сь, как самостоятельно построить устройство
управлявшее ТВ-камерой.
   Мелен заметил странную коробку на столе Соломона и поинтересовался тем,
что это такое. Соломон сказал ему что коробка является прототипом
компьютера, которую Эд Робертс прислал вместо утерянной при перевозке. Это
был микрокомпьютер на основе Intel 8080, который продавался по цене
четыреста долларов. Роджер Мелен не думал даже что такое было возможно, на
что Лес Соломон сказал ему, что если он сомневается то может позвонить Эду
Робертсу в Альбукерк. Мелен без колебаний сделал это и договорился с ним о
том, чтобы сделать у него остановку, когда он будет возвращаться на запад
страны. Он хотел купить два компьютера. Кроме того, Эд Робертс ранее
лицензировал проект, который Мелен и Гарланд описали в Popular Electronics
и за который он им не разу не заплатил положенных отчислений. Так что он
собирался поговорить с Робертсом по поводу сразу двух вещей.
   Но компьютер "Альтаир" был для него более важной темой для разговора,
потому что это была правильная игрушка, попавшаяся ему по руку в
правильное время, Мелен много размышлял и был настолько возбужден
перспективой обладания одного из них, что в эту ночь он не смог сомкнуть
глаз. Когда он, наконец, добрался до скромной штаб-квартиры MITS, он был
весьма разочарован тем, что у них не было ни одного готового "Альтаира",
который бы можно было взять с собой немедленно. Но Эд Робертс оказался
очаровательным парнем, прожженным и закоренелым инженером с удивительными
идеями в голове. Они проговорили до пяти часов утра, по многим техническим
аспектам этих идей. Это было еще до того как вышла статья в Popular
Electronics и Робертса весьма беспокоила возможная реакция на нее. Он
считал ему совсем не повредит наличие людей, которые будут делать платы
расширения под его компьютер и это сделает сам компьютер более полезным,
поэтому он согласился послать Мелену и Гарланду один из ранних прототипов,
так чтобы у них было к чему подсоединить ТВ камеру, а затем и плату,
которую они планировали разработать, чтобы выводить с ее помощью видео.
   Гарланд и Мелен организовали свое дело, назвали свою компанию Cromemco,
в честь одного из общежитий Стэнфорда, в котором они когда-то жили и
которое носило название Crowthers Memorial. Им понравилось, что в Клубе
Самодельных Компьютеров был тот же самый дух. Среди обитателей клуба был и
Марш, который поговорил со своим другом Гэри Ингремом на предмет помощи в
начале работы компании, которая называлась Processor Technology.
   Марш знал, что самая неотложная задача заключается в расширении памяти
"Альтаира" за пределы этих ничтожных 256 байт, которые шли вместе с
машиной. Он подумал, что он сможет изготовить для компьютера плату,
которая даст компьютеру дополнительных 2Кб памяти (Один "Кб" равен 1024
байтам). MITS анонсировал свои собственные карты расширения памяти и даже
сумел продать их некоторым своим клиентами. Это были замечательные карты
памяти, но у них был один недостаток - они не работали. Марш взял на время
"Альтаир" из PCC и внимательно его осмотрел, прочитал от него инструкцию
вдоль и поперек. Это было необходимо, потому что поначалу он не мог
позволить себе потратить деньги на то, чтобы сделать копию на аппарате
Xerox. Он сообразил, что компания должна работать тем же путем, каким
Робертс работал в MITS, то есть сначала объявить о продукте, затем собрать
деньги, необходимые для разработки, после чего начать изготовлять продукт.
   Так что первого апреля, в День Дурака, Марш и Ингрем, инженер, ведший
крайне уединенный образ жизни и не посещавший собрания Клуба Самодельных
Компьютеров ("Это было совсем не то, чем он привык заниматься", позднее
говорил Марш.) официально открыли компанию.
