Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Шоу Ирвин. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -
-- Как "где"? С мамой -- она регулярно, каждый год ломала себе ноги. -- А мама тоже здесь с вами? -- Нет, она умерла. "Нужно быть впредь поосмотрительнее,-- остерегла себя Констанс, стараясь не смотреть на него,-- нельзя задавать в Европе людям вопросы о их родственниках -- ведь многих давно нет в живых". -- Когда-то здесь было очень весело,-- продолжал он,-- множество отелей, танцы каждый вечер до поздней ночи, все наряжались к обеду, распевали "Боже, храни короля!" на Новый год. Вы предполагали, что здесь такая тишина? -- Да, я навела справки в туристическом бюро в Париже. -- И что же вам там сказали? -- Что здесь катаются только серьезные лыжники и в десять часов все укладываются спать. Англичанин бросил на нее мимолетный взгляд. -- Вы, конечно, к ним не принадлежите -- к серьезным лыжникам? -- Нет. Но принадлежала прежде, два или даже три раза. -- А вы случаем не из тех -- хрупких? -- "Хрупких"? -- удивилась явно озадаченная его вопросом Констанс.-- Что вы имеете в виду? -- Ну, знаете... есть такая реклама: школы для хрупких детей -- швейцарский эвфемизм для туберкулезников. Констанс засмеялась: -- Неужели я похожа на туберкулезницу? Притчард с самым серьезным видом оглядел ее -- полненькая, отнюдь не изможденная, грудь выпирает из-под тесного свитера -- и сделал вывод: -- Нет, скорее всего, нет Но ведь на глаз не определишь. Вы когда-нибудь читали "Волшебную гору" Томаса Манна? -- Да, я читала эту книгу.-- Она гордилась, что может ему продемонстрировать -- не такая уж невежда, хоть и американка и очень молоденькая; вспомнила вдруг, что всегда избегала всяких философских споров и так горько плакала из-за смерти кузины.-- А почему вы спрашиваете? -- Потому что описанный в ней санаторий находится неподалеку отсюда,-- как-нибудь я покажу вам его, когда будет плохой для катания снег. Не кажется ли вам, что здесь довольно печальное место? -- Нет,-- ответила она, снова удивившись его странному вопросу.-- Почему вы так думаете? -- Не я, а некоторые люди. Здесь существует противоречие. Прекрасные горы, здоровые крепыши несутся с бешеной скоростью на лыжах с вершин, рискуя жизнью, и чувствуют себя великолепно -- и тут же бродят люди с больными легкими, наблюдают за этими лихачами и печально задумываются, а удастся ли им вообще выбраться отсюда живыми. -- Мне это как-то и в голову не приходило,-- честно призналась Констанс. -- А после войны -- еще хуже,-- продолжал он,-- настоящий бум... Люди, которые никогда не наедались досыта, жили в подполье или сидели в тюрьме, им пришлось терпеть такой страх, и так долго... -- Где же эти люди сейчас? -- перебила она его. -- Одни умерли,-- пожал он плечами,-- других уволили с работы, третьих лишили всего... Скажите: правда, что многие люди отказываются умирать в Америке? -- Да,-- подтвердила она,-- это было бы признанием их провала. Он улыбнулся, дружески похлопал ее по плечу, оторвав руку в перчатке от середины перекладины. -- Не сердитесь, что мы настолько ревнивы,-- только так мы можем выразить вам свою благодарность.-- И осторожно ослабил ее пальцы, вцепившиеся в перекладину.-- Не следует сильно напрягаться, когда катаетесь на горных лыжах,-- это касается и ваших пальчиков. Не следует даже хмуриться, раздражаться, покуда не войдете в отель выпить горячего чая. Тренировка очень проста -- расслабленность и отчаянная, наивысшая вера в себя. -- Вы именно такой, да? -- Отчаянный, это правда. -- Что же вы в таком случае делаете на этом небольшом холме для новичков? -- подначила Констанс.-- Почему бы вам по канатной подвесной дороге не подняться на самый верх? -- Вчера я подвернул лодыжку -- переоценил себя. Обычная февральская болезнь. Стоит на мгновение утратить контроль за собой -- и ты в глубоком овраге. Причем летишь так, что можно позавидовать, в лучшем стиле. Вот сегодня и ограничиваюсь медленными, величественными поворотами. Ну а завтра -- вновь в атаку, вон туда.-- И показал рукой на острый горный пик, наполовину закрытый туманом: висящий над ним бледный солнечный шар, обливая его своим рассеянным светом, придавал ему вид еще более опасного и недоступного.-- Ну что, махнем? -- бросил на нее пытливый взгляд. -- Там, наверху, я еще не была...-- Констанс с благоговейным страхом разглядывала заоблачную гору.-- Боюсь, пока она для меня недостижима. -- Нужно всегда делать то, что вам кажется недостижимым. Вы ведь на лыжах. В противном случае какой в этом резон, какое удовольствие? Немного помолчали,-- медленно поднимаясь в гору, чувствуя, как резкий ветер обжигает лица, отмечая тихий, странный горный свет, приглушенный туманом. В двадцати ярдах от них, за перекладиной, ровно скользила девушка в желтой парке с капюшоном, похожая на ярко наряженную заводную куклу. -- Париж? -- вдруг произнес Притчард. -- Что такое? -- не поняла Констанс. "По-моему, уж очень разбросан,-- надо же так перепрыгивать с одной темы на другую",-- подумала она, ощущая, что все больше устает. -- Вы сказали, что приехали сюда из Парижа. Может, вы из тех славных деятелей, что привозят нам деньги вашего правительства? -- Нет, я приехала сюда... ну, скажем, на каникулы. А живу в Нью-Йорке. Французская кухня сводит меня с ума -- ужасно на меня действует. Можно лопнуть от злости, ей-богу! Он критически оглядел ее и вынес свое заключение: -- Пока вы, как я вижу, целехонька. А вообще вы очень похожи на девушек, которые рекламируют мыло и пиво в американских магазинах.-- И торопливо добавил: -- Если в вашей стране это звучит обидно -- беру свои слова назад. -- И еще эти парижские мужчины,-- с укором добавила она, проигнорировав его пассажи. -- О, разве там есть мужчины? -- Представляете, даже в музеях пристают! Все в шляпах "гомбург". Глядят на тебя так, словно взвешивают -- сколько фунтов,-- причем не стесняются. Прямо перед картинами на религиозные сюжеты, и все такое. -- Я знаю одну английскую девушку,-- отвечал Притчард,-- так ее в сорок четвертом году преследовал американский пулеметчик от Престуика в Шотландии до мыса Корнуэлл, через всю страну, целых три месяца. Но, насколько я знаю, никаких религиозных картин при этом не было. -- Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Просто там царит невежливость и нахальство,-- откровенно заявила она. Констанс отлично понимала, что он подшучивает над ней в своей обычной, прямолинейной английской манере, только еще не решила, обижаться или не стоит. -- Вы получили воспитание в монастыре? -- Нет. -- Просто поразительно, сколько американок производят странное впечатление -- будто воспитывались в монастырях. Потом выясняется -- пьют джин и орут до хрипоты в пивных барах. А чем вы занимаетесь по вечерам? -- Где? Дома? -- Нет, я знаю, чем занимаются американцы по вечерам дома,-- смотрят телевизор. Не дома, а здесь. -- Я... ну... мою голову...-- Обороняясь от его наскоков, она чувствовала себя абсолютной дурой.-- Пишу письма. -- Как долго собираетесь пробыть здесь? -- Шесть недель. -- Шесть недель,-- кивнул он, перебросив лыжные палки в другую руку -- вершина вот она, уже близка.-- Да-а... шесть недель ухода за волосами и ведения корреспонденции. -- Я дала обещание,-- оповестила она на всякий случай: пусть знает, если у него возникнут в голове соблазнительные идеи в отношении ее.