Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
етки -- нимфоманки, на законном основании проживает в Искии.
-- В твоем-то возрасте! -- с восхищением произнес Маннихон.-- Двадцать
пять лет и три месяца... Но для чего тебе столько?
-- Э-э, бросаю время от времени кость и Полсону: низкотемпературная
обработка полиэфиров, процесс кристаллизации для хранения нестойких
аминокислот,-- в общем, такие вот пустячки. Ну, а у Полсона от благодарности
слюнки текут.-- Он помолчал.-- Но если речь заходит о чем-то действительно
стоящем, то я, парень, ни за что не побегу в управление крутя хвостом, как
гончая с куропаткой в зубах. Скажи мне приятель ради Христа, чем ты все это
время занимался? У меня четыре патента на имя компании -- обработка
стекловолокна -- в одной только Германии. Ну а что касается низкосортных
бокситов...
-- Можешь не вдаваться в подробности.-- Маннихон не желал проявлять
навязчивость, начиная понимать наконец, откуда взялись на стоянке
лаборатории все эти "ланчии", "корветы" и "мерседесы".
-- Мы организуем свою компанию в Гернси! -- заявил Крокетт.-- Ты, я и
еще тот, кто нам понадобится. меня там неплохие связи, и на этом острове все
скоты говорят по-английски. А для дочерних компаний можно использовать мою
тетку в Искии.
-- Ты считаешь, нам еще кто-нибудь понадобится? -- встревожился
Маннихон.
Всего за каких-то десять минут он овладел первым здоровым инстинктом
капиталиста -- никогда и ни с кем не делиться своими прибылями без особой на
то надобности.
-- Бою-усь, протянул размышляя о чем-то, Крокетт,-- нам понадобится
первоклассный патологоанатом: пусть расскажет нам, каким образом "раствор
Маннихона" взаимодействует с ядерными материалами, с какими клетками у него
сродство и как он проникает через стенку клетки. Еще -- опытный биохимик. А
также эксперт геолог, чтобы анализировать, как ведет себя наш продукт в
свободной среде. Вот это по крупному, приятель. Не стоит тратить время на
проходимцев? И потом, само собой, ангел.
-- "Ангел"? -- переспросил ничего не понимая Маннихон: до сих пор, судя
по всему, религия не входила составной и неотъемлемой частью в их операцию.
-- Денежные мешки,-- теряя терпение пояснил Крокетт.-- Вся наша затея
стоит кучу денег. Мы, конечно, можем временно пользоваться нашей
лабораторией, но в конечном итоге нам понадобится своя собственная.
-- Само собой разумеется.-- Маннихон, чувствовал, как расширился его
словарный запас и раздвинулись рамки представления о будущем.
-- Прежде всего, конечно, патологоанатом,-- продолжал Крокетт.-- Самый
лучший для этого человек в стране работает в нашей конторе -- старый добряк
Тагека Ки.
Маннихон кивнул -- Тагека Ки занимал определенное место в его
внутреннем мире. В свое время отличник в Киотском университете, а потом в
Беркли; гоняет на "ягуаре". Однажды заговорил с ним, в кинотеатре,--
спросил: "Это обмен репликами надолго застрял в его памяти.
-- О'кей! -- перебил его мысли Крокетт.-- Пошли, нужно застать Ки до
того, как он уйдет домой! Не будем терять времени.-- И бросил на столик
десятидолларовую купюру.
Маннихон пошел за ним следом к двери с ощущением -- как все же
притягательно крупное состояние. Вид трех дам в мини на высоких табуретах,
вызвал у него приятную дрожь. "В один прекрасный день, очень скоро, вот
такая женщина будет ждать меня в баре..."
По дороге в лабораторию купили для дежурной серебряного карася --
обещали вернуть ей рыбку. "Я так к ней привязана",-- призналась эта добрая
женщина.
-- Интересно, очень интересно...-- повторял Тагека Ки, быстро пробегая
глазами записи Маннихона и бросив холодный, по-восточному равнодушный взгляд
на восемнадцать мертвых мышей в холодильнике. Однако они ведь все еще сидят
в лаборатории Маннихона... Крокет и Тагека Ки не сомневались, что их-то
комнаты прослушиваются и каждый вечер занимается лично Полсон. А вот
прослушивать отдел моющих средств и растворителей никому и в голову не
придет и в этой лаборатории они могут разговаривать не таясь, конечно на
пониженных тонах.