   Марш наскреб денег на то, чтобы откопировать полсотни флаеров, в
которых объяснялась линия предполагаемых продуктов. Второго апреля, Марш,
стоял на третьем собрании Клуба Самодельщиков, вручал присутствующим
флаеры, в которых говорилось о том, что заказавшим продукт заранее будет
скидка в 20%. Спустя неделю не последовало никакой реакции. Как позднее
говорил Марш: "Отчаяние охватило нас.
   Мы чувствовали, что выложились полностью, но это не сработало. А затем
поступил наш первый заказ, на плату с ROM памятью, которая стоила всего
сорок пять долларов. В бланке заказа говорилось 'Net 30 terms', заказ
поступил из компании, которая называлась Cromemco. Мы подумали: 'А что это
за такая компания Cromemco? И почему они не хотят платить наличными?' Это
опечалило нас еще раз. НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ! НА следующий день пришло еще
четыре заказа, и примерно через неделю у нас было уже около двух с
половиной тысяч долларов наличными. Из них мы взяли тысячу, оплатили
рекламу на шести страницах в Popular Electronics, после этого лед сломался
- у нас заняло около двух месяцев, чтобы набрать заказов на сто тысяч
долларов".
   Ирония судьбы была в том, что бизнес Марша и остальные операции,
которыми занимались хакеры, не были приспособлены для работы в огромных
масштабах, да они и . Они просто искали способ финансирования своего хобби
и игр с электроникой, исследования новых миров эти маленьких разношерстных
компьютеров. Для Марша и остальных, кто покинул первое собрание Клуба
Самодельных Компьютеров, одержимых лихорадкой изготовления новых
компьютерных плат, веселье уже началось: разработка и пайка новых плат,
самовыражение через познание хитростей и вывертов цифровой логики
интегральных схем, создание модулей, которые могли подключаться к богатой
возможностями шине Эда Робертса.
   Марш обнаружил, что создание плат для "Альтаира" по трудоемкости было
практически эквивалентно написанию многотомного романа. Это было нечто, к
чему грубые и торопливые самодельщики должны были подходить весьма
тщательно, и здесь нельзя было полагаться только лишь на определение
"работает - не работает" или относительное определение красоты и
стабильности архитектуры карты расширения.
   Схемы плат были окном в личность их разработчика, и даже такие
поверхностные вещи как качество отверстий для деталей, из которых
собиралась плата, выдавало мотивацию ее разработчика, его философию и
следование элегантности. Дизайн цифровых схем, как и компьютерные
программы, "являются лучшими воплощениями разума, которые можно видеть", -
однажды сказал Ли Фельзенштейн. "По дизайну железа, я мог вполне судить о
том, что из себя представляют люди. Можно было посмотреть на творение
чьих-нибудь рук и сказать 'Боже праведный!
   Дорожки на плате у этого парня похожи на след от дождевого червя,
который ныряет в одном месте и выныривает в другом, ничего не зная о том,
что он делал в середине своего пути '".
   Боб Марш хотел, чтобы Processor Technology получила известность в
качестве изготовителя качественных продуктов, и он, в течение последующих
нескольких месяцев, довел себя до физического истощения, пытаясь не только
завершить начатые проекты, но еще и пытаясь сделать их хорошо. Это было
важно для компании и было вопросом собственной гордости.
   Процесс был совсем не прост. После того как вы понимали, что должна
была делать ваше устройство, вам приходилось потратить массу ночей для
того, чтобы разработать схему. Надо было долго просматривать мануал по
процессору 8080, выписывать из него номера различных функциональных
блоков, которые вам надо было спроектировать - вот этот для ввода, а этот
для сопряжения с памятью. После чего лабиринт полупроводникового кристалла
внутри прямоугольника из черного пластика начинал преобразовываться в
вашей голове в конечную цель.
