Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Шоу Ирвин. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -
скраснелись от холодного воздуха, глаза сверкали, выглядела она ослепительно молодой. - Душа Парижа, - Беддоуз коснулся ее руки. - Американской его части. Что будем пить? - Чай, пожалуйста. Я так рада тебя видеть. - Чай? - Беддоуз изобразил недоумение. - Что=то случилось? - Нет, - Кристина покачала головой. - Просто хочу чая. - Таким напитком не принято встречать путешественника. - С лимоном, пожалуйста, - добавила Кристина. Беддоуз пожал плечами и заказал чай. - Как Египет? - спросила Кристина. - Я был в Египте? - Беддоуз воззарился на Кристину, любуясь ее лицом. - Так писали в газетах. - О, да, - и продолжил голосом всезнайки=комментатора. - Новый мир, корчащийся в родовых муках. Феодализм он уже перерос, до демократии - не дозрел... Кристина скорчила гримаску. - Прекрасная фраза для анналов Государственного департамента. Я просто хотела узнать, как в Египте. - Солнечно и грустно. После двух недель в Каире начинаешь всех жалеть. Как Париж? - Демократию он уже перерос. Беддоуз улыбнулся, наклонился через маленький столик, поцеловал Кристину. - Я просто хотел узнать, как в Париже? - Без изменений, - помолчав, Кристина добавила. - Почти без изменений. - Кто в городе? - Все те же лица. Обычные счастливые изгнанники. Чарльз, Борис, Энн, Тедди... Тедди звали того самого фотографа. - Ты с ним часто виделась? - как бы невзначай спросил Беддоуз. - А что? - Кристина чуть улыбнулась. - Просто интересуюсь. - Нет. В городе его Грек. - Все еще Грек? Официант принес чай. Она наполнила чашку, выжала лимон длинными ловкими пальцами. Беддоуз отметил, что она более не пользуется ярким лаком. - Твои волосы. Что случилось? Кристина небрежно коснулась волос. - О... Ты заметил? - Блондинки нынче не в моде? - Я решила вернуться к своему естественному цвету. Посмотреть, что из этого выйдет. Тебе нравится? - Еще не решил. Они стали длиннее? - Да. На зиму. Чтобы не мерзла шея. Люди говорят, что с такой прической я выгляжу моложе. - Они совершенно правы. Выглядишь ты ровно на одиннадцать лет. Кристина улыбнулась, отсалютовала ему чашкой. - За тех, кто возвращается. - Тосты чаем я не принимаю. - Пора отвыкать от вредных привычек. Га спиртном свет клином не сошелся, - Кристина маленькими глоточками пила чай. - Я вот подумал насчет вечера, - сменил тему Беддоуз. - Предлагаю лишить своей компании наших друзей и пообедать в том бистро у рынка. Мне ужасно хочется стейка. А потом... - он не договорил. - Что такое? Мы не сможем вместе пообедать? - Не совсем так, - Кристина наклонила голову, уставилась на чашку с чаем. - У меня свидание... - Так отмени его, - вырвалось у Беддоуза. - Продинамь этого типа. - Не могу, - Кристина вскинула на него глаза. - Он придет сюда с минуты на минуту. - Ага, - Беддоуз кивнул. - Это, естественно, меняет дело. - Да. - Мы не можем бортануть его? - Нет, мы не можем бортануть его. - Нет таких мужчин, которых нельзя бортануть. Скажи, что прибыл старый друг, чудом избежавший ужасов пустыни, дизентерии, религиозных фанатиков, которые едва не освежевали его живьем. Скажи, что он требует особого внимания, что его расшалившимся нервам нужно трепетное отношение. Улыбаясь, Кристина покачала головой. - Извини, не могу. - Так давай скажу я, - гнул свое Беддоуз. - Как мужчина - мужчине. Видишь ли, старичок, мы оба взрослые люди, цивилизованные существа... в таком вот аспекте. - Нет. - Почему нет? - спросил Беддоуз, отдавая себе отчет в том, что нарушает данный себе и ранее свято соблюдаемый зарок никого ни о чем не просить. - Почему мы не можем этого сделать? - Потому что я не хочу. - О, ветер дует в том направлении. - Меняется в том направлении. Мы можем пообедать вместе. Втроем. Он очень милый человек. Он тебе понравится. - В мой первый вечер в Париже никакой мужчина понравиться мне не может, - отрезал Беддоуз. Они посидели в молчании. Беддоуз вспоминал, как Кристина, после его неожиданного звонка, всегда говорила ему: "Это, конечно, грех, но я его бортану. Встретимся в восемь". И он не мог заставить себя поверить ее последним словам, потому что смотрела она на него, как и раньше, прикасалась к его руке точно так же, как и раньше. - Две месяца - долгий срок, - не так ли? - спросил Беддоуз. - Особенно в Париже? - Нет, - ответила Кристина. - Недолгий. Ни в Париже, ни где=либо еще. * * * - Привет, Кристина, - к их столику подошел высокий, крепко сложенный, светловолосый, улыбающийся молодой мужчина, со шляпой в руке. Наклонился, поцеловал ее в лоб. - Кафе я нашел без труда. Беддоуз поднялся. - Джек, это Уолтер Беддоуз, - представила его Кристина. - Джон Хайслип. Доктор Хайслип. Мужчины пожали друг другу руки. - Он хирург, - пояснила Кристина, когда Хайслип отдал шляпу и пальто подошедшему гардеробщику и сел рядом с ней. - В прошлом году его фотографию едва не опубликовали в "Лайфе". Что=то он такое проделал с почками. Через тридцать лет он будет безумно знаменитым. Хайслип рассмеялся. Крупный, спокойный, уверенный в себе, похоже, в молодости спортсмен, выглядевший моложе своих лет. И Беддоузу хватило одного взгляда, чтобы понять, что Хайслип по уши влюблен в Кристину. Да тот и не пытался скрывать своих чувств. - Что вы будете пить, доктор? - спросил Беддоуз. - Пожалуйста, лимонад. - Un citron presse[2], - бросил Беддоуз официанту, и с любопытством посмотрел на Кристину, но на и бровью не повела. - Джек не пьет. Говорит, это печальная участь тех, кто зарабатывает на жизнь, разрезая других людей. - Когда я выйду на пенсию, - радостно воскликнул Хайслип, - я буду пить, как извозчик, а руки у меня будут дрожать, как лист на ветру, - он повернулся к Беддоузу. Несомненно, ему с большим трудом удалось оторвать взгляд от Кристины. - Вы хорошо провели время в Египте? - Так вам известно о моей поездке? - удивился Беддоуз. - Мне сказала Кристина. - Я дал клятву по возвращению в Париж месяц не говорить о Египте. Хайслип рассмеялся. Смех непринужденный, лицо дружелюбное. - Я вас понимаю. То же самое мне иной раз хочется сказать о больнице. - И где эта больница? - полюбопытствовал Беддоуз. - В Сиэтле, - ввернула Кристина. - Давно вы здесь? - спросил Беддоуз, не обращая внимания на брошенный на него взгляд Кристины. - Три недели, - Хайслип повернулся к Кристине. Его глаза светились любовью. - За три недели многое может произойти. Господи! - он похлопал Кристину по руке и опять рассмеялся. - Еще неделя, и снова в больницу. - Вы приехали отдохнуть или по делу? - задал Беддоуз стандартный вопрос, без которого не обходился разговор двух американцев, встретившихся за границей. - И так, и эдак. Меня попросили выступить на одном конгрессе, а заодно я решил побывать в нескольких больницах. - И что вы думаете о французской медицине, раз уж получили возможность познакомиться с ней напрямую? - профессиональный навык сработал автоматически. - Ну... - Хайслипу и на этот раз удалось оторваться от Кристины, - они работают не так, как мы. Больше доверяют интуиции. У них нет нашего оборудования, денег на исследования, вот им и приходится полагаться на метод проб и ошибок, - он улыбнулся. - Если вы вдруг заболеете, мистер Беддоуз, без колебания обращайтесь к ним за помощью. Здесь лечат ничуть не хуже, чем за океаном. - Пока я на здоровье не жалуюсь, - вырвалось у Беддоуза, и он сразу понял, что сморозил глупость. И