дь башню и постреливать оттуда,  пока  с  тобой  не
разделается спецкоманда.
     Я не то чтобы вижу машину, которая сейчас вывернет из-за  поворота  и
врежется мне в лоб: я  просто  автоматически  сворачиваю  в  кювет.  Когда
началось землетрясение в Сан-Андреасе, я выпрыгнул из  окна  и  к  моменту
толчка уже был под открытым небом, а почему выпрыгнул, и понятия не имел.
     В остальном же мои экстрасенсорные способности более чем ненадежны: я
их покупал по дешевке на распродаже залежавшихся стратегических запасов.
     В общем, я грохнулся прямо на них троих, но тут же встал, подал  руки
женщинам и помог подняться папочке. Все были целы. Дити смотрела на пламя,
вздымавшееся там, где только что стояла их машина, и  личико  у  нее  было
невозмутимое. Ее отец что-то искал на земле. Дити остановила его:
     - Вот, папа. - И водрузила обратно ему на нос свалившиеся очки.
     - Спасибо, милая. - Он направился было к огню.
     Я схватил его за плечо:
     - Нет! Ко мне в машину, быстро!
     - А мой кейс? Вдруг его еще можно спасти.
     - Без разговоров! Все за мной!
     - Папа, не спорь. - Хильду Дити просто потащила за руку. Мы запихнули
старших на задние сиденья, я посадил Дити на переднее, рявкнул:  "Ремни!",
захлопнул дверь и обежал вокруг машины со сверхзвуковой скоростью.
     - Ремни застегнули? - спросил я, пристегнувшись сам и задраив дверцу.
     - Застегнули, дружочек,  оба  застегнули,  и  Джейк,  и  я,  -  бодро
ответила Хильда.
     - Ремни пристегнуты, дверь заперта, - отрапортовала Дити.
     Двигатель работал, я оставил его включенным на  тихом  ходу  -  какой
толк от скоростной машины, если она не берет с места? Я перевел мощность с
минимальной на максимальную, бросил взгляд на приборы и, не включая огней,
отпустил тормоз.
     Как известно,  в  пределах  города  легковым  машинам  предписывается
передвигаться без отрыва от земли - вот я сразу и задрал  ее  нос  кверху,
так что она и метра по городу не проехала, а взмыла вертикально  прямо  со
стоянки.
     Примерно полкилометра мы шли вверх с нарастающим ускорением: два "g",
три, четыре. На пяти "g" я ее придержал, не будучи уверен,  что  папочкино
сердце  выдержит  такую  перегрузку.  Когда   альтиметр   показал   четыре
километра, я выключил все: и двигатель, и радиопищалку - и пустил машину в
свободный полет по баллистической траектории. Может, никто за нами вовсе и
не следил, но как знать.
     Как только мы перестали  набирать  высоту,  я  осторожненько  высунул
крылья. Убедившись, что мы легли  на  воздух,  я  сделал  бочку,  выпустил
крылья до конца, так что машина обрела дозвуковой силуэт, и мы  перешли  в
планирующий полет.
     - Ну как, целы?
     - Ух, дружочек, - с трудом пришла в себя Хильда. - Ну  и  номер  был!
Попробуй так еще, только пусть на этот раз меня кто-нибудь поцелует.
     - Заткнись, старая греховодница. Папа, вы как?
     - Прекрасно, сын.
     - Дити?
     - Все о'кей.
     - Ты не ушиблась там, на стоянке, когда мы падали?
     - Никак нет, сэр, я успела сгруппироваться и принять  удар  на  левую
ягодицу, а заодно подхватить папины очки. Но в следующий раз,  пожалуйста,
подставь кровать. Или хотя бы мат потолще.
     - Учту на будущее. - Я включил радио (но не пищалку) и  прошелся,  по
всем полицейским частотам. Если кто-то и заметил наши маневры, в  эфире  о
них никаких разговоров не было. Мы снизились до двух километров; я  сделал
резкий вираж вправо и включил мотор.
     - Дити, где вы с папой живете?
     - В Логане, штат Юта.
     - Сколько там нужно времени, чтобы зарегистрировать брак?
     - Зебби, - вмешалась Хильда, - в Юте нет срока ожидания...
     - Ну вот и отлично, поехали в Логан.
     - ...но зато там требуют анализ крови. Дити, ты знаешь, какое у Зебби
прозвище   в   университете?   Его   называют   Вас-Положить,   то    есть
Вассерман-положительный [проба Вассермана - анализ на  наличие  сифилиса].
