Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
братился к сыну,
читавшему возле окна журнал "Эсквайр":
-- Читай, читай, Энтони, полезное занятие.
-- Ну?..-- повторила свой вопрос Долорес.
-- В городе я повидался с Домиником.-- Майкл шевелил пальцами на
ногах.-- У них будет еще один ребенок.
-- Ну?..-- Долорес словно не слышала.-- Что по поводу суда? Что скажешь
о тяжбе?
-- Все в порядке. Что у нас сегодня на обед?
-- Телятина. Что это значит -- "все в порядке"?
-- Поговорил я с судьей Коллинзом. Он составит для меня все нужные
бумаги и сообщит письмом, когда мне явиться в суд. Роза, ты хорошо себя
вела?
Долорес всплеснула руками.
-- Адвокаты! Нам придется выбросить на них кучу денег -- целое
состояние! Причем те, какие у нас есть, ради тех, которых нет. Ведь мы же не
имеем электрического насоса, качающего деньги!
-- Адвокаты не получат ни цента.-- Майкл старательно набивал
трубочку.-- У меня на сей счет иные планы. Сам все сделаю. Сам позабочусь о
своем судебном деле.-- Зажег трубку, с удовольствием попыхал, затянулся.
Долорес села за стол напротив мужа, заговорила медленно, тщательно
подбирая слова:
-- Не забывай, Майкл, делопроизводство осуществляется на английском. В
суде все заседания идут на английском.
-- Знаю. Но я ведь прав, так? Значит, правосудие на моей стороне. Для
чего же мне платить пятьдесят или даже семьдесят пять долларов адвокату,
чтобы получить свои деньги обратно? Я ни в чем не виновен. Стану своим
собственным адвокатом.
-- Ну что ты знаешь о законах? -- засомневалась Долорес.
-- Знаю только одно -- Виктор должен мне три сотни долларов.-- Майкл
трижды быстро пыхнул трубочкой.-- Только это мне и нужно знать, больше
ничего.
-- Но ты же едва говоришь по-английски, не умеешь ни читать, ни писать,
и никто в суде тебя не поймет. Посмеются над тобой, Майкл, и все.
-- Никто не будет надо мной смеяться. И я прекрасно говорю
по-английски.
-- Когда же это ты научился? -- съехидничала Долорес.-- Сегодня днем?
-- Долорес! -- закричал обиженный Майкл.-- Толком тебе говорю -- мой
английский в порядке.
-- В таком случае скажи "четверг",-- продолжала потешаться над ним
Долорес.
-- Не скажу -- не хочу! -- отрезал Майкл, грохнув кулаком по столу.--
Мне это неинтересно.
-- Ах ты, Боже мой,-- закудахтала Долорес,-- вы только на него
поглядите! Хочет стать адвокатом -- и не может произнести слово "четверг".
-- Могу, не волнуйся,-- возразил Майкл.-- А тебе лучше помолчать.
-- Нет, скажи "четверг"! -- Долорес, склонив голову набок, говорила с
хитрецой, кокетливо, словно девушка, добивающаяся от любимого признания в
любви.
-- Тверг! Вот тебе! -- произнес заковыристое слово Майкл -- так, как
говорил всегда.
Долорес засмеялась, замахав на него руками.
-- И этот человек хочет вести в суде собственное дело! Пресвятая Матерь
Божия! Да они только посмеются над тобой.
-- Пусть смеются! -- воскликнул Майкл.-- Все равно я буду вести свое
судебное дело! А сейчас я хочу есть -- неси обед! Энтони! -- рявкнул он.--
Выброси весь этот хлам и иди к столу!
В день суда Майкл тщательно побрился, покончив со своей непобедимой
щетиной, старательно обрядился в черный костюм, водрузил на голову черную
шляпу. Вместе с Долорес, с хмурым видом сидевшей рядом с ним на переднем
сиденье, они въехали в город на своем семейном "додже" 1933 года выпуска.
Долорес за всю дорогу до города не проронила ни слова. Только после
того, как они припарковали машину и вошли в здание суда, а туфли Майкла, на
высоких каблуках, звонко застучали по мраморному, освященному законом полу,
она разжала губы.
-- Держи себя в рамках, Майкл! -- напутствовала она его, ущипнув за
руку.
