о,  то
такого места, которое всем нам известно из книг.
     - А как насчет этих пустых вселенных? - спросил я.
     - Возможно, это такие места, о которых только еще  напишут  книги,  а
может, уже написали, но эти книги не попали в число наших любимых, поэтому
мы и не оказались поблизости от места их действия. Но это мои  догадки.  С
точки зрения моей гипотезы эти вселенные не существуют - они не считаются.
Мы находим только наши вселенные.
     -  Шельма,  ты  только  что  изобрела  пантеистический   коллективный
солипсизм. Никак не думал, что это теоретически возможно.
     - Зеб, теоретически возможно все, что угодно.
     -  Спасибо,  Джейкоб.  Зебби,  "солипсизм"  -  это  просто  жаргонное
выражение. На самом деле мы наткнулись на "Дверь в стене" - ту, что  ведет
в Страну Исполнения Желаний. Я не умею подыскивать рациональные толкования
и не вижу в них смысла. Я вижу закономерность и не пытаюсь  ее  объяснить.
Она существует, и все тут.
     - А как согласуется с твоей гипотезой тот пустотелый мир?
     - Да я же читала десятки книг про  подземные  миры!  Наверняка  и  вы
тоже. Жюль Верн, С.Фаулер Райт, Уэллс, Мур, Лавкрафт - эту тему не  обошел
ни  один  из  великих  мастеров  фантазии.  Послушайте,   давайте   кончим
разговоры? Прежде чем мы приступим к следующему вращению, я хочу иметь все
эти четыре списка.
     Джейк изменил курс, чтобы планета лилипутов оказалась прямо по  носу,
и велел Ае так держать. Планета казалась крохотной, словно мы были от  нее
в миллионе километрах, - так и должно быть, решил я и принялся писать.
     Наконец Дити объявила:
     - У меня готово, тетя Шельма.
     Вскоре и ее отец протянул Шельме свой список.
     - Не считай тех, которых я вычеркнул, дорогая - слишком много их  мне
приходило в голову.
     - Двадцать - произвольное число, Джейкоб, я могу оставить и  те,  что
оказались лишними.
     - Нет, дорогая, те четыре, которые я вычеркнул, не  так  хороши,  как
двадцать, которые я оставил.
     Я долго кусал кончик карандаша и в конце концов заявил:
     - Шельма, я застрял на семнадцатой. В  голове  вертится  еще  чертова
дюжина, но это все не то.
     - Хватит и семнадцати, Зебби, - если это твои самые любимые.
     - Самые-самые.
     Хильда взяла у меня список и пробежала его глазами.
     - Психоаналитики могли бы много чего из этого извлечь.
     - Эй,  погоди!  Шельма,  если  ты  собираешься  показать  эти  списки
психиатру, то отдавай мой обратно.
     - Зебби, я никогда этого не сделаю. Мне нужно несколько минут,  чтобы
их сличить, - добавила она.
     Я взглянул на Лилипутию.
     - Помочь?
     - Нет. Я поставила единичку против каждой книги в своем списке. Потом
я сравнила его с Дитиным и поставила двойку там, где они  совпали,  а  те,
что она выбрала, а я нет, приписала в конце с единичками. То  же  самое  я
сделаю со списком Джейкоба - расставлю тройки, двойки  и  единички.  Потом
очередь Зебби, и у нас будет список  тех  книг,  которые  получили  четыре
голоса - то есть прошли единогласно, - другой список с тремя голосами, еще
один - с двумя и последний - с одним.
     Несколько минут Шельма  сосредоточенно  писала,  потом  взяла  чистый
листок бумаги, выписала список и сложила его.
     - Следовало бы  запечатать  его  в  конверт,  чтобы  подтвердить  мою
репутацию предсказательницы. Зебби, в этом  списке  девять,  так  сказать,
воображаемых вселенных. Куда бы мы ни попали после вращения,  мы  окажемся
около одной из них.
     - А пустотелую ты тоже включила?
     - Она получила только два  голоса.  Я  по-прежнему  считаю,  что  это
комбинация разных подземных фантазий. Но голосование позволило понять, что
это был за мир с ослепительным светом - тот,  где  ты  беспокоился  насчет
радиации.
     - Не может быть!
     - По-моему, да. Четыре голоса за "Наступление  ночи"  доктора  Айзека
Азимова. Я думал, что пройдут и его романы о Фонде, но они получили только
три голоса. Жаль, потому что его планета-библиотека помогла бы нам узнать,
что такое наши твари, откуда они взялись - и как их одолеть.
