уманоидам рядиться в людей,  если  их
много больше, чем нас? По-моему, это просто люди.
     - Надеюсь, что ты права. Второй пилот, не открыть ли мне дворцу?  Жду
совета.
     - Капитан, открыть двери можно в любой момент. Но если их открыть, то
на закрывание  уйдет  несколько  секунд,  а  с  открытой  дверцей  корабль
взлететь не может.
     - И то верно. Ая Плутишка!
     - Привет, босс. Где ты подцепил этих красоток?
     - Ая, проверить, доложить.
     - Все схемы проверены, все системы  в  порядке,  горючее  ноль  целых
семьдесят восемь, я в отличном настроении.
     - Лазерную пушку к бою.
     - Готово!
     - Капитан, - обеспокоенно спросил мой муж, - ты что,  собираешься  их
спалить?
     - Надеюсь, не придется. Я предпочел бы удрать, а не драться. А  более
всего  я  предпочел  бы  остаться  и  получить  от  них  помощь.  Но   они
приземлились там, где я могу достать их лазером.
     - Капитан, не делай этого!
     - Не собираюсь, второй пилот. Ладно, кончили об этом.
     Приземлившийся  махолет  находился  от  нас  метрах  в  двухстах,   в
нескольких градусах слева по курсу. Из него вышли два человека -  то  есть
по крайней мере с виду это были люди - и направились к  нам.  Оба  были  в
одинаковой одежде - в форме? И форма эта показалась мне странно знакомой -
но ведь все униформы кажутся странно знакомыми, не так ли?
     Теперь они находились уже менее чем в сотне метрах  от  нас.  Капитан
Зебби прикоснулся к чему-то на пульте, и неожиданно мы услышали их голоса,
оглушительно громкие. Он подкрутил громкость, стало слышно гораздо яснее.
     - Это по-русски, - сказал Зебби. - Правда, Джейк?
     - Кажется, да, капитан, - ответил Джейкоб. - Во всяком  случае,  язык
славянский. Ты его понимаешь?
     - Я? Джейк, я говорил, что ругаюсь  по-русски,  но  не  говорил,  что
говорю. Я знаю, как сказать "спасибо", "пожалуйста", "да", "пьет" - ну еще
слов шесть. А ты?
     - Я могу со словарем разобрать статью  по  математике.  Но  говорить,
понимать - какое там.
     Я попыталась вспомнить, говорила ли я Зебби, что знаю русский. Своему
мужу и Дити не говорила. Впрочем, если  бы  Зебби  об  этом  знал,  он  бы
призвал меня на помощь. Обычно я об этом не  распространяюсь,  потому  что
это не отвечает моей "личине". Я  занялась  русским  из  любопытства:  мне
хотелось прочесть этих великих русских романистов - Достоевского, Толстого
и так далее - в оригинале, чтобы выяснить, почему они так знамениты.  Я-то
ни один из этих классических романов не смогла дочитать до конца (зато они
меня отучили от снотворного).
     Вот я и взялась за русский язык. Вскоре я ночью надевала  наушники  и
слушала русскую речь во сне, а днем занималась с преподавателем.  Хорошему
произношению я так и не научилась: от этих сочетаний  из  шести  согласных
подряд язык завязывается в узел. Но нельзя же читать  на  языке,  если  не
"слышишь"  слова.  Так  что  пришлось  осваивать  устную  речь  наряду   с
письменной.
     Да, насчет этих  "классических  романов":  затратив  кучу  усилий,  я
наконец осуществила свое намерение - прочла в  оригинале  "Войну  и  мир",
"Идиота", "Братьев Карамазовых", "Анну Каренину" и прочее. Поверите ли?  В
переводе они выигрывают: оригиналы еще сильнее наводят скуку  и  сон,  чем
переводы. Не знаю уж, для чего нужна русская художественная проза,  только
не для развлечения.
     Я решила подождать. Мне совсем не хотелось становиться  переводчиком,
и кроме того, у Зебби или у Джейкоба вполне мог найтись с  нашими  гостями
какой-нибудь общий язык. В подкрепление своего решения я сказала себе, что
было бы весьма неплохо, если бы  неизвестные  решили,  что  никто  из  нас
русским не владеет.
     В этот момент я неожиданно осознала, что думаю по-русски.  Это  самый
подходящий язык для параноидальных мыслей.
