Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
к она сказала себе.
Толпа все прибывала в багажное отделение и таможню из иммиграционной
секции; среди нее -- плотные, сбившиеся в кучу группы туристов. Там царила
такая невообразимая суматоха, что с галереи для встречающих не различишь
собственную мать, не говоря уже о человеке, которого довелось видеть
собственную мать, не говоря уже о человеке, которого довелось видеть всего
месяц за всю жизнь, да и то девять месяцев назад. Беула, напрягая зрение,
вглядывалась через стеклянную стену в толпу, пытаясь отыскать в ней Джирга.
Вокруг нее многие, заметив этажом ниже родственников, радостно махали им
руками, высоко поднимали детей и махали их ручонками в знак приветствия.
Наконец она увидела его и глубоко, с облегчением, вздохнула, вот он, в
черном кожаном пальто до пят, как у офицера эсэсовца, и на голове тирольской
шляпе с пером. Ему, видимо, жарко -- расстегнул пальто, снял шляпу и,
обмахивался ею словно веером. Между распахнутыми полами проглядывал
ярко-зеленый твидовый костюм. Даже узрел его где она стоит заметно, что
комки на его помятом твиде похожи на россыпь зеленых пузырей. А когда он
сдернул с головы шляпу, она оттуда узрела его прическу -- специально, видно,
сделал для этого путешествия: надежный, недорогой перманент -- продержится
долго-долго, до весны уж точно. Широкая бледная полоса под высокой, четко
очерченной линией волосяного покрова на затылке, а уши (это она заметила
впервые) потрясающе оттопыриваются от голого, бритого розоватого черепа. В
довершение единого стиля в одежде -- длинные, с узкими носами итальянские
башмаки из голубой замши и желтовато-коричневые замшевые перчатки.
Беуле пришлось только пожалеть о своей дальнозоркости; она поспешила
отстраниться от окна, чтобы он ее не заметил: нужно подумать. Потом вдруг
резко повернулась на каблучках и побежала по коридору в женский туалет; вне
себя, нервно оглянулась по сторонам: слава Богу, на стене автомат, продающий
тампоны "Тампакс" По пути к автомату миновала низенькую пуэрториканку с
тремя маленькими девочками; порывшись в сумке, вытащила монету, протолкнула
в щель...
На галерею для встречающих не вернулась, а направилась прямо к выходу
для пассажиров после таможенного досмотра; ждала с застывшей на губах
улыбкой.
Наконец он появился: ну и скупердяй -- сам несет свой багаж. Явно
набрал лишний вес после окончания лыжного сезона, и лицо стало круглым, как
блин. Какой он коротенький -- нисколько не выше того парня из книжного
магазина. Неужели настолько съежился с прошлой зимы? Увидев ее, он выронил
свои сумки -- о них споткнулась какая-то пожилая леди -- и с ревом:
"Schatzl"1 помчался к ней, чуть не сбив с ног карапуза лет трех.
1 "Сокровище". (нем.)
От его кожи несло каким-то больничным запахом, словно от не долеченного
пациента да еще явно надушился одеколоном в туалете самолета). А вдруг
сейчас рядом случайно окажется кто-нибудь знакомый, ужаснулась она, позволив
ему ласково потрепать себя по подбородку от стыда она наверно, сквозь землю
провалится!
-- Послушай,-- обратилась она к нему,-- давай-ка лучше уберем с дороги
твой багаж! Я помогу.
-- Наконец я прибыл на твою родину! -- высокопарно высказался Джирг,
поднимая с пола свои сумки и направляясь к стоянке такси.-- Ну и где же
ближайшая отсюда кровать?
-- Да тише ты! -- одернула его Беула.-- Здесь, между прочим, все
говорят по-английски,-- напомнила она ему, стреляя глазами по сторонам и
чувствуя себя очень неловко: все вокруг такие степенные.
-- Мои приятели,-- разглагольствовал Джирг,-- устроили мне отходную.
Впервые она осознала, до чего громкий у него голос,-- натренирован
подавать команды лыжникам, оказавшимся в плену у снежного обвала.-- Все
знают, что ты меня ждешь! Послушала бы только их шутки! Просто умрешь со
смеху!
