огуши просто свихнулись на рождении  детей.
- Галахад ухмыльнулся.  -  Как  ты  думаешь,  за  сколько  времени  четыре
склонные  к  этому  занятию  женщины  могут  произвести  на  свет  четырех
младенцев? Или шестеро, ведь близнецы вот-вот примут участие  в  родильном
процессе, как они угрожают нам по крайней мере два раза в неделю. Джастин,
дорогой, мы хотим, чтобы ты остался, но не  жди,  что  каждый  день  будет
таким, как вчера.  Если  трудности  семейной  жизни  тебя  смущают,  лучше
вернись в Новый Рим. Там ты можешь нанять людей, чтобы они делали за  тебя
то, что лень делать самому.
     - Галахад, - серьезно сказал я, - перестань-ка па  минуточку  жевать.
Возни с детьми я не боюсь. Я привык вставать по ночам к плачущему  ребенку
за сотню лет до того, как  ты  родился.  Я  бы  хотел  принять  участие  в
колонизации, снова жениться, воспитывать детей. Правда, я думал  вернуться
на Секундус, чтобы уладить кое-какие дела, а потом  опять  приехал  бы  со
второй партией поселенцев. Но я могу  послать  все  к  черту  и  остаться,
поскольку  некоторые  из  вчерашних   замечаний   старейшего   явно   были
предназначены для меня. Во всяком случае я принял их на свой счет... это о
том, что следует бросить все и уйти. Секундус сейчас -  дымящийся  вулкан:
старая лиса в любую минуту  может  развязать  там  кровопролитие,  жертвой
которого могу стать и я - просто потому, что принадлежу  к  числу  главных
бюрократов. -  Я  глубоко  вздохнул.  -  Но  я  не  понимаю,  почему  меня
приглашают остаться в доме старейшего. Почему?
     - Уж не из-за твоей красоты, - ответил Галахад.
     - Это я знаю. Впрочем, собаки, от меня не шарахаются, лицо как лицо.
     - Да, ничего. Но хирург-косметолог может делать  чудеса.  А  я  здесь
второй по мастерству... из двоих. Попрактиковаться всегда  полезно,  и  ты
ничего не потеряешь.
     - К черту, дорогой, не разыгрывай меня. Отвечай на мой вопрос.
     - Ты понравился близнецам.
     - Да? По-моему, они восхитительны. Однако мнению подростков  едва  ли
следует доверять.
     - Джастин, не позволяй им дурачить себя; они совсем взрослые,  только
выглядят как дети. Кроме того, они идентичны нашему предку. А  он  наделен
даром видеть человека  насквозь  и  угадывать  плохих.  Лазарус  позволяет
девицам вольничать, потому что доверяет им; он знает - они будут  стрелять
лишь затем, чтобы убить, в противном же случае оружие останется в кобуре.
     Я поперхнулся.
     - Ты хочешь сказать, что их маленькие пистолеты - не игрушки?
     Мой старый друг Обадия посмотрел на меня так, будто  я  сказал  нечто
непристойное.
     - Что ты говоришь, Джастин! Лазарус не выпустит женщину из  дома  без
оружия.
     - Почему? Колония кажется вполне мирной. Или я чего-то не заметил?
     - Да нет. Разведывательная партия Лазаруса установила,  что  на  этом
субконтиненте крупные хищники не водятся. Но мы  привезли  с  собой  более
опасную разновидность двуногого хищника, и, невзирая на тщательный  отбор,
Лазарус не считает, что все они ангелы. Да он и не искал таких; из них  не
получаются настоящие поселенцы. Ах да, вчера на Минерве была  юбчонка.  Ты
не обратил на нее внимания? В такую-то жару!
     - Да не очень.
     - Под ней она носит пистолет. И все-таки Лазарус  никуда  не  пускает
Минерву одну. Обычно ее охраняют близнецы, поскольку ей все-таки лишь  три
года и она еще не умеет стрелять,  как  девчонки.  К  тому  же  она  более
доверчива, чем они. А как ты стреляешь?
     - Вроде бы ничего. Я начал брать уроки, когда решил эмигрировать.  Но
у меня не было времени попрактиковаться.
