один  вынул  из  принтера
готовый лист сразу, как  только  остановилась  машина,  другой  неизвестно
откуда извлек  стерильную  иглу  и  уколол  Лазаруса  в  подушечку  левого
большого пальца, не давая и секунды на раздумья.
     Лазарус не стал дожидаться, пока кровь наберут в пипетку. Он  выдавил
каплю крови, размазал ее по подушечке пальца и прижал палец  к  завещанию,
которое держал невысокий техник.
     - Готово, - шепнул он, откидываясь  назад,  -  скажите  Айре...  -  и
мгновенно уснул.



                              КОНТРАПУНКТ: I

     Кресло  осторожно  переложило  Лазаруса  на  постель.  Техники  молча
наблюдали.  Потом  маленький  проверил  по  показаниям  датчиков  дыхание,
сердечную   деятельность,    мозговые    ритмы    и    прочие    параметры
жизнедеятельности, высокий тем временем поместил оба  завещания,  новое  и
старое, в бронеконверт, запечатал его, запломбировал пальцем, пометил  "Не
вскрывать.  Предназначено  только  для   старейшины   и/или   исполняющего
обязанности". Оставалось дождаться сменщиков.
     Сменный техник выслушал отчет сдающего дежурство, проверил  параметры
и внимательно поглядел на спящего клиента.
     - Длительность сна рассчитана, - констатировал он.
     - Неолетен. Тридцать четыре часа.
     Он присвистнул.
     - Новый кризис?
     - Не такой  опасный,  как  предыдущий.  Псевдоболь  с  иррациональной
раздражительностью. Физические характеристики для этого этапа  в  пределах
нормы.
     - А что в конверте?
     - Распишись и следуй указаниям на нем.
     - Прошу прощения за перерасход кислорода.
     - Расписывайся.
     Сменщик  поставил  свою  подпись,  заверил  ее  отпечатком  пальца  и
потянулся за бронеконвертом.
     - Ты свободен, - недовольным тоном проговорил он.
     - Спасибо.
     Невысокий техник ждал у входа. Старший техник проговорил:
     - Не нужно было меня дожидаться. Иногда смену  приходится  передавать
раза в три дольше. Ты можешь уходить сразу же, как придет младший техник -
твой сменщик.
     - Да, старший техник. Но этот клиент особенный -  и  я  подумал,  что
могу потребоваться вам в разговоре с этой любопытной Варварой.
     - Ну, это не проблема, я спокойно управлюсь. Да, клиент особенный - и
то, что квалификационное бюро предложило мне твою кандидатуру, когда удрал
твой предшественник, свидетельствует в твою пользу.
     - Благодарю вас.
     - Не стоит. - Доносившийся из-под шлема голос, искаженный  фильтрами,
казался мягким - хотя слова таковыми не  были.  -  Это  не  комплимент,  а
констатация факта. Если твое  первое  дежурство  оказывается  неудачным  -
второго уже не бывает. Клиент действительно, как ты говоришь, "особенный".
Упрекнуть тебя не в чем - разве что  в  нервозности,  которую  клиент  мог
ощутить, даже не видя лица. Но ты справился.
     - Надеюсь, что так. Но здорово нервничал.
     - Мне больше по вкусу помощник нервный, чем знающий все  на  свете  и
ошибающийся. Но пора домой - на  отдых.  Пошли  -  я  подвезу.  А  где  ты
переодеваешься? В средней лоджии? Я как раз еду мимо.
     - О, не тревожьтесь обо мне! Но я могу поехать вместе с вами и  потом
отвести машину назад.
     - Расслабься. Когда работа окончена, среди  следующих  призванию  нет
рангов... Разве тебя этому не учили?
     Они миновали очередь на общественный транспорт,  прошли  мимо  машины
директора и направились к месту, отведенному для ведущих сотрудников.
     - Да, но... мне  еще  не  доводилось  помогать  кому-нибудь  в  вашем
звании.
     Старший техник усмехнулся.
     - Тем больше у тебя  причин  следовать  со  мной  правилу:  чем  выше
взлетишь - тем сильнее хочется забыть об этом. А вот и  свободная  машина.
Залезай. - Низкорослый так и поступил, но не стал садиться, пока не уселся
старший техник. - Мне тоже трудно. После каждого  дежурства  мне  кажется,
что я не моложе его.
     - Понимаю. Интересно, надолго ли меня хватит? Шеф! А  почему  ему  не
позволяют умереть? Он же так устал.