вообще, разговор этот ему определенно не нравился. Не из=за содержания, а потому, что хирург очень уж откровенно смотрел на Кристину. Пауза затягивалась, и Беддоуз вдруг понял, что в молчании они могут просидеть до скончания века. - Вы осмотрели здешние достопримечательности? - Не в той мере, как хотелось бы. Только Париж. Мне бы очень хотелось в это время года поехать на юг. В то местечко, о котором постоянно говорит Кристина. Сен=Поль де Венс. Как я понимаю, это полная противоположность Сиэтлу, но при этом там есть водопровод и пристойное питание. Вы там бывали, не так ли, мистер Беддоуз? - Бывал. - Кристина мне говорила. О, благодарю вас, - он кивнул официанту, который поставил перед ним стакан лимонада. Беддоуз смотрел на Кристину. Они провели там неделю, ранней осенью. Оставалось только гадать, что именно она рассказала доктору. - Мы заглянем туда в следующий приезд. - Понятно, - Беддоуз отметил "мы", но не понял, о ком идет речь. - Вы собираетесь в ближайшее время снова приехать во Францию? - Через три года, - Хайслип осторожно достал из лимонада кубик льда и положил на блюдце. - Я думаю, каждые три года мне удастся вырываться из больницы на шесть летних недель. Летом люди меньше болеют, - он встал. - Извините, но мне надо позвонить. - Вниз и направо, - пояснила Кристина. - Женщина тебя соединит. Она понимает по=английски. Хайслип рассмеялся. - Кристина не доверяет моему французскому. Говорит, что с моим акцентом во Франции делать нечего, - уже двинулся к двери, остановился. - Я очень надеюсь, что вы пообедаете с нами, мистер Беддоуз. - Дело в том, что у меня назначена одна встреча, - ответил тот. - Но я попытаюсь что=нибудь сделать. - Хорошо, - Хайслип легонько коснулся плеча Кристины и твердым шагом покинул террасу. * * * Беддоуз наблюдал за ним, а в голове вертелась злобная мыслишка: "Внешне=то я куда интереснее, чем он". Потом повернулся к Кристине. Она рассеянно помешивала ложечкой остатки чая, разглядывая кружащиеся чаинки. - Вот почему волосы стали длинными и естественного цвета. - Вот почему, - Кристина не отрывала глаз от чаинок. - И лак для ногтей. - И лак для ногтей. - И чай. - И чай. - И что ты рассказала ему о Сен=Поль де Венсе? - Все. - Перестань смотреть в эту чертову чашку. Кристина медленно положил ложку, подняла голову. Ее глаза блестели, но губы не дрожали, пусть ей это далось и не без усилий. - Что значит, все? - Все. - Почему? - Потому что мне не нужно что=либо от него скрывать. - Как давно ты его знаешь? - Ты слышал. Три недели. Нью=йоркский приятель попросил его передать мне привет. - И что ты собираешься с ним делать? Кристина посмотрела ему в глаза. - На следующей неделе я собираюсь выйти за него замуж и улететь в Сиэтл. - И каждые три года ты будешь возвращаться сюда на шесть летних недель, потому что летом люди меньше болеют. - Совершенно верно. - И это нормально? - Да. - Не слышу уверенности в голосе. - Только давай обойдемся без психоанализа, - резко бросила Кристина. - Я этим сыта по горло. - Официант! - позвал Беддоуз. - Принесите мне, пожалуйста, виски, - он перешел на английский, вдруг забыв, где находится. - А ты, ради Бога, выпей со мной. - Еще чашку чая, - попросила Кристина. - Да, мадам, - кивнул официант и отошел. - Ты ответишь на мои вопросы? - спросил Беддоуз. - Да. - Я имею право на прямые вопросы? - Да. Беддоуз глубоко вдохнул, посмотрел в окно. Мимо проходил мужчина в пальто с поднятым воротником. Он читал газету и качал головой. - Ладно, так что ты в нем нашла? - Что я могу тебе на это ответить. Он - мягкий, добрый, приносящий много добра человек. Ты в этом убедился сам. - Что еще? - И он меня любит, - тихо добавила она. За все время их