   Эффективность вашего порядка в выборе способа доступа к каждому из
функциональных блоков зависела, в конечном счете, от того, насколько
хорошо и точно вы себе его представляли. Затем вы рисовали карандашом все
соединения будущей платы, те, что шли по лицевой стороне - синим, а по
обратной стороне - красным. Затем надо было брать листы майларовой пленки,
положить их на панель светового стола, и начать прокладывать дорожки,
используя гофрированную бумагу, которая приклеивалась липкой лентой. Затем
вы могли обнаружить, что в схеме есть некоторые проблемы: то в одном углу
дорожки идут слишком плотно, то необходимо делать слишком много
промежуточных соединений, то надо расположить детали в несколько другом
порядке. Одна ошибка могла уничтожить все, поэтому необходимо было
постоянно следить за расположением элементов: для этого их надо было
примерять поверх вашей нарисованной схемы, чтобы проверить, не допустили
ли вы какую-нибудь печальную ошибку, такую, например, как наползание трех
элементов друг на друга. Но если в схему закралась ошибка с самого начала,
то о правильной работе надо было забыть.
   Дизайн надо было делать так, как будто плата содержала несколько слоев:
раздельный набор дорожек наверху и внизу. По мере работы надо было
переворачивать плату то одной стороной, то другой, иногда могла отклеиться
лента, или наоборот, лишние кусочки ленты могли остаться на тех местах,
где не надо, или где-нибудь мог просто приклеиться волос. За всем этим
было необходимо тщательно следить, иначе вся эта масса необъяснимых
явлений будет честно откопирована при помощи сепии (краска - пр.перев.) на
платах в копировальном бюро, (если у вас на это не было денег, то это
можно было аккуратно сделать на копировальном аппарате Xerox), а в
результате получить фатальное для всей схемы короткое замыкание. Затем вы
отдавали свою плату в контору, которая занималась сверлением, сообщив при
этом, где надо просверлить отверстия для выходов деталей, а где необходимо
позолотить дорожки, и так далее.
   В конце концов, вы могли просто прийти в местную компанию, которая
занималась изготовлением печатных плат, имея на руках лишь только свои
рисунки. Вы отдавали им их, а так как в экономике был спад, то они были
просто счастливы от наличия любых заказов, даже если заказчиком был
неряшливый, второсортный, очкастый хакер. Они помещали ваши чертежи в
дигитайзер, сверлили отверстия, а затем заливали зеленоватым
компаунд-лаком хитросплетения посеребренных дорожек. Это была великолепная
технология, которую Боб Марш поначалу не мог себе позволить, так что ему
приходилось довольствоваться ручным травлением гетинакса, со сделанными на
нем едва различимыми дорожками, помешивая раствор на кухонной плите. Этот
метод был камерой пыток злой богини Катастрофы, но Марш был маниакально
тщательным работником. Позднее, он говорил про свои платы: "Я вживался в
них, я становился одним целым вместе с моей схемой".
   Изготовляя свою первую плату памяти, Марш испытывал над собой особенно
сильное давление. Каждую неделю на собрании Клуба Самодельщиков, каждый
день по телефону, одержимые люди задыхались без карты ROM-памяти, как
ныряльщики задыхаются без воздуха. Марш позднее вспоминал о их криках:
"Где моя плата? Мне она нужна. КОГДА Я СМОГУ ЕЕ ЗАПОЛУЧИТЬ?!?".
   Наконец-то Марш довел свою работу до конца. Для создания прототипа
совсем не было времени. У него была своя плата, которая представляла собой
зеленый прямоугольник с небольшой гребенкой золотистых контактов внизу,
так что ее было можно воткнуть в слот на шине "Альтаира". Кроме того, у
него были чипы и провода, которые радиолюбители могли на нее припаивать
(Processor Tech поначалу продавал несобранные карты). У Марша было все
готово, но под рукой не было ни одного "Альтаира", на котором ее можно
было бы попробовать. Несмотря на то, что было три часа ночи, он позвонил
тому парню из Клуба Самодельщиков, которого звали Домпьер, и попросил его,
чтобы тот принес свой компьютер. "Альтаир" для Домпьера был не менее ценен
чем ребенок для своего родителя, и он наверняка согласился бы с этим, если
бы он не находился в "режиме холостяка", тем не менее он аккуратно
завернул компьютер в небольшое красное одеяло, в котором собирался донести
его до Марша. Домпьер собирал компьютер в полном соответствии с
инструкцией, одевая на руку медный браслет, чтобы не повредить статическим
электричеством хрупкое сердце машины - процессор i8080. Любовно распаковав
машину в мастерской Марша, он остолбенел, когда увидел как два отпетых
электронщика Марш и Ингрэм обращаются с тонкой электроникой также как два
автослесаря обращаются с автомобилем, устанавливая в него глушитель. Они
хватали чипы своими грубыми пальцами и бросали их тут и там, вытаскивали
их из кроваток и запихивали назад. Домпьер наблюдал за всем этим с ужасом.
