оторый чувствовал себя, вне всякого
сомнения, как одинокий гуру, который единомоментно соединился с армией
своих последователей. "Это капитан Кирк", - сказал Нельсон, -
"Подготовьтесь к взлету!" (Если вы смотрели Star Trek, то вы знаете, кто
такой Кирк - пр.перев.)
   У самого Варрена был достаточно долгий "отрыв от земли". Он сновал по
ярмарке на паре роликовых коньков, удивляясь тому, насколько далеко зашла
их идея. Для него, также как и для людей из Apple, Processor Technology и
дюжины других мест, этот успех имел ощутимый финансовый результат. Вскоре,
после того как ярмарка закончилась, и немного отойдя от того, что он
назвал "экстатическим коллапсом", Варрен начал раздумывать, а не стоит ли
ему на вырученные деньги приобрести Mercedes SL. Он, наконец, решил купить
сорок акров земли на холмах Вудсайда, которые давно хотел, и в следующие
годы он построил там большой деревянный дом с полами из красного дерева и
горячей ванной, с видом на Тихий океан. Оно должно было стать его домом и
компьютеризированной штаб-квартирой, где персонал числом более дюжины,
будет составлять маленькую империю, занимающуюся издательством и
организацией компьютерных шоу. Джим Варрен хорошо понимал будущее.
   Для аппаратных хакеров, компьютерная ярмарка была событием сравнимым
разве что с Вудстоком для движения шестидесятых годов. Как и концерты на
ферме Макса Ясгура, это было для них культурным явлением, а также сигналом
того, что движение стало настолько большим, что оно больше не принадлежит
своим создателям. Последний факт еще никто не хотел признавать. Все летали
от восторга, перемещаясь от одного закутка к другому, просматривая все
виды немыслимой аппаратуры и ошеломляющего программного обеспечения,
встречались с людьми с которыми можно было обменяться процедурами и
принципиальными схемами, а также посетить некоторые из семинаров, числом
около сотни, где выступали Ли Фельзенштейн, рассказывавший про Community
Memory, Том Питтман, говоривший о компьютерных языках, Боб Кан - о
компьютерной программе в Лауренс Холл, Марк ЛеБрун - о компьютерной музыке
и Тед Нельсон, рассказывавший про триумфальное будущее.
   Нельсон был одним из ключевых докладчиков на банкете, который
проводился рядом с отелем Св.Франциска. Название его выступления было
"Незабываемые два последующих года". Окинув взглядом, большое количество
собравшихся, которых страстно интересовали микрокомпьютеры, он начал свое
выступление, сказав: "Мы стоим на самом краю нового мира. Небольшие
компьютеры переделали наше общество, и вы это знаете не хуже меня", а в
заключение он сказал, что битва выиграна и хакеры сумели низвергнуть
злобного Пророка.
   "IBM будет приведена в состояние замешательства", - злорадствовал
Нельсон. Все было за то, что новый мир, который развертывался на их
глазах, будет замечательным:
 
 
   Теперь, однако, притягательные компьютеры вырабатывают невидимую магию
в достаточном количестве. Изменения, которые они принесут вместе с собой в
общество, будут столь же радикальны как изменения, вызванные телефоном или
автомобилем. Маленькие компьютеры уже здесь, вы можете купить их при
помощи своей пластиковой карты, а доступные дополнительные части включают
в себя диски, графические дисплеи, интерактивные игры, программируемые
черепашки, которые рисуют картинки на хозяйственной бумаге и Бог его
знает, что еще. У нас теперь налицо все признаки масштабного увлечения,
оно быстро расцветает и превращается в культ, и вскоре, оно вызреет в
полноценный потребительский рынок.
 
 
   УВЛЕЧЕНИЕ! КУЛЬТ! ПОТРЕБИТЕЛЬСКИЙ РЫНОК! Лихорадка продолжалась, а
американская рекламная машина начала по-обезьяньи ей подражать.
   Американское общество прекратило пугать компьютерами себя самого,
сбросив, наконец, свою тыкву. И следующие два года, станут действительно
незабываемыми.
 
 
   13. Секреты 
 
   Речь Теда Нельсона не была похожа на безумный фонтан идей теоретика,
который бредил объединением всего и вся в мировом масштабе.
   Незабываемые следующие два года и в самом деле были отмечены
беспрецедентным ростом в промышленности, и хакеры, сами того не желая,
помогли появиться ей на свет. Хакеры из Клуба Самодельщиков либо ушли в
бизнес, сделав ноги в какую-нибудь из компаний, которые росли как грибы на
начальных стадиях микрокомпьютерного бума, или занимались тем же, что и
обычно: то есть хакерством. Теоретики, которые видели в пришествии малых
компьютеров средство распространения хакерского духа, обычно не тратили
время на оценку ситуации: действительность менялась слишком быстро, чтобы
над ней стоило ломать голову. В стороне остались пуристы, типа Фреда Мура,
который однажды даже написал трактат озаглавленный "Доверяйте людям, но не
деньгам", в которых деньги назывались "устаревшим и неживым средством, не
имеющим реальной цены". Однако, деньги стали тем инструментом, с помощью
которого начала распространяться компьютерная сила. Хакеры, которые это
игнорировали, были обречены работать, не обращая внимание на то, что
делается вокруг (часто пребывая в слепом и поэтому счастливом неведении),
либо находиться в многолюдных организациях, финансируемых ARPA, или,
наоборот, в коллективах со скудным финансированием, где термин "на хлеб",
был точной аналогией цикла "от чипа до машины".
   Компьютерная Ярмарка Западного Побережья была первым шагом и первой
существенной попыткой хакеров-электронщиков выйти из гаражей Силиконовой
Долины и войти в спальни и столовые остальной Америки.
   Не задолго до конца 1977 года, "с ноги упал второй башмак".
   Компании, с капиталом во многие миллионы долларов, одна за другой,
представляли публике комбинации компьютеров и терминалов, которые не
требовали сборки и которые продавались как законченные устройства.
   Одной из этих машин был Commodore PET, разработанный тем же человеком,
который создал процессор 6502. Именно этот процессор стал сердцем
компьютера Apple. Еще одной примечательной машиной был компьютер Radio
Shack TRS-80, который собирался на конвейере и продавался в массовом
порядке сотнями штук в сети магазинов Radio Shack по всей стране.
   Изготовление компьютеров перестало быть борьбой и процессом познания.
Поэтому у первых самодельщиков, большинство из которых ушло от
строительства систем к их производству, не осталось между собой общего
связующего. Единственное что их теперь объединяло - это одинаковое для
всех желание конкуренции в поддержке своей доли на рынке. Освященный
многими годами обычай самодельщиков делиться технологиями, отказ в
утаивании секретов, предоставление информации возможности свободно течь,
постепенно начало сходить на нет. Когда под это соглашение подпадал лишь
Altair BASIC Билла Гейтса, то следовать Хакерской Этике было достаточно
легко. Теперь, большинству компаний надо было материально поддерживать
сотни своих служащих, и хакеры считали, что положение вещей стало совсем
не таким простым. И вот, неожиданно для всех, секреты начали утаиваться.
   Дэн Сокол вспоминал: "Было удивительно наблюдать, как анархисты
облачаются в совсем другие одежды". Клуб Самодельщиков, в котором по
прежнему председательствовал и поддерживал хакерский огонь Ли
Фельзенштейн, все еще был гнездом настоящих анархистов. Люди оттуда могли
расспрашивать вас о вашей компании, и вы вынуждены были говорить 'Я не
могу вам этого сказать'. Я решил для себя, что не стоит идти по тому пути,
по которому пошли остальные. Я не хотел двигаться и скрывать от остальных
то, что мне попадалось. И если вы считали точно также, то вам приходилось
не легко".
   На собрание в Клуб все еще приходили сотни желающих, а его список
рассылки уже составлял более пятнадцати тысяч адресов. Но в клубе было
много новичков, чьи проблемы не казались значительными для старой гвардии,
которая строила компьютеры тогда, когда их построить было практически
невозможно. Теперь посещение собраний перестало быть жизненно важным.