Зебби, всем известно, что  единственный  штат,  где  браки  регистрируются
круглосуточно, без срока ожидания и без анализов, - это  Невада.  Так  что
нацеливай свою бомбу на Рино, там и распишетесь.
     - Шельма, лапочка, - мягко сказал я, - ты доберешься  до  дома  одна,
если я сейчас высажу тебя из машины?
     - Не знаю, я еще ни разу не вылезала в двух тыщах метров над землей.
     -  Имей  в  виду,  что  ваше  сиденье  катапультируется.  Только  без
парашюта.
     -  О,  как  романтично!  Джейк,  мы  с  тобой  будем  падать  и  петь
"Liebestod" - ты тенором, я сопрано, и мы умрем  в  объятиях  друг  друга.
Зебби, нельзя ли подняться повыше? А то мы не успеем допеть.
     -  Доктор  Берроуз,  суньте  этой  пассажирке  кляп  в  рот.  Шельма,
"Liebestod" - к твоему сведению, номер сольный.
     - Ну и подумаешь! Зато мы  все-таки  умрем  обнявшись!  А  ты  просто
завидуешь, потому что петь не умеешь. Между прочим, я еще  тогда  говорила
Рихардику, что это должен быть дуэт, и Козима  ["Liebestod"  -  "Смерть  в
любви" - финал оперы Рихарда Вагнера "Тристан и  Изольда";  Козима  -  имя
второй жены Рихарда Вагнера] меня поддержала...
     - Шельма, помолчи и послушай меня. Во-первых: все твои  гости  знают,
зачем мы уехали, и несомненно решат, что мы отправились в Рино. Ты  же  на
прощанье наверняка во всеуслышание объявила про наше решение пожениться.
     - Да, кажется. Действительно объявила.
     - Помолчи, ладно?  Кто-то  совершил  очень  профессиональную  попытку
убить доктора Берроуза. Не просто убить, а гарантированно убить: там  было
столько взрывчатки и термита, что  и  останков  бы  не  нашли.  Но  весьма
возможно, что никто не видел, как мы улетели. Мы залезли в этот  драндулет
и удрали на нем меньше чем через тридцать секунд  после  взрыва.  Те,  кто
стоял рядом, смотрели не на нас, а на пожар - если, конечно, они  не  сами
этот взрыв подстроили. А если бы подстроили, то  они  там  не  стояли  бы.
Профессионал, подстроивший взрыв машины, либо  прячется,  либо  пересекает
границу штата и бесследно исчезает. А вот те, кто  ему  за  это  заплатил,
могут и поблизости находиться, но это, Хильда, означает - у тебя в доме.
     - Что? Ты хочешь сказать, что это кто-то из моих гостей?!
     - Да брось ты, Шельма! Нравственный уровень твоих гостей тебя  ничуть
не интересует. Ты готова пригласить кого  угодно,  лишь  бы  эта  личность
умела швыряться тортами или решила бы устроить импровизированный стриптиз,
в общем,  могла  бы  выкинуть  что-нибудь  этакое,  чтобы  твои  гости  не
заскучали. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что главный злодей был у тебя  в
числе приглашенных - я просто считаю, что он не стал  бы  оставаться  там,
где его можно уличить. А твой дом как раз очень подходит, чтобы притаиться
в сторонке и наблюдать за осуществлением плана. Но кто бы этот  злодей  ни
был, гость или не гость, он знал, что  доктор  Берроуз  будет  у  тебя  на
вечеринке. Хильда, кому это было известно?
     - Не знаю, Зебби, - ответила она с необычной для нее серьезностью.  -
Дай подумать.
     - Думай как следует.
     - Пожалуй, мало кто знал.  Кое-кого  я  позвала  именно  потому,  что
должен был прийти Джейк, - тебя, например.
     - Это я понял.
     - Но тебе я не говорила,  что  Джейк  будет.  А  кое-кому  сказала  -
например, Азинусу, но что-то  мне  не  верится,  чтобы  этот  старый  пень
занялся подкладыванием бомб.
     - Мне тоже не верится, но убийцы никогда не  выглядят  убийцами,  они
выглядят обыкновенными людьми. За сколько времени до вечеринки ты  сказала
Азинусу, что папа будет в числе гостей?
     - Тогда же, когда я его приглашала... так...  это  было  восемь  дней
назад.
     Я вздохнул:
     -  Ну,  тогда  у  нас  на  подозрении  оказывается  не  то  что  весь
университет, а весь мир. Придется подойти с другой стороны: не кто мог,  а
кто хотел бы. Доктор Берроуз, кто может желать вашей смерти?
     - Мало ли кто!
     - Давайте сформулируем по-другому: кто ненавидит вас с  такой  силой,
что не пощадит и вашей дочери, только бы вас  отправить  на  тот  свет?  А
также не остановится перед убийством совершенно  посторонних  людей  вроде
Хильды и меня. Я не хочу сказать, что мы так уж много значим,  просто  ему
наплевать, кто еще попадется ему под руку.  Ну  как?  Есть  в  вашем  поле
зрения такой моральный урод?
     Папа Берроуз замялся.
     - Доктор  Картер,  разногласия  между  математиками  порой  принимают
весьма обостренный характер... и я в этом смысле не безгрешен. (Да, это уж
мы видели, папочка!) Но такого рода конфликты редко выливаются в  насилие.
Даже гибель Архимеда имела лишь  косвенное  отношение  к  его...  к  нашей
профессии. Да еще втянуть во все это мою дочь - нет,  даже  доктор  Синус,
при всем моем к нему неуважении, вряд ли на такое способен.
     - Зеб, а может быть, они на меня покушались? - сказала Дити.
     - Тебе виднее. С чьей красоткой ты поцапалась?
     - Гм... Не думаю, чтобы кто-нибудь невзлюбил меня  настолько  сильно,
чтобы кокнуть. Может, я наивная, но я таких людей не знаю.
     - Это правда, - вставила Шельма. - Дити совсем как ее покойная  мать.
Когда мы с Джейн - это ее мама и моя лучшая подруга до самой ее смерти,  -
когда мы с ней жили в одной комнате в колледже, я то и дело вляпывалась  в
разные истории, а Джейн меня вечно из них вытаскивала, но сама она никогда
ни во что подобное не попадала. Она всех мирила. И Дити тоже такая.
     - Ну что ж, Дити, значит, ты ни при чем. Хильда тоже ни при чем  и  я
тоже, потому что тот, кто  подложил  бомбу,  никак  не  мог  заранее  быть
уверен, что мы с ней окажемся возле вашей машины в момент взрыва. Так  что
они охотятся на папу. Кто охотится - неизвестно, почему - тоже неизвестно.
Когда мы выясним почему, то станет ясно кто. А пока  папу  нужно  подальше
упрятать. Я собираюсь незамедлительно жениться на тебе - не только потому,
что ты приятно  пахнешь,  но  и  для  того,  чтобы  иметь  законное  право
участвовать в драке.
     - Значит, мы летим в Рино.
     - Заткнись, Шельма. Мы уже давно взяли курс на Рино.
     Я включил радиопищалку, но повернул регулятор  не  вправо,  а  влево.
Теперь она будет  отвечать  на  все  запросы  законным  зарегистрированным
сигналом - только зарегистрированным не на мое имя.  Это  обошлось  мне  в
некоторое количество шекелей, которые мне были не так  уж  и  нужны,  зато
пришлись  очень  кстати  одному  неразговорчивому,  обремененному   семьей
мастеру на все руки из города  Индио.  Совершенно  не  обязательно,  чтобы
воздушная полиция опознавала тебя всякий раз, как ты  пересекаешь  границу
штата.
     - Но на самом деле ни в какое Рино мы не летим.  Все  эти  ковбойские
маневры предназначались для того, чтобы ввести в заблуждение глаз, радар и
теплоискатель. Помните,  я  сделал  резкий  вираж  во  время  планирующего
полета? Так вот, это я уходил от теплоискателей. Либо мы от них таки ушли,
либо это была перестраховка, вроде бы никакие ракеты вдогонку за  нами  не
летели. Скорее всего не летели: те, кто подкладывает в машины  взрывчатку,
обычно не занимаются еще и сбиванием легковушек в воздухе. Но мало ли  что
- вот я на всякий случай и не поленился ввести их в заблуждение. Вероятно,
все уверены, что мы погибли при взрыве и пожаре, и будут  уверены  до  тех
пор, пока все не уляжется и не станет светло -  ночью  место  происшествия
обследовать трудно. Может, они и дальше будут сохранять  эту  уверенность,
потому что копы могут и не объявить, что никаких останков не найдено. Но я
обязан  исходить  из  того,  что  профессора  Мориарти   так   просто   не
перехитришь, что он обнаружил нас своими радарами, что он знает,  куда  мы
взяли курс, и что в Рино нам уже приготовлен не слишком-то любезный прием.
Вот поэтому-то в Рино мы и  не  летим.  А  теперь  потише,  пожалуйста:  я
объясню этой малышке, что ей делать.
     Готовить еду автопилот моей машины не умеет, но почти  все  остальное
эта умница делает хорошо. Я вызвал на ее дисплей  карту  региона,  изменил
масштаб, введя в поле зрения штат Юта, и прочертил световым пером  маршрут
- очень сложный: ей предписывалось  забраться  довольно  далеко  на  юг  и
обогнуть Рино, затем повернуть  обратно  на  север,  пролететь  порядочное
расстояние к востоку над безлюдными местами и  выйти  на  Логан  несколько
севернее базы ВВС. Я задал высоту над землей, предоставив ей самой  делать
поправки на рельеф местности, чтобы нас  не  трясло,  и  добавил  к  этому
кое-какое изменение скорости, как  только  мы  окажемся  вне  досягаемости
радаров Рино.
     - Все ясно, лапочка? - спросил я.
     - Все ясно, Зеб.
     - Связь за десять минут.
     - Выйти с тобой на связь за  десять  минут  до  завершения  маршрута.
Будет сделано.
     - Ты умница, Ая.
     - По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь.
     - Конец связи, Ая. - Дисплей погас.
     Разумеется, я мог бы запрограммировать свой автопилот таким  образом,
чтобы достаточно было нажать на клавишу выполнения программы, и  все  тут.
Но разве не приятнее, когда тебе отвечают нежным контральто? Была, однако,
и более серьезная причина для всех этих "умниц"  и  "лапочек";  мне  нужно
было, чтобы  этот  компьютер  реагировал  только  на  мой  голос.  Опытный
электронщик мог бы найти способ вскрыть мой замок и угнать машину вручную.
Но при первой же попытке воспользоваться автопилотом компьютер  не  только
не подчинился бы, но и заорал бы "на помощь" на всех полицейских частотах.
А это обычно слегка обескураживает угонщиков.
     Оторвавшись от компьютера, я заметил, что Дити  с  большим  интересом
прислушивалась к только  что  закончившемуся  диалогу.  Я  приготовился  к
вопросам. Но она только сказала:
     - У нее очень приятный голос, Зеб.
     - Ая Плутишка вообще очень симпатичная девушка, Дити.
     - И талантливая. Зеб, я еще ни разу не ездила в "форде", который умел
бы столько всего делать. Как ее зовут, ты говоришь? Ая Плутишка?
     - Когда мы поженимся, я  вас  официально  познакомлю.  Для  этого  ее
придется немного перепрограммировать.
     - Я бы очень хотела познакомиться с ней поближе.
     -  Познакомишься.  Только  Ая  не  совсем  "форд".   Внешний   дизайн
действительно фордовский, в  канадском  исполнении.  Почти  все  остальное
некогда принадлежало австралийским вооруженным силам.  Но  я  еще  кое-что
добавил сам. Знаешь, кегельбан, бассейн, веранду, всякое такое. Для уюта.
     - Не сомневаюсь, что  она  оценила  это  по  достоинству,  Зеб.  Я-то
оценила. По-моему, если б не твои  усовершенствования,  от  нас  бы  давно
осталось мокрое место.
     - Очень может быть. Вообще-то Ая уже не раз спасала мне жизнь. Ты еще
не обо всех ее талантах знаешь.
     - Меня уже ничто не удивит. Я даже не удивилась, что ты не  велел  ей
приземлиться в Логане.
     - Скорее всего именно в Логане нам и готовят  торжественную  встречу.
Кто в Логане знал, что вы с отцом будете у Хильды?
     - От меня - никто.
     - Почта? Молочник? Газеты?
     - К нам домой ничего не доставляют, Зеб. - Она  обернулась  назад.  -
Папа, в Логане кто-нибудь знает, куда мы поехали?
     - Доктор Картер, насколько мне известно, в Логане никто не осведомлен
о самом факте нашего отъезда.  Я  многие  годы  жил  в  кишащей  сплетнями
академической среде и  приложил  большие  усилия,  чтобы  обеспечить  себе
приватность.
     - Ну, тогда предлагаю всем расслабить ремни  и  прикорнуть.  Пока  до
Логана не останется десять минут ходу, делать нам все равно нечего.
     - Доктор Картер...
     - Зовите меня просто Зеб, папочка. Привыкайте.
     - Хорошо, сын, пусть будет "Зеб".  На  восемьдесят  седьмой  странице
вашей монографии, после уравнения один-двадцать один, в разделе о вращении
шестимерных пространств  положительной  кривизны,  вы  пишете:  "Из  этого
следует, что..." - и сразу после этого приводите  уравнение  один-двадцать
два. Как это у вас получается? Я не возражаю, сэр, - напротив! Но в  своей
собственной  неопубликованной  работе  мне  пришлось  потратить   на   это
преобразование добрый десяток страниц. Вы к этому пришли  интуитивно?  Или
просто опускаете подробности для удобства публикации? Поймите, это с  моей
стороны не критика, результат так и так получился блестящий, я из  чистого
любопытства...