     Когда Зебби включил внешние микрофоны, старший из тех  двоих  говорил
младшему:
     - ...Не приведи Господь, если Федор Иванович прослышит про  эти  твои
рассуждения, Евгений. Чтобы всякие  там  (тут  я  одно  слово  не  поняла:
мерзавцы? глупцы?) засранцы-британцы могли нас в  чем-то  превзойти  -  он
такого и слушать не  станет.  Так  что  ради  Бога,  не  называй  ты  этот
странный...  э-э...  летательный  аппарат  "чудом  техники".   Скажи   уж:
"техническое чудачество".
     - Слушаюсь. Позвольте открыть кобуру и снять оружие с предохранителя,
ваше сиятельство. Надежней будет.
     Старший из мужчин расхохотался:
     - Ты, голубчик, с британской сволочью небось дела не  имел,  а  я  их
подлую  натуру  хорошо  знаю.  Главное,  чтобы  они  в  тебе  слабину   не
почувствовали. Не они чтоб тебя поносить начали, а ты их. Ибо право имеем:
последний крепостной в Малороссии есть  сын  народа-богоносца,  а  их  так
называемый король-император...
     Но тут их диалог прервал Зебби:
     - Arretez-la!
     Младший заметно растерялся, старший же, ни на миг не сбившись с шага,
ответил - тоже по-французски:
     - Ты смеешь приказывать мне  остановиться,  британская  свинья?  Мне,
царскому офицеру на русской земле! Я плюю на твою мать.  Равно  как  и  на
твоего отца, если только твоя мать помнит, кто он был. Почему ты  говоришь
по-французски, гнусный британский шпион? Тебе никого не удастся  ввести  в
заблуждение. Говори по-русски, -  впрочем,  если  ты  необразован,  можешь
говорить по-английски.
     Зебби выключил микрофон.
     - Как быть, Джейк? Перейти на английский,  раз  он  так  зациклен  на
англичанах? Или продолжать, как начали? Французское  произношение  у  меня
лучше, чем у него.
     - У тебя-то получится, капитан, а у меня нет.
     Зебби кивнул и, снова включив микрофон, заговорил по-английски.
     - Мы не британцы и не шпионы. Мы американские туристы, и мы...
     - Американские? Что за чепуха? (Он тоже перешел на английский  язык.)
Раз житель британской колонии - значит, британец.  Раз  британец,  значит,
шпион.
     Мой муж протянул руку и выключил микрофон:
     - Капитан, советую взлетать. Доводы на него не подействуют.
     - Взлетим только в крайнем случае, второй пилот. У  нас  нет  никаких
запасов, даже воды. Попробую все-таки вступить в переговоры. - Он  щелкнул
тумблером: - Я не являюсь жителем британской  колонии.  Я  Зеб  Картер  из
Калифорнии, гражданин Соединенных Штатов Америки,  о  чем  свидетельствует
мой паспорт. Если  мы  по  неведению  вступили  на  закрытую  для  доступа
территорию, то сожалеем и просим извинения.
     - Шпион,  это  наглый  бесстыдный  блеф.  Государства  под  названием
"Соединенные Штаты Америки" не существует. Я беру вас  под  арест.  Именем
Его Императорского  Величества  Царя  Всех  Россий,  властью,  данной  мне
вице-королем Новой России великим князем Федором Ивановичем  Романовым,  я
арестую вас всех по обвинению в шпионаже. Открывайте!
     К этому времени они уже дошли до Аи Плутишки и стояли у левой дверцы.
     Зебби ответил:
     - Вы не назвали себя и не представили никаких доказательств того, что
вы действительно российский офицер. А также  никаких  подтверждений  вашей
власти над этой территорией, по всем признакам явно незанятой.
     - Какая наглость! Я граф  Лютославский  из  Нового  Киева,  полковник
императорской гвардии вице-короля. Что до моей  власти,  то  взгляните  на
небо над вами!  -  Человек,  назвавшийся  полковником,  вытащил  пистолет,
повернул его стволом назад и постучал рукояткой по  дверце:  -  Я  сказал,
открывайте!
     Зебби человек  выдержанный  и  благоразумный.  Но  оба  эти  качества
отступают на задний план, если кто-то оскорбляет Аю Плутишку.
     Он негромко спросил:
     - Полковник, ваша машина вон там, впереди, на  земле  -  в  ней  есть
кто-нибудь?
     - Что-что? Разумеется, нет. Как нетрудно  заметить,  это  двухместный
экипаж. Мой  личный  воздушный  разведчик.  Ну  нечего,  нечего.  Кончайте
разговоры и открывайте.
     Зебби снова отключил микрофон.
     - Ая Плутишка, по команде "Выполняй" направишь луч в  точку  прицела,
интенсивность четыре, длительность одна десятая секунды.