     Ответ последовал не сразу.
     - Не зови меня шефом. Мы не на работе.
     - Но я не знаю вашего имени.
     - В этом нет нужды. Хмм... Все совсем не так просто, как кажется:  он
уже четыре раза совершал самоубийство.
     - Что?
     - Просто он этого не помнит. Если ты  считаешь,  что  у  него  плохая
память - посмотрел бы на него три месяца назад. Каждое самоубийство только
ускоряет нашу работу. Эта кнопка - мы подсовывали ему  подделку  -  всякий
раз только лишала его сознания, и можно было переходить к следующей стадии
- спокойно вносить в его сознание новые ленты памяти. Но с  этим  пришлось
покончить, и убрать кнопку - несколько дней назад он вспомнил, кто он.
     - Но... это же  нарушение  правил!  Каждый  человек  имеет  право  на
смерть.
     Старший техник прикоснулся к пульту:  машина  свернула  к  обочине  и
остановилась.
     - Я и не утверждаю,  что  это  соответствует  правилам.  Но  политику
определяют не дежурные.
     - Когда меня принимали на работу,  помнится,  в  присяге  были  такие
слова: "Отдать свою жизнь, если  это  потребуется...  и  не  отказывать  в
смерти тому, кто жаждет ее".
     - А ты думаешь, что мне пришлось давать  другую  присягу?  Директорша
разгневалась настолько, что ушла в  отпуск...  возможно,  она  уйдет  и  в
отставку, не буду  гадать.  Но  исполняющий  обязанности  председателя  не
нашего поля ягода, присяга его не  связывает  и  девиз  над  нашим  входом
ничего не говорит ему. У него есть собственный, и, по-моему, он гласит: "В
каждом правиле есть исключения".  Видишь  ли,  я  понимаю  -  нам  следует
переговорить и лучше сделать это до следующего дежурства. Я хочу  спросить
- ты не  намереваешься  отказаться  от  участия  в  этой  работе?  Никаких
последствий не будет - я позабочусь об этом. И не беспокойся о сменщике  -
во время следующего моего дежурства старейший будет еще спать...  с  делом
справится любой помощник... тем временем  квалификационное  бюро  подберет
замену тебе.
     -  Нет,  я  хочу  помочь  ему.  Это  огромная  привилегия,   подобная
возможность мне никогда раньше не представлялась.  Но  я  не  нахожу  себе
места. По-моему,  с  ним  все-таки  обходятся  непорядочно.  А  кто  более
старейшего заслуживает порядочного отношения?
     - Меня это тоже смущает. Меня просто потряс  приказ  сохранить  жизнь
человеку, по своей воле пытавшемуся свести счеты с  жизнью.  Ну  хорошо  -
полагавшему, что пытается свести их. Увы, дорогой мой  коллега,  выбора  у
нас нет. Дело будет сделано, независимо от того, что мы чувствуем. Я знаю,
что в профессиональном плане чувствую  себя  достаточно  уверенно  -  если
хочешь,  считай  это  тщеславием.  И  полагаю,  что  я  один  из  наиболее
компетентных дежурных. Следовательно, если  уж  старейшине  Семей  суждено
пройти через все это, мне не следует отказываться, передоверяя дело  менее
искусным коллегам. И дело не в  деньгах  -  свое  жалованье  я  перечисляю
приюту для дефективных.
     - Я тоже могу так поступить, а?
     - Можешь, только не стоит. Я получаю куда больше тебя. Только учти  -
хотелось  бы,  чтобы  твой  организм  выдерживал  действие   стимулирующих
препаратов, поскольку я отвечаю  за  проведение  всех  важных  процедур  и
рассчитываю на твою помощь.
     - Стимуляторы мне  не  нужны,  я  пользуюсь  самогипнозом.  В  случае
необходимости... изредка. Следующее наше дежурство он проспит. Ммм...
     -  Коллега,  ты  должен  ответить  немедленно,  -  чтобы   в   случае
необходимости своевременно известить квалификационное бюро.
     - Нет, я остаюсь! До тех пор, пока не уйдете вы.
     - Хорошо. В этом трудно было  сомневаться.  -  Старший  техник  вновь
потянулся к пульту. - Теперь в среднюю лоджию?
     - Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами.
     - Коллега, если вы остаетесь - назнакомитесь досыта.  У  меня  острый
язык.
     - Но не на работе.
     - Хм.
