благодарю, сэр, если это не шутка.
     - Нет. Леди в большинстве своем - не  джентльмены:  вытворяют  такое,
отчего мужчина дней на десять выходит из строя, а им хоть бы что.  Моя  Мо
не такая. Она ведет честную игру и не пользуется привилегиями своего пола.
     - Нет, пользуюсь. Когда выбиваю чек.
     - Не путай меня своей логикой. Ты  со  всеми  обращаешься  по-людски,
даже со своим бедным старым мужем. Я сделаю тебе такую кровать. Не  только
нужной вышины,  но  чтоб  еще  и  не  скрипела.  Я  этим  займусь.  Хочешь
по-настоящему большую кровать, Мо? Чтобы уместились мы с тобой и еще Хэл и
Джейн - или другие партнеры, кого захочешь.
     - Боже, что за мысль! Я слышала, что у Энни Чамберс такая кровать.
     - Я сделаю лучше. А где ты слышала про первую бандершу Канзас-Сити?
     - На собрании  дамского  комитета.  Миссис  Банч  порицала  городские
нравы, а я навострила уши и держала рот на замке. Милый, я буду счастлива,
когда  ты  сделаешь  такую  кровать...  а  пока  что  согласна  на   любую
относительно горизонтальную поверхность и даже на кучу угля,  если  Брайни
уложит меня на нее.
     - Да ну тебя. Давай дальше.
     - Тогда прекрати теребить мой сосок. Молодой человек мастурбирует  на
фоне своих грез. Отец - сторонник мастурбации. Говорил, что все россказни,
которые о ней ходят, - чепуха. Велел мне  мастурбировать  сколько  хочу  и
когда хочу, не стыдясь, - не стыжусь же я, когда писаю. Только дверь  надо
закрывать - так же, как когда писаешь.
     - А мне говорили, что от этого можно  ослепнуть.  Но  вот  не  ослеп.
Дальше.
     - Он - ирруматор, она - феллатриса, на заднем плане - Везувий.  Отец,
правда, говорил, что совсем не важно, как  они  называются  -  это  просто
мальчик и девочка, открывающие, что от секса можно получать  удовольствие.
И  тут  не  только  удовольствие,  говорил  он,  а  есть  еще  и   большое
преимущество: если она обнаружит, что  от  него  плохо  пахнет,  то  может
вспомнить, что ей пора спать - спокойной ночи, Билл.  Нет,  мы  не  сможем
увидеться в следующую субботу. Больше  вообще  не  приходи  -  я  ухожу  в
монастырь. Мне приходилось так поступать, Брайни, с  теми,  у  кого  дурно
пахло от пениса. Один из них был говардский кандидат.  Фу!  Отец  говорил,
что дурной запах - не обязательно признак болезни, но шанс на то есть... и
если его неприятно целовать, то и в себя совать неприятно. - Я перевернула
страницу. - Та же ситуация, только теперь comme ci, а не comme ca [так,  а
не этак (фр.)]. Куннилинг. Еще одно дурацкое слово,  говорил  отец  -  это
просто поцелуй. Самый сладкий из всех... а можно еще комбинировать  его  с
предыдущим, образуя цифру 69 - soixante-neuf. Чего только не  испытываешь,
целуя так друг друга одновременно и сосредоточившись  на  этом.  Ага!  Вот
этого отец не одобрял.
     - Я тоже. Предпочитаю девочек.
     - Но это можно проделать и с женщиной. Отец говорил,  что  кто-нибудь
когда-нибудь может захотеть сделать это и со  мной,  и  я  должна  заранее
обдумать,  как  к  этому  отнестись.  Говорил,  что  в  этом  нет   ничего
аморального или нехорошего - но этот способ грязный и  физически  опасный.
(Мы с Брайни вели  этот  разговор  в  1906  году,  задолго  до  того,  как
появление СПИДа сделало занятие гомосексуализмом  опасным.)  Но  если  мне
будет  любопытно  испробовать,  он  должен  пользоваться  презервативом  и
действовать очень медленно и очень нежно - иначе я разорюсь  на  меха  для
жен проктологов.
     - Резонно. Дальше, пожалуйста.
     - Любимый...
     - Да, Мо?
     - Если ты захочешь это проделать со мной, я согласна. Я нисколько  не
боюсь, что ты причинишь мне боль.
     - Спасибо. Ты глупая бабенка, но я тебя люблю.  Мне  еще  не  надоела
твоя другая дырочка. Давай дальше - уже очередь стоит на второй сеанс.
     - Да, сэр. Эта картинка, должно быть,  задумана  как  юмористическая:
муж застает свою жену за любовной игрой с соседкой - посмотри на его лицо.