     - Доктор, эту книгу написал не я. Я уже говорил Дити.
     - То есть как это? Не может же в одном университете  быть  сразу  два
доктора по имени Зебулон Э.Картер!
     - Конечно, не может. Просто это не я. Меня зовут  Зебадия  Дж.Картер.
Зебулон Э., то есть Эдвард, Картер - уменьшительно Эд - это мой двоюродный
брат. Кажется,  формально  он  и  правда  числится  в  сотрудниках  нашего
университета, но на самом деле он на год уехал по обмену в  Сингапур.  Это
не так невероятно,  как  кажется:  в  нашей  семье  у  всех  мужчин  имена
начинаются на букву "з". Видите ли,  мои  дед  и  прадед  оставили  весьма
своеобразные завещания... Словом, если бы не эта буква, не видать  бы  нам
наследства. Предки были со странностями.
     - В отличие от тебя, - съязвила Хильда.
     - Спокойно, милая. - Я повернулся к Дити.  -  Дити,  намерена  ли  ты
разорвать нашу помолвку? Я тебе честно пытался объяснить, что  ты  приняла
меня за другого.
     - Зебадия...
     - Да, Дити?
     - Я рассчитываю выйти за тебя замуж не позже чем сегодня. Но  мы  еще
ни разу не целовались. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
     Я отстегнул свой привязной ремень и протянул руки,  чтобы  отстегнуть
ремень Дити, но обнаружил, что она уже сделала это сама.
     Целуется Дити еще лучше, чем танцует танго.
     Во время краткой передышки я шепнул ей на ухо:
     - Дити, как расшифровываются твои инициалы?
     - Я скажу, только ты не смейся, ладно?
     -  Не  буду.  Но  должен  же  я  знать.  Хотя   бы   ради   церемонии
бракосочетания.
     - Да, конечно. В общем, Ди-Ти - это Дея Торис.
     Дея Торис... Дея Торис Берроуз... Дея Торис Картер!
     Удержаться от хохота я не сумел, как ни старался.  Я  тут  же  осадил
себя, но было уже поздно: Дити обиделась.
     - Ты обещал, что не будешь смеяться.
     - Дити, дорогая, я смеялся не над тем, как тебя зовут, а над тем, как
меня, понимаешь, меня...
     - Не нахожу ничего смешного в имени Зебадия. Оно мне даже нравится.
     - Мне тоже. По крайней мере я не затеряюсь среди разных Бобов, Эдов и
Томов. Но я не сказал тебе, как мое второе имя. Ну-ка, какое  смешное  имя
начинается с "Дж"?
     - Представления не имею.
     - Я тебе подскажу. Я родился неподалеку от университета,  основанного
Томасом Джефферсоном. В  день  окончания  колледжа  мне  присвоили  звание
младшего лейтенанта запаса аэрокосмических войск. Меня повышали  в  звании
дважды. Мой второй инициал означает "Джон".
     Она сообразила менее чем за секунду:
     - Капитан... Джон... Картер. Из Вирджинии.
     - Великолепный образец настоящего мужчины, - подтвердил  я.  -  Каор,
Дея Торис. Рад служить тебе, моя принцесса. Отныне и навеки!
     - Каор, капитан Джон Картер. Гелиум счастлив  принять  тебя  [капитан
Джон Картер из Вирджинии (США) и его жена Дея Торис  из  Гелиума  (планета
Марс) - главные герои цикла романов американского писателя Эдгара Берроуза
(1875-1950) о марсианах; "Каор" - по Берроузу, марсианское приветствие].
     Хохоча, мы повалились в объятия друг  другу.  Через  некоторое  время
хохот смолк и перешел в новый поцелуй.
     Когда мы разомкнули губы, чтобы глотнуть  воздуху,  Хильда  похлопала
меня по плечу:
     - Над чем это вы так заливаетесь?
     - Сказать ей, Дити?
     - По-моему, не стоит. Разболтает.
     - Еще чего! Чтобы я да разболтала? Я знаю твое полное имя, я  держала
тебя на руках при крещении - и то ни одной живой душе  не  сказала.  Ох  и
мокрая же ты была тогда! С обоих концов. Ну, так что?
     - Ладно, так и быть, скажем. Нам не надо  жениться,  мы  уже  женаты.
Очень давно. Больше ста лет.
     - Что-что? - встрепенулся папочка. Я объяснил. Он поду