     - Вы не обиделись? За время дежурства я восхищался вами. Но не  видел
вашего лица. Мне хотелось бы увидеть его. Окажите мне такую честь.
     - Я верю тебе. И будь любезен, поверь мне тоже.  Прежде  чем  принять
рекомендации   бюро,   мне   пришлось   изучить    твои    психологические
характеристики. Какая обида - это приятно. Не отобедать ли нам вместе?
     - Безусловно. Только я подумал... Как насчет "Семи часов блаженства"?
     Последовала короткая многозначительная пауза. Наконец старший главный
техник проговорил:
     - Коллега, а какого ты пола?
     - Разве это существенно?
     - Наверное, нет. Не возражаю. Прямо сейчас?
     - Если вы не против.
     - Нет. Вообще-то мне хотелось отправиться к себе, посидеть,  а  потом
на боковую. Поехали ко мне?
     - А как насчет Элизиума?
     -  Не  стоит.  Блаженство  должно  быть  в  сердце.  Но  спасибо   за
приглашение.
     - Я могу себе это позволить - живу не на жалованье. И могу  позволить
себе все, что может предложить Элизиум.
     - Быть может, в следующий раз, коллега. Мое жилье  в  клинике  вполне
комфортабельно, да и ближе гораздо - там мы скинем изолирующие  костюмы  и
переоденемся. Идем ко мне. Мне не терпится. Боже, мне давно не приходилось
так веселиться.


     Спустя четыре минуты  они  вошли  в  помещение,  где  обитал  старший
техник, - просторное, полное воздуха и весьма приятное на  вид.  В  уголке
гостиной весело приплясывал огонек в фальшивом камине.
     -  Гардеробная  для  гостей  за  этой  дверью,  душ  там  же.   Слева
мусоропровод, справа стеллажи для шлемов и комбинезонов. Помочь?
     - Нет, спасибо. Справлюсь.
     - Хорошо, крикнешь, если что-нибудь понадобится. Через  десять  минут
встречаемся у камина.
     - Хорошо.
     Помощник техника явился, затратив на освобождение от спецодежды  чуть
больше десяти минут; босой и без шлема он казался еще меньше ростом.
     Старший техник подняла голову с коврика перед камином.
     - А вот и ты. Мужчина! Я приятно удивлена.
     - А ты женщина. Очень рад. Но  я  не  могу  поверить  в  то,  что  ты
удивлена. Ты же видела мою анкету.
     - Нет, дорогой, - ответила она. - Я  знакомилась  не  с  досье,  а  с
выдержками из него. Бюро старательно избегает всяких ссылок на имя  и  пол
кандидата - за этим  следят  их  компьютерные  программы.  Я  не  знала  и
ошиблась.
     - А я не пытался угадать. Но я, конечно же, рад. Не знаю почему, но к
высоким женщинам у меня особая симпатия. Встань и дай  мне  посмотреть  на
тебя.
     Она лениво изогнулась.
     - Что за вздорный критерий. Все женщины одного  роста,  когда  лежат.
Ложись рядом - здесь уютно.
     - Женщина, когда я говорю: встань! - значит, надо встать.
     Она хихикнула.
     - Ты старомоден! - И, протянув  руку,  дернула  его  за  лодыжку.  Не
удержавшись на ногах, он плюхнулся рядом с ней. - Так будет лучше.  Теперь
мы одного роста.



                              КОНТРАПУНКТ: II

     - Как ты смотришь на то,  чтобы  перекусить  посреди  ночи,  соня?  -
спросила она.
     -  Я,  кажется,  задремал?  -  пробормотал  он.  -  Было   от   чего.
Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь?
     - Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя -
все, что угодно, дорогой.
     -  Отлично.  А  как  насчет  десяти   шестнадцатилетних   рыжеволосых
девственниц? То есть девушек.
     - Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада [Галахад -  один
из трех доблестных рыцарей Круглого стола в  легендах  о  короле  Артуре].
Впрочем, если тебе необходимы именно девственницы, времени  уйдет  больше.
Но  с  чего  бы  это?  Твои  психические  характеристики  не  обнаруживают
признаков подобных аномалий.
     - Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого.
     - Как прикажете, сэр.  Я  сейчас  же  пошлю  за  ним.  Но  персиковое
мороженое  можно  подать  немедленно.  Искушений  подобного  рода  мне  не
доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно.
     - Пусть будет персиковое. Действительно,  наверное,  это  было  очень
давно.