Брайни, я не подозревала, как много удовольствия может доставить  женщина,
пока за меня не взялась Джейн. Она такая ласковая - просто ужас.
     - Знаю. Просто ужас. И Хэл тоже. Просто ужас.
     - Да? Я, наверное, кое-что  проспала.  Поехали  дальше.  Не  понимаю,
Брайни, зачем женщины пользуются муляжами, когда их вон сколько  вокруг  -
настоящих, живых и теплых, приделанных к мужчинам. А ты понимаешь?
     - Не у всех такие возможности, как у  тебя,  любовь  моя.  Или  такие
таланты.
     - Благодарю, сэр. Вот опять  куннилинг,  на  этот  раз  две  женщины.
Брайни, почему русалки считаются символом лесбийской любви?
     - Не знаю. А что говорил на сей счет твой отец?
     - Он тоже не знает. А вот этого он решительно не одобрял.  Говорил  -
тот, кто припутывает к сексу хлысты, цепи и прочее, не в своем уме  и  его
следует  держать  подальше  от  нормальных  людей.   Ну,   дальше   ничего
особенного, просто еще одна поза - мы такую  пробовали.  Для  разнообразия
можно, но не каждый день. А эту картинку отец  называл:  "Экзамен  гетеры,
или три пути доллара". Как ты  думаешь,  девочек  Энни  Чамберс  тоже  так
экзаменуют? Я слышала, они считаются лучшими по эту  сторону  Чикаго  -  а
может, и Нью-Йорка.
     - Слушай, лапушка. Я ничего не знаю о мадам Чамберс и ее девочках.  У
меня не хватит денег и на тебя и на Энни Чамберс, даже  с  помощью  Фонда.
Так что борделям я финансовой помощи не оказываю.
     - А в Денвере, Брайни?  Впрочем,  нет...  мы  условились,  что  я  не
спрашиваю об этом.
     - Мы об этом не  уславливались  -  спрашивай  себе  на  здоровье.  Ты
расскажешь перед сном сказочку мне, а я тебе, а потом поиграем в  доктора.
Вот хорошо, что ты спросила меня про Денвер. В Денвере я встретил толстого
мальчишку...
     - Брайни!
     - ...у которого была потрясающая  старшая  сестра,  соломенная  вдова
чуть помоложе тебя, с длинными стройными ногами и  натуральная  блондинка:
волосы цвета меда до пояса, чудный характер и большие  твердые  титьки.  Я
спросил ее, как она насчет...
     - Ну, дальше. Что она сказала?
     - Сказала "нет". Золотко, в Денвере я слишком устаю для  того,  чтобы
искать приключений - с меня довольно мамаши Большой Палец  и  четверых  ее
дочек. Они мне по-своему преданы, и их не надо  сперва  угощать  обедом  и
водить в театр.
     - Врешь! Как зовут ту блондинку?
     - Какую блондинку?


     Только что придумала, как передать с Пикселем  весточку.  Прошу  меня
извинить - сейчас я ее приготовлю, чтобы Пиксель не застал меня  врасплох,
когда придет.



                       9. ДОЛЛАРЫ И ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ

     Где этот проклятый кот?
     Нет-нет, Пиксель, мама Морин  не  хотела  так  говорить.  Она  просто
волнуется и расстраивается. Пиксель хороший мальчик, чудный мальчик -  все
это знают. Только где же тебя черти носят как раз тогда, когда ты нужен?
     Обосновавшись на новом месте, мы с Брайни сразу приобрели котенка, но
не в зоомагазине. Не думаю, чтобы  в  Канзас-Сити  1906  года  зоомагазины
вообще существовали - не припомню  что-то,  слишком  давно  это  было.  Но
помню, что золотых рыбок мы покупали у Вулворта или у Кресга, не в  особом
магазине. Разные кошачьи снадобья, вроде порошка  от  блох,  покупались  в
лечебнице для кошек и собак на углу Тридцать первой и Мэйн. А чтобы  найти
котенка, нужно было поспрашивать.
     Для начала я попросила  разрешения  повесить  объявление  у  Нэнси  в
школе. Потом сообщила нашему бакалейщику, что мы ищем  котенка,  и  то  же
самое сказала зеленщику,  который  по  будням  с  утра  торговал  в  нашем
квартале фруктами и овощами из своего фургона.