     - Это я виновата, тетя Шельма. Папа  говорил  мне,  что  надо  бы  их
прочесть, но я так и не собралась.
     - Шельма, - сказал я, - мы можем через пять  минут  высадить  тебя  в
Нью-Йорке. Доктор уже в преклонных годах -  теперь  он  каждый  год  пишет
меньше миллиона слов, - но он все еще любит хорошеньких девушек. Он должен
знать, что есть и чего нет в этой Галактической Библиотеке - ведь  он  сам
ее выдумал. Так что позвони ему. А еще лучше - посиди у него на  коленках.
Поплачь, если понадобится.
     - Зебби, уж если где и полно Черных Шляп, то это в Нью-Йорке.  Можешь
сам сидеть у него на коленках.
     - Ну уж нет! Если мы узнаем, как освободить от тварей нашу планету, я
подумаю о том, как довести это до всеобщего сведения Но пока я в их списке
смертников иду под номером первым.
     - Нет, первый - Джейкоб.
     - Нет, Шельма! Джейк и Дити погибли, тебя похитили,  а  меня  следует
"ликвидировать с особой тщательностью". Однако я  рискну  приземлиться  на
посадочной площадке у Гудзона ненадолго - чтобы ты  успела  нанести  визит
доктору. Твой муж может тебя сопровождать, а я буду  прятаться  в  ванной.
Насколько я понимаю, она все еще в Стране Оз, и там мне  ничего  не  будет
грозить.
     - Иди ты к черту!
     - Шельма, дорогая, мы не собираемся на  Землю  ноль.  Передай  список
Дити, она не станет подглядывать. Капитан, приступим к вращению? Офицер по
науке наполовину убедила меня, что с  нами  ничего  не  случится;  давайте
поторапливаться, пока  у  меня  не  сдали  нервы.  Четвертая  и  последняя
вселенная во второй группе, так? - спросил я Шельму.
     - Да, Зебби.
     - Все, кто так же трусит, как я, пусть скажут. Неужели никто  нас  не
выручит? Выполняй!

     34. "...И ВСЕ МОИ МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!". ЗЕБ:

     Ая Плутишка плыла нужной стороной вверх в пятистах метрах над залитой
солнцем приветливой сельской местностью. Джейк сделал круг. Я спросил:
     - Мы что, снова в Стране Оз?
     - Нет, Зебби. Я все правильно установил.
     - Ладно. Хильда, в твоем волшебном списке сказано, где мы?
     - Если это одна из тех девяти вселенных, то это... - Хильда  написала
на листке бумаги какое-то слово, сложила листок и протянула мне. -  Положи
в карман.
     Я сунул листок в карман.
     - Джейк, прыгни, а потом выведи нас вон на ту полянку  и  приземлись.
Воздух проверим, когда будем на земле. Так спокойнее.
     Джейк нацелил Аю на полянку, и она приземлилась.
     - Зеб, - с беспокойством сказал он, - как мне узнать, сколько  у  нас
горючего? Счетчик по-прежнему показывает, что баки полны.
     - Надо подумать.
     - Ладно. Капитан, ты уже составила ту новую программу, чтобы драпать?
     - Кажется, да,  папа.  Она  бросает  Аю  прямо  вверх  на  сто  тысяч
километров - даже в полной темноте, или когда все ослеплены вспышкой,  как
угодно. Лишь бы кто-нибудь смог выговорить одно  двусложное  слово,  и  мы
скакнем так далеко, что выгадаем время подумать, как быть дальше.
     - Годится. Сможешь ввести программу до того, как я открою дверцу?
     - Думаю, что да, Зебадия. А если Ая в это время будет спать, она  тут
же проснется и сразу ее выполнит.
     - Хорошо, тогда вводи. Хильда, установи то же самое на своих приборах
- пусть она будет сдублирована. А я пока пойду испытаю наши  удобства.  Не
открывайте дверцы, пока я не приду.
     Я вернулся через несколько минут.
     - Нашел кусочек волшебного пространства  еще  тут  -  не  спрашивайте
почему, а то заору. Программу ввели?
     - Да, Зебадия. Сказали три раза,  и  выполнение  заблокировано,  пока
дверцы не будут закрыты и герметизированы. Я записала волшебные слова. Вот
они.
     Дити протянула мне клочок бумаги. Там было написано: "Ая, брысь!"
     - Это самая короткая программа с необычным сочетанием звуков, какую я
смогла придумать.
     - Краткость может спасти нам жизнь. Давай поменяемся местами, Шельма,
теперь моя очередь быть матерью первопроходцев. Всем задержать дыхание - я
проверю воздух.
     - Зебби, эта планета похожа на Землю до девятого десятичного знака.