Многие из людей, работавших в компаниях типа Apple, Processor Tech и
Cromemco были чертовски заняты. Сами компании начали заниматься
предоставлением информации.
   Хорошим примером была Apple. Стив Возняк и два его юных друга, Эспиноза
и Виггинтон, были слишком заняты, чтобы посещать занятия Клуба
Самодельщиков. Эспиноза говорил: "После Компьютерной Ярмарки мы стали все
реже появляться в Клубе и постепенно полностью разорвали с ним всякие
связи. В 1977 году, мы создали в Apple наш собственный "компьютерный
клуб", который был более предметным и деятельность которого была посвящена
разработке более конкретных вещей.
   Когда мы начали свою работу над Apple, то обнаружили, что очень хотим
продолжать им заниматься и после завершения работ над моделью.
   Мы хотели тратить все свое время, непрерывно расширяя его и
дорабатывая. Мы желали разобраться во всем этом гораздо глубже, чем просто
пройтись по верхушкам и заниматься, тем же, что и все остальные. И именно
это делало из нас компанию".
   В некотором смысле, "компьютерный клуб" в штаб-квартире Apple в
Купертино отражал то же самое чувство сообщества и желание обмена, которое
было в Клубе Самодельщиков. Формально, цели компании заключались в
традиционных получении прибыли, росте, расширении своей доли на рынке, и
поэтому даже от Стива Возняка требовали определенного соблюдения секретов,
несмотря на то, что он сам рассматривал открытость как основной принцип
Хакерской Этики, которой он всячески придерживался. Но это также означало,
что люди в компании должны быть ближе, потому что они вынужденно зависели
друг от друга, обмениваясь своими мнениями по арифметике с плавающей
точкой в BASIC или обсуждая интерфейсные карты для принтеров.
   Иногда, это тесное сообщество немного размыкало свои ряды, принимая в
него некоторых старых членов Клуба Самодельщиков. В середине 1977 года,
снова появился Джон Драпер.
   Бывший "Капитан Кранч" свернул на кривую дорожку. Очевидно, что
кое-кому из чиновников не нравилась его легкость, с которой он делился
секретами телефонных компаний со всеми заинтересованными лицами. За ним
следили агенты ФБР, и по их плану, к нему был заслан информатор, который с
ним беседовал по поводу того, чего можно было делать с блюбоксами, а в это
время агенты поджидали его в засаде.
   Это было уже второе дело, и в этот раз он был приговорен к
кратковременному тюремному заключению. Такое ущемление свободы никак не
согласовывалась с обычно любящим поспорить Капитаном, человеком, который
начинал вопить как двухметровая гиена, если кто-нибудь в радиусе двадцати
футов закуривал сигарету, тем не менее, он отсидел и вышел на свободу.
После освобождения, ему была очень нужна легальная работа. Воз нанял его в
качестве консультанта, чтобы он разработал ему интерфейсную плату для
телефонной линии. Она должна была вставляться в один из слотов расширения
Apple, после чего компьютер можно было подсоединить к телефону.
   Драпер, вполне счастливый, увлеченно работал над интерфейсной платой.
Персонал Apple удивлялся его стилю программирования, в котором бриллианты
гениальности были смешаны с причудливыми, но выверенными извилинами
алгоритма. Драпер был программистом, который исповедовал "защитный" стиль
программирования. Крис Эспиноза, имевший незавидное поручение приглядывать
за непредсказуемым Капитаном, объяснял: "Скажем, вы пишете программу и
обнаруживаете, что сделали что-то неправильно, например, вы пытаетесь
использовать программу и обнаруживаете, что вылетает кнопка (на Apple II
был графический интерфейс - пр.перев.). Большинство программистов пытаются
разобраться: начинают анализировать программу, пытаются найти причину,
которая заставляет вылетать кнопку, правят код до тех пор, пока проблема
не исчезнет. У Драпера все это протекало по-другому: он начинал
разбираться, переделывал код вокруг кнопки так, что когда случалась
проблема, программа знала, что она сделала ошибку и сама исправляла ее.