     Фургон "Атлантической и Тихоокеанской чайной компании" тоже  приезжал
к нам, но только раз в неделю - они торговали только чаем, кофе, сахаром и
специями. Зато их фургон объезжал более обширный участок, где жило  больше
покупателей и, следовательно, было больше шансов найти котенка. Поэтому  я
дала водителю свой телефон - Линвуд 446 нашей местной линии - и  попросила
позвонить, если услышит, что где-то родились котята.  В  благодарность  за
будущую услугу я купила у него фирменный пакет  сахара  весом  в  двадцать
пять фунтов, стоивший один доллар.
     И допустила оплошность: он настоял, что сам занесет  пакет  в  дом  -
двадцать пять фунтов, мол, слишком тяжело для  леди.  Выяснилось,  что  он
просто хотел оказаться со мной наедине. Я спаслась, взяв на  руки  Брайана
младшего - этой тактике обучила меня миссис  Ольшлягер,  когда  еще  Нэнси
было крошкой. Лучше всего, если ребенок совсем маленький и  очень  мокрый,
но  подойдет  любой,  которого  можно  взять  на  руки   -   это   сбивает
воспламененного самца с толку и охлаждает его пыл. Маньяка-насильника это,
конечно, не остановит, но ведь доставщики (и водопроводчики, и  газовщики,
и так далее) - не насильники; они просто вечно озабоченные мужики,  всегда
готовые - только предложи. Их надо вежливо, но твердо поставить на  место,
не заставляя терять лицо. Берешь на руки ребенка - и вопрос решен.
     Не надо было мне покупать этот сахар еще и потому, что мой бюджет  не
позволял тратить целый доллар на  сахар,  а  главное  -  у  меня  не  было
достаточно большой емкости, чтобы уберечь его от Муравьев. Еще  шестьдесят
центов ушло на жестянку такого же размера, как  та,  в  которой  хранилась
мука - и это нанесло такой ущерб моим финансам, что неделю спустя пришлось
подавать на ужин жареный маис вместо запланированных пирожков с мясом. Был
почти что конец месяца, так что оставалось или готовить маис, или  просить
денег у Брайни раньше времени, чего мне не хотелось.
     К маису я добавила два кусочка бекона для Брайни и один для  себя,  а
еще один, поджаренный до хруста, поделила  между  Кэрол  и  Нэнси.  Брайан
младший пока еще вполне довольствовался пшеничной  кашей  со  сливками,  а
вдобавок получал молоко, которое еще  оставалось  у  меня  в  груди.  Меню
дополнили зеленые стебли одуванчика,  а  желтые  его  цветочки  плавали  в
плоском  блюде  посреди  стола.  И  почему  только  такие  красивые  цветы
считаются сорняками?
     Легкий ужин я возместила солидным десертом: запекла  в  тесте  мелкие
яблоки, дешево купленные утром у зеленщика, и  полила  их  густой  сладкой
подливкой.
     Для подливки требовался сахарный песок - но тетя Кароль научила меня,
как толочь  кусковой  сахар  большой  ложкой  в  миске,  чтобы  получилась
настоящая сахарная пудра. Масло и ваниль у меня были, а еще я подлила туда
чайную ложку бренди, который тетя Кароль подарила  мне  на  свадьбу  и  от
которого еще оставалась половина.  Я  раз  попробовала  -  жуть!  Но  если
добавить капельку куда нужно, вкус безусловно обогащается.
     Брайан ничего не сказал насчет маиса,  но  яблоки  похвалил.  Первого
числа следующего месяца он сказал мне:
     - Мо, в газетах пишут, что продукты дорожают,  несмотря  на  протесты
фермеров. И, конечно, раз дом у нас теперь больше, он и обходится дороже -
взять хотя бы электричество, газ и мыло "Саполио". Сколько тебе еще  нужно
в месяц сверх того, что я даю?
     - Я не просила у вас прибавки, сэр. Перебьемся и так.
     - Безусловно, перебьемся, но скоро наступит жара, а я не хочу,  чтобы
ты платила доставщику льда так, как некоторые хозяйки. Давай увеличим твой
бюджет на пять долларов.
     - Но мне не нужно столько!
     - Остановимся на этой цифре, миледи, и посмотрим, что получится. Если
у тебя к концу месяца будут оставаться деньги, прячь их в чулок.  В  конце
года купишь мне яхту.
     - Да, сэр. Какого цвета?
     - Сделаешь мне сюрприз.


     И я откладывала  пенни,  пятаки  и  десятицентовики,  копила  "яичные
деньги" и при этом ни разу никому не задолжала, даже бакалейщику. И хорошо
- ведь Брайан завел свое дело раньше, чем предполагал.