В конце концов, они завершили подготовку карты, а Ингрэм нажал на кнопку
питания. В прецизионном компьютере Стива Домпьера, что-то зашипело, после
чего он перестал подавать признаки жизни. К несчастью, они вставили плату
задом наперед.
   Отремонтировать "Альтаир" Домпьера у них заняло день, но Домпьер не
сердился, более того, он одолжил свою машину Processor Technology для
будущего тестирования. Для самодельщиков это было показательно.
   Это была другая ветвь хакеров, в отличие от недосягаемых хакеров из
МТИ, но они все еще придерживались Хакерской Этики, которая отодвигала
одержимость и эгоизм в пользу общего блага, а это означало, что другие
люди будут заниматься хакерством более продуктивно. Стив Домпьер нервничал
по поводу своего "Альтаира", но он от этого мира хотел немногого - карту
расширения памяти для своей машины, так чтобы на машине стало можно
запускать настоящие программы. Затем ему нужны были устройства
ввода-вывода, дисплей, так чтобы можно было писать утилиты, при помощи
которых можно было сделать компьютер более мощным. "Инструмент для
изготовления другого инструмента", для того чтобы уйти глубже в мир,
который начал вращаться вокруг загадочного процессора 8080, впаянного в
плату внутри его машины. Боб Марш и другие члены Клуба, вне зависимости от
того занимались ли они продажей собственных продуктов или были просто
любопытствующими хакерами, все следовали этому, и вместе они образовывали
сообщество, которое не имело какой-то определенной географической
концентрации, как это было с сообществом хакеров PDP-6 в МТИ. Их
товарищество простиралось от Сакраменто до Сан-Хосе и не имело строгих
границ.
   Когда Боб Марш показался с первой партией карт на очередном собрании
Клуба, которое проходило вначале июня, люди, которые их у него заказывали,
были ему настолько благодарны, что поначалу могло показаться, что они
пытаются вернуть их ему назад, столь долго они от него не отставали. Он
раздавал маленькие пакеты с платами и микросхемами, упакованные в
блистерный пластик, с лежащей внутри инструкцией по монтажу, которую
написал Ли Фельзенштейн. "Если у вас нет достаточного опыта в сборке", -
предупреждал Ли, - "не пытайтесь его собирать".
   В мире было мало людей, у которых был этот необходимый опыт, причем
большинство из них собралось в этой комнате, которая теперь была
аудиторией Стэнфордского Линейного Ускорителя (SLAC). Прошло четыре месяца
с момента первого вялого собрания клуба, и за это время его ряды
увеличились десятикратно.
 
 
   * * *
 
 
   Маленький клуб, основанный Фредом Муром и Гордоном Френчем вырос до
невообразимых размеров. Это был головной отряд хакеров-электронщиков,
которые сами себя "тянули за шнурки" в новую ветвь промышленности,
которая, как они считали, будет отличаться от всей прочей. Индустрия
микрокомпьютеров, по их мнению, должна была направляться Хакерской Этикой.
(Термин "bootstrap" был показательным для нового жаргона, на котором
разговаривали эти хакеры: термин в буквальном смысле обозначал процесс,
посредством которого компьютерная программа считывала небольшую часть кода
в компьютер, а этот код программировал машину так, что она считывала
оставшуюся часть кода. Точно также как и "подтягивание самого себя за
шнурки".
   Символично, что самодельщики сумели создать свою нишу в мире небольших
компьютерных систем, а затем начали копать глубже, сделали из этой ниши
пещеру и организовали там постоянное поселение.)