     - Постарайся найти - не будет же Лазарус ездить с тобой.  Он  считает
себя ответственным лишь за женщин. Но если ты попросишь, как  это  сделали
мы с Айрой, он научит тебя всему - начиная от того,  как  бороться  голыми
руками, и кончая импровизированным оружием. Уж за две-то тысячи лет  он  в
этом поднаторел. Хочешь знать, что случилось со мной? Сам  знаешь,  я  был
человеком домашним; ученым, любителем старых книг -  и  никогда  не  носил
оружия. Потом прошел реювенализацию, сам выучился на реювенализатора  и  у
меня стало еще меньше оснований носить оружие. Но четырнадцать лет назад я
позанимался с чемпионом всех времен по выживаемости. И каков результат?  Я
сделался сильным и гордым. Но убивать до сих пор  никого  не  пришлось.  -
Галахад вдруг ухмыльнулся. - Впрочем, это только начало.
     - Галахад, - сказал я, - вот одна из причин, по которой я  согласился
выполнить глупое поручение мадам Арабеллы: мне хотелось узнать, как  здесь
все на самом деле. Очень хорошо, я учту твой  совет.  Но  ты  все-таки  не
ответил на мой вопрос.
     - Хмм... я-то давно знаю тебя, Айра тоже, как и Минерва, хотя  ты  не
сразу ей поверил. Гамадриада видела тебя, но не  знала  до  прошлой  ночи.
Иштар знала тебя только по  твоим  картам,  всегда  оказывала  тебе  самую
сильную поддержку. Но решающий фактор таков: Тамара хочет, чтобы  ты  стал
членом нашей семьи.
     - Тамара?
     - Ты кажешься удивленным.
     - Я действительно удивлен.
     - Не понимаю почему. Чтобы прийти сюда вчера, она договорилась, чтобы
ее подменили. Она любит тебя, Джастин. Разве ты этого не знаешь?
     - Хмм... - В голове у меня помутилось. - Да, я знаю. Но  Тамара  всех
любит.
     - Нет, лишь тех, кто нуждается в ее любви, а она всегда знает  их.  У
нее невероятная эмпатия, из нее получится великий реювенализатор. В  нашей
семье Тамара имеет право требовать  все,  что  ей  хочется,  а  она  хочет
тебя... чтобы ты остался с нами жить, был вместе с нами.
     - Я буду... проклят. (Тамара?)
     - Едва ли. Если бы я верил в проклятия, то скорее всего подумал,  что
тот, кого выбрала Тамара Сперлинг, не может быть проклят.
     Галахад улыбнулся, и счастливое выражение лица  больше  добавило  его
привлекательности, чем красота. Я попытался вспомнить, был ли  он  так  же
красив сто лет назад. Я не безразличен к мужской красоте, и  сексуальность
моя сбалансирована не идеально: в присутствии милой  женщины  и  красивого
мужчины я буду смотреть только на женщину. Из меня  никогда  не  получится
эстет; в вопросах красоты я  не  компетентен.  Приношу  заранее  извинения
любой женщине, которая найдет мою примитивную позицию оскорбительной.
     Но я разделю свою постель с Галахадом,  предпочитая  его  эгоистичной
красавице; он добр, благороден,  он  хороший  друг  и  обладает  таким  же
веселым нравом, как близнецы. Я подумал, что мне хотелось бы встретить его
сестру... мать или дочь... женскую версию его личности.
     Тамара! Мысль о ней не давала мне покоя: я никак не мог  понять,  что
крылось в словах Галахада.
     Он продолжал:
     - Закрой рот, дорогой; я удивился не меньше тебя. Даже если бы мы  не
были давними друзьями, я бы подчинился желанию Тамары, чтобы потом изучить
тебя. Тамара никогда не ошибается. Может, ты спятил и  потребовал  он  нее
этого? А может, ты сверхчеловек, и она нуждается в тебе? Но ты  ни  то  ни
другое - или я чего-то не  понимаю.  Ты  не  болен,  я  думаю,  разве  что
чуть-чуть, лихорадкой, которую разносят дикие гуси.  Может,  ты  и  впрямь
супермен - но никто из нас вчера этого не  нашел.  Если  ты  супержеребец,
значит, сдерживал себя.  Правда,  Гамадриада  сказала  за  завтраком,  что
женщина в твоих объятиях счастлива. Но она вовсе  не  утверждала,  что  ты
самый великий любовник во всей Галактике.
     В твою пользу свидетельствует то, что ты один из родителей Минервы, а
ни у кого  из  них  не  было  обнаружено  серьезных  недостатков  -  Иштар
постаралась. Она вообще знает о тебе больше, чем ты сам. Она умеет  читать
генные карты, как другие читают книги. Минерва - доказательство того,  что
Иштар не допускает ошибок. Посмотри на Минерву:  она  мила,  как  утренний
бриз, и прекрасна, как Гамадриада, но по-своему. Она так умна, что  ты  не
поверишь, и при этом держится очень скромно. Но самое  главное  -  Тамара.