знакомства Беддоуз не слышал от нее этого слова. - Он меня любит, - бесцветным голосом повторила Кристина. - Я это видел. Бесстыдно. - Бесстыдно. - Теперь позволь задать еще один вопрос. Ты хотела бы встать из=за этого стола и уйти со мной? Кристина отодвинула чашку с блюдцем, задумчиво перевернула чашку. - Да. - Но не встанешь. - Нет. - Почему нет? - Давай поговорим о чем=нибудь еще? - предложила Кристина. - Куда ты полетишь в следующий раз? В Кению? Бонн? Токио? - Почему нет? - Потому что я устала от таких, как ты, - отчеканила Кристина. - Я устала от корреспондентов, пилотов, перспективных чиновников. Я устала от всех этих талантливых молодых людей, которые все время куда=то улетают, чтобы сообщить всему миру о революции, заключить перемирие или умереть на войне. Я устала от аэропортов, устала провожать людей. Устала от того, что мне не разрешено плакать до взлета самолета. Устала от необходимости всегда и всюду приходить вовремя. Устала отвечать на телефонные звонки. Устала от избалованной, всезнающей международной тусовки. Устала обедать с людьми, которых кого=то любила, а теперь должна вежливо болтать с их греками. Устала от того, что меня передают из рук в руки. Устала любить людей больше, чем они любят меня. Я ответила на твой вопрос? - Более=менее, - Беддоуз удивлялся, что сидящие за другими столиками не обращали на них ни малейшего внимания. - Когда ты улетел в Египет, я приняла решение, - ровным голосом продолжила Кристина. - Я постояла у сетчатого забора, глядя как заправляют горючим эти громадные самолеты, вытерла слезы и решила. В следующий раз улечу я и кто=то другой будет стоять с разбитым сердцем. - И ты его нашла. - Я его нашла, - подтвердила Кристина. - И я не собираюсь разбивать ему сердце. Беддоуз взял ее руки в свои. Она не отреагировала. - Крис... - она смотрела в окно. Миленькая, юная, спокойная. Ему вдруг вспомнилась их первая встреча, вспомнились другие красивые девушки, которых он знал, вспомнилось, как она выглядела рядом с ним в постели номера маленького отеля всего лишь три месяца тому назад, под лучами утреннего осеннего солнца, вливающими в окно, из которого открывался прекрасный вид на отроги Альп и далекое море. Держа в своих руках такие знакомые девичьи пальчики, он думал о том, что все переменится, если ему удастся заставить ее повернуть голову. - Крис... Но она не повернула головы. - Напиши мне в Сиэтл, - сказала она, глядя в окно, на котором оседали капельки влаги, в котором отражались люстры кафе и уличные фонари. Беддоуз отпустил ее руки. Кристина их не убрала. Они остались на столе, ногти чуть поблескивали бледным лаком. Беддоуз встал. - Я лучше пойду, - слова давались ему с трудом, голос отдавался внутри головы. Господи, думал он, я старею, скоро я буду плакать в ресторанах. - Я не хочу ждать чек. Скажи своему приятелю, что я не смогу пообедать с вами и извиняюсь за то, что оставил на него чек. - Это ерунда, - бесстрастно ответила Кристина. - Он с удовольствием заплатит. Беддоуз наклонился и поцеловал ее. Сначала в одну щеку, потом в другую. - На прощание, - ему казалось, что он улыбается. - Как принято во Франции. Он взял пальто и быстро вышел. Миновал парижское представительство "Транс уорлд эрлайнс", повернул за угол на знаменитый бульвар, следуя маршрутом, которым получасом раньше проследовали ветераны. Ничего не видя перед собой, он шагал к Арке, где у Вечного огня уже поблескивали от ночной влаги лавровые веточки возложенного к могиле венка. Он знал, что в такой вечер не стоит оставаться в одиночестве, знал, что должен куда=то войти, снять телефонную трубку, пригласить кого=то пообедать с ним. Он миновал два или три бара с телефонами, даже остановился перед одним, но не вошел. Потому что во всем городе не было человека, которого он хотел бы видеть в этот вечер. Перевел с английского Виктор Вебер Переводчик Вебер Виктор Анатольевич 129642, г. Москва Заповедная ул., дом 24 кв.56. Тел. 473 40 91 IRWIN SHOW IN THE FRENCH STYLE 1 A tout a l'heure - до встречи (в этот же день), (фр.) 2 Un citron presse - стакан лимонада и побыстрее (фр.) Ирвин Шоу. Неслышные голоса © Copyright Irwin Show © Copyright Перевел с английского Виктор Вебер (v_weber@go.ru) Date: 2 Jan 2002 Хьюго Плейс был обыкновенным американским парнем: женат, вес двести тридцать пять фунтов, румянец во всю щеку, сломанный нос, пять прекрасных искусственных передних зубов и шрам с шестьюдесятью тремя швами на правой ноге, оставшийся после того, как врачи основательно потрудились над его коленной чашечкой. Его тесть владел процветающим страховым агентством, в котором всегда - причем, по словам тестя, чем скорее, тем лучше,- для него нашлось бы место. После столкновения в один холодный воскресный полдень прошлого года в Грин-Бей, штат Висконтин, Хьюго стал глохнуть на левое ухо. Он был профессиональным футболистом*, и играл в защите, а центральный трехчетвертной обычно, а в Грин-Бей обязательно, получает достаточно синяков и шишек. Хьюго не слыл знаменитостью. Играл в трех командах-середнячках, вечно плетущихся в хвосте турнирной таблицы. Когда тренеры говорили, что собираются реорганизовать команду к следующему сезону, первым делом каждый из них объявлял, что должен продать Хьюго или что тот выставляется на продажу. Но с непрерывным расширением лиги существовал постоянный спрос на опытных игроков, и перед новым сезоном Хьюго снова оказывался в заявочном списке какой-нибудь из команд. Природа не обделила его здоровьем, он ------------- * Автор имеет в виду американский футбол. в охотку тренировался и играл в футбол, и обладал, как говорили тренеры "жаждой борьбы". Достаточно интеллигентный в нормальной жизни (в колледже его оценки не опускались ниже Б*), на поле он удивительно легко поддавался на обманные финты. Возможно, разгадка этого феномена лежала в его честности и доверчивости к своему ближнему. Ложное движение заставляло его бросаться налево, когда вся игра смещалась вправо. С религиозным фанатизмом он опекал стоящего на месте нападающего, а выходящий на передачу игрок проходил в свободную зону. Сколько раз он укладывал на землю блокирующего, а игрок с мячом пробегал рядом. За всю свою карьеру он не перехватил ни одного паса. Впрочем, до инцидента в Грин-Бей Хьюго кое-как справлялся с возложенными на него обязанностями. Левый защитник, Джонни Смейтерс, достаточно быстро разбирался в комбинациях, и по построению соперников перед атакой обычно указывал Хьюго, в каком направлении она будет развиваться. Небольшого роста, хитрый и умный, обладающий к тому же сильно развитым инстинктом самосохранения, Смейтерс почти всегда оказывался прав. Поэтому Хьюго играл достаточно уверенно, пока не начал глохнуть на левое ухо и перестал слышать указания крайнего защитника. Через две игры, видя, как каждый раз после его окрика Хьюго бросается в противоположную сторону, Смейтерс совсем перестал с ним разговаривать. Это обижало Хьюго, который не любил ссор. Смейтерс ему нравился, он был благодарен за помощь и, если бы мог, рассказал бы про свое ухо; но Хьюго не без оснований полагал, что вылетит из команды, как только о его глухоте станет известно. А для ------------ * Американская система оценок - Б соответствует 4. продажи страховых лицензий в агентстве тестя, полагал Хьюго, он еще не созрел. К счастью, ему повредили ухо в конце се

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору