие небольшие компьютеры открыли целое направление развлечений для
других, таких же хакеров, которые занимались хакерством между делом, среди
всего остального.
   Ирония судьбы заключалась в том, что хотя Кен планировал написать для
Apple ФОРТРАН, более значительная революция в вычислительной технике
произошла прямо здесь, в его доме.
 
 
   * * *
 
 
   Всю свою жизнь Роберта Вильямс была робкой женщиной. Она словно витала
в облаках, ее карие, как у куколки, глаза, длинные темные волосы,
колоколообразные рукава ее платьев, отделанные рюшами, замшевые ботиночки,
воротнички как у Питера Пэна, все это говорили о том, что у этой женщины
детство было богато насыщено фантазиями. И в самом деле, Роберта Вильямс в
детстве очень много мечтала, куда больше чем остальные дети в ее возрасте.
Она часто рисовала себе картины, в которых она оказывалась в необычных
ситуациях. Ночью она лежала в постели и воображала себе "фильмы", как она
их называла. То пираты похищали ее, и она должна была придумывать планы
своего спасения, часто заканчивающиеся стремительным бегством. То она
представляла себя в древней Греции. Она была переполнена событиями,
которые будто бы с ней случались.
   Дочь скромного сельскохозяйственного инспектора в Южной Калифорнии, она
была болезненно стеснительной, и относительная изоляция от ее деревенского
дома только усиливала это. "Я никогда не нравилась сама себе", -
вспоминала она потом, - "Я всегда хотела быть кем- нибудь еще". Она
чувствовала, что родители больше уделяют внимания ее младшему брату,
который страдал эпилепсией, но для нее было развлечением рассказывать
истории, которые очаровывали ее родителей и приводили в восторг ее брата,
принимавшего их за чистую монету. По мере того, как она становилась старше
и ее жизнь все больше вливалась во взрослый окружающий мир, "все это
пришлось выбросить в окно", как она говорила. Когда она и Кен поженились,
она пассивно смотрела, как он зарабатывает средства к их существованию.
Она чувствовала себя настолько стеснительной, "что она с трудом могла
сделать телефонный звонок". Придумывание историй было похоронено.
   Затем, в один из вечеров, когда Кен принес домой компьютерный терминал,
он позвал Роберту чтобы показать ей программу, которую кто-то принес на
мэйнфрейм IBM. Он как раз подсоединился к хосту с этого терминала.
"Посмотри, Роберта", - позвал он, сидя на полу, застланном зеленым ковром
в свободной спальне, где стоял терминал, - "Посмотри какая интересная
игра".
   Роберта не хотела ни смотреть на нее, ни тем более играть. Преж