     - Значит, геройство мне ничем не грозит.
     Я чуть приоткрыл дверцу и принюхался.
     - Со мной все в порядке, - сказал я через некоторое  время.  -  Ни  у
кого голова не кружится?
     - Открывай дверцу шире, Зебби, здесь безопасно.
     Я открыл дверцу и вылез на полянку, покрытую цветущими ромашками. Все
вышли вслед за мной. На вид здесь действительно было  безопасно  -  тихая,
теплая, мирная полянка, по краю которой шла живая изгородь и бежал ручеек.
     Вдруг мимо пробежал белый кролик, направляясь к живой изгороди. Он на
секунду остановился, достал из жилетного кармана часы, взглянул на  них  и
простонал:
     - О Боже мой! Я опаздываю!
     И побежал еще быстрее. Дити рванулась было за ним.
     - Дити! - крикнул я.
     Она остановилась как вкопанная.
     - Я хочу найти его нору.
     - Тогда лучше посмотри, куда  пойдет  она.  Ты  в  кроличью  нору  не
полезешь.
     - Кто "она"? - Дити обернулась к живой, изгороди Девочка в  переднике
спешила к тому месту, где исчез кролик. - Ох! Но с ней-то  в  норе  ничего
плохого не случилось?
     - Нет, но ей оказалось не так просто  оттуда  выбраться.  У  нас  нет
времени, это не такое место, где мы могли бы задержаться.
     - Почему?
     - В Англии девятнадцатого века была недостаточно развита медицина.
     - Зебби, - сказала Хильда, - это не Англия. Прочти, что  написано  на
той бумажке.
     Я развернул листок бумаги и прочел: "Страна Чудес".
     -  Верно,  -  согласился  я,  протягивая  бумажку  жене.  -  Но   она
скопирована с Англии шестидесятых годов девятнадцатого века.  В  ней  либо
нет  никакой  медицины,  как  в  Стране  Оз,  либо,  если  сеть,  она   на
допастеровском  уровне.  А  может  быть,  и  на  еще  более   раннем,   до
Земмельвейса [Земмельвейс Игнац Филипп (1818-1865)  -  венгерский  акушер,
установивший  причину   послеродового   сепсиса   и   предложивший   метод
обеззараживания рук медицинского персонала хлорной водой]. Дити, ты хочешь
умереть от родильной горячки?
     - Нет, я хочу на Безумное Чаепитие.
     - Безумное чаепитие мы можем устроить сами. Лично я лишился  рассудка
уже несколько вселенных назад, а сейчас как раз время обедать. Шельма,  ты
удостаиваешься ордена  Нострадамуса  с  бриллиантовым  бантом.  Можно  мне
задать два вопроса?
     - Задать вопрос всегда можно.
     - А Лавкрафт тоже есть в этом списке?
     - Он получил всего один голос, Зебби. Твой.
     - Слава Кталху! Шельма, его рассказы гипнотизируют точно так же,  как
змеи, говорят, гипнотизируют птичек. Но я  предпочел  бы  попасть  в  лапы
Желтого  Короля,  чем  оказаться  в  мире  Некрономикона.  Хм...  А   хоть
какой-нибудь триллер получил четыре голоса?
     - Нет, дорогой, мы, остальные,  больше  любим,  когда  все  кончается
благополучно.
     - Я тоже! Особенно когда это касается меня. А Хайнлайн там есть?
     - Четыре голоса, но они разделились: два - за "Историю будущего", два
- за "Чужака в чужой стране". Поэтому в мой список он не попал.
     - Я не голосовал за "Чужака" и не стану  никого  смущать,  спрашивая,
кто это был. Господи, чего только не пишут ради денег!
     - Как говорил Сэмюэл Джонсон, всякий, кто пишет ради чего-то другого,
просто дурак.
     - Джонсон был толстый,  напыщенный,  прожорливый,  похотливый  старый
дурень, который давно был бы вполне заслуженно забыт, если бы  за  ним  не
таскался повсюду один лизоблюд и подхалим [Джонсон  Сэмюэл  (1709-1784)  -
английский писатель и лексикограф; особую известность  приобрел  благодаря
Дж.Босуэллу, написавшему его биографию]. А Пол Андерсон  в  список  попал?
Или Нивен?
     - Зебби, это уже не два вопроса, а гораздо больше.
     - Я еще не дошел до второго. Вот он: а что у нас там есть на безумное
чаепитие?
     - Сюрприз! Глинда оставила  нам  в  туалетной  комнате  корзинку  для
пикника.
     - Я не заметил, - признался я.
