ту вышли сами?
   - Я, - ответил Бюсси, - никогда ничего не отрицаю,  монсеньер,  разве
что в тех случаях, когда у меня хотят вынудить признание.
   - Тогда объясните мне, почему вы настаивали на  том,  чтобы  остаться
дома.
   - Потому, что у меня были дела.
   - Дома?
   - Дома или в другом месте.
   - Я полагаю, что, когда дворянин состоит на службе у принца, главными
его делами являются дела этого принца.
   - Так кто же, как правило, занимается вашими делами, монсеньер,  если
не я?
   - Я с этим не спорю, - ответил Франсуа,  -  обычно  вы  мне  верны  и
преданы, скажу даже больше: я извиняю ваше дурное настроение.
   - Вот как? Вы очень добры.
   - Да, извиняю, потому что у вас есть некоторые основания сердиться на
меня.
   - Вы признаете это, монсеньер?
   - Да. Я обещал вам опалу для господина де Монсоро. Вы,  кажется,  его
сильно недолюбливаете, господина де Монсоро?
   - Я? Совсем нет. Я нахожу, что у  него  отталкивающая  физиономия,  и
хотел бы, чтобы он убрался подальше от двора и не мозолил бы мне  глаза.
Вам же, монсеньер, вам, напротив, его физиономия по душе.  О  вкусах  не
спорят.
   - Что ж, раз единственное оправдание тому, что вы дулись на меня, как
избалованный, капризный ребенок, состоит в этом, я скажу  вам:  вы  были
неправы вдвойне, когда не пожелали идти со мной,  а  после  моего  ухода
вышли и стали совершать никому не нужные подвиги.
   - Я совершал никому не нужные подвиги, я?!  Сию  минуту  вы  обвиняли
меня в том, что... Послушайте, монсеньер,  будем  же  последовательными.
Какие это подвиги я совершил?
   - Совершили,  совершили.  Я  понимаю,  что  вы  не  любите  господина
д'Эпернона и господина де Шомберга.
   Я их тоже не люблю  и,  более  того,  -  не  выношу,  но  нужно  было
ограничиться нелюбовью и дождаться удобного момента.
   - Ого! - сказал Бюсси. - Что вы этим хотите сказать, монсеньер?
   - Убейте их, черт побери! Убейте обоих, убейте всех  четырех,  я  вам
буду за это только признателен, но не злите их, особенно когда  сами  вы
потом исчезаете, а они срывают свою злость на мне.
   - Ну хорошо, что же я ему сделал, этому достойному гасконцу?
   - Вы имеете в виду д'Эпернона, не так ли?
   - Да.
   - Ну так вот, по вашему наущению его побили камнями.
   - По моему наущению?!
   - И самым отменным образом,  так  что  камзол  его  был  превращен  в
лохмотья, плащ разодран на куски и он возвратился в Лувр в одних штанах.
   - Прекрасно, - сказал Бюсси, - с этим все. Перейдем к немцу, В чем  я
повинен перед господином де Шомбергом?
   - Надеюсь, вы не станете отрицать,  что  приказали  выкрасить  его  в
индиго? Когда я его увидел, через три часа после этого происшествия,  он
еще был лазоревого цвета. И по-вашему, это удачная шутка? Полноте!
   Тут принц, вопреки своему  желанию,  засмеялся,  а  Бюсси,  вспомнив,
какое лицо было у Шомберга в чане, тоже не смог удержаться от хохота.
   - Так, значит, полагают, что это я сыграл с ним такую шутку?
   - Кровь Христова! Не я же, в самом деле?
   - И вы еще можете, монсеньер, в чем-то  упрекать  человека,  которому
приходят в голову такие замечательные идеи? Ну что я вам говорил?  Вы  -
неблагодарны.
   - Согласен. А теперь, послушай, если ты действительно вышел  из  дому
ради этого, я тебя прощаю.
   - Правда?
   - Да, слово чести, но я еще не покончил с моими претензиями к тебе.