Улыбнувшись ей, он расправил коромыслоподобные плечи, снял шляпу. Седые
его волосы тут же вздыбились, словно моток стальной проволоки под магнитом,
и Майкл старательно приглаживал их рукой, открывая двери в зал суда. На лице
его блуждала серьезная, гордая улыбка, когда он садился рядом с женой в
первом ряду и потом терпеливо ожидал, пока его вызовут.
В зал вошел Виктор. Майкл бросил на него гневный взгляд. Но тот, едва
замечая его, перевел взор на звездно-полосатый американский флаг за спиной
судьи.
-- Видишь,-- зашептал Майкл на ухо Долорес,-- я его напугал: глаз на
меня поднять не смеет. Здесь, в суде, ему придется говорить правду -- не
отвертится.
-- Тсс! -- зашипела на него Долорес.-- Ты ведь в суде!
-- Слушается дело,-- громко объявил судебный служащий,-- Майкл Пилато
-- против Виктора Фраски.
-- Здесь! -- громко крикнул Майкл, поднимаясь с места.
-- Тсс! -- снова шикнула Долорес.
Майкл, положив шляпу ей на колени, легкой походкой направился к
воротцам, отделяющим зрителей от участников процесса. Вежливо, с ироничной
улыбкой, придержал дверцу для Виктора и его адвоката. Тот прошел мимо, опять
даже не удостоив его взглядом.
-- Кто представляет ваши интересы в суде, мистер Пилато? -- спросил
судья, когда все они расселись по своим местам.-- Где ваш адвокат?
Майкл встал и внятно, громким голосом объявил:
-- Я представляю в суде свои интересы сам. Я сам себе адвокат.
-- У вас должен быть адвокат,-- пояснил судья.
-- Мне он не нужен! -- еще громче откликнулся Майкл.-- Я ведь никого не
собираюсь здесь надувать.-- В зале суда сидели человек сорок, и все они
дружно рассмеялись. Майкл, повернувшись к зрителям, озадаченно поглядел на
них.
-- Что я сказал такого смешного?
Судья трижды стукнул молотком, открыв слушание дела. Виктор занял место
за кафедрой, а Майкл бросал на него холодные, обвиняющие взгляды. Адвокат
Виктора, молодой человек в голубом, в тонкую полоску костюме и
желтовато-коричневой рубашке с накрахмаленным воротничком, задавал ему
вопросы.
-- Да, я выплачивал истцу деньги ежемесячно,-- давал показания
Виктор,-- нет, никаких расписок не было, так как мистер Пилато -- человек
неграмотный, не умеет ни писать, ни читать, и мы решили обойтись без
формальностей. Я не понимаю, на каких основаниях мистер Пилато предъявляет
мне претензии.
Майкл, выпучив глаза, не веря тому, что говорит Виктор, думал про себя:
"Как же можно лгать под присягой -- ведь он рискует отправиться в ад из-за
каких-то трехсот долларов!"
Адвокат Виктора сошел вниз со своего места и грациозно помахал Майклу.
-- Ваши показания, прошу вас!
Словно в тумане прошел он мимо адвоката, встал за свидетельской
кафедрой -- такой опрятный, крупный, с крепкой бычьей шеей, багровым, с
глубокими морщинами лицом, возвышающимся над чистым белым воротничком
сорочки, неловко вытянув для приличия по швам большие, тщательно вымытые
щеткой руки. Он стоял напротив Виктора, немного наклонившись к нему,-- их
лица чуть не соприкасались.
-- Виктор,-- начал он, и его голос разнесся по всему залу,-- говори
правду: ты отдал мне деньги?
-- Да,-- ответил Виктор,-- отдал.
Майкл ближе наклонился к нему.
-- Смотри мне прямо в глаза! -- потребовал Майкл отчетливым голосом,
демонстрируя свое терпение,-- и отвечай! Ты отдал мне деньги?
Виктор, подняв голову, смотрел не уклоняясь, прямо ему в глаза.
-- Я вернул тебе все деньги.
Майкл наклонился к нему еще ближе -- теперь он чуть не касался его
лбом.
-- Смотри мне прямо в глаза -- не увиливай, Виктор!
Тот смело последовал его примеру -- теперь их разделяло расстояние не
больше одного фута.
-- Так вот, Виктор,-- снова начал Майкл, сузив свои холодные глаза --
они поблескивали сейчас сероватым,-- ты вернул мне деньги?
Виктор сделал глубокий вдох и шумно выдохнул:
-- Да!