-- Могу себе представить...-- отозвалась Беула.
В такси Джирг не выпускал из рук маленькую дорожную сумочку
авиакомпании.
-- Куда поедем, леди? -- осведомился шофер.
Она задумалась.
-- Скажу вам, когда переедем через мост в Манхэттен.
-- Говорите какими-то загадками! -- Водитель бросил на нее недовольный
взгляд.
Как раз один из этих невыносимых нью-йоркских таксистов... Так рванул с
места, что пассажиры чуть не ударились головами о спинку заднего сиденья.
Положив руку Беуле на колено, Джирг пытался заглянуть ей в глаза,-- он
явно чувствовал себя победителем, в знак чего и водрузил снова тирольскую
шляпу с перышком.
-- Ну и как там, в горах, погода, а? -- мило поинтересовалась она.-- Я
имею в виду -- этим летом?
-- Все время идет дождь, иногда с градом.-- Он легонько постукивал
рукой по ее колену.
В Австрии один такой ласковый жест -- и она ошалела бы от желания.
Огрубевшие, мозолистые руки скользили по колготкам,-- ой-ой, петли
спускаются...
-- Тебе понравилось путешествие?
-- Просто отвратительное! В самолете одни "Americaners"1. Их, наверно,
еще можно выносить в их стране, но в путешествии им явно недостает Kultur2.
Ну, к одной Americanerin3 здесь присутствующей это не относится.-- И искоса
бросил на нее очередной похотливый взгляд.
С тех пор она видела его в последний раз, он вставил зубы,-- один
коренной и один передний поблескивали золотыми коронками. Рука его полезла
выше, к ее бедру, спуская петли на колготках.
1 Американцы (нем.).
2 Культуры (нем.).
3 Американке (нем.).
4 Американскому сокровищу (нем.).
-- А как тебе еда на борту понравилась? -- Она схватила его за другую
руку, чтобы та не последовала примеру первой.
Удалось прервать его поползновения; жаль, что не то белье сегодня
надела -- надежной гарантии, конечно, не дало бы, но хоть какая-то защита.
-- Швейцарская пища -- пригодна только для коров! -- авторитетно заявил
он.-- К тому же пришлось платить за выпивку. Эти швейцарцы любят одно на
свете -- деньги.
-- Но на всех авиалиниях в третьем классе пассажиры платят за
выпивку,-- мягко, здраво заметила она.
-- Выпивка! -- повторил он.-- Ах, это мне о чем-то напомнило.-- И
благожелательно ей улыбнулся.
-- Я привез своему Americanisches Schatrz2 подарочек.
В зеркале заднего вида отразилась кислая гримаса таксиста -- словно его
тошнило от бензина. Джирг убрал руку с ее колена и стал рыться в стоящей
рядом сумке; наконец, вытащил небольшую прямоугольную бутылочку без
наклейки. Она сразу узнала форму бутылочки, и где-то внутри у нее заныло.
Джирг с гордым видом поднял бутылочку.
-- Вот видишь -- я ничего не забыл!
Этот напиток она буквально не переносила -- тирольский, домашнего
приготовления, настоянный на какой-то странной смеси трав и ядовитых
растений, в сырых, темных местах, на краю пропастей, в Альпийских горах.
Джирг поглощал эту настойку в ужасающих количествах, словно гигантский
всасывающий клапан. Там, в Австрии, она очень стремилась во всем походить на
отважных парней и с восторгом отнеслась к этой вонючей смеси. Вытащив
пробку, он протянул ей бутылку -- из горлышка в нос ударил тошнотворный
запах: такой исходит от старых домашних животных, за которыми к тому же
плохо ухаживают:
Как воспитанная леди она сделала маленький глоток, пересиливая себя --
только бы не вырвало... А Джирг глотнул основательно и с ностальгической
ноткой в голосе произнес:
-- Ах, эти дивные вечера, когда мы пили вместе!
-- Послушайте, леди,-- скривился таксист, наполовину повернув к ним
голову,-- в такси распивать спиртные напитки запрещено...
-- Убери-ка бутылку, любов моя! -- попросила Беула.-- Водитель говорит,
что ты тем самым нарушаешь закон.
-- Просто невероятно! -- возмутился Джирг.-- Нельзя пить, это запрещено
законом! По-моему, он издевается надо мной.-- Вдруг лицо у него
побагровело.-- Да, я слышал кое-что о Нью-Йорке! -- заявил он гордо, как
представитель господствующей расы.
-- Но он не еврей, любов моя, он ирландец.-- И взглянула на лицензию,
прикрепленную в рамочке к задней спинке переднего сиденья: таксиста звали
Мейер Шварц.-- Убери бутылку, любов моя! Выпьем позже.
Бормоча что-то сквозь зубы по-немецки, Джирг снова положил бутылочку в
дорожную сумку. В этот момент таксист резко свернул в сторону от несущегося
впереди грузовика, избежав столкновения,-- оставалось каких-то несколько
дюймов... Когда подъехали к повороту на стадион "Шеа", рука Джирга
спряталась под ее юбкой и проскользнула за трусики. Беула искренне удивилась
почему на сей раз он действует так медленно и нерешительно. К счастью, она
забилась на заднем сиденье в самый дальний угол справа и таксист не видел,
что происходит у него за спиной.
Джирг тяжело, убедительно, страстно дышал ей в шею, а рука его, как
рука гинеколога, уверенно прощупывала все у нее между ног и средний палец
проявлял особую любовную активность, проникая в нее все глубже. Она
откинулась полулежа на спинку сиденья, все тело ее напряглось в терпеливом
ожидании -- ждала, чем все это кончится. Вдруг его средний палец
остановился, замер, прекратил бурение; Потом снова задвигался, сделав еще
два-три острых укола с целью научных проб. Наконец он резко вытащил руку
из-под юбки и выпрямился, пробормотав:
-- Scheisse... Was ist das?1
-- Это значит -- судьба.-- Беула тоже выпрямилась.
1 Дерьмо! Что это значит? (нем.)
-- Это значит -- судьба.-- Беула тоже выпрямилась.
-- "Судьба"? Не знаю такого слова.
-- То есть -- чему быть, того не миновать.
-- Говори помедленнее.
-- Ну, я хочу сказать... на мне -- проклятие, любов моя.
-- И кто же проклял тебя? Вот уж... Scheisse!
-- Это эвфемизм -- так говорят американские девушки, когда у них
наступают критические дни. В общем, моя "бабушка" не в порядке, понимаешь?
Временно не принимает посетителей.
-- И ради этого я пролетел четыре тысячи миль! -- жалобно застонал
Джирг.
-- Ну, против матери-природы не попрешь, любов моя. Нечего зря
расстраиваться -- ведь всего несколько дней... ну, у большинства женщин.--
Надо заранее подготовить его к моменту откровения, когда ей не миновать
признания: это продолжается у нее порой несколько недель кряду, особенно
осенью.
-- Ну и что мне де-елать эти несколько дне-ей? -- завыл Джирг.
-- Знакомиться с достопримечательностями,-- посоветовала Беула.--
Кажется, пароход, на котором пассажиры совершают прогулку вокруг острова
Манхэттен, еще курсирует по этому маршруту.
-- Я приехал в Нью-Йорк не для того, чтобы кататься на пароходике! --
плаксиво ныл Джирт; с постной физиономией он разглядывал через окошко
пролетающие мимо дома, с их своеобразной архитектурой.-- Нью-Йорк -- это
грязная дыра! -- выпалил он в сердцах и умолк.
Покуда не переехали через Триборо-бридж, он мысленно посылая подальше
Нью-Йорк, со всеми его достопримечательностями.
-- Леди, мы уже в Фон Сити,-- констатировал таксист.-- Куда дальше?
-- В мотель на Девятой авеню, пожалуйста! -- попросила Беула.--
Название правда, забыла.
Вообще-то она никогда в этом мотеле не бывала, но снаружи он выглядит
прилично: чистенько, недорого; идет активная жизнь. К тому же расположен
далеко от ее квартиры -- это только добавляет ему достоинств. Несомненно, из
кранов там течет ледяная вода и такой спортсмен, как Джирг, выдержит это
самое большее два дня.
-- Значит, мы не едем к тебе домой? -- сообразил Джирг.