     - Поняла, босс.
     - Полковник,  каким  образом  вы  предполагаете  разместить  четверых
арестованных в двухместном экипаже?
     - Очень просто. Мы с тобой поедем в вашей  машине.  Твои  спутники  в
качестве заложников, обеспечивающих твое разумное поведение,  поедут  там,
где им велят. В каких именно машинах - вы, естественно, знать не будете, а
то мало ли что придет тебе в голову. Мою машину поведет мой пилот.
     - Выполняй.
     Стоявший на земле орнитоптер вспыхнул ярким пламенем -  но  полковник
этого не видел. Зато видели мы - а он смотрел на Зебби. Зебби сказал:
     - Будьте добры, полковник, отойдите от дверцы, а то  я  не  смогу  ее
открыть.
     - А... прекрасно.
     - Господин полковник! Смотрите! - Отходя в  сторону,  молодой  офицер
увидел огонь - и надо было слышать, какая боль прозвучала в его голосе.
     И надо было видеть, какое изумление проступило  мгновением  позже  на
лице полковника, тут же уступив место негодованию. Он не выстрелил в Зебби
только потому, что все еще держал свой пистолет за ствол. Заметив это,  он
немедленно попытался перехватить его, и еще немного...
     Я не успела увидеть, как пистолет принимает  в  его  руке  нормальное
боевое положение - капитан Зебби скомандовал: "АЯ, ПРЫГ!" - и все исчезло:
полковник, и его пистолет, и горящий махолет.
     - Джейк, - говорил у меня над ухом Зебби, - я не  вытерпел.  Не  надо
было так: я лишил нас последнего шанса договориться с этими  русскими.  Но
зато эта сволочь, этот ублюдок красномордый надолго теперь  запомнит,  как
портить полировку на чужих машинах.
     - Капитан, ты вовсе не лишил нас шанса: ни единого шанса  не  было  с
самого  начала.  Мы  столкнулись   с   образчиком   классической   русской
ксенофобии. Ее придумали не комми, ей по меньшей мере тысяча лет.  Загляни
в учебник истории. А что ты спалил эту этажерку, так ведь так ему и  надо.
Я б его вообще пешком домой отправил. К сожалению, его довезут.
     - Джейк, если бы я мог  себе  позволить  -  если  бы  не  жалко  было
горючего и времени, я бы вернулся и не позволил бы его подобрать. Распугал
бы, не дал бы им сесть. Ну да  ладно.  А  впрочем...  Может,  снизиться  и
поглядеть, что они там делают? Прежде чем продолжить  осуществление  наших
нарушенных планов?
     - Э-э... капитан, нельзя ли пилюльку бонина?
     - И мне! - завопила я.
     - Дити, позаботься. Я пошел на снижение, посмотрим, как там дела.
     - Капитан, не проще ли будет дать команду "НАЗАД"?
     - Дити, мы же не знаем, вдруг на том самом  месте  сейчас  кто-нибудь
есть. Ага! Сели на воздух. - Капитан Зебби наклонил нос корабля, и  Барсум
- то есть Марс - ну Марс-10 или как там он называется - оказался прямо  по
курсу. -  Сейчас  увидим  эти  махолеты.  Через  несколько  минут.  Джейк,
погляди-ка в бинокль.
     Самому Зебби, пока он вел машину, бинокль был ни к чему. Мы  смотрели
в него по очереди, и мне удалось разглядеть орнитоптер, потом еще два.  Но
тут пришлось передать бинокль Дити.
     - Зебадия, на том месте, где мы стояли, никого нет.
     - Ты уверена?
     - Да, сэр. Машина полковника все еще горит: около нее  люди  есть,  а
больше  нигде  нет.  Поэтому  я  так  уверенно  и  сказала:  там,  где  мы
находились, нет никого. Можно командовать "НАЗАД".
     Зебби предложил сначала посоветоваться:
     -  Ну  как,  будем  возвращаться  или   не   будем?   Вообще-то   это
неоправданный риск. Если кто скажет "нет", я не стану.
     Я молчала и надеялась, что остальные тоже промолчат. Мне не  страшно:
я собиралась прожить ровно столько, сколько позволит Судьба, но уж этот-то
срок я намерена использовать до последней минуты и всласть.
     Зебби выждал, потом сказал:
     - Ладно, поехали. АЯ! НАЗАД!