   - Я слушаю.
   - Поговорим немного обо мне.
   - Будь по-вашему.
   - Что сделал ты, чтобы помочь мне в беде?
   - Вы прекрасно знаете, что я сделал, - сказал Бюсси.
   - Пет, не знаю.
   - Так вот, я отправился в Анжу.
   - Иначе говоря, ты спас себя.
   - Да, потому что, спасая себя, я спасал вас.
   - Но разве ты не мог подыскать себе убежища где-нибудь в окрестностях
Парижа, вместо того чтобы спасаться бегством в столь дальние  края?  Мне
кажется, находись ты на Монмартре, мне от тебя было бы больше проку.
   - Вот тут-то мы с вами и расходимся, монсеньер; я предпочел  приехать
в Анжу.
   - Согласитесь, что ваша прихоть - это весьма посредственный довод.
   - Отнюдь, ибо моя прихоть была продиктована желанием завербовать  вам
сторонников.
   - А-а! Это уже другое дело. Ну поглядим, чего вы добились.
   - Я смогу рассказать вам это завтра, монсеньер,  а  сейчас  наступило
время, когда я должен вас покинуть.
   - Покинуть, зачем?
   - Чтобы повидаться и побеседовать с очень нужным человеком.
   - О! Если так, тогда не возражаю. Идите, Бюсси, но будьте осторожны.
   - Осторожен, почему? Разве мы здесь не самые сильные?
   - Все равно, не рискуй ничем. Ты уже много успел?
   - Я здесь всего два дня, как же вы хотите...
   - Но ты скрываешься хотя бы?
   - Еще бы! Клянусь смертью Христовой! Поглядите на костюм, в котором я
с вами разговариваю, разве обычно я ношу камзолы цвета корицы? И  в  эти
чудовищные штаны я влез тоже ради вас.
   - А где ты живешь?
   - О! Вот тут-то вы и оцените мою преданность. Я живу.., я живу  возле
крепостной стены, в жалкой лачуге с дверью на реку. Но  вы,  мой  принц,
как вы-то выбрались из Лувра? Почему я встретил вас на дорою с загнанным
конем под вами и в компании господина д'Обинье?
   - Потому что у меня есть друзья, - сказал принц.
   - Друзья у вас? - воскликнул Бюсси. - Полноте!
   - Да, друзья, которых ты не знаешь.
   - В добрый час! И кто же эти друзья?
   - Король Наваррский и господин д'Обинье, ты его видел.
   - Король  Наваррский...  А!  Верно.  Вы  ведь  вместе  участвовали  в
заговоре.
   - Я никогда не участвовал в заговорах, господин де Бюсси.
   - Не участвовали! Порасспросите-ка Ла Моля и Коконнаса!
   - Ла Моль,  -  сказал  принц  с  мрачным  видом,  -  совершил  не  то
преступление, за которое, по мнению всех, его казнили.
   - Хорошо! Оставим Ла Моля и вернемся к вам, тем более что нам с вами,
монсеньер, нелегко будет прийти к согласию по этому  пункту.  Как,  черт
возьми, выбрались вы из Лувра?
   - Через окно.
   - А! Действительно. А через какое?
   - Через окно моей спальни.
   - Значит, вы знали о веревочной лестнице?
   - Какой веревочной лестнице?
   - Той, которая в шкафу.
   - А! Выходит, и ты о ней знал? - сказал принц, побледнев.
   - Проклятие! - ответил Бюсси. - Вашему высочеству известно, что порой
мне выпадало счастье входить в эту комнату.
   - Во времена моей сестры Марго, не  правда  ли?  И  ты  входил  через
окно?
   - Черт побери! Вы же вышли через него! Меня удивляет только одно, как
вы разыскали лестницу.
   - Я ее и не искал.
   - А кто же тогда?
   - Никто. Мне указали, где она.
   - Кто указал?
   - Король Наваррский.
