Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
вушки... женщины... той дамы -- из французского варьете "Фоли
бержер".
По лицу, над которым так славно потрудился парикмахер, поползли жесткие
морщины, Блауфокс отложил в сторону сигару.
-- Прошу меня извинить,-- он направился к двери,-- у меня свидание.
-- Морис! -- крикнул Лемке, устремляясь следом за ним.-- Прошу тебя,
нечего так себя вести! К чему тебе все эти позы?
-- Выслушай нас сперва.-- Погран держал Блауфокса за локоть.-- Нам
потребуется всего пять минут -- вполне можешь уделить. В конце концов, мы
все друзья и должны выслушивать друг друга.
Блауфокс остановился, не отрывая, однако, руки от двери; молчал, стоял
не двигаясь.
-- Мы видели выписанные на ее имя чеки,-- продолжал Погран,--
выписанные твоей рукой, Морис Блауфокс. Мы видели тебя с ней в ресторане
"Честерфилд". Выяснили, что тот телефон, который ты оставляешь нам
дождливыми вечерами,-- это телефон номера в отеле "Лоури", на Двадцать
третьей улице. Видели, как ты туда входил и выходил оттуда вместе с Энн
Геренсон.
-- Дорогие мои партнеры,-- с горечью произнес Блауфокс,-- да вы не
партнеры, вы тайная полиция. Дик Трейси с друзьями.
-- Мы ничего не имеем против,-- пояснил Лемке.-- Абсолютно ничего. Ни
капли.
-- Как раз наоборот! -- подхватил Погран.
-- Итак,-- откликнулся Блауфокс,-- предположим -- на всякий случай,--
что это на самом деле так. Ну и что же?
-- Очень красивая женщина,-- констатировал Лемке и вздохнул.
-- Первый класс, что там говорить,-- согласился с ним Погран.
-- Всю свою жизнь,-- признался Лемке,-- я мечтал о такой женщине.
Выражение на лице Блауфокса сразу изменилось: появилось легкое
самодовольство, удовлетворение, губы чувственно изогнулись.
-- Да, выглядит неплохо. Настоящая актриса, если хотите, не
какая-нибудь кривляка из кафешантана. Беда в том, что для нее нет хороших
ролей. Театр ведь медленно умирает -- шесть тысяч безработных актрис.
-- Да, знаем! -- одновременно закивали Погран с Лемке.
-- Ей ведь нужно чем-то зарабатывать на жизнь, как вы думаете? --
спросил Блауфокс.-- Французское варьете, это "Фоли",-- дело временное.
-- Да, да...-- соглашались партнеры,-- понимаем.
-- Если хотите знать правду,-- он сел рядом с ними, закидывая одну на
другую аккуратные, стройные ноги,-- всю правду,-- так я в самом деле помогаю
ей, плачу за квартиру, не стану от вас скрывать, в конце концов, мы партнеры
вот уже целых шестнадцать лет. Зачем нам что-то скрывать друг от друга?
-- Ах,-- вздохнул Лемке,-- на что только не толкает жизнь коммивояжера.
-- Плату за ее квартиру в расходную ведомость я не вносил. Прошу
принять это к сведению с самого начала.
В демонстрационном зале установилась тишина; лишь доносился через
стекла окон отдаленный гул зимнего вечернего Нью-Йорка.
-- А что я такого плохого делаю, смею вас спросить? -- продолжал
Блауфокс с тревогой.-- Я все еще люблю жену. Но ведь она больна, моя Берта;
располнела, у нее больные гланды. Я забочусь о ней как могу, сил не жалею,
даже умереть за нее готов. Трачу на нее кучу денег. Но ведь она,-- и
стряхнул пепел со стола в мусорную корзину на полу,-- лечится по шесть
месяцев в год и дома ее не бывает. Зимой самое подходящее место для ее астмы
-- штат Аризона. А летом самое лучшее место для ее сенной лихорадки1 --
Нью-Гэмпшир. Сами понимаете, мужику становится скучно -- не может же он
проводить всю свою жизнь в компании покупателей.
-- Мы тебя ни в чем и не виним,-- Лемке похлопал его по плечу,--
поверь.
Блауфокс, вскинув голову, занялся внимательным изучением лиц приятелей
-- в первый раз за весь вечер.
-- А почему это вы вдруг ни с того ни с сего затронули эту тему, а? --
подозрительно осведомился он.