Если говорить в шутку, то если бы Драпер писал арифметическую подпрограмму
для выполнения сложения, и если бы у него вдруг получился ответ 2+2=5, то
он помещал в программу оператор "если 2+2=5, то ответ=4". Вот такой у него
был обычный способ написания программ".
   Но пока хакеры в Apple удивлялись тому странному стилю, с которым
Драпер умудрялся создавать полноценный продукт, люди, отвечавшие в Apple
за ведение бизнеса, не очень-то восторженно относились к способностям
Драпера как разработчика. Он им не нравился. Apple не был Клубом
Самодельщиков, то есть сценой для демонстрации фокусов. К тому же плата
Джона Драпера имела несколько интересных особенностей:
   она не только реализовывала интерфейс с телефоном, но и генерировала
управляющие сигналы телефонной компании. Это был блюбокс, управляемый
компьютером: то же самое что Стью Нельсон делал при помощи PDP-1 десять
лет назад, но теперь появилась возможность осуществить все это дома.
Инстинкт хакера заключался в том, чтобы исследовать возможности этого
нового железа, а это могло бы дать возможность копаться в системах по
всему миру. Но хотя в Apple чувствовали, что компания может извлечь пользу
из Хакерской Этики, распространяя информацию по внутреннему устройству
машины и продавая собранные компьютеры в качестве объектов для
исследования, в задачи их бизнеса не входило продвижение чистого
хакерства. Они вели нормальный бизнес - с кредитными линиями и
определением минимального объема венчурного капитала. Этим занимались
деловые люди в костюмах-тройках, не имевшие никакого отношения к таким
вещам как телефонное хакерство. "Когда Майк Скотт узнал, что может делать
карта Драпера", - рассказывал Эспиноза, - "он немедленно зарубил проект.
Слишком опасно было выпускать ее в окружающий мир, в котором она была бы
доступна каждому".
   Насильственное прекращение проекта находилось в полном согласии с весом
быстро растущей Apple Computer Company, которая продавала компьютеры с
сумасшедшей скоростью. Ее основатели приобрели респектабельный вид в таком
темпе, что даже бывшие члены Клуба Самодельщиков были поражены. Рэнди
Виггинтон в конце лета 1977 года понял, что компания, в которой он
работает, сумела превзойти даже собственные темпы роста. Он об этом узнал,
когда все собрались у Майка Марккулы на вечеринку в честь празднования
двадцатипятимиллионного объема продаж. Но это было только начало подъема,
который в течение следующих пяти лет превратит Apple в компанию стоимостью
в миллиард долларов.
   Во время этого периода, когда все в Apple праздновали рост доходов,
многие из них заработали такое количество денег, и стали настолько богаты,
что оставили позади многих миллионеров, перейдя в "режим Креза", где
состояния измерялись десятками миллионов долларов. Тем временем, Джон
Драпер сидел дома и играл со своим Apple. Он вставил собранную плату в
Apple II и подключился к телефонной линии. Карта была настроена так, чтобы
она "сканировала" все телефонные станции, и слушала ответы в виде
характерных сигналов, которые говорили о том, что на другом конце стоит
компьютер. По его понятию, это должно быть был девственный компьютер, в
который хакер мог войти и который можно было исследовать. Он схакерил
программу, посредством которой компьютер мог сам набирать телефонные
номера. "Это занятие выглядело абсолютно невинным", - говорил он позднее.
Предоставленный самому себе, компьютер делал около ста пятидесяти звонков
за ночь. Каждый раз, когда на том конце отвечал модем, телетайпный
принтер, присоединенный к машине, печатал телефонный номер. За девять
часов, у Джона Драпера на руках оказывалась распечатка всех компьютерных
номеров на трех цифрах отдельно взятого коммутатора. "Я собирал их просто
так, для коллекции", - объяснял он потом. Его система смогла обнаружить
наличие сервисных номеров на WATS расширителях (WATS - Wide Area Telephone
Service, телефонная служба дальней связи), с помощью которых можно было
совершать бесплатные звонки на дальние расстояния. (В кинофильме WarGames
у молодого хакера использовалось подобное устройство, прототипом которому
была конструкция Драпера).