     - Ты не заглянул в  гардероб.  -  Шельма  усмехнулась.  -  Интересно,
окажутся бутерброды из Страны Оз съедобными в Стране Чудес? Или они просто
"тихо, беззвучно исчезнут"?  [слова  из  заключительной  фразы  "Охоты  на
Снарка" Л.Кэрролла]
     - Так иди за ними, пока я тебя не прогнал взашей!
     Несколькими  сотнями  калорий  позже  я   заметил,   что   поблизости
нерешительно  мнется  какой-то  молодой  человек.   Казалось,   он   хочет
заговорить с нами, но стесняется. Дити вскочила и быстро подошла к нему.
     - Достопочтенный мистер Доджсон  [Доджсон  Чарлз  -  автор  "Алисы  в
Стране чудес" (его литературный псевдоним - Льюис Кэрролл)], не так ли?  Я
миссис Зебадия Картер.
     Он сорвал с головы соломенную шляпу.
     - Да, я мистер Доджсон, хм, миссис Картер. Мы с вами знакомы?
     - Да, мы познакомились очень давно, задолго до моего  замужества.  Вы
ведь ищете Алису?
     - Боже мой, да, конечно. Но откуда...
     - Она в Кроличьей Норе.
     У Доджсона, видимо, отлегло от сердца.
     - Значит, скоро выйдет. Я обещал вернуться с ней и с ее  сестрами  до
темноты.
     - Вы и вернулись. То есть вернетесь. Это то же самое, все зависит  от
выбора координат. Пойдемте, я познакомлю вас со своей семьей. Вы обедали?
     - О, вы знаете, я не хотел бы навязываться.
     - Вы и не будете. - Дити крепко взяла  его  за  руку.  Мое  сокровище
сильнее большинства мужчин,  и  он  покорно  пошел  за  ней,  но  поспешно
высвободил руку, как только ее  хватка  сделалась  слабее.  Мы  с  Джейком
поднялись на ноги, Хильда осталась сидеть в позе лотоса.
     -  Тетя  Хильда,  это  мистер  Доджсон,  преподаватель  математики  в
Крайстчерч-колледже Оксфорда. Моя мачеха, миссис Берроуз.
     -  Здравствуйте,  миссис  Берроуз.  О  Боже,  я,  наверное,   слишком
навязчив.
     - Ничуть, мистер Доджсон. Садитесь.
     - А это мой отец, доктор Берроуз, профессор математики. И мой  муж  -
капитан Картер. Тетя Хильда, найди, пожалуйста, чистую тарелку для мистера
Доджсона.
     Когда с представлениями было покончено,  молодой  преподаватель  стал
держаться уже не так застенчиво, но все  же  куда  официальнее,  чем  Дити
может стерпеть. Он сел на траву, аккуратно положил шляпу рядом с  собой  и
сказал:
     - Спасибо, миссис Берроуз, я  только  что  пил  чай  с  нашими  тремя
девочками.
     Дити не обратила внимания на его слова  и  положила  на  его  тарелку
несколько бутербродов и пирожных. Шельма налила ему чаю из термоса.  Чашку
и тарелку сунули ему в руки, и теперь деться ему было некуда.
     - Не сопротивляйтесь, сын мой, - посоветовал Джейк. - Разве  что  вам
действительно надо идти. С сестрами Алисы ничего не сделается?
     - Нет, профессор, они спят тут поблизости, в тени под стогом. Но...
     - Тогда не беспокойтесь.  В  любом  случае  вам  придется  дожидаться
Алису. Каким разделом математики вы занимаетесь?
     -  Большей  частью  алгебраической  логикой,  сэр,   и   отчасти   ее
приложениями к геометрии. - Достопочтенный мистер Доджсон сидел лицом к Ае
Плутишке, в тени от ее левого крыла, но ничем не  показывал,  что  заметил
этот анахронизм.
     - Вы не дошли  в  своих  исследованиях  до  многомерной  неевклидовой
геометрии? - спросил Джейк.
     Доджсон заморгал.
     - Боюсь, что мой подход к геометрии несколько, хм, консервативен.
     - Отец, мистер Доджсон работает не в твоей  области  геометрии,  а  в
моей.
     Доджсон слегка поднял брови. Джейк пояснил:
     - Моя дочь не представилась как  следует.  Она  действительно  миссис
Картер,  но  ее  девичья  фамилия  -  доктор  Д.Т.Берроуз.  Ее  область  -
математическая логика.
     - Вот почему я так рада, что вы здесь,  мистер  Доджсон.  Ваша  книга
"Символическая логика" - основополагающая работа в этой области.