     - Смени-ка тему, милый. Ложкой есть будешь,  или  мне  размазать  его
тебе по лицу? Не то искушение. Я, как и ты, прошла одну реювенализацию, но
выгляжу моложе.
     - Мужчина должен выглядеть зрелым.
     - А женщина молодой - так и есть. Но я знаю твой календарный возраст,
мой Галахад, - я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала  тебя
сразу же, как увидела. Я помогала  реювенализировать  тебя,  дорогой  -  и
очень этому рада.
     - Черт знает, что ты говоришь!
     - А я рада, дорогой.  Такая  приятная  неожиданность.  Клиента  редко
видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к  одному
шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и
бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы.
     - И я тоже. Разве что персикового мороженого но хватает.
     - Свинья. Животное.  Чудовище.  Я  тебя  выше.  Повалю  и  наброшусь.
Сколько ложек, дорогой?
     -  Клади,  пока  рука  не  устанет;  мне  потребуется  много,   чтобы
восстановить силы.
     Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое.
     - Простая предосторожность, - пояснил он. - Это чтобы мне его на лицо
не намазали.
     - Ну-ну, не нужно! Неужели ты  считаешь,  что  я  и  впрямь  способна
поступить так с моим Галахадом.
     - Иштар [в аккадской мифологии богиня плодородия и  плотской  любви],
тебе нельзя доверять. Могу предъявить тебе свои синяки.
     - Глупости! Я была так нежна с тобой.
     - Ты не знаешь собственной  силы.  И  ты  выше  меня,  как  уже  сама
говорила. Мне следовало бы назвать тебя не  Иштар,  а...  кстати,  как  ее
звали? Царицу амазонок в мифологии старого отечества.
     - Ипполита, дорогой. Но в амазонки я не гожусь, как раз  из-за  того,
чем ты только что восхищался... совсем как ребенок.
     - Жалобы? Хирурги все недостатки устранят  за  десять  минут  и  даже
шрама не оставят. Не беда, "Иштар"  тебе  подходит  больше.  Но  есть  тут
какая-то несправедливость.
     - Какая, дорогой? Давай сядем перед камином и закусим.
     - Хорошо. Значит, так, Иштар. Ты говоришь, что я был твоим  клиентом,
и знаешь оба моих возраста. Значит, логично предположить, что ты знаешь  и
мое имя в регистре и Семью... можешь припомнить и кое-что  из  генеалогии,
раз ты  изучала  ее  для  реювенализации.  Но  мне  правила  "Семи  часов"
запрещают даже спрашивать твое имя. В итоге мне остается звать  тебя  "той
высокой блондинкой, в чине старшего техника, которая...
     - У меня еще хватит мороженого, чтобы залепить твою физиономию.
     - ...разрешила мне называть себя именем Иштар и провела со мной  семь
самых счастливых в моей жизни часов". И теперь они близятся к концу,  а  я
даже не знаю, позволишь ли ты мне сводить тебя завтра в Элизиум.
     - Галахад, у меня никогда еще не было такого удивительного  кавалера,
как ты. И тебе незачем уходить домой через семь часов. Кстати, Иштар - это
мое официальное имя. Но если ты еще раз упомянешь мой чин во  внеслужебной
обстановке, тут же обзаведешься синяком - обещаю.
     - Грубиянка. Я трепещу. Но все-таки мне следует уйти  вовремя,  чтобы
ты могла выспаться перед дежурством. Неужели тебя и  в  самом  деле  зовут
Иштар? Неужели я получил пять тузов, когда мы давали друг другу имена?
     - Да и нет.
     - Это ответ?
     - У меня было прежде имя из тех, что приняты в Семье,  но  я  его  не
любила. Но вот данное тобой имя настолько восхитило  меня,  что,  пока  ты
спал, я обратилась в архивы и приняла новое имя. Теперь я Иштар.
     Он уставился на нее.
     - Правда?
     - Не пугайся, дорогой.  Я  не  стану  тебя  ловить,  даже  синяка  не
поставлю. Дело в  том,  что  я  совершенно  не  домашний  человек.  Ты  бы
удивился, если бы узнал, как давно у меня в  последний  раз  был  мужчина.
Можешь уйти, когда захочешь, - ведь ты обязался пробыть со мной лишь  семь
часов. Но это не нужно. Завтрашнее дежурство мы оба пропускаем.
     - Да? Почему... Иштар?