   - Ах, так король Наваррский знает о лестнице! Вот уж  никогда  бы  не
поверил. Но, как бы то ни было, вы здесь, монсеньер, живой и невредимый.
Мы с вами запалим Анжер, а с ним вместе запылает и Ангумуа и Беарн:  это
будет премилый пожарчик.
   - Но ты говорил о свидании? - сказал герцог.
   - А! Дьявол! Правда, я и позабыл за интересным разговором.  Прощайте,
монсеньер.
   - Ты берешь своего коня?
   - Проклятие! Если он нужен монсеньеру, ваше высочество может оставить
его себе, у меня есть еще один. - В таком случае я принимаю  его,  потом
сочтемся.
   - Хорошо, монсеньер, и дай бог, чтобы не  я  остался  в  долгу  перед
вами.
   - Почему?
   - Потому, что я не люблю того, кому  вы  обычно  поручаете  подбивать
ваши счета.
   - Бюсси!
   - Вы правы, монсеньер, мы договорились, что не будем больше  к  этому
возвращаться.
   Принц, который чувствовал, как нужен  ему  Бюсси,  протянул  молодому
человеку руку.
   Бюсси дал ему свою, но при этом покачал головой.
   Они расстались.

Глава 17

ДИПЛОМАТИЯ ГОСПОДИНА ДЕ СЕН-ЛЮКА

   Бюсси вернулся домой  пешком,  среди  непроглядной  ночи,  но  вместо
Сен-Люка,  которого  рассчитывал  там  увидеть,  нашел  только   письмо,
сообщавшее, что его друг приедет на следующий день.
   И в самом деле, около  шести  часов  утра  Сен-Люк,  в  сопровождении
доезжачего, выехал из Меридора и поскакал к Анжеру.
   Он оказался у крепостной стены как раз к открытию ворот и, не обратив
внимания на необычное  волнение,  которым  были  охвачены  просыпающиеся
горожане, добрался до хижины Бюсси.
   Друзья сердечно обнялись.
   - Снизойдите до моей бедной  лачуги,  дорогой  Сен-Люк.  В  Анжере  я
расположился по-походному.
   - Да, - заметил Сен-Люк, - по обыкновению победителей: прямо на  поле
боя, как говорится.
   - Что вы этим хотите сказать, дорогой друг?
   - Что у моей жены нет от меня тайн, так же как у меня - от  нее,  мой
дорогой Бюсси, и что она мне все рассказала. У нас с ней полная общность
не только на имущество. Примите мои поздравления, мой учитель во всем, и
раз вы за мной послали, позвольте дать вам один совет.
   - Дайте.
   - Поскорее избавьтесь от этого гнусного Монсоро, Никто при  дворе  не
знает, в каких вы  отношениях  с  его  женой.  Сейчас  самый  подходящий
момент. Не надо упрекать его. Когда, позже, вы  женитесь  на  вдове,  ни
одна душа не  заподозрит,  что  вы  сделали  ее  вдовой,  чтобы  на  ней
жениться.
   - Есть только одно  препятствие  к  осуществлению  этого  прекрасного
замысла, который пришел мне в голову прежде всего, так же как и вам.
   - Вот видите, а какое?
   - Дело в том, что я поклялся Диане щадить жизнь ее мужа, до тех  пор,
разумеется, пока он не нападет на меня сам.
   - Вы сделали ошибку.
   - Я!
   - - Вы сделали очень крупную ошибку.
   - Почему же?
   - Потому, что не следует давать подобные клятвы. Какого дьявола! Если
вы не поторопитесь, если не опередите его, уж поверьте мне, Монсоро - да
он хитер, как лисица, - раскроет вашу тайну, а если он ее раскроет, этот
человек, в котором благородства ни на грош, он убьет вас.
   - Случится, как будет угодно богу, - сказал, улыбаясь,  Бюсси,  -  но
кроме того, что я нарушу клятву, которую дал Диане, если убью ее мужа...
   - Ее мужа!.. Вы прекрасно знаете, что он ей но муж.