-- Интере-есно...-- тянул, листая странички, Тагека Ки.
Говорил он на отличном английском, правда с техасским акцентом. Ставил
в Сан-Франциско пьесы -- ногаку -- классического японского театра и слыл
большим знатоком табачной мозаики.
-- Так-так... та-ак... распределение ролей такое, если только спектакль
состоится. Все участники получают поровну, но я имею эксклюзивные права в
Гватемале и Коста-Рике.
-- Ки, побойся Бога! -- упрекнул его Крокетт.
-- У меня есть кое-какие связи в странах Карибского бассейна, и я не
могу упускать это из виду. А вы либо соглашаетесь, либо отказываетесь, воля
ваша.
-- О'кей! -- сдался Крокетт.
Тагека гораздо ближе к Нобелевской премии, чем он, Крокетт, и у него
свои компании в Панаме, Нигерии и Цюрихе.
Тагека Ки небрежным жестом вытащил из холодильника поднос с мертвыми
мышами и одного-единственного серебряного карася на отдельной алюминиевой
лопатке.
-- Прошу меня простить...-- В голове у Маннихона возникла вдруг некая
мысль.-- Мне не хотелось бы вас перебивать, но... все они желтые -- я имею в
виду мышей.-- Снова его прошиб пот -- ощущение далеко не из приятных.-- Я
просто хочу сказать, что до настоящего времени... я по крайней мере... ну...
раствор...-- позже он научится без запинки произносить название своего
детища не краснея, но пока еще не был к этому готов,-- так вот, раствор
оказался токсичным... ну... для таких организмов, доминанта которых -- я
имею в виду их пигмент, так сказать,-- носит желтую окраску.
-- Что вы хотите этим сказать, партнер? -- осведомился Тагека Ки со
своим по-зимнему дрожащим техасско-самурайским акцентом времени совершения
Перри1 всех своих подвигов одновременно.
1 Перри Мэтью Колбрайт (1794--1858) -- военно-морской деятель США;
вынудил японское правительство подписать договор 1854 года, положивший конец
более чем двухвековой изоляции Японии от внешнего мира.
-- Ну... я хочу сказать следующее,-- все еще заикался Маннихон, уже
сожалея, что все это затеял.-- Могут, по-моему, возникнуть некоторые
осложнения. Действовать придется... ну... в бархатных перчатках. Полная
антисептика, если позволите мне дать совет. Я последний из людей на земле,
способный руководствоваться соображениями... расовых... характеристик, но
буду чувствовать свою вину, если что-то произойдет, как уже не раз было...
-- Да не переживайте вы из-за своего маленького желтого братца,
партнер,-- ровным тоном утешил его Тагека Ки. И вышел из лаборатории, с
важным видом неся в руках поднос и алюминиевую лопатку, словно приз
победителя за старинное искусство дзюдо.
-- Негодяй, наглый жадюга! -- с горечью в голосе произнес Крокетт, едва
за ним закрылась дверь.-- Тоже мне, эксклюзивные права на Гватемалу и
Коста-Рику! Восходящее солнце! Поход в Манчжурию! Точно такой, как в прошлый
раз, ничуть не изменился!
По дороге домой у Маннихона сложилось впечатление, что Крокетт и Тагека
Ки, хотя и располагают точно такими же сведениями, как он, мгновенно делают
нужные выводы, а от него эта способность ускользает,-- вот почему они
разъезжают на "ланчиях" и "ягуарах", а он -- нет.
Телефон зазвонил в три часа утра. Миссис Маннихон недовольно
застонала,-- еще бы, муж, сонно моргая, тянется через нее к телефонной
трубке... Ей вовсе не нравится когда он прикасается к ней без разрешения...
-- Это Крокетт,-- раздалось в трубке.-- Нахожусь сейчас у Тагеки.
Приезжай немедленно к нам! -- И, громко, отрывисто пролаял адрес.-- Все
кладу трубку!
Маннихон выполз из постели и, пошатываясь, стал одеваться.
-- Куда это ты собрался? -- Голос миссис Маннихон прозвучал далеко не
мелодично.