-- Пообещала одному человеку писать ему одно письмо ежедневно все время моего отсутствия. Притчард спокойно кивнул, словно выражая ей свое сочувствие. -- Ах эти американцы! -- воскликнул он, когда оба выпустили из рук перекладины, оказавшись на ровном месте.-- Они меня поражают.-- И, помахав ей палками на прощание, рывком бросился вниз по склону. Вскоре его красный свитер превратился в стремительное, весело блуждающее, постоянно уменьшающееся в размерах пятно на фоне голубоватого снега с пробегающими по нему тенями. Солнце проскользнуло вниз между двумя горными пиками, как громадная золотая монета в гигантскую щель автомата, и свет сразу помрачнел, грозя опасностью, так как теперь уже не было видно выбоин и пригорков. Констанс совершила свой последний спуск, дважды упав, и эти падения наполнили ее суеверным страхом -- всегда ведь, когда говоришь "ну, в последний раз", и происходит что-то неприятное. У подножия она остановилась на ровной, укатанной площадке между двумя домиками фермеров на окраине городка, сбросила лыжи с чувством облегчения и выполненного задания на день. Хотя пальцы на руках и ногах окоченели, все же тепло,-- щеки разрумянились, она с наслаждением вдыхала холодный воздух, будто пробуя на вкус что-то восхитительное. Чувствовала себя бодрой, дружески улыбалась лыжникам, которые, лихо позвякивая снаряжением, тормозили рядом с ней. Отряхнув с костюма снег, прилипший после двух бесславных падений,-- непременно хотелось выглядеть заправской лыжницей, когда пойдет через весь городок к отелю,-- вдруг увидела Притчарда. Уверенно преодолев последний бугор, он остановился точно возле нее. -- Я все видел,-- и наклонился разомкнуть крепления,-- но не скажу ни одной живой душе. Констанс смущенно смахнула с парки последние кристаллики льда. -- Я упала всего четыре раза за весь день,-- оправдывалась она. -- Завтра -- вон туда,-- он кивнул головой в сторону горы,-- там нападаетесь вволю. Весь день будете падать. -- Кто вам сказал, что я собираюсь на эту гору? -- Констанс скрепила лыжи застежкой и забросила себе на плечо. Притчард снял у нее лыжи с плеча. -- Я могу и сама... -- Нечего упрямиться! Американские девушки такие упрямые, и большей частью не по делу -- по пустякам.-- И взгромоздил обе пары лыж себе на плечи -- получилась большая буква V. Пошли к отелю,-- под тяжелыми ботинками поскрипывал слежавшийся, утрамбованный снег на дороге. В городке зажглись огни, в наступающих сумерках казавшиеся такими тусклыми, словно в них едва теплилась жизнь. Констанс обогнал почтальон: тащит за собой санки, а рядом бежит большой пес, с кожаным крепким ошейником. Шестеро детишек, в ярких зимних костюмчиках, сделав из салазок целый "поезд", с гиканьем скатились с пологой боковой улицы и все перевернулись прямо перед ними, покатываясь от хохота. Крупная пегая лошадь, с подстриженным брюхом, чтоб не налипала наледь, еле-еле тащила три громадных бревна по направлению к станции. Старики в светло-голубых парках с капюшонами, обгоняя их, здоровались с ними на каком-то своем языке. Горничная стремительно, как запущенная ракета, скатывалась с вершины холма на санках, зажав между коленями бидон с молоком, и умело притормаживала на поворотах. На катке играли французский вальс,-- музыку перебивали взрывы детского смеха, звон колокольчиков на узде лошади и далекий гул старомодного колокола на железнодорожной станции, предупреждающего пассажиров об отходе поезда. "Отправляемся!" -- будто гудел колокол, и его натужные, гулкие звуки были самыми продолжительными из всех других в округе. Вдруг с гор донесся рокот -- словно прогремел гром. Констанс, озадаченная, вскинула голову: -- Что это? -- Мортиры,-- объяснил Притчард.