   К несчастью, вечно бодрствующая система телефонной компании создала
новое оборудование для обнаружения хакеров. Беспрецедентное количество
вызовов - около двадцати тысяч, которое совершал Драпер за неделю, не
только свидетельствовало о том, что в системе происходило что-то не то, но
также привело к тому, что в принтере телефонной компании, на котором
печатались все вызовы, поведение которых казалось странным, закончилась
бумага. Представители властей нанесли Драперу еще один визит. Это уже было
его третье правонарушение, но первое с использованием домашнего компьютера.
   Занималась зловещая заря новой эры телефонного хакерства при помощи
персональных компьютеров.
 
 
   * * *
 
 
   Кое-кто, однако, считал, что с появлением индустрии дешевых
персональных компьютеров, война против больших компьютеров и традиционного
менталитета была выиграна. Эти люди полагали, что широкое распространение
компьютеров и присущие им уроки открытости и творческих инноваций могут
подстегнуть Хакерскую Этику как внутри индустрии, так и снаружи. Но для Ли
Фельзенштейна война еще только начиналась. У него было страстное желание
возродить проект Community Memory. Он все еще хватался за ту самую мечту,
миг славы которой, ему удалось захватить во время проведения экспериментов
в Leopold's Records. Возможно, тонкой иронией был тот факт, что его модем
Pennywhistle, видеоплата VDM, и компьютер Sol - те самые части
мистического терминала Тома Свифта, машины, которая была частично
реализована лишь в терминалах с публичным доступом, установленных в
филиалах Community Memory, чем-то сумели помочь индустрии небольших
компьютеров. Ирония заключалась в том, у Ли, вместе с его товарищами,
постепенно появлялось ощущение, что однажды вспыхнувшая звезда Community
Memory и сам по себе терминал Тома Свифта постепенно были вытеснены
быстрым распространением домашних компьютеров. Было бы, конечно здорово,
если бы публичный терминал стал сердцем информационного центра,
состоявшего из "смеси филиалов библиотек, игровых аркад, кофеен, городских
парков и почтовых офисов". Но зачем людям было выходить из своего дома,
для того чтобы прийти к терминалу CM, когда они вполне могли бы
использовать компьютер Apple вместе с телефонным интерфейсом прямо у себя
дома и могли связаться с любым местом в мире?
   Терминалу Тома Свифта было предначертано уйти в небытие, но Ли все еще
стремился достигнуть своей цели. Тот самый научно-фантастический роман, в
котором он был главным героем, имел весьма закрученный сюжет, подтверждая,
что была проделана большая работа. В следующие два "незабываемых года"
после проведения триумфальной компьютерной ярмарки, ему довелось наблюдать
за крахом одной из компаний.
   Processor Technology слишком страдала из- за избыточного роста и имела
слишком слабое управление, которое никак не помогало ей выживать. Весь
1977 год, заказов на Sol приходило гораздо больше, чем компания была в
состоянии их выполнить. За тот год, по оценке Боба Марша, компания продала
техники на пять с половиной миллионов долларов, продав почти восемь тысяч
машин. Они даже успели переехать в только что построенный новый головной
офис площадью в 36,000 квадратных футов в восточной части Бэй Ареа.
   Не смотря на радужные перспективы, Боб Марш и Гэри Ингрэм рассчитывали,
что когда продажи дойдут до пятнадцати-двадцати миллионов, то они продадут
компанию и заработают, таким образом, достаточно денег. Они знали, что
компания была обречена из-за отсутствия нормального планирования и была не
в состоянии успешно конкурировать с новыми, более дешевыми и лучше
спроектированными машинами типа Apple, PET и TRS-80. Марш позднее говорил,
что компания собиралась уйти в самый нижний конец этого рынка, но их
отпугивала мощь конкурентов, которые анонсировали все новые модели полных
компьютеров по цене менее $1000. Он понимал, что Processor Technology
может продавать Sol и как более дорогой и