-- На конференцию.
-- В три часа утра? -- Глаза на нее открывала глаза6 но губы двигались,
бодро, четко выговаривая слова.
-- Не посмотрел я на часы.-- Он думал об одном: "Только бы недолго!
Господи, только бы недолго!"
-- Спокойной ночи, Ромео,-- пожелала миссис Маннихон с закрытыми
глазами.
-- Да это же Самуэл Крокетт! -- Муж зло теребил брюки.
-- Шестерка,-- определила миссис Маннихон.-- Я всегда это знала.
-- Да что ты, Лулу! -- осадил он жену -- как-никак, а теперь Крокетт --
его партнер.
-- Принеси немного ЛСД.-- И заснула.
Ничего себе просьба, и от кого! Маннихон, осторожно закрыл за собой
дверь, чтобы не разбудить детей -- страшно боятся неожиданных посторонних
звуков, так ему сказал их врач, психиатр.
Тагека Ки жил в своей квартире, в Даунтауне, на чердаке
тринадцатиэтажного здания его "ягуар" и "ланчия" Крокетта вот они, стоят
перед домом. Маннихон припарковал свой "Плимут" тут же, рядом, размышляя:
может, все же приобрести "Феррари"?
Ну и удивился же он, когда в квартиру его пригласил дворецкий -- негр в
желтом в полоску, жилете и безукоризненной белой рубашке с большими золотыми
запонками на манжетах. Вместо строгого современного декора, может с японским
оттенком (именно это рассчитывал увидеть Маннихон: бамбуковые циновки,
подголовники черного дерева, на стенах акварели с мостками под дождем) все
выдержано в типичном стиле мыса Код: обитая ситцем мебель, скамьи как в
сапожной мастерской, капитанские стулья, выскобленные щеткой простые столы
из сосновых досок; лампы из нактоузов компаса. "Несчастный человек,--
пожалел его Маннихон,-- все пытается ассимилироваться".
Крокетт ждал в гостиной: пил пиво и стоя разглядывал на каминной доске
загнанный в бутылку клиппер с полной оснасткой.
-- Привет! -- встретил его Крикетт. Как доехал?
-- Ну...-- Маннихон растирал красные глаза под толстыми линзами,--
должен признаться, в данный момент я не совсем в обычной форме. Вообще-то я
привык к восьмичасовому сну и...
-- Придется сократить, придется привыкать,-- перебил его Крокетт.-- Я
довольствуюсь всего двумя.-- И отпил из бутылки пива.-- Добрый старик Тагека
будет готов через минуту -- пока в лаборатории...
Отворилась дверь, и в комнату вошла вплыла весьма привлекательная
девушка, в облегающих розово-лиловых шелковых брючках,-- принесла гостям еще
пива и блюдо с зефиром в шоколаде. Призывно улыбнувшись Маннихону,
предложила ему угощаться. Он взял с подноса бутылку пива и две зефирины,
только чтобы последовать ее любезному приглашению.
-- Это он,-- коротко пояснил Крокетт.
-- Кто сомневался,-- в том же тоне отозвалась девушка.
"Да, нелегко быть японским патологоанатомом",-- подумал Маннихон. Глухо
загудел зуммер.
-- Капитан Ахаб готов вас принять,-- проворковала девушка. Вы знаете
куда, Сэмми.
-- Иди за мной! -- бросил Крокетт, направляясь к двери, а девушке
бросил кусочек сахара с ЛСД.
-- А у вас есть, Сэмми? -- заботливо поинтересовалась она; Теперь она
возлегла, высоко задрав длиннющие ноги, в розово-лиловых шелковых брючках,
на кушетку и принялась грызть сахарный кубик изящными белыми зубками.
Маннихон и Крокетт из гостиной направились прямо в лабораторию Тагеки
Ки, значительно большую и куда лучше оборудованную, чем любая в компании
"Фогель-Полсон": удобный стол для экспериментов (можно вращать и закреплять
в любом положении), мощные светильники на шкивах и шарнирах, шкафы для
инструментов, стерилизаторы, холодильники со стеклянной дверцей, гигантские
рентген-аппараты, раковины, столы и тазы из нержавеющей стали,
стробомикроскопы,-- в общем, всего полно.