   - Да, но от этого он не перестает называться мужем.  Повторяю,  кроме
того, что я нарушу мою клятву, меня еще забросают камнями, друг  мой,  и
тот,  кого  сегодня  все  считают  чудовищем,  на  своем  смертном  ложе
покажется им ангелом, которого я уложил в гроб.
   - Поэтому я и не советовал бы вам убивать его своей рукой.
   - Наемные убийцы! Ах, Сен-Люк, скверный же совет вы мне даете.
   - Полноте! Кто вам говорит об убийцах?
   - Тогда о чем же идет речь?
   - Ни о чем, милый друг. Об одной мысли, которая У меня мелькнула,  но
еще не созрела достаточно, для того чтобы поделиться ею  с  вами.  Я  не
больше вашего люблю  этого  Монсоро,  хотя  не  имею  тех  же  основания
ненавидеть его; поговорим-ка о жене, вместо того чтобы говорить о муже.
   Бюсси улыбнулся.
   - Вы верный друг, Сен-Люк, - сказал он, - можете  рассчитывать  и  на
мою дружбу. Вам уже известно, дружба моя состоит из  трех  вещей:  моего
кошелька, моей шпаги и моей жизни.
   - Благодарю, - сказал Сен-Люк, - я принимаю ее, но при  условии,  что
расплачусь с вами тем же.
   - А теперь, что хотели вы сказать мне о Диане?
   - Я хотел спросить вас, не собираетесь ли вы заглянуть  с  визитом  в
Меридор?
   - Дорогой друг, благодарю вас за настойчивость, но вы знаете  о  моих
сомнениях на этот счет.
   - Я знаю все. В Меридоре вы рискуете встретиться с Монсоро,  хотя  он
пока в восьмидесяти лье от нас; вы  рискуете  пожать  ему  руку,  а  это
нелегко - пожимать руку человеку,  которого  хотелось  бы  задушить;  и,
наконец, вы рискуете увидеть, как он обнимает Диану, а это еще  тяжелей:
глядеть, как обнимают женщину, которую ты любишь.
   - А! - воскликнул в ярости Бюсси. - Как хорошо вы понимаете, почему я
не показываюсь в Меридоре! А теперь, дорогой друг...
   -  Вы  меня  выпроваживаете,  -  сказал  Сен-Люк,  неверно   понявший
намерение Бюсси.
   - Отнюдь нет, напротив, - возразил  тот,  -  я  прошу  вас  остаться,
потому что настал мой черед задавать вопросы.
   - Сделайте милость.
   - Разве вы не слышали этой ночью колокольный звон и выстрелы?
   - Слышали и спрашивали себя, что случилось. - Разве этим утром вы  не
заметили, проезжая по городу, некоторых перемен?
   - Что-то вроде необычного волнения, вы это имеете в виду?
   - Да.
   - Я как раз собирался вал спросить, чем оно вызвано.
   - Оно вызвано тем, дорогой друг, что вчера сюда прибыл его высочество
герцог Анжуйский.
   Сен-Люк так и подскочил на стуле, словно  ему  объявили  о  появлении
дьявола.
   - Герцог в Анжере? Говорили, что он под арестом в Лувре.
   - Именно потому, что он был под  арестом  в  Лувре,  он  и  находится
сейчас в Анжере. Он ухитрился бежать через окно и  приехал  сюда  искать
убежища.
   - Ну а дальше? - спросил Сен-Люк.
   - А дальше, дорогой друг, - ответил Бюсси, - вот для  вас  прекрасная
возможность отомстить его величеству за  все,  чем  он  вам  досадил.  У
принца уже есть своя партия, у  него  будут  войска,  и  мы  затеем  тут
небольшую, но славную гражданскую войну.
   - О! - воскликнул Сен-Люк.
   - Я рассчитываю, что вы поработаете шпагой вместе со мной.
   - Против короля? - спросил Сен-Люк с внезапным холодком в голосе.