     Его хозяин, мистер Фоне, после двух лет работы сделал Брайана младшим
компаньоном, а в 1904 году - помощником управляющего. Полгода спустя после
нашего переезда в чудный новый дом мистер Фоне решил удалиться  от  дел  и
предложил Брайану выкупить у него его долю.
     Это был один из немногих  случаев,  когда  я  видела  своего  мужа  в
замешательстве.  Обычно  он  принимал  решения  быстро,  с   хладнокровием
пароходного шулера, по па сей раз  впал  в  рассеянность:  дважды  положил
сахар в кофе, а потом забыл его выпить. Наконец он сказал:
     - Мо, мне надо посоветоваться с тобой об одном деле.
     - Но я ничего не понимаю в делах, Брайни.
     - Слушай, любовь моя. Я бы не стал забивать тебе голову. Deus  volent
[Бог даст (лат.)], больше мне этого делать не придется. Но вопрос касается
тебя, наших троих  ребят  и  того,  который  заставил  тебя  снова  надеть
свободное платье, - И Брайан подробно рассказал мне о предложении  мистера
Фонса.
     Я обдумала вопрос как следует и спросила:
     - Значит, ты должен будешь каждый  месяц  выплачивать  мистеру  Фонсу
"ренту", как ты говоришь?
     - Да, если доход фирмы превысит  среднюю  цифру  за  последние  годы,
сумма выплаты увеличивается.
     - А если доход будет ниже? Сумма уменьшается?
     - Она не должна быть ниже назначенной ренты.
     - Даже если фирма будет терпеть убытки?
     - Даже и тогда. Это входит в договор.
     - Брайни, что он, собственно, тебе продает? Ты  обязуешься  содержать
его до бесконечности...
     - Нет, только двенадцать лет - столько он рассчитывает прожить.
     - А если он умрет, все  кончится?  Хмм...  А  известно  ли  ему,  что
фамилия моей двоюродной бабушки - Борджиа?
     - Нет, его смертью дело не кончится, так что не сверкай так  глазами.
В случае смерти рента выплачивается его наследникам.
     - Ну, хорошо. Ты будешь содержать его двенадцать лет. Что  ты  будешь
иметь сам?
     - Ну... я получаю живое дело. С картотеками, с досье, а главное  -  с
именем. Получаю право пользоваться вывеской "Фонс и Смит, консультации  по
горному делу".
     - А еще? - поторопила я.
     - Контору с мебелью и аренду. Контору ты видела.
     Да, видела.  Она  находилась  в  западной,  низменной  части  города,
напротив "Интернешнл Харвестер". Во время весеннего паводка, когда Миссури
снова повернула вспять и попыталась подняться вверх по  Кау  до  Лоуренса,
Брайни пришлось переправляться в свою контору на лодке. Я спрашивала себя,
почему горная фирма помещается  именно  там  -  никаких  шахт  в  западной
котловине  не  было,  одна  непролазная  грязь.  Да   тяжелый   смрад   от
скотопригонных дворов.
     - Брайни, а почему она у вас помещается именно там?
     - Аренда дешевая. Такая  же  контора  у  Уолнат  или  Мэйн,  даже  на
пятнадцатой,  обошлась  бы  нам  вчетверо  дороже.  Договор   об   аренде,
разумеется, переходит ко мне.
     Я подумала еще немного.
     - А часто ли мистер Фоне ездил по делам фирмы?
     - Раньше или в последнее время? Когда я поступил к нему на службу,  и
он, и мистер Дэвис ездили на полевые изыскания, а я оставался  в  конторе.
Потом он и меня научил делать обследования - перед тем, как  мистер  Дэвис
ушел на покой. Потом...
     - Прошу прощения. Я хотела узнать, много  ли  ездил  мистер  Фоне  за
последний год.
     - Да он уж года два не ездит на обследования.  Пару  раз  выезжал  по
финансовым делам. Два раза в Сент-Луис и один в Чикаго.
     - А туда, где нужны болотные сапоги, выезжаешь ты?
     - Можно и так сказать.
     - Ты сам так говоришь. Дорогой, тебе очень хочется завести свое дело,
да?
     - Ты же знаешь, что да. Просто возможность подвернулась раньше, чем я
рассчитывал.
     - Ты вправду хочешь услышать мое мнение? Или я просто помогаю тебе, в
качестве резонатора, прийти к собственному выводу?
     Он расплылся в улыбке, которую я так любила.
     - Пожалуй, и то и другое. Решать буду я. Но  вправду  хочу  услышать,
что ты скажешь - как если бы решение зависело только от тебя.
     - Прекрасно, сэр. Но моих сведений недостаточно. Я не  знаю,  сколько
ты получаешь жалованья - и знать не хочу: жене не подобает  спрашивать  об
этом мужа.  Скажи  мне  только  -  эта  рента  больше  или  меньше  твоего
жалованья?