-- Ничего себе! -- восхитился Маннихон, стоя у двери и обводя взором
всю эту невиданную роскошь.
-- Все от "Форда",-- заметил Тагека.
В хирургическом фартуке он снимал маску хирурга и белую шапочку; под
фартуком -- закатанные внизу голубые джинсы и ковбойские сапоги на высоких
каблуках, с серебряной отделкой.
-- Так вот,-- начал Тагека,-- я тут пытался раздразнить себя немного
нашей проблемой.-- Налил из стоящего в углу кувшина, емкостью не меньше
галлона, в фужер калифорнийского шерри-бренди, жадно выпил.-- Препарировал
все восемнадцать мышей -- ваших желтых.-- И улыбнулся Маннихону, блеснув
острыми зубами самурая.-- Проанализировал срезы. Пока еще рано говорить
что-то определенное, но могу поручиться -- вам удалось открыть нечто
совершенно новое.
-- В самом деле? -- пытливо поинтересовался Маннихон.-- Что же это
такое, по вашему мнению?
Тагека Ки и Крокетт обменялись многозначительными взглядами --
прирожденные, ведущие футболисты первой лиги, с сожалением и пониманием
взирающие на безнадежного середнячка, когда тот входит с поля в раздевалку.
-- Я пока еще не совсем уверен, партнер -- спокойно ответил Тагека
Ки.-- Убежден только в одном: что бы это ни было, это нечто новое. А мы ведь
живем в такой век, когда любой новинки вполне достаточно. Вспомнил о
хула-хуп, вольфрамит, стереоскопические линзы для трехформатных фильмов,--
на этих изобретениях сделаны целые состояния, причем всего за какие-то
считанные месяцы.
Маннихон вдруг тяжело задышал. Тагека сбросил фартук -- под ним
оказалась пестрая гавайская рубашка.
-- Вот мои предварительные выводы,-- оживился он.-- Смесь какой-то
нетоксичной субстанции -- назовем ее для удобства "Флоксо" -- с другой,
известной нетоксичной субстанцией, под названием
диоксотетрамеркфеноферроген-14, сразу демонстрирует нам химическое сродство
с пигментным материалом восемнадцати желтых мышей и одного серебряного
карася.
-- Девятнадцати,-- уточнил Маннихон, вспомнив первую желтую мышь,
которую подверг реанимации.
-- Восемнадцати,-- упрямо повторил Тагека.-- Я не доверяю словам
других, это не мой стиль работы.
-- Извините,-- пробормотал пристыженный Маннихон.
-- Проведенный анализ клеток,-- продолжал Тагека,-- и других органов
заставляет сделать вывод, что каким-то пока еще неизвестным нам способом
раствор соединяется в этих клетках с пигментным материалом,-- химическую
формулу такого соединения я пока еще не вывел и посему не стану отвлекать
напрасно вашего внимания. В результате получается новое вещество, формулу
которого тоже еще предстоит вывести и уточнить, и это новое вещество с
огромной скоростью и, скажем, яростью воздействует на симпатическую нервную
систему подопытных существ, что происходит почти незамедлительно к
прекращению ее функционирования, с последующей остановкой дыхания,
сердцебиения и параличом двигательной системы.-- Он налил себе второй фужер
шерри-бренди.-- Скажите, партнер, отчего у вас такие красные глаза?
-- Видите ли, я привык к восьмичасовому сну по ночам.
-- Придется сократить,-- перебил его Тагека,-- мне лично достаточно и
одного.
-- Постараюсь, сэр,-- робко пообещал Маннихон.
-- Какое практическое применение может найти столь интересное
воздействие нашего раствора на органические пигменты, мне неизвестно, это не
моя епархия,-- бесстрастно признал Тагека,-- я ведь только патологоанатом.
Но тем не менее уверен, что некого блестящего молодого человека может
возникнуть полезное предложение. В чертогах науки все имеет свою пользу. В
конце концов, супруги Кюри открыли свойства радия только потому, что
оставили по забывчивости ключ в темной комнате рядом с кусочком обогащенного
уранита и в результате была сделана фотография ключа. В конце концов, никто
из нас не проявляет никакого интереса к фотографированию ключей, не так ли,
партнер? -- И неожиданно хихикнул.