     - Но, моя дорогая леди, я не писал книги под названием "Символическая
логика".
     - Я перепутала. И потом все дело опять-таки в выборе координат.  Если
бы сейчас мы были в  конце  царствования  королевы  Виктории,  вы  бы  уже
опубликовали ее пять лет назад. Понимаете?
     - Вполне понимаю, - очень серьезно ответил он.  -  Мне  нужно  только
спросить Ее Величество, сколько еще она намерена  царствовать,  и  вычесть
пять лет.
     -  Вот  именно.  Вы  любите  играть  в  сориты?  [сорит   -   цепочка
силлогизмов, в которой пропущены промежуточные заключения и из  нескольких
посылок выведено одно заключение]
     Он в первый раз улыбнулся.
     - Да, очень.
     -  Давайте  сочиним  несколько  штук,  а  потом  поменяемся  и  будем
отгадывать.
     -  Хорошо...  только  не  очень  длинные.  Мне  в  самом  деле   надо
возвращаться к моим юным подопечным.
     - Мы тоже здесь ненадолго. Кто-нибудь еще будет играть?
     Никто больше не захотел. Я растянулся на траве, прикрыв лицо платком;
Джейк с Шельмой отправились прогуляться.
     - Давайте ограничим число посылок шестью, - предложил Доджсон.
     - Хорошо. Но  заключение  должно  быть  истинным.  Не  бессмысленным.
Договорились? (Дити обучила меня этой игре, она в ней мастер. Я решил, что
останусь бессловесным свидетелем.)
     Некоторое время они молчали, а я  очень  похоже  похрапывал.  Сначала
Дити изображала "леди", но потом растянулась на животе и принялась  грызть
карандаш. Я посматривал на них одним глазом из-под платка.
     Сначала она исписала своими каракулями несколько  страниц,  выписывая
посылки, которые должны были привести к единственно возможному заключению.
Потом проверила их с помощью символической логики,  переписала  посылки  в
случайном порядке и подняла глаза.
     Молодой математик серьезно смотрел на нее, держа в руке блокнот.
     - Закончили? - спросила моя жена.
     - Только что. Миссис Картер, вы напоминаете мне мою маленькую подругу
Алису Лиддел.
     - Знаю, - ответила она. - Поэтому я ее сразу узнала. Меняемся?
     Доджсон вырвал листок из блокнота.
     - Это нужно решать от первого лица; заключение относится к вам.
     - Ладно, попробую.
     Дити прочла вслух:
     - Первое. Всякая моя мысль, которая не может  быть  выражена  в  виде
силлогизма, на самом деле нелепа. Второе. Ни  одну  мою  мысль  по  поводу
сдобных булочек с изюмом не стоит записывать. Третье. Ни одна  моя  мысль,
которая не оказывается истинной, не может быть выражена в виде силлогизма.
Четвертое. У меня никогда не бывает нелепых мыслей, которые я не  сообщила
бы сразу же своему адвокату. Пятое. Все  мои  мысли  -  только  о  сдобных
булочках с изюмом. Шестое. Я никогда не  сообщаю  своих  мыслей  адвокату,
если их не стоит записывать.
     Дити радостно рассмеялась:
     - Как мило с вашей стороны! Это в самом деле истинно: все  мои  мечты
сбываются!
     - Вы так быстро его решили?
     - Но тут же всего шесть посылок. А вы мой решили?
     - Я его еще даже не прочитал.
     Он тоже начал читать вслух:
     -  Первое.  Все,  что  не  совершенно  безобразно,  можно  держать  в
гостиной. Второе. Ничто из того, что  покрыто  налетом  соли,  никогда  не
бывает совершенно сухим. Третье. Нельзя держать в гостиной ничего  такого,
что хоть немного влажно. Четвертое.  Машины  для  путешествий  во  времени
всегда держат поблизости от моря. Пятое. Ничто из того, что таково, как вы
ожидали, не может быть совершенно безобразным.  Шестое.  Все,  что  держат
поблизости от моря, покрывается налетом соли.
     Он, моргая глазами, еще раз просмотрел список и спросил:
     - Заключение истинно?
     - Да.
     Он впервые посмотрел в упор на Аю Плутишку.
     - Значит, это...  Получается,  что  это  машина  для  путешествий  во
времени?
     - Да, хотя она умеет делать и много чего еще.
     - Она не такая, как я ожидал... Хотя не знаю, какой я ожидал  увидеть
машину для путешествий во времени.
     Я снял с лица платок.
     - Хотите прокатиться, мистер Доджсон?
     Молодой преподаватель задумался.
     - Искушение о