м - тем, чем в последствии будет интенсивно
заниматься Госпер, в частности элементами теории автоматов. Но он не был
чистым хакером: у него была семья, о которой надо было заботиться, а также
способности к бизнесу, поэтому через некоторое время он оставил BBN и
основал свою собственную фирму, Information International, которая
занималась решением всех видов компьютерных проблем, а также специальными
консультациями. Компания, в конечном счете, обосновалась в Лос-Анджелесе,
но в течение долгого времени она пользовалась помещениями в ТехСквере,
двумя этажами ниже, чем стояла PDP-6.
   Фредкину нравилось хакерское сообщество, обитавшее в ТехСквере, которое
вывело хакерство до новых высот, и которое ранее обнаруживались частично в
некоторых местах (таких как МТИ, DEC, кое-где в армии и в BBN), то есть
там, где компьютеры были доступны для людей и для которых вычисления
составляли в этой жизни все. Но в МТИ, хакерство было круглосуточным.
Фредкин полюбил хакеров. Он начал понимать их язык и восхищаться их
работой. Иногда он сопровождал их в визитах в Чайнатаун, и принимал
участие в их свободных дискуссиях. Многие из хакеров живо интересовались
научной фантастикой (вспомните авторов "Космических войн"), но Фредкин был
в состоянии увязать чудеса Хайнлайна и Азимова с тем, чем занимались
хакеры, создавая из компьютеров мощные системы и создавая фундамент для
искусственного интеллекта. У Фредкина был талант разжигать их воображение,
например, размышлениями о том, что когда-нибудь у людей на голове могут
жить крошечные роботы, которые будут отрезать лишние волосы, как только
они достигнут определенной длины, необходимой для прически. Фредкин даже
вызвал оживленные разговоры в обществе, когда повторил свое предсказание
на национальном телевизионном ток-шоу.
   И хотя Фредкин восхищался хакерами, тем не менее, он все еще продолжал
считать себя лучшим в мире программистом. Хотя Хакерская Этика поощряла
командную работу, направленную на достижение общего развития, каждый хакер
хотел, чтобы его считали лучшим, и поэтому они с большой охотой
демонстрировали друг другу и обсуждали быстрые программы и ошеломительную
скорость написания кода. Это было пьянящее подстегивание собственного я,
которое делалось для того, чтобы оказаться на вершине хакерского холма,
где Фредкин, естественно, видел только себя самого. Хакерство, по мнению
Фредкина, было, прежде всего, гордостью за свое мастерство.
   "Я никогда не встречал никого, кто мог бы одолеть меня в написании
программ, в любом смысле", - позднее вспоминал Фредкин, - "но стало
понятно, что Нельсон в состоянии это сделать". Нельсон был гениальным в
своем знании компьютера, у него был новаторский подход, он был
фантастически упорен при решении проблем и имел способности к
сверхчеловеческой концентрации. По рекомендации Минского, Фредкин нанял
юного хакера, и спустя небольшое количество времени он понял, что даже в
таком месте как МТИ, где исключительное программирование было обычным
явлением, Нельсон представлял собой нечто особенное - целая волна
программистов в одном человеке. Так как "Тройное I"
   размещалось в ТехСквере, Нельсон также зависал в лаборатории ИИ на
девятом этаже, где он делал работу за нескольких программистов. Но причин
жаловаться никаких не было, если он был нужен Фредкину, то Нельсон
практически всегда являлся перед ним как лист перед травой.
   Фредкин хотел, чтобы Нельсон поработал над одним программным проектом,
а конкретно, это была задача для PDP-7, по непонятным причинам не
интересовавшая Нельсона. Компании Фредкина в тоже время еще требовалось
разработать интерфейс между одним из ее компьютеров и дисководом в
качестве хранилища данных. Фредкин рассчитывал на то, что вся эта работа
будет сделана в течение полугода, и настаивал на первоочередном решении
задачи для PDP-7. Нельсон обещал ему, что за выходные будут получены
первые результаты. В следующий понедельник, Нельсон пришел с гигантским
листом бумаги, почти полностью испещренным крошечными каракулями, длинными
линиями, соединяющими один модуль с другим, а также следами отчаянной
работы ластика и переписывания нового текста поверх старого. Это не было
похоже на программу для PDP-7, о которой просил Фредкин, но это был
практически полностью описанный интерфейс для дисковода. Таким образом,
Нельсон попытался найти конструктивный уход от поставленной перед ним
задачи. Компания Фредкина построила этот модуль оборудования в точности по
идеям, изложенным на этом листе бумаги, и он заработал.
   Фредкин был доволен, но, тем не менее, он хотел, чтобы была также
решена проблема с PDP-7. Поэтому он сказал: "Нельсон, давай сядем и
напишем это вместе. Я напишу вот эту процедуру, а ты напишешь вот эту".
Так как у них не было под рукой PDP-7, то они взяли таблицы с кодами
команд, по которым можно было написать доотладочный ассемблерный код и
занялись хакерством. Может быть, именно в этот раз, а затем и на всю
оставшуюся жизнь, Фредкин убедился, что он не является лучшим
программистом в мире. Нельсон понесся покрывать своими каракулями бумагу с
такой скоростью, с какой это только было возможно. В конце концов,
любопытство пересилило Фредкина, и он посмотрел на программу Нельсона. Он
не мог поверить своим глазам.
   Это была полная неразбериха, абсолютно неочевидная, сумасшедшая смесь
налагающихся друг на друга процедур, но при этом создававшая чувство, что
все это будет работать. "Стью", - воскликнул Фредкин, - "почему ты пишешь
так?!?". Нельсон объяснил, что он уже однажды писал нечто подобное для
PDP-6, и вместо того чтобы ломать над задачей голову, он просто переписал
предыдущие процедуры, по памяти в код PDP-7. Это был наилучший пример
того, как работал ум Нельсона.
   У него был свой собственный способ бамминга команд в памяти, что
позволяло ему сводить работу к минимуму.
   Понятно, что именно такой подход больше подходил для работы с машинами,
чем был пригоден к общению с людьми. В обычной жизни Нельсон был очень
стеснительным, и Фредкин вел себя по-отечески по отношению к молодому
хакеру. Позднее он вспоминал, как однажды сильно удивился, когда к нему в
офис зашел широким шагом Нельсон, и заявил с порога: "Угадай, что я
собираюсь сделать? Я собираюсь жениться!"
   Фредкин полагал, что Нельсон даже не знает, как назначить девушке
свидание, не говоря уже о том, чтобы сделать предложение.
   "Фантастика!", - все, что он смог сказать, - "И кого ты решил
осчастливить?"
   "Ну, я не знаю", - ответил Нельсон. "Я просто решил, что это было бы
неплохо сделать".
   С этого момента прошло еще пятнадцать лет, а Нельсон все еще был в
"режиме холостяка".
   Женщины не занимали много места в его жизни, и Нельсон предпочитал им
компанию своих друзей-хакеров. Он переехал в дом, где проживал Госпер и
еще двое. Хотя их хакерский дом находился недалеко от Белмонта, а потом
они переехали в Брайтон, Нельсон отказывался покупать машину. Он не мог
нормально ее водить. "Обработка взаимодействия с дорогой, отнимала у меня
слишком много времени", - как позднее объяснял он. Он предпочитал
пользоваться автобусом, ехать с каким-нибудь другим хакером или брать
такси. После того как он добирался до ТехСквера, он находился в хорошей
форме в течение многих часов. Нельсон относился к тем хакерам, которые
предпочитали работать по двадцать восемь часов в сутки и по шесть дней в
неделю.
   Посещение лекций в институте его мало заботило, так как он понимал, что
он найдет работу, которую он захочет вне зависимости от того будет ли у
него диплом или нет, а поэтому его мало заботила перспектива окончания
института.
   Нельсон был существом, полностью жившим на принципах Хакерской Этики, и
его поведение было существенным фактором, оказавшим влияние на культурный
и научный рост лаборатории ИИ. Если Минскому нужен был человек, который
мог бы разобраться в том, почему не работает подпрограмма, то он приходил
к Нельсону. Нельсон, тем временем успевал побывать во многих местах. Он
работал на Фредкина, решал системные задачи вместе с Гринблаттом,
занимался дисплейными хаками на компьютере в "Тройном I" на седьмом этаже
и PDP-6 на девятом, которая обменивалась сигналами между экраном на одной
системе и ТВ-камерой на другой. Он перепробовал все виды телефонных хаков,
и опять скорее случайно, чем целенаправленно стал лидером в черном
искусстве хакерства замков.
 
 
   * * *
 
 
   "Хакерство замков" было искусным решением для проблемы физических
замков на дверях, шкафах или сейфах. До определенной степени, это была
традиция МТИ, в особенности это касалось TMRC. Но, объединяясь с Хакерской
Этикой, хакерство замков было больше крестовым походом, чем просто игрой,
хотя достойный вызов в виде преодоления искусственных препятствий был
своеобразным вкладом в поддержку популярности этого занятия.
   Для хакера закрытая дверь была ударом, а двери закрытые на замок
приводили их в бешенство. Также как информация должна четко и ясно
передаваться внутри компьютера, как программное обеспечение должно
распространяться свободно, хакеры полагали, что людям должен
обеспечиваться беспрепятственный доступ к инструментам и вещам, которые
могут помочь хакерам в их постоянном поиске путей познания окружающего
мира и способов его улучшения. Когда хакеру нужно нечто, что может помочь
ему в творчестве, исследовании или ремонте, его мало заботят такие
несерьезные вещи как права собственности.
   Скажем, вы работаете ночью на PDP-6, и она выходит вдруг из строя.
   Вы проверяете ее внутренности и обнаруживаете, что ей нужна одна
деталь. Вам может понадобиться инструмент, для того чтобы эту запчасть
установить, вы делаете вывод, что вам нужен диск, лента, отвертка,
паяльник, запасная микросхема, а они находятся под замком.
   Железяка стоимостью в несколько миллионов долларов простаивает впустую,
потому что хакер, который знает, как ее отремонтировать не может добраться
до микросхемы стоимостью в 75 центов или до осциллографа, запертого в
сейфе. Поэтому хакеры были вынуждены добывать ключи для таких замков и
сейфов, после чего можно было спокойно брать запчасти, поддерживать работу
компьютера, аккуратно заменять сгоревшие детали и продолжать работать
дальше.
   Хакер по имени Дэвид Сильвер, вспоминал позднее, что это была "сложная,
позиционная, интеллектуальная и невидимая война.
   Существовали администраторы, которые отвечали за все эти хитрые замки и
имели специальные хранилища, где они держали ключи, а также у них были
специальные карточки, по которым эти ключи выдавались.
   Они чувствовали себя в безопасности, только если они помещали все в
округе под замок, и у них была возможность управлять всем для
предотвращения кражи вещей и прохождения информации неверным путем.
   Но была еще и другая часть мира, которая считала, что вс„ должно быть
доступно для всех, и эти хакеры имели килограммы ключей, которые помогали
им попадать в любое нужное им место. Люди, которые этим занимались, были
честны, и с этикой у них тоже все было нормально: они не использовали эти
возможности для кражи или причинения ущерба. Это была часть своеобразной
игры, частично вызванная необходимостью, частично чувством собственного я
и желанием повеселиться± И если вы были вхожи в этот круг, то у вас был
доступ к комбинациям и ключам от всех сейфов, то есть у вас был доступ ко
всему".
   Основной задачей любого хакера замков было получение мастер-ключа.
   Соответствующий мастер-ключ мог открывать двери здания или двери этажа
в здании. Еще лучше если мастер-ключ был грандмастер-ключом, что-то вроде
мастера мастер-ключей.. Это было одной из тех штуковин, которая, возможно,
открывала бы две трети замков в кампусе. Как и хакерство телефонных
коммуникаций, хакерство замков требовало терпения и настойчивости. Поэтому
хакеры предпринимали ночные вылазки, в ходе которых замки аккуратно
выворачивались и снимались с дверей, после чего замки осторожно
разбирались. Большинство замков открывалось несколькими комбинациями
ключей. Хакеры обычно разбирали замки на всем этаже для того, чтобы можно
было убедиться в том, какая из комбинаций будет открывать их все. Затем
они пытались изготовить ключ, который бы соответствовал этой комбинации.
   Часто бывало, что мастер-ключ мог быть сделан только из специальных
заготовок, недоступных для массовой публики. (Такое часто бывало с ключами
высокой степени секретности, например такими, которые использовались при
работах с военными заказами). Но это не было препятствием для хакеров, так
как некоторые из них обучались на соответствующих курсах и имели
сертификаты специалистов по замкам, а поэтому им дозволялось приобретение
заготовок для ключей, недоступных в общей торговле. Некоторые из ключей
были настолько засекречены, что сертификат мастера по замкам не помогал -
их нельзя было купить. Для того чтобы их можно было повторить, хакеры
вынуждены были делать полуночные визиты в мехмастерскую, расположенную в
угле девятого этажа, где искусный слесарь по имени Билл Беннетт, целыми
днями работал над такими вещами как роботизированные манипуляторы.
Нарисовав эскиз, некоторые хакеры делали в этой мехмастерской заготовки
для таких ключей.
   Мастер-ключ представлял собой нечто большее, чем просто ключ, для
хакеров это был символ любви к свободному доступу. Был момент, что хакеры
из TMRC даже собирались выдавать мастер-ключ любому новичку в качестве
дополнительной приманки при наборе новобранцев. Мастер-ключ был волшебным
мечом, с помощью которого можно было бороться со злом.
   Злом, конечно же, являлась закрытая на замок дверь. Даже если за этими
дверями не было никаких нужных вещей, замки символизировали собой силу
учрежденческой бюрократии, власти, которая, в конечном счете,
препятствовала полной реализации Хакерской Этики. Бюрократия всегда
угрожала людям, которые желали знать, как работают вещи.
   Бюрократы знали, что их выживание полностью связано с возможностью
держать людей в невежестве, и, поэтому они использовали для этого такие
искусственно созданные вещи как замки, что позволяло им держать людей под
контролем. Так что когда администратор начинал новый виток этой тихой
войны, устанавливая новый замок, или приобретая сейф с защитой класса 2
(сертифицированный правительством для хранения секретного материала),
хакеры начинали немедленно пытаться взломать замок или открыть сейф. В
последнем случае, они приходили на супер-ультра-техно свалку в Таунт-оне,
искали там похожий сейф, притаскивали его на девятый этаж, вскрывали его
ацетиленовым горелками, после чего начинали разбираться, как работают
замки и реверсивные механизмы.
   Из-за хакерства замков, лаборатория ИИ была кошмаром для
администратора. Расс Нофтскер это знал, потому что он был администратором
именно здесь. Он появился в ТехСквере в 1965 году, имея на руках диплом
инженера, полученный им в Мексиканском Университете. Он интересовался
искусственным интеллектом и у него был знакомый, который работал в Project
MAC. Там он встретился с Минским, чей студент-администратор, Дэн Эдвардс,
только что уволился из лаборатории. Минский, которого абсолютно не
интересовала управленческая работа, искал человека, который мог бы
заниматься документооборотом в лаборатории ИИ. Предполагалось, что со
временем, он должен выделиться из Project MAC в самостоятельную структуру
со своим собственным правительственным финансированием. Поэтому Минский
принял на работу Нофтскера, который в свою очередь нанял на полный рабочий
день Гринблатта, Нельсона и Госпера. Каким-то образом Нофтскеру удавалось
удерживать под своим контролем этот электронный цирк и следить за
соответствием его деятельности ценностям и порядку принятому в институте.
   Нофтскер, плотно сложенный блондин с поджатыми чертами лица и голубыми
глазами, которые выглядели или мечтательными или обеспокоенными, не был
приверженцем диких технологических приемов:
   когда он учился в школе, он занимался хакерством взрывчатых веществ
вместе со своим другом. Они работали на одну из компаний, которая
занималась высокими технологиями, и спускали всю свою зарплату на
бикфордов шнур (сильно горючий материал) или динамит. Они бросали
взрывчатку в какую-нибудь из пещер, для того чтобы посмотреть, сколько
оттуда вылетит пауков, или же определяли, сколько бикфордова шнура
потребуется, для того чтобы расколоть бак объемом в 65 галлонов напополам.
Однажды друг Нофтскера поздно вечером расплавил тридцать фунтов тротила у
себя дома в печке. Тротил воспламенился, у него сгорела плита, и оплавился
холодильник. Мальчик оказался в ужасной ситуации - он был вынужден прийти
к своим соседям и сказать:
   "Извините меня, пожалуйста, я думаю что вам, о± хм± было бы лучше
немного отойти отсюда± примерно на квартал±". Нофтскер знал, что ему
повезло, так как после подобных приключений он остался жив. Госпер
рассказывал про него, что потом Нофтскер придумал, как расчистить у себя
во дворе снег с дорожек при помощи все того же бикфордова шнура, но жена
Нофтскера вовремя остановила эту затею. Нофтскер также разделял хакерскую
идею неприятия курения в любом виде, в отношении чего он иногда выражал
свое неудовольствие, выпуская в курильщика струю чистого кислорода из
емкости, которую специально для этого держал. Удивленный курильщик
наблюдал, как его сигарета превращалась в оранжевый стержень, сгорающий с
невероятной скоростью. Очевидно, что Нофтскер тоже принимал концепцию
технологического экстремизма для поддержания дружественной рабочей
обстановки.
   С другой стороны, Нофтскер отвечал за все, черт побери, и частью его
работы являлась изоляция людей от замкнутых помещений и сохранение
конфиденциальной информации в тайне. Он мог ругаться, угрожать, бесконечно
совершенствовать замки, но он также знал, что не сможет ничего добиться
силой. Наивные в вещах Реального Мира, хакеры полагали, что права
собственности в их мире не существовали. И, как считал, весь девятый этаж,
именно в этом случае это было справедливо. Хакеры были в состоянии
разобраться абсолютно со всем.
   Нофтскер очень хорошо помнил день, когда привезли новый
взломоустойчивый сейф, и кто-то случайно его захлопнул и повернул ручку до
того как Нофтскер успел забрать из него карточку с комбинацией, которой
сейф открывался. Один из хакеров, который имел лицензию на работу с
замками, вызвался помочь, и открыл сейф в течение двадцати минут.
   Что после этого оставалось делать Нофтскеру?
   "Создание барьеров только сильнее дразнило хакеров", - позднее объяснял
Нофтскер. "Так что единственным выходом из положения было следование
негласному соглашению. Эта линия, хотя и была воображаемой, не
устанавливала пределов для людей, которые хотели бы иметь ощущение
безопасности и приватности, и она давала им чувство такой уверенности. Но
если кто-нибудь переходил эти границы, то это нарушение прощалось до тех
пор, пока об этом никто не знал.
   Следовательно, если вы что-либо нашли, ползая на карачках по моему
офису, вам следовало никому не говорить об этом".
   Это было одностороннее разоружение. Хакерам была ослаблена узда и
дарована возможность в своих исследованиях идти туда, куда они хотят,
иметь возможность брать все что им требуется в их скитаниях по электронным
закоулкам и джем-сессиям компьютерной фантастики± Все что угодно, до тех
пор пока они не начинают хвастаться всем вокруг о том, что очередной
бюрократический король оказался голым. С этой точки зрения, Нофтскер и
администрация, интересы которой он представлял, могла сохранять свое
достоинство, а хакеры могли думать, что ее для них не существует. Они
могли идти туда, куда они хотели. Они могли входить в офисы, пролазить над
фальш-потолком, сдвигая в сторону одну из плит; после чего в комнате
появлялись "коммандос" с карандашами в карманах рубашек. Не всегда эти
вояжи заканчивались благополучно - однажды ночью один из хакеров повредил
себе спину, когда одна из плит сломалась под его весом, и он свалился в
офис Минского. Но чащ