"Какие все же смешные эти японцы,-- подумал Маннихон.-- Нет, они совсем
на нас не похожи!"
Тагека снова стал серьезным.
-- Дальнейшие кропотливые исследования, проводимые под тщательным
контролем, по-видимому, внесут во все ясность. Необходимы опыты по крайней
мере на пятистах желтых мышах для начала, с соответствующими пятьюстами
контрольными проверками. Нужна тысяча серебряных карасей. Та же процедура.
И, вполне естественно, все организмы с желтой окраской, такие, как нарцисс
желтый, попугаи, тыква, кукуруза... Та же процедура. Представители высших
позвоночных: собаки, какой-нибудь бабуин с желтой задницей, который, к
сожалению, встречается довольно редко, только во влажных лесах Новой Гвинеи,
пара лошадей -- чалые тоже пойдут...
-- А как прикажете провести пару лошадей в отдел детергентов и
растворов? -- Маннихон чувствовал легкое головокружение.-- Особенно если мы
с вами намерены держать все в тайне.
-- Вот эта моя лаборатория -- к услугам моих почтенных друзей! --
Тагека сделал куртуазный жест рукой в сторону стоящих в ореоле яркого света
Маннихона и Крокетта.-- К тому же нам следует проявить инициативу с целью
проведения наших экспериментов и в других местах. Мне необходимо лишь
несколько правильно сделанных срезов ткани, окрашенных по моим указаниям.
-- Но как мне подать заявку на приобретение бабуинов и лошадей? --
Маннихон даже вспотел от напряжения.
-- Мне казалось, самой собой разумеется, что мы все предпринимаем в
частном порядке,-- ледяным тоном произнес Тагека, бросив быстрый взгляд на
Крокетта.
-- Совершенно верно,-- поддержал его тот.
-- Но где взять деньги на проведение всех этих опытов? "Бабуины с
желтой задницей", Боже мой! -- сокрушался Маннихон.
-- Это не ко мне, я ведь только патологоанатом.-- Тагека отпил из
фужера.
-- Я ведь тоже в деле,-- напомнил Крокетт.
-- Вы можете быть где угодно,-- возразил Маннихон чуть не плача.-- У
вас компании по всему миру: Лихтенштейн, Иския... А я зарабатываю семь тысяч
восемьсот долларов в...
-- Мы знаем, сколько вы зарабатываете, партнер,-- успокоил его
Тагека.-- Я возьму на себя вашу часть предварительных расходов и внесу свою.
Маннихон тяжело задышал из чувства благодарности. Теперь у него не
осталось никаких сомнений -- наконец он в первом разряде.
-- Не знаю даже, что сказать...-- начал было он.
-- Слова сейчас ни к чему,-- осадил его Тагека.-- В качестве частичного
восполнения тех денежных фондов, которые вношу, забираю себе все
эксклюзивные права на вашу долю во всех странах Северной Европы сроком на
первое десятилетие -- точно по линии, проведенной от Лондона до Берлина.
-- Да, сэр,-- тут же согласился Маннихон,-- собирался промолвить что-то
другое, но у него не получилось, прозвучала только скромная фраза.
-- Ну, думаю, на сегодняшнюю ночь достаточно, коллеги,-- заключил
Тагека.-- Не тороплю вас, но мне еще нужно кое-что сделать, перед тем как
отойти ко сну.-- И вежливо проводил коллег до двери лаборатории.
-- Восточный образ мыслей, что поделаешь,-- прокомментировал Крокетт.--
Вечная склонность к подозрениям.
Девушка в розово-лиловых брючках все еще лежала на кушетке, глаза
открыты, но, судя по всему, уже ничего перед собой не видят.
"Нет никакого сомнения,-- Маннихон бросил последний взгляд на девицу,--
наш век -- это век специализации".
Следующие недели отличались лихорадочной активностью. Днем Маннихон
находился в своем отделе моющих средств и растворителей, составляя доклады о
якобы проводимых им экспериментах, чтобы у всех, кто читал еженедельные
обзоры деятельности компании, не возникало и тени сомнения: он, Маннихон,
честно отрабатывает свой хлеб и преданно служит интересам Фогеля-Полсона. А
ночи пров