Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Шоу Ирвин. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -
-то особая, торжествующая красота,-- он, Кэхилл, считал ее вызывающей. Вообще воспринимал все это как недоразумение, покуда Дора не сказала ему сама, что ждет его после занятий на крыльце библиотеки. После этого сколько раз -- давно потерял счет -- Кэхилл встречался с ней в тихих, уютных кафе и барах, возил ее с собой в деревню, в маленький отель в пятнадцати милях от города, выпить по чашечке чаю. Ему льстила ее преданность, он утолял какой-то свой неопределенный, смутный, средневековый голод с помощью ее молодости, он был ей так благодарен за высокое с ее стороны, абсолютно искреннее к нему уважение. И конечно, благоразумно до нее не дотрагивался, даже не поцеловал ни разу. Но кто поверит этому, увидев в затемненном дальнем углу сельского отельчика "Красное колесо" его, оживленного немолодого человека, и ее -- высокую, красивую, с обожанием взирающую на него девушку? А он прекрасно знал, что их неоднократно замечали вместе. Кроме того, Дора раза два закатывала ему истерику, заявляя, что "так дальше продолжаться не может"; предложила даже (в духе киношной мелодрамы) поговорить откровенно с его женой, с Эдит... От этой мысли Кэхилл вздрогнул под одеялом. Вполне возможно, что Дора отправилась к Ривзу поплакаться у него на плече и разрыдалась перед ним, поддалась соблазну разыграть бешеную страсть молодости. Например, побывала у Ривза сегодня вечером,-- вот почему тот немедленно позвонил ему и просил перезвонить как можно скорее. Нежность, убежден был Кэхилл,-- это слепое, острое как бритва оружие, которое служит для истребления дураков. Его стали терзать горькие размышления: что произойдет, если его дочь Элизабет (она всего на два года младше Доры) в один прекрасный день все узнает -- от какой-нибудь представительницы студенческого землячества, из заметки в газете, от стряпчего, готовящего бракоразводный процесс, наконец, от самой Доры за мороженым с газировкой после баскетбольного матча? Какой отвратительный гротеск! Из-за нескольких часов приятной беседы, ради иллюзорного, эфемерного тщеславия, щекочущего нервы мечтания о грехе без его совершения, идти на такой опасный риск! "Поистине,-- думал он, впадая во все большее отчаяние,-- ему надо бы сходить к психоаналитику и сказать ему, что его якобы преследует желание покончить с собой!.." Нет, об этом не может быть и речи! Разве позволит он себе такое? Лучше быть таким же безумным, как Петр Великий; просто сумасшедшим, который вопит и бьется в обитой войлоком палате, чем платить первый взнос зеленому юнцу -- психоаналитику, едва прочитавшему кое-какие первые книги Фрейда и Юнга. Нет, абсолютно ли он нормальный человек или ползающая по веткам спятившая обезьяна -- ему все равно придется, как и прежде, читать курс философии в аудиториях 22, 12 и 53А, а также студентам на подготовительных. Все дело в деньгах. Подумав о деньгах, он снова застонал. На нем еще висят три взноса за автомобиль. Плата за учебу Элизабет -- ее нужно внести недели через две. А еще масло? Сколько же сейчас стоит фунт масла? Ростбиф -- раз в неделю, восемьдесят центов за фунт; его сын Чарлз; горничная Маргарэт,-- она, между нами говоря, съедает по четыре ребрышка зараз. В тишине он вел подсчет, повторяя все словно хорошо выученную, навсегда затверженную жуткую ночную молитву: страховка; налоги; одежда; услуги дантиста, врача; подарки многочисленной семье жены; развлечения... Вдруг ему пришло в голову: Ривз позвонил, чтобы обрадовать его -- сообщить о продвижении по службе. Бог свидетель -- он очень этого хочет, а старик Эдвардс должен вот-вот выйти на пенсию и освободить для него место на самом университетском верху. Ривз в весьма дружеских отношениях с президентом университета, обедает