     - Я позвонила и  вызвала  на  завтра  резервную  бригаду.  Надо  было
сделать это пораньше, но ты так увлек меня, дорогой. Завтра старейшине  мы
не нужны. Он крепко спит и  не  заметит,  как  день  пройдет.  Но  я  хочу
присутствовать при его пробуждении, поэтому изменила расписание дежурств и
на следующий день - возможно, нам придется задержаться  на  работе  -  все
будет зависеть от того, в  каком  состоянии  он  проснется.  То  есть  мне
придется. Я не настаиваю на том, чтобы ты  провел  со  мной  две  или  три
смены.
     - Раз ты можешь, значит, и я могу, Иштар.  Кстати  о  твоем  чине,  о
котором ты запретила упоминать... На самом деле он у тебя  еще  выше.  Так
ведь?
     - Если и так - я ничего не подтверждаю. И запрещаю тебе  даже  думать
об этом. Если ты хочешь работать с этим клиентом.
     - Фью! У тебя действительно острый язык. Разве я это заслужил?
     - Галахад, дорогой, прости. Когда мы на дежурстве, я хочу,  чтобы  ты
думал только о клиенте, а не обо мне. Но после работы я Иштар -  и  ничего
более. У нас не будет другого такого случая.  Работа  может  затянуться  и
сделаться в высшей степени утомительной. Поэтому не  стоит  нам  сердиться
друг на друга. Я просто хочу сказать, что у  тебя  -  у  нас  обоих  -  до
дежурства еще больше тридцати часов. И если хочешь,  я  буду  рада  видеть
тебя здесь все это время. А хочешь - уходи, я  улыбнусь  тебе  и  не  буду
жаловаться.
     - Я говорил уже, что не хочу уходить. Я просто не хотел  мешать  тебе
спать...
     - Не помешаешь.
     - Час  потребуется,  чтобы  найти  свежий  комплект  сменной  одежды,
одеться, пройти обеззараживание. Надо было бы прихватить все с собой, но я
же не знал...
     - О, пусть будет полтора часа, я получила распоряжение. Старейшему не
нравятся защитные скафандры. Он хочет видеть, с кем имеет дело. Значит, мы
должны предусмотреть время на обеззараживание тела:  дежурить  придется  в
обычной одежде.
     - Иштар, а это разумно? Ведь мы можем чихнуть на него.
     - Ты считаешь, что я распоряжаюсь? Этот приказ, дорогой мой,  получен
непосредственно из дворца. Женщинам рекомендуется выглядеть привлекательно
и приодеться получше... придется  подумать,  какие  из  моих  вещей  могут
выдержать стерилизацию. И не думай,  что  тебе  удастся  чихнуть.  Ты  еще
никогда не проходил полное обеззараживание  тела.  Раздеваться  догола  не
придется - это оговорено. Когда бригада сделает все,  что  положено  -  не
чихнешь, даже если захочешь. Но старейшему об  этом  говорить  нельзя.  Он
должен думать, что мы,  как  пришли  с  улицы,  так  и  работаем.  Никаких
специальных предосторожностей.
     - Как я могу ему это сказать? Ведь я не знаю  языка,  на  котором  он
разговаривает. У него пунктик насчет наготы?
     - Не знаю. Просто довожу до твоего сведения приказ.
     Он задумался.
     -  Вероятно,  не  пунктик.  Все   пунктики   осложняют   жизнь,   это
элементарно. Ты говорила мне, что главная задача - вывести его из апатии и
что его скверный норов тебя порадовал, хотя и показался чрезмерным.
     - Конечно, порадовал - он все-таки реагирует. Галахад, сейчас  не  об
этом надо думать. Мне нечего надеть, тебе придется помочь мне.
     - Я как раз говорю о том,  что  тебе  надеть.  Я  полагаю,  что  идея
принадлежала исполняющему обязанности, а не старейшему.
     - Дорогой, я не читаю его мысли - просто исполняю его приказы.  Я  не
умею одеваться и никогда не умела. Как ты полагаешь, лабораторная униформа
подойдет? Она-то пройдет стерилизацию без всяких сложностей - и  я  в  ней
очень даже ничего.
     - А я, Иштар, стараюсь прочесть мысли исполняющего обязанности...  по
крайней мере догадаться о его намерениях. Нет,  лабораторная  униформа  не
подойдет. Если ты будешь в ней, станет ясно, что ты не только что пришла с
улицы. Если предположить, что синдром пунктика здесь ни при чем, в  данной
ситуации одежда обладает одним лишь  преимуществом  перед  наготой