-- Я хотела тебе все объяснить еще раньше, моя любов.-- Беула
нервничала.-- Дело в том, что живу не одна, а вместе с другой девушкой --
своей подругой.
-- Она катается на лыжах?
-- В том-то и дело, моя любов... Она пуританка... невротичка в этом
отношении. Чокнулась на религии.
-- Ах так? -- удивился Джирг.-- Я тоже человек религиозный. Нигде не
найти таких религиозных людей, как в Австрии. Что ж, придется беседовать на
религиозные темы с твоей соседкой по квартире.
-- Она считает аморальным, если незамужние девушки спят с мужчинами,--
объяснила Беула,-- слава Богу, что Ребекка не слышит такого отзыва о себе.
-- Я приехал в Нью-Йорк не для того, чтобы жениться,-- устало произнес
Джирг.
-- Само собой, любов моя. Но ради того, чтобы в нашей квартире царил
мир и согласие, лучше, если ты остановишься на несколько дней в мотеле. Ну,
пока она не привыкнет к тебе.
-- В Австрии,-- не унимался Джирг,-- я спал в одной комнате с двумя
девушками. Даже в одной кровати.
-- Кто в этом сомневается, любов моя,-- мягко пыталась его успокоить
Беула.-- Но здесь у нас другие обычаи. Впрочем, думаю, скоро мы усвоим и
ваши.
-- Мне не нравится Нью-Йорк,-- мрачно прогудел он.-- Мне совсем не
нравится этот город!
В мотеле, который оказался совсем не таким недорогим, как казался
издалека, Беула сняла для Джирга отдельный номер с душем. Он настаивал,
чтобы она поднялась вместе с ним, но она отказалась, сославшись на то, что
плохо себя чувствует: ведь, как ни говори, больна,-- разве он сам не видит,
какая бледная; пролежала бы пластом весь день, если он не прилетел из
Цюриха; не уедет немедленно домой и не поставит холодный компресс,-- упадет
в обморок прямо здесь, в вестибюле. Вручила ему тридцать американских
долларов -- у него с собой только австрийские шиллинги и швейцарские франки
-- и посоветовала питаться в мотеле, чтобы не потерять вес. Если сегодня
вечером почувствует себя лучше -- обязательно ему позвонит.
Беула глядела ему вслед, пока он шел за носильщиком с его сумками к
лифту, а как только закрылись двери лифта, стремглав помчалась к выходу.
Шагая наугад по городу, где-то перед Восьмой авеню она приняла одно
твердое решение -- не ехать этой зимой кататься на лыжах в Солнечную долину.
Дойдя до Седьмой авеню -- второе: принять предложение поехать в Бразилию и
поработать там в качестве модели, а это означает, что она из Нью-Йорка уже
ко вторнику. Возле Шестой -- третье: не появляться сегодня дома до полуночи,
чтобы не доставить удовольствие Ребекке -- непременно позлорадствует. Пятой
авеню осознала, что принятое ею третье твердое решение означает одно -- ей
придется обедать одной. Когда вплотную приблизилась к Мэдисон-авеню,
вспомнила о Кристофере: зашла в бар и сидя в одиночестве над "дамой в
белом"1 какое из всех этих решений -- наихудшее.
1 Коктейль из джина, ликера и яичного белка.
Время уже после шести, точнее, шесть пятнадцать, а Сью Марш все не
является за своей теннисной сумкой. Кристофер уже начал волноваться: не
ждать же ее магазине -- скоро закрывать. Пришлось еще раз разочароваться:
вот уж никогда не считал ее легкомысленной, способной давать пустые
обещания. Да и мисс Андерсон не пришла в пять, как обещала. Ведь сама
сказала, что непременно будет! Надо бы как следует рассердиться на таких
девушек -- бессовестно третируют мужчин,-- но он никакого гнева не
испытывал, скорее безысходное отчаяние.
Дверь вдруг отворилась и с не совсем еще темной Мэдисон авеню в магазин
вошла высокая, стройная, блондинка, в мини-юбке, демонстрирующей длинные,
красивые ноги; юбка отделана необычно и забавно -- мехом цвета электрик на
бедрах. Девушку эту Кристофер никогда не видел, и, судя по ее неуверенному
кружению между полок, она впервые в его магазине.
Поспешно подскочив к ней, он любезно осведомился:
-- Не могу ли быть вам полезен, мисс?
Огромные серые глаза, казалось, о чем-то умоляют его... Она прекрасна
-- странны и притягательны, как киноактрисы в шведских фильмах, те, что
заводят любовные интрижки со своими братьями или сестрами. Какая-то неясная,
беспричинная надежда зашевелилась у него в груди...
-- У вас есть... кулинарные книги? -- не сразу проговорила она.
-- Да, есть такой отдел. Прошу вас сюда...
-- Большое вам спасибо,-- пролепетала она чуть не шепотом -- голос у
нее дрожал.
Интересно, кто она такая, гадал Кристофер. Может быть, молодая жена,--
сегодня вечером муж пригласил своего босса (или еще какую-нибудь, не менее
для него важную персону); она готовила роскошный обед, но вот не задача --
за час до приезда гостей на кухне у нее произошла какая-то кулинарная
катастрофа, и вот она здесь. Однако, согласитесь, шесть часов пятнадцать
минут, в субботний вечер -- время довольно странное для приобретения
кулинарной книги. И на пальце у нее нет обручального кольца...
Стоя рядом с ней он словно парил в воздухе.
-- Какая именно кулинарная книга вас интересует? Французская,
итальянская, американская...
-- Ах, да любая!
-- Есть одна весьма забавная, вышла из печати совсем недавно,--
порекомендовал Кристофер; уже темнеет -- он решился проявить дерзость.--
"Кулинарная книга Миры бреккинридж", написана приятельницей знаменитого
писателя Гора Видала. Но... эта дама -- особа... несколько рискованная.-- Он
фыркнул, давая понять: либо берите опасную книжку, либо сразу
отказывайтесь.-- Позвольте я достану ее для вас.-- Дотянулся до полки --
книги там нет; но он же видел ее -- вчера вечером, перед закрытием
магазина,-- и точно знает, что никому не продавал... Очевидно, кто-то украл
ее сегодня днем.
-- Боюсь, что я продал последний экземпляр,-- пояснил он извиняющимся
тоном.-- Если вы оставите мне свою фамилию и адрес, закажу для вас эту
книгу...
-- Ах, не стоит беспокоиться, благодарю вас,-- мягко отказалась она. По
тону голоса сразу ясно: она не из таких девушек, которые обещают прийти в
пять и не появляются в указанное время или, например, оставляют у него на
хранение теннисную сумку, и, проявив безответственность, не забирают ее и
забывают обо всем на свете, якшаясь с леваками агитаторами и занимаясь с
ними любовью в общественных парках.
Девушка робко взяла с полки большущую, иллюстрированную кулинарную
книгу -- "Французская кухня",-- открыла ее наугад, на странице с цветной
фотографией "Poularde de Bresse en cocolle"1, и замерла, пробормотав
мечтательно:
1 Бресская пулярка в чугунке (фр.).
-- Жареный цыпленок...
-- Вы любите жареных цыплят?
Скучная прозаическая тема, но нужно как-то поддерживать беседу, а я,
вот у стойки литературно-критического отдела диалог был бы куда более
оживленным и вдохновенным.
-- Просто обожаю! -- призналась девушка.-- Жареные цыплята... Моя мать
закалывала парочку каждое воскресенье. Когда у меня на тарелке жареный
цыпленок, мне кажется, что у меня выходной.
-- А где вы работаете?
Стремительно набирая темп, беседа становилась все более доверительной,
интимной, хотя от представшей перед глазами картины -- ее мать каждое
воскресенье скручивает шеи парочке цыплят -- Кристоферу мгновенно стало не
по себе: зрелище не для слабонервных.
-- Я актриса, танцовщица. И то и другое понемногу.
Танцовщица... Естественно,-- с такими длинными, стройными ногами.
-- А где вы сейчас работаете?
-- В данный момент -- нигде.-- Она постукивала ребром ладошки по
иллюстрации с изображением "Бресская пулярка в чугунке".-- Готовлю роль для
театра -- далеко за Бродвеем1. Ну, в одной пьесе, где играют в обнаженном
виде.
1 В Америке существует категория театров по престижности -- "на
Бродвее" или "за Бродвеем".
Деву