     20. "...ТЕОРИЯ БЫЛА ВЕРНАЯ, ТОЛЬКО ВСЕЛЕННАЯ НЕ ТА". ЗЕБ:

     Дити все время ждет от меня геройства, а я ведь страшный трус, я ужас
как боюсь не оправдать ее ожидания. Я думал, что мой второй пилот  наложит
вето на возвращение к  месту  преступления:  Джейк  человек  осторожный  и
предусмотрительный. На Шельму я не  рассчитывал:  она  непредсказуема.  Но
Джейк, казалось мне, будет возражать.
     Он не возразил. Я подождал, пока не стало ясно, что никто  не  придет
мне на помощь... потом подождал еще...  потом  удрученно  сказал:  "Ладно,
поехали" - и приказал Ае переместиться "назад".
     Я ожидал, что мы превратимся в грибовидное облако.  Вместо  этого  мы
очутились на том же месте, где стояли раньше, а самолетик полковника  ярко
пылал. Когда-нибудь я проведу  такой  эксперимент:  с  помощью  аппаратуры
Джейка заставить две массы занять одно и то же  пространство.  Только  сам
над собой я экспериментировать не буду. Программа "назад" нагоняла на меня
страх, а программа "домой", на мой взгляд, стала несравненно лучше,  после
того как мы ее откорректировали:  не  приземляться,  а  зависнуть  в  двух
километрах над землей. Может быть, можно и "назад" тоже  откорректировать:
сначала подкрасться, пощупать радаром, а уж потом выполнять? Ну, это  надо
советоваться с Дити: сам ты, Зеб, в такие дела лучше не суйся!
     Русские наше возвращение, судя по всему, в первый момент не осознали.
Вблизи от пожара  приземлился  один  орнитоптер;  рядом  стояло  несколько
человек. Я не мог разглядеть, есть ли среди  них  офицер,  пытавшийся  нас
арестовать, полковник Что-то-славский, но полагал, что есть.
     Я оказался прав: от группы отделилась одинокая фигура и направилась к
нам, размахивая пистолетом.
     - Друзья, - поспешно сказал я, - стоит ли нам тут задерживаться? -  Я
чуточку выждал. - Ну, раз возражений нет - АЯ, ПРЫГ!
     В  черном  небе  было  как-то  уютнее.  Интересно,  подумал  я,   как
Дустоедский  будет  объяснять  происходящее  великому  князю.  Кто-кто,  а
солдафоны небылицам не верят.
     - Я не слишком быстро отпрыгнул? Вы все увидели, что хотели?
     Ответила только Дити:
     - Я смотрела, как работает программа. Мне кажется, я догадываюсь, как
сделать, чтобы не столкнулись две массы.
     - Ну-ка.
     - Ая могла бы действовать так: возникнуть на  безопасном  расстоянии,
провести проверку радаром, при удовлетворительном результате приземлиться,
при неудовлетворительном - вернуться вверх. Без потери времени и  при  той
же команде. Если бы там оказалось полно русских, она бы просто  рванула  с
нами вот сюда, где мы сейчас.
     Я же говорил, что надо это поручить Дити. Вы слышали.
     - Здорово. Так и делай. Лишняя предосторожность никогда не помешает.
     - Перепрограммирую, когда остановимся.
     - Отставить. Программу  надо  откорректировать  немедленно.  Она  мне
нужна в откорректированном виде.
     - Есть, капитан.
     - "Милый капитан", пожалуйста. Если уж тебе непременно нужно  назвать
меня капитаном. Потом пересмотри все аналогичные программы и введи  в  них
такие же предосторожности. И во все будущие программы тоже. Так, а  теперь
я хотел бы двинуться курсом на запад и переместиться на три  минимума.  Не
возражаешь?
     - Можно больше. Можно меньше. Вообще-то для быстрого  обзора  планеты
тридцатикилометровый интервал в самый раз.
     -  На  какой  высоте  мы  окажемся?  Предполагается,  что  мы   берем
горизонтальный курс и совершаем перемещение по касательной к дуге.
     - А какую высоту  тебе  нужно,  капитан  -  то  есть  милый  капитан?
Касательная на расстоянии три минимума на  высоту  повлияет  мало,  ну,  в
пределах ста метров с небольшим. Десять километров подойдет?
     - Вполне. Беру горизонтальный курс, совершаю перемещение, потом сразу
же даю команду "п, р, ы, г".
     - Можно и так, Зебадия, но если ты возьмешь курс не горизонтальный, а
на восемнадцать с половиной градусов выше - прицел твоей пушки способен на
такое отклонение или нет?
     - Нет, но я скажу Ае, она сделает. Это не проблема.