Твоя судьба была решена прежде, чем ты ступил па порог этого дома. А  ведь
ты не торопился, верно?
     - Какая уж там скорость у нуль-гравистата?  Хотя  я  удивился,  когда
обнаружил лодку в молодой колонии. Я ожидал  увидеть  фургоны  с  упряжкой
мулов.
     - Их тоже много. Но  Лазарус  говорит,  что  приехал  сюда  с  "семью
слонами" - столько  оборудования  мы  с  собой  притащили.  У  этой  лодки
сверхмощный двигатель, она перестроена по указанию  Лазаруса  и  могла  бы
доставить тебя сюда за пятую долю того времени, которое ушло на дорогу. Но
Айра сказал Лазарусу, что ему нужно время на какие-то переговоры.  Поэтому
Лазарус велел близнецам -  уж  не  знаю,  каким  образом,  похоже,  у  них
телепатическая связь, - чтобы тебя везли долго. Так они и  сделали,  и  не
сомневаюсь, что Лаз и Лор ничем себя не выдали.
     - Верно.
     - Я так и думал.  Они  не  дети.  Видел  бы  ты,  как  они  управляют
космическим кораблем! А тем временем Айра переговорил  с  Иштар,  потом  с
Тамарой, а потом мы устроили семейное  совещание  и  решили  твою  судьбу.
Лазарус подтвердил решение, пока ты играл с близнецами. Правда, они  могли
наложить вето, но они ратифицировали решение. Желание тети  Тами  для  них
закон. К тому же ты им понравился.
     Я смутился.
     - Но обо всем, что тут происходило, я понятия не имел.
     - Ты не должен был ничего заподозрить. Приготовить тебе  завтрак  мог
бы и повар, но я вызвался - мол, мы с тобой  старые  друзья  и  все  такое
прочее, - потому что хотел поговорить с  тобой  и  ответить  на  все  твои
вопросы.
     -  Меня  смущает  эта  семейная  конференция.  Я  думал,  что  Тамара
вернулась домой как раз перед обедом.
     - Так оно и было... Афина, ты слышишь меня, дорогая?
     - Дядя Гладя, ты же знаешь, что я не слушаю частные разговоры.
     - Черта с два ты не слушаешь.  Тина  умеет  хранить  секреты.  Ну-ка,
Тина, как отыскать кого-нибудь из наших?
     - Скажите, с кем вы хотите переговорить, Джастин. Я поддерживаю связь
по радио с каждой фермой, вообще с  кем  угодно  и  в  любой  момент  могу
отыскать Айру и Лазаруса.
     - Благодарю тебя. Тина. А теперь, если ты должна слушать,  постарайся
делать это так, чтобы  никто  ничего  не  замечал.  Совещание  происходило
здесь, Джастин. Тина соединила нас с Тамарой и Айрой. Она могла бы связать
нас и с нуль-гравистатом, но в лодке находился ты.  Кстати,  Тина  -  наша
кормилица: вместо того чтобы пахать  землю,  мы  предоставляем  колонистам
услуги, на которые они не  скоро  могли  бы  рассчитывать.  Но  ты  можешь
заняться землепашеством, если угодно; нашей семье принадлежит много земли.
Есть здесь и другие способы заработать на жизнь. Ну что ж, я  сделал  все,
что мог. Ты хочешь о чем-нибудь спросить меня?
     - Галахад, кажется, я понимаю  все,  кроме  одного  -  почему  Тамара
хочет, чтобы я жил в вашей семье?
     - Пусть она сама тебе объяснит. Я же  сказал,  что  пытался  отыскать
нимб над твоей головой, но не нашел.
     - В жару я его не ношу. Обадия, не смейся, все это  очень  важно  для
меня. Почему ты уверен, что желание Тамары все решило?
     - Ты же знаешь ее, парень.
     - Я знаю, как важны ее желания для меня. Для меня. Ведь  я  любил  ее
много-много лет. - И тут я выложил ему все, что долго таил ото  всех...  -
Вот так все и было. Великая гетера никогда не соглашается  на  контракт  и
даже не слушает мужчину, достаточно осмелевшего,  чтобы  сделать  подобное
предложение. Но я... скажем так - был настойчив.  В  конце  концов  Тамара
сказала мне, что выйдет за меня лишь для того, чтобы завести детей, по  не
много. Я уверен, что деньги здесь были ни при чем...
     - Конечно. В этом смысле Тамара не  глупа;  я  сам  слышал,  как  она
говорила, что, раз деньги есть универсальный символ стоимости, их  следует
принимать с гордостью. Но Тамара не пошла бы  замуж  ради  денег.  Ей  это
покажется... хмм... а может быть, и нет, надо бы спросить  у  нее.  Ммм...