   Но основатели клуба были вскоре оба оттеснены от его деятельности
техническим искусством, с которыми работали рядовые члены клуба. В случае
Френча, тот страдал из-за того, что можно было назвать скрытой
бюрократической позицией. В некоторых смыслах, его мания удерживать клуб в
классических контролируемых рамках была в чем-то полезна. Он работал как
секретарь и библиотекарь, он вел список всех телефонных номеров, а также
кто и какое оборудование кому был должен. Как он позднее вспоминал: "Мой
телефон звонил, стоило лишь положить трубку. Это было невероятно - всем
была нужна информация, Каждый спрашивал о ком-нибудь еще, потому что в
клубе была постоянная нехватка оборудования. Например: 'Если у тебя есть
терминал, то не могу ли я одолжить его на пару дней пока я не закончу мою
программу, которая будет считывать данные с перфоленты?' Что-нибудь вроде
этого".
   Но с другой стороны, стиль Френча не соответствовал хакерскому духу, в
котором варился Клуб Самодельщиков, в особенности его манера ведения
собрания. "Гордон любил заниматься нравоучениями", - вспоминал позднее Лии
Фельзеншейн, - "Он старался подтолкнуть дискуссию в том направлении, куда
ему было нужно. Он хотел, чтобы она имела образовательный характер, он
проводил на собраниях лекции, учил людей определенным вещам, особенно
тому, в чем сам очень хорошо разбирался. Он очень сердился, если дискуссия
уходила в сторону из-за людей, которые поучали других людей в школьной
манере. Он быстро вникал в предмет беседы, вставлял свое мнение и сообщал
им 'Вот здесь есть важная деталь, которую нельзя упускать, и я знаю об
этом больше'". После первой части собрания, в которой новые люди
представлялись остальным и рассказывали над чем они работают, Гордон
выходил перед всеми и излагал то, что можно было считать вводным курсом,
рассказывая способы, которыми машина использует считываемые коды, а также
информируя остальных членов, о том как изучить хороший стиль кодирования,
который избавит от головной боли в будущем± но рано или поздно людям
надоедало все это слушать, и они сбегали с собрания и начинали
обмениваться информацией в холле. Это была крайне неустойчивая ситуация и
сложная человеческая дилемма, с которой хакеры обычно не любили
связываться, но постепенно начало складываться чувство, что необходимо
выбирать нового председателя собрания.
   Логичной кандидатурой был Фред Мур, который в течение первых месяцев
существования клуба сидел в передней части комнаты с магнитофоном и
книжкой для записей, ведя стенограмму собрание, с последующей публикацией
самого интересного в ежемесячном информационном бюллетене. Он тратил много
своего времени на работу в клубе, так как видел, что хакеры и их
"Альтаиры" были на грани становления существенной социальной силой. "Когда
мы делимся нашим опытом и обмениваемся интересными приемами, мы продвигаем
современные достижения в жизнь и делаем возможным доступ к дешевым
вычислениям для большого количества людей", - написал он однажды в одном
из бюллетеней, добавив свой социальный комментарий: "Доказательством этого
является то, как компьютеры очаровывают людей, возможно из-за того, что
они дают людям возможность развлечь самих себя и получить новые знания.
Почему Большие Компании не работают на этом рынке? Они слишком заняты
продажей своих компьютеров друг другу (а также правительству и военным).
Они не хотят заниматься продажей напрямую конечным покупателям. Я просто
аплодирую MITS за то, что у них есть "Альтаир" и делаю это по трем
причинам: (1) они заставляют проснуться другие компании, потому что теперь
есть необходимость иметь дешевые компьютеры дома ± (2) они способствуют
образованию компьютерных клубов и клубов по интересам на местах, которые
заполняют вакуум технических знаний. (3) они помогают снять покров тайны с
компьютеров±"
   Мур четко определял назначение клуба как места обмена информацией.
   Подобно свободному потоку битов в правильно спроектированном
компьютере, информация между участниками Клуба Самодельных Компьютеров
должна была передаваться свободно.