   - Я не говорю, что именно против короля, - сказал Бюсси, - я  говорю:
против тех, кто обнажит шпагу против нас.
   - Дорогой Бюсси, - сказал Сен-Люк, - я приехал в Анжу подышать свежим
воздухом, но не для того, чтобы сражаться против его величества.
   - Однако позвольте мне все же представить вас монсеньеру.
   - Ни к чему, дорогой Бюсси. Мне не нравится Анжер, и  я  собирался  в
ближайшее время отсюда уехать. Это мрачный, скучный город,  камни  здесь
мягкие, как сыр, а сыр твердый, словно камень.
   - Дорогой  Сен-Люк,  вы  мне  окажете  большую  услугу,  согласившись
выполнить мою просьбу. Герцог поинтересовался, зачем я  здесь;  не  имея
возможности сказать ему правду, так как он сам был  влюблен  в  Диану  и
ничего не добился, я его убедил, что приехал сюда с  целью  привлечь  на
его сторону всех дворян округа. Я даже прибавил, что этим утром  у  меня
свидание с одним из них.
   - Ну и что же? Вы скажете, что виделись с этим дворянином и он просит
шесть месяцев на размышление.
   - Позвольте вам заметить, дорогой Сен-Люк, - ваша логика  хромает  не
меньше моей.
   - Послушайте, в этом мире я дорожу только своей женой, а вы -  только
вашей возлюбленной, условимся же об одном:  что  бы  ни  случилось  -  я
защищаю Диану, что бы ни случилось - вы защищаете  госпожу  де  Сен-Люк.
Соглашение по делам любви - это мне подходит,  но  никаких  политических
соглашений. Только так мы с вами можем договориться.
   - Я вижу, мне придется уступить  вам,  Сен-Люк,  -  сказал  Бюсси,  -
потому что сейчас преимущество на вашей стороне; я нуждаюсь в вас, а вы,
вы можете обойтись и без меня.
   - Ничего подобного, напротив, это я прошу вашего покровительства.
   - Как вас понять?
   -  Представьте  себе,  что  анжуйцы,  а  мятежники  будут  называться
анжуйцами, явятся в Меридор, чтобы осадить его и разграбить.
   - А! Черт возьми! Вы правы, - сказал Бюсси, -  вы  не  хотите,  чтобы
обитатели замка пострадали от последствий взятия его штурмом.
   Друзья расхохотались,  и  так  как  над  городом  прогремел  пушечный
выстрел  и  слуга  Бюсси  пришел  с  известием,  что  принц  уже  трижды
справлялся о его господине, они вновь поклялись в своем  внеполитическом
союзе и расстались, весьма довольные друг другом.
   Бюсси помчался в герцогский замок, куда уже стекались дворяне со всех
концов провинции. Весть о появлении герцога Анжуйского распространилась,
словно эхо от пушечного выстрела, и все города и деревни  на  три-четыре
лье вокруг Анжера были взбудоражены этой новостью.
   Молодой  человек  поспешил  организовать  официальный  прием,   обед,
торжественные  речи.  Он  полагал,  что,  пока  принц  будет   принимать
посетителей, обедать и в особенности выступать с речами, сам  он  улучит
хотя бы минутку, чтобы  повидаться  с  Дианой.  После  того  как  он  на
несколько часов обеспечил герцога всякими занятиями, Бюсси возвратился к
себе, вскочил на коня и галопом поскакал по дороге, ведущей к Меридору.
   Предоставленный самому себе,  герцог  произнес  великолепные  речи  и
произвел большое  впечатление  своим  рассказом  о  Лиге.  Он  осторожно
обходил все относящееся к его связи с Гизами и изображал себя несчастным
принцем,  который  за  доверие,  оказанное  ему  парижанами,   подвергся
гонениям со стороны короля.
   Во время ответных речей и целования руки герцог Анжуйский делал смотр
своим дворянам, тщательно запоминая  тех,  кто  уже  явился,  и,  с  еще
большим тщанием, тех, кто пока отсутствовал.
   Когда Бюсси возвратился, было четыре часа пополудни.  Он  соскочил  с
коня и предстал перед герцогом, весь в поту и пыли.
   - А! Мой славный Бюсси, - сказал герцог, - ты,  кажется,  не  теряешь
времени даром.
   - Как видите, монсеньер.
   - Тебе жарко?
   - Я очень гнал.
   - Смотри не заболей, ты, должно быть, еще не совсем поправился.
   - Ничего со мной не случится.
   - Где ты был?
   - Тут по соседству. Ваше высочество довольны? Было много пароду?
   - Да, Бюсси, я, в общем, удовлетворен, но кое-кто не явился.
   - Кто же?
   - Твой протеже.
   - Мой протеже?
   - Да, барон де Меридор.
   - А! - сказал Бюсси, изменившись в лице.
   - Но тем не менее не следует пренебрегать им, хотя он и  пренебрегает
мной. Барон пользуется в Анжу влиянием.
   - Вы думаете?
   - Я уверен. Он представитель Лиги в Анжере. Его  выбрал  господин  де
Гиз, а господа де Гизы, как правило, хорошо выбирают себе  людей.  Надо,
чтобы он приехал, Бюсси.
   - Но если он все же не приедет, монсеньер?
   - Если он не приедет ко мне, я сделаю первый шаг и сам  отправлюсь  к
нему.
   - В Меридор?
   - А почему бы и нет?
   Бюсси не смог удержать испепеляющей молнии  ревности,  сверкнувшей  в
его глазах.
   - В самом деле, почему бы и нет? Вы принц, вам все дозволено.
   - Ах, вот что! Так ты думаешь, что он до сих пор на меня сердится?
   - Не знаю. Откуда мне знать?
   - Ты с ним не виделся?
   - Нет.
   - Однако, когда ты вел переговоры со  знатью  провинции,  ты  мог  бы
иметь дело и с ним.
   - Не преминул бы, если бы до этого он не имел дела со мной.
   - То есть?
   - То есть, - сказал Бюсси, - мне не  так  уж  повезло  с  выполнением
обещаний, которые я надавал ему, и потому мне незачем спешить  свидеться
с ним.
   - Разве он не получил того, что желал?
   - Что вы имеете в виду?
   - Он хотел, чтобы его дочь вышла замуж за графа, -  граф  женился  на
ней.
   - Не будем больше говорить об этом, монсеньер, - сказал Бюсси.
   И повернулся к принцу спиной.
   В эту минуту вошли новые дворяне;  герцог  направился  к  ним,  Бюсси
остался в одиночестве.
   Слова принца заставили его глубоко задуматься.
   Каковы могли быть действительные намерения  Франсуа  по  отношению  к
барону де Меридор?
   Были ли они такими, как изложил их принц?  В  самом  ли  деле  старый
барон был нужен  ему  только  как  уважаемый  и  могущественный  сеньор,
способный оказать поддержку его делу, или  же  хитроумные  планы  принца
являлись всего лишь средством приблизиться к Диане?
   Бюсси рассмотрел положение принца со всех сторон;
   Франсуа находится в ссоре с братом,  покинул  Лувр,  стоит  во  главе
мятежа в провинции.
   Бюсси положил  на  весы  насущные  интересы  принца  и  его  любовную
прихоть.
   Последняя весила значительно меньше первых.
   Молодой человек готов был простить герцогу все его  остальные  грехи,
только бы он отказался от этой прихоти.
   Всю ночь Бюсси пировал с его  королевским  высочеством  и  анжуйскими
дворянами и сначала  ухаживал  за  анжуйскими  дамами,  а  потом,  когда
позвали скрипачей, принялся обучать этих дам новейшим танцам.
   Само собой разумеется, он привел  в  восторг  дам  и  в  отчаяние  их
супругов, а когда кое-кто из последних стал поглядывать на Бюсси не так,
как ему хотелось бы, ваш герой покрутил раз десять свой ус и  спроси