Лемке посмотрел на Пограна, а тот в свою очередь, опустив голову,
беспокойно шаркнул по ковру ногой.
-- Прошу вас, продолжайте,-- призвал их Блауфокс.-- Коли вы уж так
далеко зашли -- давайте дальше, нечего останавливаться на полпути.
-- Ты везучий,-- отметил Лемке.
Блауфокс пожал плечами.
-- По-своему везучий, Морис,-- уточнил Лемке.-- Ведь и люди часто
одиноки. Вот... несчастный Лемке. Мужик не должен жить один в номере отеля.
Тысячу раз тебе говорил.
-- Морис,-- начал Погран,-- переходим к сути дела. У тебя есть девушка
-- красивая девушка, мы восхищены ею. Получили бы большое удовольствие, если
бы иногда выходили куда-нибудь вместе с вами. На чисто социальное, скажем,
мероприятие,-- например, по четвергам. Начинали бы с такого мероприятия
каждый новый месяц.-- Он говорил торопливо, не вынимая рук из карманов, не
спуская глаз с третьей пуговки на жилете Блауфокса.-- Подумать только --
обед в ресторане, в меню морские деликатесы... трое друзей за столом с
очаровательной женщиной...
-- Ах! -- выдохнул Блауфокс.
-- Приятно, конечно,-- поддержал Лемке.-- А особенно приятно
познакомиться с кем-то, кого не так часто встречаешь среди своих знакомых. С
дамой из театрального мира, например, которая... ах! -- И, весь задрожав,
плюхнулся на стул.
Сидели молча, глядя в окно.
-- Ничего, ничего...-- Лемке посидел немного, успокоился.-- Как-то я и
не готов к такому -- я, маленький, смешной человечек... Такая дама наверняка
не пожелает меня видеть рядом с собой...
-- Вовсе ты не смешной человечек, Лемке,-- искренне, как друг, пытался
успокоить Блауфокс Лемке.
Тот потянулся за шляпой на вешалке.
-- Дикая идея с самого начала,-- обратился он к Пограну.-- Блауфокс --
мужчина высокий, всегда весел, умеет себя вести с женщинами, знает, что
сказать; шуточки всякие откалывает, коктейли один за другим пьет... Ну а я?
Вы только посмотрите на меня! -- Пожал плечами и надел шляпу.
-- А мне вот хотелось бы иметь такой талант, как у тебя,-- утешил его
Блауфокс.-- Где в стране найдешь второго такого дизайнера шерстяных изделий,
как Адольф Лемке? Настоящий художник!
Лемке горько усмехнулся.
-- "Художник"... Этот художник возвращается домой один. Ты идешь со
мной, Погран?
Погран тоже снял с полки свою шляпу.
-- Подождите минутку,-- остановил их Блауфокс.-- Мы вот что сделаем.
Пойдем сейчас к моей даме и поговорим с ней. Спросим -- пойдет она с нами
пообедать или нет?
-- Вот это справедливо! -- тут же согласился Погран.-- Вот это
дружеский равный подход!
Вышли все вместе, забыв закрыть на замок демонстрационный зал.
-- Будь спокоен, все расходы поделим точно на троих, за счет фирмы,--
предложил Лемке.-- Почему бы не внести еще одну фамилию в отчетные книги
нашей фирмы?
Все трое дружно поддержали эту идею и, крикнув: "Такси!" -- поехали в
отель "Лоури".
Погран с Лемке остались ждать в холле, а Блауфокс поднялся в номер к
Энн. Компаньоны сидели там под пальмами, стараясь сохранить абсолютное
спокойствие и думая, что им это удастся, но стоило какому-нибудь клерку
бросить на них взгляд, они вздрагивали и краснели.
-- Нет, ничего не выйдет,-- высказал свои опасения Лемке.-- У меня
какое-то такое ощущение... честно...
Из лифта вышел Блауфокс и с величайшим достоинством приблизился к
друзьям.
-- Прошу вас, любезные господа, следовать за мной,-- пригласил он.
Вошли в кабину лифта.
-- Энн хочет посмотреть на тебя,-- заявил он Лемке.
У того от неожиданности, что называется, отвисла челюсть.
-- И для чего ей это? -- поинтересовался он, когда выходили на восьмом
этаже.
Энн с самым серьезным видом пожала всем руки.
-- Прошу садиться, джентльмены.
Джентльмены сели, опустив глаза.