-- Вчера всю ночь валил снег, вот горные патрули и бьют весь день из мортир по выступам, чтобы избежать снежных обвалов. Раздался еще один слабый выстрел, отозвавшийся негромким эхом. Остановились, прислушались. -- Как в старые, добрые времена,-- молвил Притчард, когда снова зашагали к дому.-- Как во время старой, доброй войны. -- Ах! -- взволнованно воскликнула Констанс -- ей никогда прежде не приходилось слышать выстрелы из пушек.-- Кстати, о войне: вы на ней были? -- Участвовал помаленьку.-- Он широко улыбнулся.-- У меня своя была маленькая война. -- Чем же вы там занимались? -- Ночным пилотом был.-- И передвинул лыжи на плечах.-- Летал на отвратительном черном аэроплане в отвратительном черном небе. Как чудесно здесь, в Швейцарии, где расстреливают только снег. -- "Ночным пилотом"...-- задумчиво повторила Констанс. Ей было двенадцать лет, когда кончилась война,-- такая далекая, она не отложилась в ее памяти. Все равно что услыхать о выпускном классе, ушедшем из школы в жизнь за два поколения до тебя: все вокруг называют какие-то имена, даты, рассказывают о всяческих событиях, полагая, что тебе-то это известно, но ты ничегошеньки не понимаешь. -- "Ночной пилот" -- что это такое? -- Мы осуществляли перехват противника над территорией Франции. Обычно летали на малой высоте, чтобы не засекали радары и зенитки. Зависали над немецкими аэродромами, ожидая, когда их самолеты пойдут на посадку, и устраивали этим гуннам веселую жизнь. -- Да, теперь я вспомнила! Вы те летчики, которые все время ели морковь. Ну, чтобы ночью лучше видеть. -- Это только для прессы мы ели морковь,-- засмеялся Притчард,-- а на самом деле пользовались радаром: засекали их на экране и открывали огонь. Тут радар все же лучше моркови. -- Много вы сбили самолетов? -- Констанс опасалась, чтобы слова ее не прозвучали слишком зловеще. Притчард поздоровался с владельцем пансиона: тот стоял перед своей дверью и, задрав голову, пытался определить по небу, будет ли сегодня ночью идти снег. -- К утру наметет сантиметров на двадцать... Пороша,-- предположил он. -- Вы так думаете? -- Швейцарец с большим сомнением вглядывался в вечернее небо. -- Гарантирую! -- заверил его Притчард. -- Вы очень любезны,-- улыбнулся хозяин.-- Приезжайте в Швейцарию почаще.-- И удалился, закрыв за собой дверь. -- Парочку,-- небрежно продолжал Притчард прерванную беседу.-- Мы сбили два вражеских самолета. Ну, могу я похвастаться перед вами, каким я был храбрецом? -- Вы так молодо выглядите... -- Мне тридцать. Ну сколько тебе должно быть, чтобы сбить самолет? Принимая во внимание плохие, громоздкие транспортные самолеты, нехватку горючего, кучу всевозможных чиновников и тыловых крыс, которые, протирая стекла очков, откровенно, вслух сожалели, что когда-то изобретен самолет. В горах снова раздался глухой залп мортир. "Когда же они прекратят?" -- подумала Констанс. -- Вам никак не дашь тридцать,-- сказала она Притчарду. -- Это потому, что я вел простой, здоровый образ жизни. Ну вот, мы пришли.-- Он остановился у одного из отелей, поменьше других, устроил лыжи в стоявшем рядом стеллаже, воткнул палки в снег рядом.-- Давайте выпьем здесь простую, здоровую чашку чаю. -- Видите ли,-- начала Констанс,-- я вообще-то... -- Ну, будет сегодняшнее письмо покороче на пару страниц, зато насыщеннее по содержанию, вот и все.-- Осторожно, едва прикасаясь, взял ее под локоть и повел к двери.-- А голову вымоете в другой раз. Вошли в бар и сели за большой, тяжелый, с искусной резьбой деревянный стол. Других лыжников здесь не было, лишь несколько крестьян, под оленьими рогами из замши на стене, тихо играли в карты на кусках войлока и пили кофе из маленьких стаканчиков на ножке. -- Я же предупреждал вас.-- Притчард разматывал шарф на шее.-- В этой стране теперь полным-полно швейцарцев. Подошла официантка, Притчард сделал заказ по-немецки. -- Что вы заказали? -- Констанс сразу поняла -- не только чай. -- Чай с лимоном и черный ром,-- уточнил Притчард. -- Вы считаете, что я должна выпить рома? -- усомнилась Констанс. -- Все люди в мире обязаны пить ром,-- ответил он.-- Я не позволю вам совершить самоубийство в вечерних сумерках. -- Вы говорите и по-немецки, да? -- Я говорю на всех мертвых европейских языках -- на немецком, французском, итальянском и английском. Меня хорошо воспитали, чтобы я отлично чувствовал себя в мире, где свободно обменивается валюта.-- И облокотился на спинку стула, потирая застывшие костяшки одной руки о ладонь другой. Пока, прислонив голову к деревянной панели стены, он смотрел на нее улыбаясь, она никак не могла решить, хорошо ей здесь или не очень. -- Ну-ка, скажите: "Хай-хо, Сильвер!" Хочется послушать, как это у вас выходит. -- Что-что? -- в полной растерянности переспросила она. -- Разве американцы так не говорят? Оттачиваю свой акцент на случай очередного вторжения. -- Этого давно нет,-- авторитетно пояснила Констанс, думая про себя: "Боже, ну и взбалмошный парень! Что же его сделало таким?" -- У нас больше так не говорят, это выражение давно устарело. -- Как быстро устаревает все в вашей стране,-- с явным сожалением заметил он.-- Вот, посмотрите на этих швейцарцев.-- И кивнул в сторону игроков в карты.-- Эта карточная игра существует с тысяча девятьсот десятого года.-- Он помолчал.-- Как все же приятно, как спокойно жить среди швейцарцев. Это все равно, что живешь на берегу озера. Многие, конечно, такой жизни не выдерживают. Вы помните эту шутку о швейцарцах в фильме о Вене? -- Нет, не помню... А в каком фильме? "Впервые слышу, чтобы кинокартину называли фильмом. Надо с ним поосторожнее". -- Один из персонажей говорит: "Швейцарцы сто пятьдесят лет не воевали, ну и что в результате они создали? Часы с кукушкой". Черт подери, никак не пойму,-- пожал плечами Притчард.-- Может, в самом деле лучше жить в стране, которая изобретает часы с кукушкой, чем в той, что изобретает радар. Время для часов с кукушкой -- что-то несерьезное. Просто маленькая игрушка, издает глупый, искусственный звук каждые полчаса. Для тех, кто изобретает радар, время -- нечто зловещее, потому что для них это расстояние между набранной самолетом высотой и позицией зенитной батареи, которая может его сбить. Изобретение для весьма подозрительных,-- они постоянно только и думают о засадах. Ну, вот ваш чай. Как видите, я предпринимаю серьезные усилия, чтобы вас развлечь: слежу за вами вот уже пять дней, и у меня сложилось впечатление, что вы такая девушка, которая долго плачет перед сном семь раз в неделю. -- Ну и сколько этой бяки надо влить в стакан? -- Констанс сильно смущал этот непрерывный поток красноречия; подняв стакан с ромом, она старалась не смотреть на своего спутника. -- Половину; вторая половина -- для второй чашки чаю. Она отлила в чашку полстакана рома, выжала дольку лимона и понюхала поднимающийся из чашки горячий пар. -- Неплохо пахнет. -- Может,-- Притчард занимался смесью в своей чашке,-- лучше говорить только о ничего не значащих предметах? -- Думаю, да,-- согласилась с ним Констанс. -- А этот парень, которому вы пишете письма,-- почему его здесь нет? -- поинтересовался Притчард. Констанс помолчала, не зная, как ему ответить; наконец сообразила: -- Он работает. -- Вон оно что. Приятно слышать.-- Он медленно цедил сквозь зубы чай, потом, отставив чашку в сторону, потер нос носовым платком.-- Все это от горячего чая, знаете ли. Вы тоже почувствовали? -- Конечно. -- Собираетесь за него замуж? -- Вы сказали, что будете говорить о ничего не значащих предметах. --

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору