величество", а у нее нет подданных, - какая счастливица!
   Эта остроумная шутка вызвала затаенную улыбку у присутствующих.
   - Впрочем, если она ушла из дому... - пробормотала Екатерина. -  Ведь  вы
говорите, что она ушла?
   - С полчаса тому назад.
   - Ну что ж, идите.
   Жийона поклонилась и вышла.
   - Продолжайте читать, Карлотта, - сказала королева.
   Госпожа де Сов продолжила чтение. Минут через десять  Екатерина  прервала
чтицу.
   - Ах да! Пусть удалят охрану из галереи, - приказала она.
   Это был сигнал, которого дожидался Морвель.
   Приказание королевы-матери было  исполнено,  и  г-жа  де  Сов  продолжала
читать новеллу.
   Она читала уже с четверть часа, и ничто не прерывало чтения, как вдруг до
королевской спальни донесся долгий, протяжный и такой ужасный  крик,  что  у
присутствующих волосы встали дыбом.
   Вслед за криком раздался пистолетный выстрел.
   - Что с вами, Карлотта? Почему вы перестали читать? - спросила Екатерина.
   - А разве вы не слышали? - побледнев, сказала молодая женщина.
   - Что? - спросила Екатерина.
   - Крик.
   - И пистолетный выстрел, - добавил командир охраны.
   - Крик, пистолетный  выстрел!  -  повторила  Екатерина.  -  Я  ничего  не
слыхала... А кроме того, и крик, и пистолетный выстрел  -  разве  это  такая
редкость в Лувре? Читайте, Карлотта, читайте!
   - Да вы прислушайтесь, прислушайтесь, ваше величество! - заговорила  г-жа
де Сов, в то время как г-н де Нансе стоял, положив руку на эфес шпаги  и  не
осмеливаясь выйти без позволения королевы, - слышите? Топот, ругательства!
   - Не узнать ли, в чем дело? - спросил де Нансе.
   - Нет, сударь,  оставайтесь  на  своем  ,  месте,  -  сказала  Екатерина,
приподнимаясь на локте словно  для  того,  чтобы  подчеркнуть  непреложность
приказания. - Кто  же  будет  охранять  меня  в  случае  тревоги?..  Да  это
подрались какие-то пьяные швейцарцы!
   Спокойствие  королевы,  с  одной  стороны,  и  ужас,  реявший  над  всеми
остальными, составляли такой бьющий в  глаза  контраст,  что  г-жа  де  Сов,
несмотря на всю свою робость, устремила на королеву вопросительный взгляд.
   - Но ведь похоже на то, что там кого-то убивают! - вскричала она.
   - Кого же там убивают, по-вашему?
   - Короля Наваррского! Шум доносится из его покоев.
   - Дура! - тихо сказала королева, губы которой, при всем ее самообладании,
начали как-то странно дергаться, и забормотала молитву. -  Этой  дуре  всюду
мерещится ее король Наваррский!
   - Боже мой! Боже мой! - произнесла г-жа де  Сов,  откидываясь  на  спинку
кресла.
   - Все кончено, все кончено! - сказала Екатерина. - Командир! - продолжала
она, обращаясь к де Нансе. - Надеюсь, что если это был скандал во дворце, то
завтра вы строго накажете виновных. Продолжайте чтение, Карлотта.
   Екатерина  снова  откинулась  на  подушку  с  полнейшей  невозмутимостью,
которая, однако, очень походила на изнеможение, ибо присутствующие  заметили
крупные капли пота, выступившие у нее на лице.
   Госпожа де Сов подчинилась этому повелению, но читали только ее  глаза  и
губы. Мысль же ее, обратившаяся к другим предметам, говорила ей  о  страшной
опасности, нависшей над дорогой ее сердцу  головой.  Через  несколько  минут
этой внутренней борьбы между волнением и требованиями этикета  г-жа  де  Сов
почувствовала себя так скверно, что голос ее прервался, книга выскользнула у
нее из рук, а сама она упала в обморок.
   Внезапно  послышался  страшный  грохот;  тяжелый  топот   прокатился   по
коридору;  раздались  два  выстрела,  от  которых  задребезжали  стекла,   и
Екатерина, изумленная столь затянувшейся борьбой, приподнялась  на  постели,
прямая, бледная, с широко раскрытыми глазами, но когда командир охраны хотел
выбежать в коридор, она остановила его.
   - Пусть все остаются здесь, - приказала она, - я сама  пойду  узнаю,  что
происходит.
   А происходило, или, вернее, уже произошло, вот что.
   Утром де Муи получил от Ортона ключ от  покоев  Генриха.  В  полой  части
ключа он обнаружил свернутую трубочкой записку.  Он  вытащил  ее  с  помощью
булавки.
   Это был пароль для входа в Лувр на ближайшую ночь.
   Кроме того, Ортон на словах передал де Муи приглашение Генриха явиться  к
нему в Лувр в десять часов вечера.
   В половине десятого де Муи надел кольчугу, испытать прочность которой ему
уже не однажды предоставлялась возможность, натянул сверху шелковый  камзол,
пристегнул шпагу, засунул за пояс пистолеты и  все  это  прикрыл  знаменитым
вишневым плащом, точь-в-точь таким же, как плащ Ла Моля.
   Мы уже видели, что Генрих, прежде чем зайти к себе, счел  нужным  нанести
визит Маргарите и, пройдя к ней по потайной лестнице, успел как раз  вовремя
втолкнуть Ла Моля в опочивальню Маргариты  и  предстать  вместо  него  перед
глазами короля в столовой. Это произошло в ту самую минуту, когда  благодаря
присланному Генрихом паролю, а  главное  -  знаменитому  вишневому  плащу  в
пропускную калитку Лувра вошел де Муи.
   Стараясь, как всегда, сколь возможно лучше  подражать  походке  Ла  Моля,
молодой человек поднялся наверх, к королю Наваррскому. В передней он  увидел
Ортона, который ждал его.
   - Господин де Муи! - сказал горец. - Король вышел из Лувра,  но  приказал
мне провести вас к нему и сказать, чтобы вы его  подождали.  Если  он  очень
запоздает, он предлагает вам, как вам известно, лечь на его кровати.
   Де Муи вошел в спальню без дальнейших объяснений, так как все, что сказал
ему Ортон, было лишь повторением того, что он уже сказал ему утром.
   Чтобы не терять времени даром, де Муи взял перо и чернила  и,  подойдя  к
висевшей на стене превосходной карте Франции, стал высчитывать и вычерчивать
перегоны между Парижем и По.
   Но эта работа отняла всего четверть часа, и, закончив ее, де Муи не знал,
чем себя занять.
   Де Муи несколько раз прошелся по  комнате,  протер  глаза,  зевнул,  сел,
встал и снова сел. Наконец, воспользовавшись предложением Генриха и  извиняя
себя свободой в обращении, существовавшей в то время между государями  и  их
дворянами, он положил на ночной столик пистолеты, поставил  на  него  лампу,
разлегся на стоявшей в глубине комнаты кровати с темной обивкой,  положил  у
бедра обнаженную  шпагу  и,  в  полной  уверенности,  что  его  не  застанут
врасплох, так как в соседней комнате был слуга, заснул крепким сном;  вскоре
под балдахином стал перекатываться его храп. Де Муи  храпел,  как  настоящий
обитатель казармы,  и  в  этом  отношении  мог  поспорить  с  самим  королем
Наваррским.
   А в это время семь человек с кинжалами за поясами и с обнаженными шпагами
в руках молча крались по коридору,  в  который  выходила  дверца  из  покоев
Екатерины и дверь из покоев Генриха.
   Один из семерки шел впереди.  Кроме  обнаженной  шпаги  и  большого,  как
охотничий нож, кинжала, два надежных пистолета были прикреплены к его  поясу
серебряными застежками. Это был Морвель.
   Подойдя к двери Генриха, он остановился.
   - Вы вполне уверены, что в коридоре часовых нет? - спросил он  одного  из
семерки, видимо, лейтенанта этого маленького отряда.
   - Ни одного нет на посту, - ответил лейтенант.
   - Хорошо, - сказал Морвель, - теперь остается узнать, у себя ли тот,  кто
нам нужен.
   - Но ведь это покои короля Наваррского, капитан,  -  возразил  лейтенант,
хватая за руку Морвеля, уже взявшегося за дверной молоток.
   - А кто вам сказал, что это не его покои? - спросил Морвель.
   Все переглянулись в глубоком изумлении, а лейтенант сделал шаг назад.
   - Фью-ю-ю! - свистнул лейтенант. - Как? Арестовать  кого-нибудь  в  такое
время, да еще в Лувре, да еще в покоях короля Наваррского?
   - А что вы скажете, - спросил Морвель, - когда узнаете, что тот, кого  мы
сейчас должны арестовать, и есть король Наваррский?
   - Скажу, капитан, что дело это серьезное и что без приказа,  подписанного
рукой короля Карла Девятого - Читайте, - перебил  Морвель  и,  вынув  из-под
камзола приказ, полученный от Екатерины, протянул его лейтенанту.
   - Хорошо, - прочитав приказ, сказал лейтенант, - мне  больше  нечего  вам
сказать.
   - И вы готовы выполнить этот приказ?
   - Готов.
   - А вы? - продолжал Морвель, обращаясь к остальным.
   Те почтительно поклонились.
   - В таком случае выслушайте меня, господа, - сказал Морвель. -  Вот  план
действий: двое остаются у этой двери,  двое  станут  у  опочивальни  и  двое
войдут туда со мной.
   - А дальше? - спросил лейтенант.
   - Слушайте внимательно:  нам  приказано  воспрепятствовать  арестованному
звать на  помощь,  кричать,  сопротивляться;  за  малейшее  нарушение  этого
приказа виновника покарают смертью.
   - Так,  так!  Ему,  значит,  предоставлена  свобода  действий!  -  сказал
лейтенант тому, кто должен был вместе с ним идти за Морвелем к королю.
   - Полная свобода, - подтвердил Морвель.
   - Бедняга король Наваррский, - сказал один из солдат,  -  теперь  ему  не
сдобровать. Видно, ток уж ему на роду написано.
   - И на бумаге, - добавил Морвель, взяв у лейтенанта  приказ  Екатерины  и
засунув его за пазуху.
   Морвель вставил в замочную скважину ключ,  полученный  от  Екатерины,  и,
оставив двух молодых человек у входной двери, вошел  с  четырьмя  другими  в
переднюю.
   - Ага! - произнес он, услышав раскатистый храп спящего,  слышный  даже  в
передней. - Как видно, мы найдем здесь то, чего ищем.
   Но тут Ортон, полагая, что это вернулся его господин,  тотчас  вышел  ему
навстречу и столкнулся с пятью вооруженными людьми, уже вошедшими  в  первую
комнату.
   Увидав зловещее лицо Морвеля,  по  прозвищу  Истребитель  короля,  верный
слуга отступил и загородил собою дверь в другую комнату.
   - Кто вы такой? - спросил Ортон. - Что вам нужно?
   - Именем короля: где твой господин? - ответил Морвель.
   - Мой господин?
   - Да, король Наваррский?
   -  Короля  Наваррского  нет  дома,  -  сказал  Ортон,   еще   настойчивее
загораживая дверь, - значит, вам незачем и входить.
   - Отговорки! Враки! - сказал Морвель. - Ну-ка отойди!
   Беарнцы вообще упрямы, и этот, не струсив, заворчал, как ворчат собаки  у
него в горах.
   - Не войдете! Короля здесь нет, - объявил Ортон и вцепился в дверь.
   Морвель подал знак; все четверо набросились на упрямца и  стали  отрывать
его от дверной рамы, за которую он ухватился;  он  открыл  было  рот,  чтобы
крикнуть, но Морвель зажал ему рот рукой.
   Ортон укусил убийцу, тот с глухим стоном отдернул руку и ударил слугу  по
голове эфесом шпаги. Ортон зашатался и крикнул:
   - К оружию! К оружию!
   Голос его прервался, он упал и потерял сознание.
   Убийцы перешагнули через его тело, двое остались у двери, а двое  других,
предводительствуемые Морвелем, вошли в спальню.
   При свете лампы, горевшей на ночном столике, они увидели  кровать.  Полог
был задернут.
   - Ого! А ведь он как будто перестал храпеть, - заметил лейтенант.
   - Ну, вперед! - приказал Морвель.
   При звуке его голоса из-за полога раздался хриплый крик,  похожий  скорее
на рычанье льва, чем на голос человека, полог  стремительно  распахнулся,  и
показался мужчина в кольчуге и шлеме, покрывавшем голову до самых глаз, - он
сидел на кровати, держа в руке по пистолету и положив на колени шпагу.
   Едва Морвель увидел это лицо и узнал де Муи, как почувствовал, что волосы
у него на голове шевелятся и встают дыбом; он  страшно  побледнел,  рот  его
наполнился слюной, и он попятился, как будто перед ним было привидение.
   Сидевшая фигура внезапно встала  и  шагнула  вперед  на  столько  же,  на
сколько отступил Морвель,  -  таким  образом,  тот,  кому  грозили  смертью,
казалось, наступал, а тот, кто грозил смертью, казалось, бежал.
   - Ага, злодей! - глухим голосом произнес де Муи.  -  Ты  пришел  убить  и
меня, как убил моего отца?!