-- Мистер Блауфокс рассказал мне о вас, джентльмены,-- Энн посмотрела
на Лемке.-- Что вас терзают сомнения. Вам кажется, будто вы такой
замухрышка, что я даже не захочу появляться с вами на людях. Вовсе я этого
не нахожу,-- это вы себе так представляете.
Лемке пожирал ее сияющими глазами.
-- Благодарю вас, мисс Геренсон. Вы так добры ко мне.
Энн повернулась к Пограну:
-- Мистер Блауфокс сказал мне, что вы человек семейный, мистер Погран.
Погран вздохнул:
-- Да, он прав. У меня жена, три дочери.
-- Мистер Погран живет в доме на Албемарл-роуд, в Бруклине,-- пояснил
Блауфокс.-- Первоклассная собственность.
-- По правде говоря, мисс Геренсон,-- продолжал Погран,-- я чувствую
себя таким одиноким -- хуже кота в заброшенной парковой аллее. Последние
шестнадцать лет, мисс Геренсон, я работаю как проклятый, днем и ночью.
-- Мозговой центр нашего бизнеса! -- похвастался Блауфокс.-- Нисколько
не преувеличиваю. Просто не человек, а машина.
-- И за эти шестнадцать лет моя жена все больше отдалялась от меня,
словно ее сносило течением.-- Погран, задрав голову, изучал потолок.--
Посещает какие-то лекции, заседает в каких-то комитетах, читает все
новинки... Если быть до конца искренним с вами -- она стыдится меня, мисс
Геренсон. И мои дочери -- тоже. Они учатся в Нью-Йоркском университете.
-- Прекрасное учебное заведение,-- вежливо отозвалась Энн.
-- Когда я допоздна задерживаюсь на работе, так жена с дочерьми,
видимо, чувствуют себя гораздо лучше, свободнее.
Энн качала головой, о чем-то раздумывая.
-- Вы очень славные ребята,-- подытожила она наконец.-- Истинные
джентльмены.-- И улыбнулась им, обнажая белоснежные зубы.-- Что скажете,
если мы все вместе поедем и пообедаем, а?
Мужчины энергично закивали друг другу, а Блауфокс потрепал Энн по
щечке, для чего ему пришлось встать на цыпочки.
-- Это нужно отметить, отметить! -- закричал он; поднял трубку и набрал
номер бара.-- Шампанского! Принесите бутылку хорошего шампанского по средней
цене и четыре бокала в номер восемьсот четыре.-- Положил трубку и повернулся
к партнерам: -- За счет фирмы!
Смех, веселые, громкие голоса зазвенели в строгом номере.
-- Послушайте, джентльмены,-- обратилась к новым знакомым Энн,-- вы не
возражаете, если после обеда я приглашу к нам двух девушек? Очень
привлекательных.
Лемке и Погран переглянулись.
-- Нет,-- ответил Погран,-- мы не возражаем.
Они внимательно следили за Энн, когда она набирала телефон справочной и
спрашивала номер ресторана "Челси".
-- Ну разве все это не приятно? -- обратился Лемке к Блауфоксу.-- Разве
не чудесно?
ОБЕД В ДОРОГОМ РЕСТОРАНЕ
Они сидели в дорогом ресторане, бокалы для вина стояли перед ними на
столе. Официант каждые пять минут подходил к их столику и, критически его
озирая -- скосив при этом один глаз,-- подкладывал им на тарелки по кусочку
масла.
-- Есть только одно,-- сказала женщина,-- одно, чего я больше выносить
не намерена. Только одно.
Сидевший напротив нее мужчина, улыбнувшись, отпил из бокала; поставил
на стол, внимательно посмотрел на нее, брови поползли вверх, добавляя к
улыбке что-то свое, особенное. Его дама ничем таким не выделялась -- простая
женщина, с продолговатым лицом, лет сорока пяти. Маленькая шляпка из белой
рисовой соломки, похожая на корзиночку, забавно чуть сдвинута на затылок;
модный костюм с кружевами и замечательный корсет.
-- Ты всегда лишь улыбаешься,-- упрекнула она.-- Всякий раз, когда я
тебе говорю, что не выношу только одного и не собираюсь с этим больше
мириться, ты так улыбаешься.
-- Да, ты права, дорогая,-- и брови его вновь дружно поползли вверх.
-- На сей раз, дорогой,-- она осторожно отложила в сторону нож и
вилку,-- я говорю серьезно.
-- Никто в этом не сомневается,-- успокоил он ее и аккуратно разрезал
на маленькие кусочки бифштекс на тарелке.
Вооружившись вилкой, она тоже стала есть, энергично двигая костлявыми
руками. Костюм с длинными рукавами не скрывал худобы и сухости рук, и, когда
она проглатывала кусочек, кадык ее живо двигался так, что сразу было
заметно, какая у нее тонкая шея.
-- Ты не проработал ни одного дня за пятнадцать лет, дорогой, и я не
обмолвилась об этом ни словом, но...
Над ними нагнулся официант.
-- Бутылка пуста, мистер Худ, заказать еще одну?
-- Дорогая, ты хочешь еще вина?
-- Да.-- И она допила свой бокал.
Официант прошествовал в глубь зала, чтобы принести еще бутылку
бургундского.
-- Я пристально наблюдала,-- призналась женщина.-- Всякий раз, как
Лаура Чапин появляется, ты так светлеешь. А к вечеру, когда пора уходить,
хватишься -- ни тебя, ни ее. Странное совпадение, не находишь?
Он спокойно ел, наслаждаясь пищей; здоровые, розовые щеки ритмично
двигались, а зубы отдавали должное бифштексу, со вкусом перемалывая его.
-- Каждую неделю она меняет наряды, чтобы продемонстрировать
понагляднее свои прелести. А показать в самом деле есть что.
Мужчина засмеялся.
-- Да, ты права.-- Разговаривая с ней, он постоянно улыбался, потому
что точно знал: его улыбки действуют на нервы этой худосочной женщине -- и
был очень этому рад.-- Действительно, дама солидная.
-- Больше мы туда не пойдем играть в бридж! -- заявила она.-- В этом
доме меня давно заедает скука. Вот мне и пришла в голову неплохая идея -- не
перестать ли нам вообще ходить туда.
-- Как скажешь, дорогая,-- вновь улыбнулся он.-- Моя главная забота
состоит в том, чтобы сделать тебя счастливой, все об этом знают.
-- К чему такие высокие слова? Не делай из себя посмешища.
-- Вино, сэр.
Оба с интересом следили, как официант разливает вино по бокалам.
-- Еще один бифштекс для миссис Худ? -- снова предупредительно навис
над ними официант.
-- Да, прошу вас.
Опять они завороженно взирали, как он выкладывает на тарелки толстые,
необычайно аппетитные бифштексы, осторожно поливает соусом, сноровисто
добавляет гарнир -- картофель с горошком,-- зажав в одной руке ложку с
вилкой.
Потом она смотрела, как ее сотрапезник разрезает мясо на своей тарелке.
-- И ты ешь! -- не выдержала она.-- Спокойно ешь?..
Он кивнул, улыбнувшись. На полном, красном уже лице небольшой рот
постоянно растягивался в улыбке, которой все только способствовало: и
маленькие, как у мальчика, белесые брови, и ясные голубые глаза, и
наморщенный нос.
-- У тебя никогда не бывает несварения. Ты жрешь, как лошадь, дорогой,
и никогда после не маешься желудком и даже не поправляешься. Ты по-прежнему
такой плотненький, такой... поджарый. А ведь тебе уже сорок три.-- Она
невольно улыбнулась в ответ на вечную его улыбку.-- Был бы поосмотрительнее,
жил бы уже на крекерах и сельтерской, а не сжирал и не выпивал столько.
Он согласно кивал -- его явно забавляли слова жены.
-- Так ведь я очень берег себя смолоду. Кто я был? Честный, бедный
парень. Вот и вел честную, нищенскую жизнь.-- Он фыркнул.-- Так и шло, пока
не осознал, что дальше нельзя, дорогая. Прозрение наступило в
пятнадцатилетнем возрасте.
Подошел официант, долил вина в бокалы.
-- Нравится ли вам вино, мистер Худ? -- осведомился он.
-- Превосходное вино. Очень удачная бутылка.
Официант, кивнув, с торжественным видом удалился.
-- Что ты будешь делать, дорогой,-- заговорила она, наклонившись к
столу и глядя на мужа в упор (он лишь снова убедился, какие у нее редкие
ресницы и невыразительный, сухой взгляд),-- если я вдруг заявлю тебе:
"Больше не получишь от меня ничего, иди и сам зарабатывай!"? Ну, что ты
тогда поглощать станешь?
-- Буду ходить в те же рестораны, дорогая,-- спокойно ответил он.
-- Работать, конечно, не будешь, дорогой, зачем себя утруждать.
Он широко улыбался жене.
-- Конечно нет. Вокруг полно людей, готовых заплатить за мой обед,-- у
меня много друзей.
-- Но ты ведь уже не так хорош.-- Сжимая пальцами салфетку, она
вытирала рот.-- Вовсе не так уж хорош.
-- Да, ты права, дорогая.-- Он выпил полбокала.
-- Жил за счет женщин всю свою жизнь, дорогой. Целых семнадцать лет
тебя поддерживала твоя тетка Маргарэт. Ты носил костюмы от "Брукс бразерс",
ел в дорогих ресторанах и никогда палец о палец не ударил, чтобы самому
помочь себе. Абсолютно ничего не делал! Разве что по вторникам вечерами
наносил ей визиты да помнил, когда у нее день рождения, чтобы вовремя
поздравить.
-- В апреле. Девятого апреля день рождения моей дорогой тетушки
Маргарэт.
-- И еще твоя кузина... Она и ее знаменитый муженек.
Он с удовольствием ел -- всегда любил хорошую пищу, и все, что умел,
так это вкусно поесть.
-- До чего вольготно тебе было в твоей семье при жизни твоей кузины,--
продолжала женщина.-- Да и делал ты кое-что, а не только ее день рождения
помнил, дорогой.
-- Не стоит дурно отзываться о мертвых,-- посоветовал он с улыбкой на
губах.-- Когда ты умрешь, тебе вряд ли будет приятно сознавать, что твои
знакомые сидят в ресторане, где полно посетителей, и перемывают тебе
косточки.
-- Когда я умру,-- возразила она,-- мои знакомые, сидя в ресторане,
скажут: "Боже, какой же дурой она была!" -- и будут отчасти правы, но не
совсем -- ведь они всей истории до конца не знают.
Он игриво похлопал ее по руке.
-- К месту ли вульгарность, дорогая, в таком дорогом ресторане?
-- Повезло тебе, должна сказать, что в этом мире полно женщин с
приличными доходами.
-- Хм... ты уверена?
-- Едва ты поступаешь на работу, как тут же находишь предлог, чтобы
поскорее от нее отделаться. Ты из тех, кому всегда удается ловко избежать
ответственности. Тебе уже сорок три, и ты сожрал гораздо больше любого
мужчины в Нью-Йорке, дорогой. А сколько работал? Кот наплакал -- меньше
любого здорового мужчины во всей стране.
-- Просто я вел удачливую жизнь.-- И он с улыбкой поднял бутылку, чтобы
налить себе еще бокал вина.
Подошел официант, убрал грязную посуду; затем принес десерт, разлил по
чашечкам кофе и удалился.
-- Ты сутенер, дорогой мой,-- бросила ему жена жестокое обвинение прямо
в лицо, не спуская с него осуждающих глаз.
Он спокойно помешивал ложечкой кофе.
-- Ты сутенер, которому нравится изысканная пища, тонкие французские
вина, и ты всем этим наслаждаешься вот уже двадцать пять лет.-- Тоже
размешивая кофе, она говорила тихо, не повышая голоса, чтобы не выделяться
среди посетителей, не заглушать обычного благовоспитанного гула за
столиками.-- Шесть лет назад ты влюбился в Эдит Бликер, и это была твоя
первая и последняя любовь в жизни; но ты позволил ей уйти от тебя, потому
что тебе пришлось бы работать, чтобы содержать семью, а со мной ты ни о
какой работе и не думаешь. Для чего, скажите на милость?
-- Да, это моя привилегия,-- и он снова расплылся в улыбке.
-- Я утратила последние жалкие крохи уважения к тебе! -- голос ее
прозвучал резко.-- Шесть лет живу с тобой, дорогой, и все эти шесть лет ты
вызываешь у меня лишь отвращение.
-- Ты мне уже об этом говорила,-- ответил муж.-- Обычная беседа за
обедом в семье Худов.
-- Где ты был сегодня днем? -- Впервые она осмелилась повысить голос.--
С кем ты был? Говори, но только правду!
Он опять улыбнулся,-- запас улыбок, судя по всему, у него был
неисчерпаемым.
-- Как "где"? В музее "Метрополитен", в компании шести матросов.
Выпив кофе, она достала из сумочки пуховку, зеркальце, напудрила себе
нос и вернулась к прежнему, ровному тону беседы за обеденным столом.
-- Ах, если бы ты хоть время от време