     - А? Больше. Намного больше. Даже с учетом премий, которые я  получал
за некоторые сделки.
     - Все ясно, Брайни. Высказываю свой совет в повелительном наклонении:
откажись. Завтра же скажи ему об этом. И  одновременно  попроси  прибавки.
Попроси его - нет, просто скажи, что твое жалованье должно  равняться  той
ренте, которую он рассчитывал выдоить из фирмы.
     Брайни опешил, потом рассмеялся.
     - Все может быть. Во всяком случае он рассердится. Будь к этому готов
и не давай ему разозлить себя. Просто скажи, что  надо  поступать  честно.
Последние два года всю тяжелую и  грязную  работу  делал  ты.  Если  фирма
способна платить Фонсу такую высокую ренту ни  за  что,  то,  уж  конечно,
может заплатить тебе столько же за твои усердные труды. Верно?
     - Верно-то верно. Но мистеру Фонсу не понравится.
     - Еще бы ему понравилось. Он хочет тебя захомутать, и  его,  понятно,
не устроит, если ты захочешь проделать с ним то  же  самое.  Брайни,  отец
учил меня, как проверить,  честную  ли  сделку  тебе  предлагают:  поменяй
стороны местами и посмотри - по-прежнему ли она честная. Метод зеркального
отражения. Скажи это мистеру Фонсу.
     - Скажу, когда он слезет со стенки. Мо,  он  не  станет  мне  столько
платить. Может, лучше сразу уволиться?
     - Не думаю, Брайни. Если ты просто уйдешь,  он  повсюду  раструбит  о
твоем нелояльном поведении - скажет, что взял тебя  зеленым  юнцом,  всему
тебя научил...
     - В этом есть доля правды. Когда он брал меня, я  понимал  кое-что  в
добыче свинца, цинка и угля - работал на их месторождениях летом во  время
учебы. А о драгоценных металлах знал только из книг.  Так  что  у  него  я
многому научился.
     - Поэтому увольняться тебе не нужно. Ты только  просишь,  чтобы  тебе
платили столько, сколько причитается. А сколько тебе причитается, ясно  из
его предложения. Пусть себе уходит на покой и платит тебе  за  руководство
фирмой столько же, сколько сам рассчитывает получать.
     - Раньше он ежа родит.
     - Нет, он тебя просто выгонит. Может быть,  он  и  пересмотрит  потом
свое предложение, но для начала выгонит тебя обязательно. Ты не мог бы  по
дороге домой заехать в канцелярские товары Вайандотта и купить подержанную
машинку Оливера? Пожалуйста! А еще лучше взять  ее  напрокат  на  месяц  с
условием, чтобы плата за прокат засчитывалась при покупке  -  надо  же  ее
попробовать, прежде чем вкладывать в нее деньги.  Тем  временем  придумаем
подходящий заголовок "Брайан Смит  и  компания,  консультации  по  горному
делу". Нет: "Деловые консультации.  Горные  предприятия.  Фермы  и  ранчо.
Минеральное право. Нефтяное право. Водное право".
     - Эй, я ни в чем этом не разбираюсь.
     - Разберешься. - Я похлопала себя  по  животу.  -  Через  три  месяца
получим по чеку вот за этого поросеночка.
     Мой отец  в  день  свадьбы  тихонько  сунул  мне  в  кошелек  золотую
двадцатидолларовую монету. Я ее не  тратила  и  была  почти  уверена,  что
Брайни о ней не знает. В открытую отец подарил  мне  чек,  на  который  мы
обставили ту коробку из-под печенья, в которой жили раньше.
     - Дорогой, я обязуюсь кормить семью до тех пор, пока ты не предъявишь
нового младенца судье Сперлингу. Потом будем жить  на  премию  Фонда...  и
постараемся выбить пятый чек, пока не кончились деньги по четвертому. Если
к тому времени твой бизнес не начнет приносить  доход,  сможешь  приискать
себе работу. Но держу пари, что с этого дня ты будешь сам себе  босс  -  и
что мы разбогатеем. Я верю в вас, сэр, - потому и вышла за вас замуж.
     - Да, а я думал, причиной послужила чья-то грешная плоть.
     - Не без этого, сознаюсь. Это был весомый фактор.  Но  мы  уходим  от
темы. Ты в поте лица работал на мистера Фонса больше  шести  лет  -  часто
вдали от дома, - а теперь он хочет навязать тебе кабальный договор,  чтобы
ты и дальше работал на него за гроши. Х