интересно. Наша Тамара  -  очень  сложная  личность.  Извини,  дорогой,  я
перебил тебя.
     - Я же сказал, что деньги не были определяющим фактором, поскольку  у
нее были ухажеры, имевшие состояния и в десять, и в  сто  раз  превышающие
мой скромный капитал; однако она не вышла замуж ни за кого из них. Поэтому
я заткнулся и довольствовался тем, что проводил с ней ночи, когда мне  это
позволялось, сопровождал ее на вечеринки, платил ей, сколько мог и сколько
она принимала. Часто она устанавливала свою  цену,  отказываясь  от  части
подарка. Так она поступала со мной, не знаю, как она  обходилась  с  более
богатыми клиентами. Так прошло много лет, и однажды она объявила, что дает
мне  отставку.  Я  был  ошеломлен.  Как  раз  в   это   время   я   прошел
реювенализацию, но не заметил, чтобы она хоть  немного  постарела.  Однако
Тамара проявила твердость и оставила Новый Рим.
     Галахад, я стал импотентом. О, не то  чтобы  вообще  неспособным,  но
прежний экстаз превратился в  простое  опорожнение,  не  стоившее  усилий.
Случалось ли с тобой подобное?
     - Нет. Наверное, надо сказать - пока нет - поскольку мне только около
двухсот.
     - Значит, ты не понимаешь, что я имею в виду.
     - Только отчасти. Но могу ли я процитировать то, что  некогда  сказал
Лазарус? Он вел с Айрой приватную беседу, но  на  подобные  эпизоды  можно
нарваться в его неотредактированных мемуарах.
     "Айра, - сказал он, - в моей жизни был период, когда меня  много  лет
женщины совсем не волновали. Я не только не  был  женат,  но  и  жил,  как
монах. В конце концов много ли разнообразия можно найти в трении слизистых
оболочек?
     Но потом я понял, что как человек женщина бесконечно  разнообразна  и
секс может стать самым прямым путем для познания женщины в этом  качестве.
Этот путь нравится им, как и нам, и часто только так можно сломать барьеры
и добиться близкого знакомства.
     А когда я обнаружил это, то интерес к дружественным забавам  вернулся
сам собой. Я стал счастливым, как мальчишка, впервые запустивший  руку  за
пазуху девице. Да что  там  -  счастливее.  Я  перестал  себя  чувствовать
поршнем в цилиндре. Каждая женщина - уникум, который стоит познать; и если
у нас хватало для этого времени, мы с  ней  непременно  обнаруживали,  что
любим друг друга. По крайней мере мы  дарили  друг  другу  удовольствие  и
отдых, а не просто перепихивались - для этого можно было воспользоваться и
куклой".
     Вот, примерно так говорил Лазарус, Джастин. Ты испытал  что-нибудь  в
этом роде?
     - Да. Нечто подобное. Долгое  время  секс  не  волновал  меня.  Но  Я
преодолел это. И помогла мне женщина, прекрасная, как Тамара. Мы не любили
друг друга, но она научила меня тому, что я забыл. Секс бывает дружеским и
может обходиться без сильной любви, какую я чувствовал  к  Тамаре.  Видишь
ли, моя подруга, жена моего друга - они оба были близки мне, - преподнесла
меня в качестве подарка одной гетере, необыкновенной красавице, и устроила
так, что мы провели с ней праздник. Мои  друзья  оплатили  расходы  -  они
могли себе это позволить, потому что были богаты. Эта  прекрасная  гетера,
Магдалена...
     - Мэгги! - воскликнул Галахад.
     - Ну да. Это ее, так сказать, постельное имя. Но  когда  она  узнала,
что я руковожу архивами, то открыла мне свое настоящее имя.
     - Ребекка Сперлинг-Джонс.
     - Ты ее знаешь?
     - Всю жизнь, дорогой мой Джастин. Я  был  выкормлен  ее  великолепной
грудью. Она моя мать, дорогой. Какое замечательное совпадение!
     Я был восхищен и заинтересован одновременно.
     - Так вот от кого ты унаследовал свою красоту!
     - Не только от нее, но и от  генетического  отца.  Бекки...  то  есть
Мэгги... сказала мне, что я больше похож на него.
     - В самом деле? Если позволишь, я проверю твое  происхождение,  когда
вернусь на Секундус.
     Архивариус не имеет права лазить в архивы из личного  любопытства;  я
мог это сделать по знакомству.
     - Дорогой, тебе не надо возвращаться на Секундус. Чем кончилась возня
в кустах после смерти Айры Говарда, ты можешь узнать  у  Афины.  Но  давай
поговорим о маме. Она веселая, правда? И красавица.
     - И то и другое. Я рассказал тебе, как много она  для  меня  сделала.
Твоя мать решила, что этот праздник должен быть веселым для нас обоих -  и
я забыл, что потерял интерес к сексу. Я говорю  не  о  технике;  наверное,
любая дорогая гетера  Нового  Рима  не  менее  искусна,  чем  какая-нибудь
известная в истории куртизанка. Я имею в виду ее нрав. С Мэгги было весело
как в постели, так и вне ее. А морщинки от смеха совсем не то что грустные
морщинки.
     Галахад кивнул, подбирая с тарелки остатки яичницы.
     - Да, мама такая. У меня  было  счастливое  детство,  Джастин.  Такое
счастливое, что я  здорово  расстроился,  когда  в  восемнадцать  лет  мне
пришлось покинуть дом.  Но  мама  и  тут  была  очень  мила.  Отметив  мое
совершеннолетие, она сказала мне, что уезжает из  дома  и  возвращается  к
своей работе. Ее контракт с папой, моим приемным отцом,  был  временным  и
закончился, когда я стал взрослым по закону.  Так  что  теперь,  если  мне
хотелось повидать Мэгги - а это бывало нередко, - я  должен  был  выложить
монету без всяких ссылок на родство. А поскольку я был бедным, но  честным
научным ассистентом и платили мне в два или три раза меньше  того,  что  я
стоил, я не мог себе позволить провести с ней  даже  тридцать  секунд,  не
говоря уж о целой ночи: мама всегда брала очень большие деньги. -  Галахад
с головой ушел в счастливые воспоминания. - Боже, Джастин,  это  было  так
давно, больше полутора столетий назад. Я не понимал  тогда,  что  Бекки...
Мэгги... что Магдалена поступила  мудро,  потому  что  был  взрослым  лишь
физически и с точки зрения закона. Если бы она не перерезала  пуповину,  я
болтался бы возле нее, как дитя-переросток, мешал бы ей жить и путался под
ногами. Когда я повзрослел и женился, моя жена назвала  нашу  первую  дочь
Магдаленой и попросила Мэгги стать ее крестной. Мне не верилось,  что  это
прекрасное создание произвело меня  на  свет,  впрочем,  у  меня  не  было
эдиповых комплексов:  я  слишком  любил  свою  жену.  Да,  Мэгги  чудесная
девушка,  хотя  она  испортила  меня  еще  ребенком.  В  тот  праздник  ты
единственный раз был с ней?
     - Нет. Но это случалось нечасто. Как ты сказал, она стоила дорого, но
мне предложила пятидесятипроцентную скидку...
     - Да ну! Значит, ты произвел на нее впечатление.
     - Она знала, что я не слишком богат. Но даже тогда я не мог позволить
себе бывать в ее  обществе  часто.  Однако  она  избавила  меня  от  груза
переживаний, и за это я благодарен ей. Прекрасная женщина, Галахад. У тебя
есть все основания гордиться ею.
     - Я тоже так думаю. Однако то, что она дала тебе  скидку,  заставляет
меня думать, что и она вспоминает о тебе с благодарностью.
     - О, едва ли. Это было так давно, Галахад.
     - Не изображай из себя скромника, дорогой.  Мэгги  старалась  сцапать
каждую крону, до которой могла дотянуться. Но замечательно не то,  что  ты
обладал моей матерью, несмотря на то что она брала дорого.  Хотя  в  Новом
Риме хватает богатых и достаточно привлекательных людей, с которыми  Мэгги
согласилась бы иметь дело. Замечательно то, что  в  настоящую  минуту  она
находится километрах в сорока к югу отсюда.
     - Нет!
     - Si, si, si! Попроси Афину вызвать  ее.  Сможешь  поговорить  с  ней
через тридцать секунд.
     - Ммм... не думаю, что она помнит меня.
     - А я думаю. И это не пустяк. Если ты удивлен, представь себе, как  я
был ошарашен. Я не имел никакого отношения к списку мигрантов. Я по  самую
задницу увяз, собирая все, что Иштар заказала для клиники. Джастин,  я  не
знал, что Мэгги снова вышла замуж. Итак, мы сидим в  штаб-квартире  вторую
неделю, едим и спим в "Доре", тут приземляется первый транспорт, и мы  под
руководством Айры приступаем к  разгрузке  в  соответствии  с  процедурой,
разработанной Лазарусом. Я должен был вс