   Двое стражников, вошедших в спальню короля вместе  с  Морвелем,  услышали
эти грозные слова, и одновременно с этими словами дуло  пистолета  поднялось
на уровень лба Морвеля. Морвель упал на колени в то самое  мгновение,  когда
де Муи нажал на спуск; раздался выстрел, и один из стражников,  стоявший  за
спиной Морвеля и, таким образом, лишившийся заслона, упал,  получив  пулю  в
сердце. Морвель сейчас же ответил выстрелом, но пуля расплющилась о кольчугу
де Муи.
   Де Муи, мгновенно измерив глазами расстояние, весь собрался  для  прыжка,
одним махом своей большой шпаги раскроил череп другому стражнику, повернулся
к Морвелю, и они скрестили шпаги.
   Бой был страшным, но коротким. На четвертом выпаде Морвель почувствовал у
себя в горле холод стали; он испустил  сдавленный  крик,  упал  навзничь  и,
падая, опрокинул лампу, которая тут же и потухла.
   Тогда де Муи, пользуясь  темнотой,  сильный  и  ловкий.  как  гомеровский
герой, опустив голову, бросился в переднюю, сбил  с  ног  одного  стражника,
оттолкнул второго, мелькнул, как молния, между двумя  другими,  стоявшими  у
входной двери, выпустил еще две пули, оставившие выбоины на стене  коридора,
и теперь он был спасен: у него оставался  еще  один  заряженный  пистолет  в
придачу к шпаге, наносившей такие страшные удары.
   Одно мгновение де Муи  колебался:  бежать  ему  к  герцогу  Алансонскому,
который, как показалось ему, только что приоткрыл свою дверь, или попытаться
уйти из Лувра. Он принял второе решение, сперва замедлил  шаг,  затем  одним
скачком перемахнул через десять  ступенек,  подошел  к  пропускной  калитке,
сказал пароль и устремился вперед с криком:
   - Бегите наверх: там убивают по приказанию короля! Воспользовавшись  тем,
что часовых озадачили эти слова, тем более что им  предшествовали  выстрелы,
де Муи пешком дошел до улицы Кок и там исчез, не получив ни единой царапины.
   В эту самую минуту Екатерина остановила командира своей охраны и сказала:
   - Останьтесь здесь, я сама посмотрю, что там происходит.
   - Опасность, которой может подвергнуться ваше величество, требует,  чтобы
я сопровождал вас, - заметил командир.
   - Останьтесь здесь, сударь! - сказала Екатерина уже  более  повелительным
тоном. - У королей есть охрана более могучая,  нежели  оружие,  изобретенное
человеком.
   Командир остался в комнате.
   Екатерина взяла лампу, сунула голые ноги в бархатные туфли без  задников,
вышла из опочивальни в коридор, еще полный  пороховым  дымом,  и  двинулась,
бесстрастная и холодная, как призрак, к покоям короля Наваррского.
   Всюду снова воцарилась тишина.
   Екатерина подошла к входной двери, переступила через порог и прежде всего
увидела в передней лежавшего без чувств Ортона.
   - Так! Вот слуга. Дальше мы, конечно, найдем и  господина!  -  произнесла
она и прошла в следующую дверь.
   Здесь нога ее наткнулась на чей-то труп;  она  опустила  лампу:  это  был
стражник с разрубленной головой; он уже умер.
   В  трех  шагах  от  него  лежал  раненный  пулей  лейтенант,  испускавший
последний хриплый вздох.
   Наконец, у кровати валялся третий, бледный как смерть; кровь струилась из
двух ран у  него  на  шее;  вытянув  стиснутые  в  кулак  руки,  он  пытался
подняться.
   Это был Морвель.
   Дрожь пробежала по телу Екатерины; посмотрев сперва  на  пустую  кровать,
она оглядела  комнату,  тщетно  стараясь  найти  среди  людей,  плававших  в
собственной крови, труп, который надеялась увидеть.
   Морвель узнал Екатерину; глаза его страшно расширились, и он сделал  жест
отчаяния протянутой к ней рукой.
   - Где он? - тихо спросила она. - Что с ним? Негодяи, вы его упустили!
   Морвель попытался выговорить несколько слов, но из  его  раненой  гортани
вырвался лишь невнятный свист, красноватая пена  окрасила  его  губы,  и  он
покачал головой, выражая таким образом и свое бессилие, и боль.
   - Говори же! - крикнула Екатерина. - Говори! Скажи хоть одно слово!
   Морвель показал на свою рану,  снова  издал  какие-то  бессвязные  звуки,
попытался пересилить себя, но только захрипел и потерял сознание.
   Екатерина огляделась: вокруг нее лежали трупы  и  умирающие;  по  комнате
текли ручьи крови; могильная тишина стояла над этой сценой.
   Она попыталась еще раз заговорить с Морвелем, но не могла привести его  в
сознание: теперь он лежал не только безгласен, но  и  недвижим;  из-под  его
камзола высовывалась бумага - это был приказ об аресте, подписанный королем.
Екатерина схватила его и спрятала у себя на груди.
   В эту минуту она услышала, что у нее за спиной чуть  скрипнула  половица;
она обернулась и увидела герцога Алансонского, стоявшего в дверях спальни, -
шум невольно привлек его сюда; когда же он увидел, что здесь происходит,  на
него нашел столбняк.
   - Вы здесь? - спросила Екатерина.
   - Да, сударыня. Боже мой, что случилось? - в свою очередь спросил герцог.
   - Идите к себе, Франсуа, вы все скоро узнаете. Герцог Алансонский был  не
так уж неосведомлен об этом происшествии,  как  думала  Екатерина.  Едва  по
коридору раздались  шаги,  как  он  стал  прислушиваться.  А  увидев  людей,
входивших к королю Наваррскому, он сопоставил это с  тем,  что  сказала  ему
Екатерина, догадался, что должно  произойти,  и  теперь  предвкушал  минуту,
когда увидит, что опасного друга уничтожила рука сильнее его руки.
   Вскоре выстрелы и  быстрые  шаги  убегавшего  человека  и  привлекли  его
внимание, и он  увидел,  как  в  полоске  света,  падавшего  из  его  двери,
приоткрытой на лестницу, мелькнул вишневый плащ, столь хорошо ему  знакомый,
что он не мог его не узнать.
   - Де Муи! - воскликнул он. - Де Муи у моего зятя! Да нет,  быть  того  не
может! А что, если это Ла Моль?..
   Им  овладело  беспокойство.  Вспомнив,  что  молодой  человек   был   ему
рекомендован самой Маргаритой, герцог, желая  удостовериться,  действительно
ли он видел бежавшего Ла Моля, быстро поднялся в комнату молодых людей;  она
была пуста. Но в одном углу висел знаменитый  вишневый  плащ.  Сомнения  его
рассеялись: значит, это был не Ла Моль, а де Муи.
   Побледневший, дрожащий от страха, как бы гугенот не попался  и  не  выдал
тайн заговора, он бросился к пропускной калитке Лувра. Здесь он  узнал,  что
вишневый плащ ускользнул здрав и невредим, объявив, что в Лувре  убивают  по
приказу короля.
   -  Он  ошибся,   -   прошептал   герцог   Алансонский,   -   по   приказу
королевы-матери!
   Герцог вернулся на  театр  военных  действий,  где  и  застал  Екатерину,
бродившую среди трупов, как гиена.
   По приказанию матери молодой человек ушел к себе, притворяясь спокойным и
послушным, хотя его волновали беспорядочные мысли.
   Екатерина, пришедшая в отчаяние от этой неудачи, позвала командира  своей
охраны, велела убрать  трупы,  распорядилась,  чтобы  Морвеля,  который  был
только ранен, отнесли к нему домой и приказала ни в коем  случае  не  будить
короля.
   - Ох! И на этот раз ускользнул! - опустив голову на грудь,  говорила  она
по дороге к себе в покои. - Десница Божия простерлась над этим человеком. Он
будет царствовать! Будет царствовать!
   Перед тем как открыть дверь в спальню, она провела рукой по лбу и сложила
губы в свою обычную улыбку.
   -  Что  там  такое,  ваше  величество?  -  спросили  в  один  голос   все
присутствующие, кроме г-жи де Сов, которая была так напугана, что  не  могла
задавать вопросы.
   - Пустяки, - ответила Екатерина, - просто драка, вот и все.
   - Ой! - вдруг вскрикнула г-жа де Сов, указывая пальцем на то  место,  где
прошла Екатерина. - Ваше величество, вы говорите - пустяки, а каждый шаг ваш
оставляет на ковре кровавый след!

Глава 6

НОЧЬ КОРОЛЕЙ

   А в это время Карл IX под руку с Генрихом шагал по городу в сопровождении
четырех дворян, шедших сзади, и двух факельщиков, шедших впереди.
   - Когда я выхожу из Лувра, - говорил несчастный  король,  -  я  испытываю
такое наслаждение, какое испытываю, когда попадаю в прекрасный лес: я  дышу,
я живу, я свободен.
   Генрих улыбнулся.
   - Как хорошо вам было бы в беарнских горах, ваше  величество!  -  заметил
он.
   - Да, я понимаю, что тебе хочется туда вернуться; но если тебе  уж