Майкл пошатнулся, сделал шаг назад, словно только что получил удар, и
недоуменно уставился в глаза клятвопреступнику -- так глядит отец на сына,
который только что признался, что убил родную мать: ничего не понимал, не
испытывал к нему никакой жалости. Такое не укладывается в голове у
нормальных людей,-- неужели столь чудовищное преступление может кто-то
совершить в этой жизни? Выражение на грубом лице Майкла постоянно менялось
под воздействием перемежающихся приливов гнева, отчаяния, жажды мести.
-- Мерзкий лжец, будь ты проклят, Виктор! -- дико заорал Майкл.
Спрыгнул с платформы для свидетелей, схватил за ножку тяжелое дубовое кресло
и угрожающе занес его, словно убийца нож, над головой Виктора.
-- Майкл! Боже, Майкл! -- закричала Долорес, и вопли ее перекрыли шум,
поднявшийся в зале суда.
-- Говори правду, Виктор! -- орал Майкл; лицо у него стало кирпичного
цвета, за разжатыми губами поблескивали белые зубы,-- он был вне себя от
гнева, впервые в жизни угрожая другому человеку насилием и расправой.--
Говори, не тяни!
Он стоял перед ним -- воплощенная фигура Правосудия, вооруженная
тяжелым креслом,-- в надувшихся на крупных запястьях венах пульсировала
кровь, кресло дрожало над головой Виктора в громадных, шишковатых руках, а
напрягшиеся огромные мускулы выпирали из рукавов под тонким сукном.
-- Немедленно признавайся, Виктор!
-- Пилато! -- закричал судья.-- Немедленно опустите кресло на пол!
Виктор сидел словно окаменев, не спуская полных ужаса глаз с грозного
кресла, взметнувшегося у него над головой.
-- Пилато! -- снова закричал возмущенный судья.-- За такой проступок
вас могут отправить в тюрьму! -- Он стучал молотком по столу, хотя понимал,
что в данный момент это бесполезно.
-- Не забывайте, Пилато,-- здесь суд!
-- Ну, Виктор? -- снова вопросил Майкл, абсолютно равнодушный к
увещеваниям судьи и не сдвигаясь с места ни на дюйм.-- Что скажешь, Виктор?
Немедленно признавайся, прошу тебя!
-- Не-ет! -- взвизгнул Виктор, весь съежившись на своем стуле, вытянув
вперед руки -- эту слабую защиту, не способную предотвратить весьма
осязаемую страшную угрозу.-- Не-ет, я не верну-ул деньги! Не верну-ул!
-- Пилато! -- завизжал теперь, как поросенок, судья.-- Это не
свидетельские показания!
-- Значит, ты лгал суду? -- неумолимо допрашивал его Майкл, не выпуская
из рук кресла, которое висело у Виктора над головой, словно занесенный
палачом топор.
-- Ма-а-йкл, боже мой, Ма-а-йкл,-- выла Долорес.
-- Это не моя идея...-- несвязно бормотал Виктор.-- Клянусь Богом, не я
это придумал! Это все Альфред Лотти и Джонни Нолан. Я в полном подчинении у
этих преступников. Майкл, ради любви к Богу, не убивай меня! Майкл, мне бы
самому никогда не пришла бы в голову такая мысль! Прости меня, Майкл,
прости!
-- Гиннес! -- крикнул судья судебному приставу.-- Вы что, собираетесь
стоять на месте и ничего не предпринимать? Почему вы бездействуете?
-- Я могу его пристрелить,-- спокойно ответил Гиннес.-- Вам угодно,
чтобы я пристрелил истца здесь, прямо в суде?
-- Заткнитесь! -- оборвал его судья.
Гиннес, пожав плечами, снова повернулся к свидетельской кафедре с чуть
заметной улыбочкой на губах.
-- Так ты лгал? -- спрашивал Майкл уже тихим, спокойным голосом, обретя
терпение.
-- Да, лгал! -- крикнул Виктор.
Не торопясь, с поразительным спокойствием Майкл осторожно поставил
дубовое кресло на место; широко улыбнулся и повернулся к судье.
-- Ну, вот и все.
-- Можете ли вы назвать хоть одну приемлемую причину, в силу которой я
не мог бы отправить вас в тюрьму?! -- орал судья.
Виктор плакал, почувствовав облегчение от миновавшей угрозы, и вытирал
слезы рукавом.
-- Я не имею никакого права,-- заявил судья,-- считать такое признание
доказательством совершенного преступления. Мы находимся в зале суда в штате
Иллинойс, в Соединенных Штатах, а не ведем расследование в испанской
инквизиции, мистер Пилато.
-- Почему? -- спросил Майкл, вскинув голову.
-- Потому что существуют определенные правила,-- быстро продолжал
судья, повышая голос,-- которых принято придерживаться. Нельзя, мистер
Пилато, добиваться показаний обвиняемого с угрозами нанести ему телесные
увечья или, еще хуже, размозжить ему голову креслом.
-- Но тогда мы не добились бы от него истины,-- спокойно возразил
Майкл.
-- По крайней мере, мистер Пилато,-- продолжал судья,-- получите
тридцать дней тюрьмы. Это как минимум.
-- Ах, Майкл! -- зарыдала Долорес.
-- Мистер Фраски,-- говорил судья,-- я обещаю, что вы будете находиться
под защитой закона. Никто не сможет причинить вам вреда.
-- Это моя вина-а!..-- горько плакал Виктор, а руки его тряслись от
разных переживаемых в эту минуту чувств: страха, раскаяния, религиозного
умиления, радости, что удалось избежать смерти.-- Да, это моя вина! Я так
поступил! Больше я никогда не буду лгать! Я всего лишь слабый человек,
находящийся под влиянием этих негодных бездельников... Да, я должен ему
триста долларов! Прости меня, Майкл, прости!..
-- Он не причинит вам никакого вреда,-- терпеливо твердил судья.-- Это
я вам гарантирую. Можете говорить правду, ничего не опасаясь. Вы должны
мистеру Пилато триста долларов?
-- Да... я должен... мистеру Пилато... триста долларов...-- Виктор
четырежды сглотнул слюну, пока произносил эту короткую фразу.
Молодой адвокат положил три листочка в свой тощий портфельчик и щелкнул
замочком.
Судья, вздохнув, вытер лоб носовым платком, глядя на Майкла.
-- Никак не могу одобрить ваш способ ведения судебного разбирательства,
мистер Пилато,-- высказался он.-- Только потому, что вы работяга, у которого
полно работы на вашей земле и всяких других обязанностей, я не арестовываю
вас и не отправляю на месяц в тюрьму, чтобы научить вас тем самым, с каким
уважением следует относиться к судебным процессам.
-- Да, сэр,-- глухо отозвался Майкл.
-- Впредь,-- назидательно продолжал судья,-- прошу вас нанимать
адвоката, если вздумаете снова появиться передо мной в этом суде.
-- Да, сэр,-- покорно согласился Майкл.
-- Мистер Пилато, вам решать, когда и где ответчик должен выплатить вам
свой долг.
Майкл повернулся и вплотную подошел к Виктору. Тот опять весь съежился
от страха на своем стуле.
-- Завтра утром, Виктор,-- Майкл водил указательным пальцем у него
перед носом,-- ровно в восемь тридцать, я зайду в твой магазин. Деньги
должны быть приготовлены.
-- Да, конечно...-- пролепетал Виктор.
-- Вас устраивает? -- спросил Майкл судью.
-- Да, вполне,-- ответил тот.
Майкл большими шагами подошел к молодому адвокату.
-- А вы, мистер адвокат! -- Он остановился перед ним, руки в боки,--
перед этим молодым человеком в костюме в тонкую полоску.-- Вы прекрасно
знали, что он не вернул мне деньги. Молодой человек, получивший высшее
образование! Вам должно быть стыдно за себя! -- Повернувшись к судье,
вежливо ему поклонился, расплывшись в широкой улыбке.-- Благодарю вас! Желаю
всего наилучшего. Прощайте.-- И, широко улыбаясь, как триумфатор,
покачиваясь, словно старый морской волк -- капитан судна, вышел через
воротца.
Долорес ждала, с его шляпой в руке. Взяв жену под руку, он с
достоинством зашагал по проходу, кивая и улыбаясь публике.
Когда они подошли к выходу, кто-то зааплодировал, и тут же этому
примеру последовали все зрители; ему устроили овацию. Майкл медлил; только
когда спустились с крыльца здания суда на улицу, освещенную ярким утренним
солнцем, он, аккуратно надев шляпу, с широкой улыбкой повернулся к жене:
-- Ну, разве я не выполнил того, что обещал?
-- Да, конечно... Только я еще никогда в жизни не испытывала такого
стыда.
-- Долорес, о чем ты говоришь?! -- Майкла явно шокировали ее обидные
слова.-- Я вернул себе деньги! Я выиграл дело!
-- Разве можно вести себя так в зале суда? -- Долорес с мрачным видом
поспешила к автомобилю.-- Ты кто, краснокожий индеец? -- И, сев в машину, со
злостью захлопнула дверцу. Майкл, прихрамывая, обошел машину и влез в нее с
другой стороны; не возразив ей ни словом, он дал газ и, то и дело покачивая
головой, поехал к дому.
МНЕНИЕ, РОЖДЕННОЕ НОЧЬЮ
-- Скажете тоже -- палатки! -- возмущался Лаббок с мрачным видом, гоняя
пиво по большой кружке, его хриплый голос эхом отзывался в затянутых
плотными тенями углах уже почти пустого бара, так как долгий зимний вечер
подходил к концу.-- Ты вступаешь в армию, и тебя всю зиму заставляют торчать
в палатке, где можно отморозить задницу. Нет, я человек цивилизованный и
привык жить в отапливаемых батареями квартирах.-- Он с вызовом огляделся.
Это был крупный мужчина, с громадными руками портового грузчика, с
большим, аккуратно залатанным шрамом снизу доверху на одной щеке. Двое
других в баре сосредоточенно глядели в свои кружки.
-- Национальная оборона, ничего не скажешь,-- возразил бармен,
маленький, бледный человек в жилетке и фартуке, с волосатыми руками и
длинным, нервно подергивающимся носом.-- Каждый должен чем-то жертвовать.
-- Вся беда нашей страны,-- громко продолжал Лаббок,-- заключается в
том, что слишком много горластых патриотов шатаются по улицам.
-- Помолчи насчет патриотизма! -- пригрозил ему ближайший сосед.--
Только не при мне.
Лаббок долго, изучающе его разглядывал.
-- Как тебя зовут? -- спросил он.
-- Доминик Ди Калко,-- отчетливо ответил тот, всем своим видом
показывая, что его никому здесь не запугать.-- Что плохого, если человек --
патриот?
-- Вы посмотрите, он не видит ничего плохого, если человек -- патриот!
-- повторил за ним Лаббок.-- И кто это говорит? Итальянский патриот!
-- Ты им нужен,-- съязвил Суини, сидевший по другую сторону от
Лаббока.-- Ты им просто позарез нужен в Греции!
Все засмеялись. Суини с гордым видом победителя оглядывался по
сторонам, его маленькое, морщинистое, покрасневшее и опухшее от выпитого
пива личико сияло удовольствием.
-- Я -- американский гражданин! -- закричал Ди Калко.-- Зарубите себе
это на носу, как только вдоволь насмеетесь!
-- Знаешь, что мне ужасно хочется увидеть? -- замахал на него руками,
умирая от смеха, Суини.-- Как итальянская армия попытается захватить Ред
Худ!
-- Я не поклонник Муссолини! -- кричал возмущенный Ди Калко.-- Но лучше
захлопни свою варежку, нечего позорить итальянскую армию!
-- Для этого потребуется всего троица ирландцев,-- продолжал
насмешничать Суини.-- Трое ирландцев захватят его за полчаса. Итальянцы
отважно дерутся только друг с другом.
-- Не выйдешь ли отсюда, как тебя там? -- тихо воззвал Ди Калко.
-- Ребята, успокойтесь! -- призвал их к порядку бармен.-- Не забывайте
-- мы в Америке!
-- Запомни,-- продолжал Ди Калко,-- можешь получить от меня
удовлетворение в любую минуту, как бы там тебя ни звали.
-- Меня зовут Суини! -- заорал тот.-- И двое моих дядек служат в
Королевских ВВС!
-- Как здорово! Человек по имени Суини, и у него два кузена служат в
английской армии! Можно только представить,-- Лаббок спокойно обращался к
бармену,-- каким должен быть ирландец, чтобы сражаться в английской армии.
-- Чего ты хочешь? -- откликнулся бармен.-- Выразить свое несогласие с
каждым постоянным клиентом нашего салуна?
-- Должно быть, знатная фамилия эти Суини! -- Лаббок подошел к Суини и
хлопнул его по спине.
-- Они сражаются за вас и за меня,-- холодно ответил Суини.-- Они
сражаютс