     - Перемещение в три минимума по этой наклонной прямой приведет тебя в
точку в десяти километрах над землей и немного меньше чем в трех минимумах
по дуге.
     - Плюс моя теперешняя высота.
     - Нет-нет! Представь себе треугольник, Зебадия. Практически не важно,
откуда ты стартуешь: с высоты  в  десять  километров  или  с  поверхности.
Привести тебе точные цифры?
     - Это ты представляй себе треугольники, Дити,  это  твоя  епархия.  Я
только что сел на воздух и собираюсь направиться на запад, мне  интересно,
откуда прилетели эти орнитоптеры. А ты пока поработай над программой,  как
договорились.
     Неужели действительно не важно откуда:  с  десяти  километров  или  с
нуля? Разве не надо прибавить - нет, конечно,  не  надо...  Но  так  будет
синус, а так тангенс... Стоп, который синус, а который тангенс-то?  Ладно,
не важно: Дити права. Она всегда права, когда речь идет о цифрах.  Но  нам
бы все это как следует проверить, на бумаге, с чертежами и таблицами...
     - Второй пилот!
     - Да, капитан.
     - Ось I, перемещение, три минимума.
     - Перемещение по оси I на тридцать километров - настройка закончена!
     - Ая Плутишка!
     - Меня нет дома, но автомат запишет ваше сообщение.
     - Выше нос, восемнадцать целых пять десятых градуса  над  горизонтом,
доложить, как поняла.
     - Вас поняла. Отклонение  вверх.  Десять.  Двенадцать.  Четырнадцать.
Шестнадцать. Восемнадцать. Готово!
     - Выполняй!
     Мы оказались где-то в другом месте, но  небо  вокруг  было  такое  же
черное.
     - Ая, вниз по вертикали. Выполняй.
     - Есть, босс. Прокачу с ветерком.
     - Зебадия, могу я поговорить с Аей, пока ты осматриваешь местность? Я
скорректирую программу.
     - Конечно, давай. Джейк, хочешь прочесать территорию в бинокль?  А  я
обследую невооруженным глазом. Когда совершать перемещение - скажу.
     - Зебадия, я могла бы ввести в нее программу обследования  местности,
автоматического. Не нужно будет ни верньеров, ни приказа поднять нос: одна
команда. Задаешь ей курс... да я и курс могу запрограммировать.
     - Вести ее я буду вручную, все остальное сделай - только после  того,
как закончишь ту корректировку. Какое кодовое слово?
     - Может быть, "разведка"?
     - Идет. Сделай так, чтоб на самом кодовом  слове  уже  была  заложена
команда "выполняй". Дити, я пришел к выводу, что люблю тебя за твой ум.  А
не за физические данные, они значения не имеют.
     - Зебадия, как только я приму ванну, ты, возможно,  придешь  к  иному
выводу.  А  кстати,  у  меня  только  что  случился  неожиданный   приступ
воспаления мозга. Так что программируй сам.
     - Снова бунт на корабле. Беру свои слова назад и прошу извинения.  Ты
чудно пахнешь, ни в коем случае не мойся еще хотя бы неделю.  Я  люблю  не
кору твоего головного мозга, а твою обольстительную плоть. Если бы не  эти
привязные ремни, то мы бы трахались, трахались и  трахались,  пока  бы  не
грохнулись. Вообще-то ты даже дурочка - но какое шасси!
     - Это уже лучше. Хотя я вовсе не дурочка.
     - Ты же вышла за меня замуж. Res ipsa loguitur! [дела говорят сами за
себя (лат.)] Джейк, ты что-нибудь обнаружил?
     - Безжизненные холмы, капитан. Можно двигаться дальше.
     - Зебадия, не  мог  бы  ты  пустить  ее  в  горизонтальный  полет  на
несколько минут?
     - Конечно. Ты что-то заметила и хочешь проверить?
     - Нет, сэр. Но когда мы вышли в пространство  в  этой  точке,  у  нас
оставалось семьдесят три секунды до столкновения с землей, и двадцать одна
секунда уже истрачена. Мне хотелось  бы  иметь  еще  мгновение-другое  для
коррекции программ.
     Я взял управление на себя и перевел Аю в планирующий  полет,  раскрыв
ей крылья. Потом я стал слушать, как Дити и Ая  беседуют.  Дити  внесла  в
программы все изменения, о которых мы договорились; Ая ни разу не ответила
"Нет программы".
     Я уже собирался напомнить Дити, что Ая все-таки не планер, но тут она
доложила:
     -  Все  готово,  капитан.  В  программу  "Р"  я  включила   тревожное
предупреждение: срабатывае