с ним раз в месяц; они на "ты", безоговорочно доверяют друг другу. Ривз собирался с ним увидеться сегодня вечером, он знает, Ллойд с его кафедры сказал, а ему известны все университетские сплетни. Ривз что-то узнал и спешит передать ему добрую весть?.. Как заманчива идея продвижения по службе! Двенадцать -- пятнадцать дополнительных сотен в год на дороге не валяются. Не читать больше самый скучный курс философии -- в аудитории 53А; никаких утренних занятий в восемь часов... Но очень скоро радостное возбуждение спало: скорее всего, дела обстоят наоборот. Президент всегда с ним лишь подчеркнуто вежлив, не больше; он отлично помнит, что в списке на повышение его имя пропущено, а повышение вместо него получили Кеннеди и О'Рурк, преподаватели значительно моложе его. Нисколько не удивится, принимая все во внимание, если от него вообще решат избавиться -- он был далеко не самый популярный преподаватель в колледже. Если быть с собой до конца честным, не стал бы и обижаться, если бы уволили. С того самого времени, как он вернулся с фронта, эта работа доводила его до ручки своей скукой. А заниматься чем-то поинтереснее -- да тоже, между прочим, неохота. Лучше всего -- это сидеть в кресле у камина и глядеть в шаловливый огонь. Еще -- пить чуть побольше виски, но не столько, чтобы вредить здоровью. Никогда не притворяться, что он что-то знает; никогда не создавать впечатление, что чем больше знаний накоплено учеником, тем для него лучше. Все это весьма опасные доктрины -- для профессоров, ассистентов, преподавателей, учителей. Может, других это и интересует. Только подумать: когда он в последний раз видел на факультетском собрании президента, тот был с ним подчеркнуто холоден; да, именно, холоден -- как ледышка. Чистка с помощью холодного безразличия; казнь в университетском стиле; медленная, довольно мучительная смерть среди библиотечных полок. Теперь ему послышался голос Джо Ривза в телефонной трубке: предостерегает, пытается передать ему как можно мягче новость неприятную, взбодрить сладкой ложью о хороших вакансиях в других колледжах... Начались горькие раздумья о том, что с ним произойдет, если он вдруг лишится работы. Плата за квартиру, ростбифы, плата за обучение дочери, одежда... Можно, конечно, найти себе богатую жену -- в этом есть свои преимущества. Но и это до конца проблему не решает... Всегда объявится свора жирных родственников, которые станут высасывать из тебя все соки,-- как тот канатоходец, сломавший ногу, когда, поскользнувшись, слетел с каната. Отец Эдит работал на железной дороге в штате Пенсильвания. Вышел на пенсию и теперь получает сто тридцать пять долларов в месяц; не густо, что и говорить. Стал вдруг вспоминать богатых невест, на которых был бы не прочь жениться. Ровена... как ее там звали? Двадцать лет назад, в Чикаго; связана с судовладением. Отец служил на пароходах, курсирующих по большим озерам. Но как можно жениться на девушке по имени Ровена? К тому же она весила сто семьдесят фунтов, никак не меньше,-- без всяких преувеличений. Может, даже больше -- сто восемьдесят... К тому же влюбчива, как кошка. Кому нужна такая жена? Озерные пароходы, или не пароходы,-- все равно, если у нее такой ужасный вес. Тем не менее тогда у него была единственная реальная возможность жениться на богатой. Везет же некоторым -- встречают в жизни красивых, милых девушек, чьи отцы имеют контрольный пакет акций в "Чейз Нэшнл бэнк" или владеют империей горных разработок в Центральной Америке. И все же, женись он на этой Ровене (Ровена Крумман, вот как ее звали,-- Боже, что за чудовищное имя!), не пришлось бы ему трястись сейчас в этой постели. Что же он имеет? Семьсот долларов в банке, триста пятьдесят пять из них -- долга, и это все. Еще месяц -- и потом пособие. Большое им спасибо за такое пособие! Приблизительно девять десятых американцев, как и он сам, ходят по краю пропасти, они ежедневно чувствуют угрозу своей жизни, но тем не менее улыбаются, лицемерят, притворяются, ночами не спят, надеются -- нервы не подведут, не лопнут; стоят на самом краю, и он рушится, сыплется у них под ногами... А еще эти китайцы: старательно обшаривают все тротуары в поисках просыпавшегося на землю риса; бегут впереди армий с двумя кастрюлями на спине и одеялом и в вежливой восточной манере умирают от голода. Не следовало бы Джо Ривзу позвонить и им? Нет ли у него важного сообщения и для китайцев? Никакая философия в мире не поможет, когда ударят холода... А самому ему надо как-то устроить все в жизни лучше, надежнее. Где-то упустил он свой шанс -- слишком был ленив, глуп, самодоволен. Само собой разумеется, Ривз мог позвонить ему и по совершенно другому поводу, к примеру касательно Элизабет. Неопровержимый факт: в субботу вечером Кэхилл застал этих голубчиков -- целовались у двери... Вот вам, пожалуйста,-- шок для родителя! Что прикажете делать, когда застигаете свою семнадцатилетнюю дочь, целующуюся с племянником вашего лучшего друга? Воспитывать дочь -- все равно, что сидеть на неразорвавшейся бомбе, которая во время войны пробила крышу дома и оказалась в подвале. Может пройти год, два -- и все хорошо. Или вобще ничего не случиться. В мире полно дурных, падших женщин, но ведь всем им когда-то было семнадцать, и они были смазливыми любимицами своего дорогого папочки. Дочери министров, адмиралов, политических лидеров... Откуда ее папочке знать, каким порывам плоти поддается его дочь, с кем их разделяет, сидя там, в соседней комнате, со студенческими вымпелами, темными непроницаемыми шторами на окнах и фотографиями в рамочках? От Элизабет тоже не дождешься никакой помощи, это точно. Всегда была скрытным, своенравным ребенком, шла напролом, своей собственной дорогой, с презрением отвергая любые отцовские советы или поддержку. Никогда отчаянно не врала, но и не говорила больше того, что считала необходимым,-- лучше сэкономить на правде. Иногда он пытался поставить на ее место другую девочку, чтобы со стороны более объективно посмотреть на дочь. Она уже девушка, с прекрасно развитыми формами, преждевременно -- внешне -- стала настоящей женщиной: многообещающие глаза бросают вызов, скрытая чувственность так и рвется наружу -- точно как у ее матери... Боже, Боже, это мучительно -- только бы не о ней! Или Ривз намерен поговорить с ним по поводу Чарли? Нужно рассмотреть и вопрос о сыне. Кроме пожирания громадного количества дорогих бифштексов, когда это ему случайно удается, Чарли еще очень плохо учится (не исключено -- потому, что основательно глупый парнишка) и постоянно сталкивается с местными властями. Завзятый прогульщик с хорошо подвешенным языком, гроза всех мальчишек на школьных дворах, злобный вандал в раздевалках, постоянная причина длительных визитов Кэхилла с извинениями: к родителям детей с разбитыми Чарлзом носами; к сердитым, оскорбленным им учителям; однажды пришлось даже наведаться в полицейский участок -- Чарли проник в сельский магазин теннисных принадлежностей и похитил там дюжину жестяных коробок с мячами и две связки хромовой проволоки. Возможно, как раз в тот момент его отважный, резвый мальчишка превратился в малолетнего преступника?.. Хитроватое, плутоватое, без тени покорности лицо, окаймленное белокурыми волосами... Взглянуть на сына объективно -- что так и бросается в глаза? Наглость и нахальство, столь свойственные веку, с этими гангстерскими радиопередачами и призывающими к откровенному насилию книжками-комиксами; насилием и полной безответственностью двух, а то и трех поколений киногангстеров и экранных сексуальных маньяков. Не дают им покоя ненависть к умным, хорошим книгам; пристрастие к крепкому виски; постоянные разводы в судах; банкротства косяком -- и все становится с годами только хуже. Кэхилл попробовал представить себя семидесятилетним стариком, которому приходится содержать балбеса сына, платить из своего кармана алименты его красоткам блондинкам, выручать его из судов магистрата, всячески пытаться замять все выдвинутые против него обвинения за езду в нетрезвом виде и драки с полицейскими... "Завтра,-- мрачно рассуждал он,-- придется по душам поговорить с этим юным оболтусом". Хотя кто знает, дадут ли его строгие увещевания положительный результат. Трудно поручиться за это. Отец Джона Диллинджера, вероятно, не раз разговаривал с сыном по душам у себя на ферме в штате Индиана, да и старик Аль Капоне наверняка неоднократно приглашал в свой дом в Бруклине с многочисленными обитателями священника местного прихода, чтобы тот научил уму-разуму его черноглазого хулиганистого сынка... Остается только надеяться, что Ривз при встрече с ним на следующий день не скажет ни слова по поводу Чарли. В постели, как ему показалось, стало ужасно жарко, просто невыносимо; ручеек пота потек по ложбинке его груди. Он отбросил одеяло с простыней. Раздался довольно громкий треск статического электричества, возникшего от трения, и вокруг его фигуры вспыхнул пучок странных голубоватых искр... Эдит пошевелилась во сне, видимо, из-за этого резкого звука, но так и не проснулась. Все с тем же мрачным видом глядел он на нее, чутко прислушиваясь к ее ровному дыханию. Пришла бы домой пораньше, предупредила его, что проведет весь вечер здесь,-- пришлось бы ей самой отвечать на звонок Ривза. Тот подсказал бы ей, о чем с ним переговорить, и в результате избежал бы этой жуткой ночи, этих терзаний, сомнений, догадок... Твердо решил: он, черт подери, и с ней как следует завтра поговорит, задаст ей два-три неприятных вопроса. Нет, нет, так не годится! Нужно схитрить! Догадается, что ей намерены учинить допрос,-- наверняка рассердится, надуется и будет молчать, не разговаривать с ним несколько тягостных дней. В доме начнется настоящий тарарам, ему самому придется идти на попятный, уступать ей во всем, и такое положение продлится до самой Пасхи. Нет, он будет вести себя небрежно, действовать экспромтом,-- например, станет читать у нее на глазах газету, задавать ничего не значащие вопросы о детях и добьется, что ей (застанет ее врасплох) придется пойти на кое-какие признания,-- если, конечно, есть в чем признаваться. Вдруг ему стало стыдно, что он плетет заговор против собственной жены, которая ему во всем доверяет и сейчас так сладко спит на соседней кровати. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, собрался было встать, подойти к ней, нежно обнять... Предпринял даже такую попытку, сел в кровати, но потом передумал. Иной раз он будил ее посреди ночи, и она принималась ужасно ворчать... Можно не сомневаться -- она испортит ему настроение на весь следующий день. Вглядывался в нее, чувствуя к ней отвращение. Еще эти все дела с двумя кроватями... До войны спали в одной большой, широкой кровати, как и полагается всем женатым людям. Чтобы чувствовать, что в самом деле живешь в браке, оба, он и она, должны объединиться, чтобы защитить себя от напора внешнего мира, и каждую ночь проникать в теплую крепость супружеского ложа. А две кровати неизбежно знаменуют собой предостережение -- о грядущем разъединении, отказе от связывающей их общности, об одиночестве и взаимном отторжении. Когда он вернулся с войны, Эдит заявила, что больше не будет спать с ним в одной кровати, ибо давно отвыкла от этого. И он,-- надо же, такой дурак! -- пошел на это. Появились в доме две кровати, а значит, два матраса и дополнительных теплых одеяла (лишние расходы -- целых три сотни долларов). На все это ушло целиком его выходное пособие. Вот награда за всю прйденную им войну --жена теперь спит одна, на своей кровати. А герои войны должны спать одни -- на своей... Ладно, но сейчас-то зачем из-за этого волноваться? Этот бой он проиграл -- давным-давно -- и теперь каждую ночь остается один на один со своей бессонницей. Вот сегодня, в очередную такую ночь (думал он с несколько просветленной головой и ораторским настроением), пришлось обсуждать с самим собой эту проблему с сообщением, оставленным Джозефом Ривзом. Главное сейчас -- это каким-то образом все систематизировать, подойти к проблеме с научной точки зрения. Ну, как рубрики в журнале "Тайм": "Бизнес", "Политика", "Общенациональные интересы", "Наука", "Религия", "Секс" -- аккуратно все разложено по полочкам. Две минуты на каждую рубрику -- и у тебя на вооружении достаточно фактов, разных мнений; с таким багажом можно ожидать выхода очередного номера... Общенациональные интересы... В нашем, двадцатом веке... Три дня назад, во время ланча, Ривз заявил, что общенациональные интересы -- это всего лишь эвфемизм1 бойни: уже завершенной, осуществляемой, вынашиваемой в планах; в прошедшем, настоящем и будущем времени. С соответствующим ростом бюджета на эти цели. Последние несколько месяцев Ривз буквально одержим идеей войны. На том же ланче у них состоялась довольно-таки неприятная беседа о возможности новой войны -- она вот-вот неизбежно начнется. Ривз -- он всегда излучал непобедимый оптимизм по всем другим вопросам -- старательно рылся в газетах и журналах, выискивая новые тревожные доказательства неминуемости военного конфликта, во время которого наверняка будут применены эти ужасные новые орудия. Кэхилл последнее время даже старался избегать встреч с Ривзом -- ему эта тема претила, не хотелось об этом думать. А мрачный поток статистических данных о пределах досягаемости атомных бомб и снарядов и о смертоносном потенциале биологического оружия, постоянно вырывавшийся изо рта его друга, нисколько не прибавлял аппетита за ланчем. Кроме того, Ривз составил скорбный обзор -- сколько можно насчитать эпизодов на протяжении истории, когда целые народы, фактически целые цивилизации, своими безрассудными действиями совершали, по сути дела, массовые самоубийства. Исходя из этого он предрекал: широкомасштабное самоуничтожение, возможно, в ближайшие несколько лет повторится. Чтобы оставаться в здравом уме и не допустить помешательства, размышлял Кэхилл, с негодованием стараясь вытеснить из сознания эти апокалиптические аргументы, нормальный человек должен воздерживаться от подобных мыслей -- таков его твердый выбор. И так он бессилен, постоянно преследуем черными мыслями, то и дело погружается в холодный душ страшных, не зависящих от его воли событий, страдает по ночам от бессонницы; пусть всячески избегает обсуждения таких вопросов или хотя бы делает это днем, когда нервы куда более уравновешенны и спокойны. Война, война, зло безнадежное, повторял про себя Кэхилл, вспоминая кладбища в Нормандии и свист снарядов над головой... На земном шаре в десятках мест строчили пулеметы, одни люди с радостью, старательно убивали других людей, приглашая американцев, русских, берберов, малайцев, югославов, финнов и болгар присоединиться к ним в этой бойне. Стоит почитать газету, послушать радио, проснуться за четверть часа до рассвета -- тут же начинают одолевать мысли о смерти. В 1945 году, когда он вернулся домой с войны, то был уверен -- все самое страшное позади. "Мой предел,-- шутил он всегда,-- это только одна война". И верил в это. Но у других, кто куда влиятельнее его, казалось, другие пределы. Одно дело храбро натянуть военную форму, когда тебе тридцать три, и отправиться на относительно старомодную войну, где идет в ход знакомое оружие: пулеметы, мины, бомбы. И совершенно другое сейчас, семь лет спустя,

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору