т именно.
   - Стало быть, ваша прелестная незнакомка живет рядом с Бастилией?
   - Она обитает в доме напротив церкви святой Екатерины.
   - В самом деле?
   - Да, в квартале, где вам могут запросто и со всеми удобствами перерезать
горло, насчет этого ты должен кое-что знать.
   - А после того вечера ваше высочество навещали тог квартал?
   - Вчера.
   - И монсеньер видел?
   - Какого-то человека. Он обшаривал все уголки площади,  несомненно  желая
убедиться, что его никто  не  выслеживает,  а  потом,  по  всей  вероятности
заметив меня, встал перед той дверью, которая была мне нужна, и не сходил  с
места.
   - Этот человек был один, монсеньер? - спросил Бюсси.
   - Да, примерно около получаса.
   - Ну а после этого получаса?
   - К нему присоединился другой мужчина, с фонарем в руке.
   - Ага! - воскликнул Бюсси.
   - Тогда человек в плаще... - продолжал принц.
   - Первый человек был в плаще? - перебил его Бюсси.
   - Ну да. Тогда человек в плаще и тот,  что  пришел  с  фонарем,  завязали
разговор, и, так как они, по-видимому, не собирались  покидать  свой  ночной
пост перед дверью, я отступил и вернулся к себе.
   - Видно, такая двойная неудача поохладила ваш пыл?
   - Признаюсь, да. Клянусь честью!..  И  я  подумал,  что  прежде  чем  мне
соваться  в  этот  дом,  который   вполне   может   оказаться   каким-нибудь
разбойничьим вертепом...
   - Неплохо будет, если  для  начала  там  прирежут  кого-нибудь  из  ваших
друзей.
   - Не совсем так. Я подумал: пусть мой друг, который более меня привычен к
подобным переделкам и у которого, поскольку он не принц, врагов меньше,  чем
у меня, пусть мой друг разведает, какой опасности я подвергаюсь,  и  доложит
мне.
   - На вашем месте, монсеньер, - сказал Бюсси, - я  отказался  бы  от  этой
женщины.
   - Ни в коем случае.
   - Почему?
   - Она слишком хороша.
   - Но вы сами сказали, что едва ее видели. - Я ее видел достаточно,  чтобы
заметить восхитительные белокурые волосы.
   - Ах, вот как!
   - Чудесные глаза.
   - Неужели!
   - Цвет лица, какого я еще не видывал, великолепную талию.
   - Да что вы говорите!
   - Сам понимаешь, от подобной красотки так легко не отказываются.
   - Да, монсеньер, я понимаю и от души сочувствую вам.
   Герцог искоса взглянул на Бюсси.
   - Честное слово, - сказал Бюсси.
   - Ты смеешься?
   - Нет. И в доказательство нынче же вечером я встану на пост, если  только
монсеньер соблаговолит дать мне свои наставления и покажет, где этот дом.
   - Значит, ты изменил свое решение?
   -  Э!  Монсеньер,  только  один  наш  святой  отец  Григорий  Тринадцатый
непогрешим; а теперь говорите, что надо делать.
   - Ты должен будешь спрятаться в  том  месте,  которое  я  укажу,  и  если
какой-нибудь мужчина войдет в дом, последуешь за ним и  удостоверишься,  кто
он такой.
   - Да, но если, войдя, он запрет за собой дверь?
   - Я тебе сказал - у меня есть ключ.
   - Ах, правда, теперь я могу опасаться только одного: что я увяжусь не  за
тем человеком или что  там  будет  еще  другая  дверь,  к  которой  ключ  не
подойдет.
   - Тут ошибиться невозможно; входная  дверь  ведет  в  прихожую,  в  конце
прихожей налево есть лестница,  ты  поднимешься  на  двенадцать  ступенек  и
окажешься в коридоре.
   - Откуда вы все это знаете, монсеньер, ведь вы ни разу  не  были  в  этом
доме?
   - Разве я тебе не говорил, что служанка в  моих  руках?  Она  мне  все  и
объяснила.
   - Смерть господня! Как это удобно быть принцем, все тебе  преподносят  на
тарелочке. А мне  пришлось  бы  самому  искать  дом,  исследовать  прихожую,
пересчитывать ступеньки, разведывать коридор. На это ушла бы уйма времени, и
- кто знает? - удалось ли бы мне добиться успеха!
   - Значит, ты соглашаешься?
   - Разве я могу в чем-нибудь отказать вашему высочеству? Только прошу  вас
пойти со мной и указать мне дверь.
   - Зачем? Возвращаясь с охоты, мы сделаем  крюк,  поедем  Сент-Антуанскими
воротами, и ты все увидишь.
   - Чудесно, монсеньер. А что прикажете делать с  тем  человеком,  если  он
придет?
   - Ничего, только следить за ним, пока не узнаешь, кто  он  такой,  -  Это
дело щекотливое. Ну, а если, например, он окажется настолько невежливым, что
остановится посреди дороги и наотрез откажется отвечать на мои вопросы?
   - Ну тогда я тебе разрешаю действовать по твоему собственному усмотрению.
   - Значит, ваше высочество, вы разрешаете мне действовать на свой страх  и
риск?
   - Вот именно.
   - Так я и сделаю, монсеньер.
   - Но не проболтайся нашим юным друзьям.
   - Слово дворянина.
   - Никого не бери с собой в эту разведку.
   - Пойду один, клянусь вам.
   - Ну хорошо, договорились; мы возвратимся мимо Бастилии,  я  покажу  тебе
дверь.., ты поедешь ко мне.., я дам тебе ключ.., и нынче вечером...
   - Я заменю вас, монсеньер, вот и весь сказ. Бюсси и принц  присоединились
к охотникам. Господин де Монсоро  мастерски  руководил  охотой.  Король  был
восхищен, с каким умением этот опытный ловчий выбрал места  для  привалов  и
расположил подставы собак и лошадей. Лань, которую два часа травили собаками
на  оцепленном  участке  леса  протяжением  четыре-пять  лье,  раз  двадцать
появлялась перед глазами охотников и в конце концов вышла  прямо  под  копье
короля.
   Господин  де  Монсоро  принял  поздравления  его  величества  и   герцога
Анжуйского.
   - Монсеньер, - сказал он, - я счастлив заслужить вашу похвалу, потому что
вам я обязан своей должностью.
   - Но вам известно, сударь, - сказал герцог, - для того,  чтобы  и  впредь
заслуживать  нашу  благодарность,  вам  придется  нынче  вечером  выехать  в
Фонтенбло; король желает послезавтра начать  там  охоту,  которая  продлится
несколько дней, и у вас всего один день на то, чтобы познакомиться с лесом.
   - Я это знаю, монсеньер, -  ответил  Монсоро,  -  у  меня  все  готово  к
отъезду, и я отправлюсь сегодня в ночь.
   - Ах, вот оно и началось, господин до  Монсоро!  -  воскликнул  Бюсси.  -
Отныне вам не знать покоя. Вы  желали  быть  главным  ловчим,  ваше  желание
сбылось. Теперь вам, как главному  ловчему,  полагается  спать  на  полсотни
ночей в году меньше, чем всем остальным. Счастье  еще,  что  вы  не  женаты,
сударь.
   Бюсси смеялся, произнося эти слова. Герцог  скользнул  по  лицу  главного
ловчего пронизывающим взглядом, затем, повернув  голову  в  сторону  короля,
поздравил своего венценосного брата с тем, что со вчерашнего  дня  состояние
его здоровья, по-видимому, значительно улучшилось.
   Что касается графа Монсоро, то шутка Бюсси снова вызвала у него на  щеках
мертвенную бледность, которая придавала его лицу столь зловещее выражение.

Глава 12

О ТОМ, КАК БЮССИ НАШЕЛ ОДНОВРЕМЕННО И ПОРТРЕТ И ОРИГИНАЛ

   Охота закончилась к четырем часам дня, а уже в пять весь двор возвращался
в Париж. Король, словно угадав желание герцога  Анжуйского,  приказал  ехать
через Сент-Антуанское предместье.
   Господин де Монсоро,  под  предлогом  предстоящею  ему  в  тот  же  вечер
отъезда, распрощался с королем и принцами и со своими охотничьими  командами
уехал по дороге на Фроманто.
   Проезжая мимо Бастилии, король обратил внимание  спутников  на  гордый  и
мрачный вид сей крепостной твердыни. Это  был  деликатный  способ  напомнить
придворным о том, что их ожидает, если в один прекрасный день им  вздумается
перебежать во вражеский стан.
   Намек  был  попят,  и  придворные  начали  выказывать  королю   удвоенное
подобострастие.
   Тем временем герцог Анжуйский тихо объяснял Бюсси,  который  ехал  с  ним
рядом, стремя в стремя:
   - Смотри внимательно, Бюсси, смотри хорошенько: видишь направо деревянный
домик, с маленькой статуей богоматери под коньком  крыши?  Начни  с  него  и
отсчитай четыре дома, его считай за первый.
   - Отсчитал, - сказал Бюсси.
   - Нам нужен пятый дом,  -  сказал  герцог,  -  тот,  что  напротив  улицы
Сент-Катрин.
   -  Вижу,  монсеньер.  Смотрите,  смотрите,  народ  услышал  звуки   труб,
возвещающих о прибытии короля, и во всех окнах полно любопытных.
   - Кроме тех, на которые я тебе показал,  -  сказал  герцог,  -  эти  окна
по-прежнему плотно закрыты.
   - Но в одном из  них  занавески  слегка  раздвинулись,  -  сказал  Бюсси,
чувствуя, как забилось его сердце.
   - И все равно там ничего не разглядишь. О!.. Эта дама крепко  стережется,
или ее крепко стерегут. Во всяком случае, вот дом, во дворце я тебе дам ключ
от него.
   Бюсси метнул жадный взгляд в узкую щелку между занавесками,  но,  как  ни
напрягал зрение, ничего не смог различить.
   Вернувшись в Анжуйский дворец, герцог незамедлительно вручил Бюсси ключ и
еще раз посоветовал быть поосторожнее. Бюсси обещал выполнить  все,  что  от
него требуется, и поспешил к себе домой.
   - Ну как дела? - спросил он у Реми.
   - Я хотел бы обратиться к вам, сударь, с тем же вопросом.
   - Ты ничего не нашел?
   - Домик оказался столь же хорошо запрятанным днем, как  и  ночью.  Я  без
толку проболтался между пятью-шестью смежными домами.
   - Коли так, - сказал Бюсси, - по-видимому,  мне  больше  посчастливилось,
чем тебе, любезный Одуэн.
   - Как это понять, монсеньер? Неужели вы тоже искали дом?
   - Нет, я просто проехался по улице.
   - И вы узнали дверь?
   - У провидения, дружище, есть свои окольные пути и свои тайны.
   - А вы уверены, что это тот самый дом?
   - Не скажу, что уверен, но надеюсь.
   - А когда же я узнаю, удалось ли вам найти то, что вы ищете?
   - Завтра утром.
   - Ну а до того времени я вам понадоблюсь?
   - Нет, дорогой Реми.
   - Вы не позволите мне сопровождать вас?
   - Это исключено.
   - По крайней мере будьте осторожны, монсеньер.
   - Ах! - сказал Бюсси. - Ваш  совет  мне  ни  к  чему.  Я  славлюсь  своей
осторожностью.
   Бюсси плотно пообедал, как человек, который  не  знает,  где  и  чем  ему
придется ужинать, затем, когда пробыло восемь, он  выбрал  самую  лучшую  из
своих шпаг, вопреки только что изданному королевскому указу засунул за  пояс
два пистолета и приказал подать носилки, в которых его и доставили  в  конец
улицы Сен-Поль. Прибыв на место назначения,  он  узнал  дом  с  богоматерью,
отсчитал четыре дома, удостоверился, что пятый - это тот самый,  на  который
показал ему принц, и, закутавшись в темный широкий плащ, притаился  на  углу
улицы Сент-Катрин, решив прождать два часа, а если по истечении этого  срока
никто не явится - поступить, как бог на душу положит.
   Когда Бюсси устроился в своей засаде, на колокольне церкви святого  Павла
пробило девять часов. Не прошло и десяти минут, как  он  заметил  в  темноте
двух всадников, выехавших из ворот Бастилии. Возле Турнельского  дворца  они
остановились. Один всадник  спешился  и  бросил  поводья  другому,  по  всей
вероятности, слуге, слуга повернул лошадей и  пустился  обратно  по  той  же
дороге. Подождав, пока кони и  всадник  не  скрылись  в  ночном  мраке,  его
господин направился к дому, порученному наблюдению Бюсси.
   Не дойдя нескольких шагов  до  двери,  незнакомец  описал  большой  круг,
словно желая исследовать окрестности,  затем,  убедившись,  что  за  ним  не
следят, подошел к дому и скрылся в нем.
   Бюсси услышал, как дверь со стуком захлопнулась. Он выждал  еще  немного,
опасаясь, как бы таинственный пришелец не вздумал задержаться у  окошечка  и
понаблюдать за улицей; когда прошло  несколько  минут,  Бюсси  покинул  свое
убежище, перешел улицу, открыл ключом дверь и, уже наученный  опытом,  запер
ее без всякого шума.
   Затем он заглянул в окошечко. Оно оказалось как раз на высоте его глаз, и
это его обрадовало: по всей вероятности, именно через  него  он  смотрел  на
Келюса.
   Но Бюсси проник в заветный дом не  для  того,  чтобы  торчать  у  входной
двери. Он медленно двинулся вперед, касаясь руками стен, и в конце прихожей,
слева, нащупал ногой первую ступеньку лестницы.
   Тут Бюсси остановился по двум причинам: во-первых, он  почувствовал,  что
от волнения у него подкашиваются ноги, во-вторых, он услышал голос,  который
сказал:
   - Гертруда, предупредите вашу госпожу, что я здесь и хочу к ней войти.
   Просьба  была  высказана  повелительным  тоном,  исключавшим  возможность
отказа. Минуту спустя Бюсси услышал голос служанки. Она сказала:
   - Проходите в гостиную, сударь; госпожа выйдет к вам.
   Затем скрипнула затворяемая дверь.
   Бюсси вспомнил, что Реми насчитал на лестнице двенадцать ступенек, в свою
очередь пересчитал их, все двенадцать, и оказался на лестничной площадке.
   Дальше должен быть коридор и три двери. Бюсси затаил дыхание  и,  вытянув
руки перед собой, сделал несколько  осторожных  шагов.  Рука  его  сразу  же
нащупала первую дверь, ту, в которую вошел незнакомец; Бюсси продолжал  свои
поиски, нашел вторую дверь, дрожа всем телом,  повернул  ключ,  торчавший  в
замке, и толкнул дверь.
   В  комнате,  где  он  очутился,  было  темно,  только  из  боковой  двери
пробивалась полоска света. Она освещала окно, занавешенное двумя гобеленами,
при виде которых сердце молодого человека радостно забилось.
   Бюсси поднял голову и в том же луче света увидел на потолке уже  знакомый
ему плафон с мифологическими героями. Он  протянул  руку  и  нащупал  резную
спинку кровати.
   Его сомнения рассеялись: он стоял в той самой комнате, где очнулся ночью,
когда  его  так  счастливо  ранили,  -  счастливо   потому,   что   ранение,
по-видимому, и побудило неизвестную даму оказать ему гостеприимство.
   Горячий трепет пробежал по его жилам, как только он  прикоснулся  к  этой
постели и вдохнул тот сладостный аромат, который  исходит  от  ложа  юной  и
прекрасной женщины.
   Бюсси спрятался за занавески балдахина и прислушался.
   В соседней комнате раздавались нетерпеливые шаги неизвестного,  время  от
времени он останавливался и бормотал сквозь зубы:
   - И куда она запропастилась... Ну, придет она, наконец!
   После  одного  из  таких  высказываний  дверь  в  гостиную,   по-видимому
расположенная  напротив  приоткрытой  двери  в  спальню,  отворилась.  Ковер
зашуршал под маленькой ножкой. До слуха нашего героя  донесся  шелест  юбок,
затем раздался женский голос, в котором слышались  одновременно  и  страх  и
презрение. Голос спросил:
   - Я здесь, сударь, чего вы еще от меня хотите?  "Ого!  -  подумал  Бюсси,
прячась за занавеску. - Если это любовник, то  я  от  всей  души  поздравляю
мужа".
   - Сударыня, - произнес незнакомец, которому оказали столь холодный прием,
- имею честь известить вас: завтра утром мне придется выехать в Фонтенбло, и
потому я пришел провести эту ночь с вами.
   - Вы узнали что-нибудь о моем отце? - спросил тот же женский голос.
   - Сударыня, послушайте меня...
   - Сударь, вы помните, о чем мы договорились  вчера,  прежде  чем  я  дала
согласие стать вашей женой? Первое мое условие - либо в Париж приезжает  мой
отец, либо я еду к нему.
   - Сударыня, как только я вернусь из Фонтенбло, мы  тут  же  отправимся  к
нему, даю вам слово, ну а пока что...
   - О! Сударь, не закрывайте дверь, это  ни  к  чему,  я  не  проведу  даже
одной-единственной ночи под одной крышей с вами, пока не буду знать, где мой
отец и что с ним.
   И женщина, произнесшая эти твердые  слова,  поднесла  к  губам  маленький
серебряный свисток. Раздался резкий и долгий свист.
   Таким способом вызывали прислугу в те времена, когда звонок  еще  не  был
изобретен.
   В то же мгновение дверь, через  которую  проник  Бюсси,  распахнулась,  в
спальню вбежала служанка молодой дамы, высокая и крепко  сложенная  анжуйка;
очевидно, она ждала этого сигнала и, заслышав его, со всех  ног  устремилась
на помощь своей госпоже.
   Служанка прошла в гостиную, оставив дверь за собой широко отрытой.
   В комнату, где скрывался Бюсси, хлынул поток света, и наш герой увидел  в
простенке между окнами знакомый женский портрет.
   - Гертруда, - сказала дама, -  не  ложитесь  спать  и  будьте  где-нибудь
поблизости, чтобы вы могли услышать мой голос.
   Служанка ничего не ответила и удалилась тем  же  путем,  которым  пришла,
оставив дверь в гостиную  распахнутой,  а  следовательно,  и  восхитительный
портрет освещенным.
   У Бюсси исчезла последняя тень сомнения. Портрет был тот самый.
   На цыпочках он прокрался к стене и встал за распахнутой  створкой  двери,
намереваясь вести дальнейшее наблюдение через щель между  дверью  и  дверной
рамой, но, как бесшумно он ни старался двигаться, паркет неожиданно скрипнул
у него под ногой.
   Этот звук заставил женщину обернуться, и  глазам  Бюсси  явилась  дама  с
портрета, сказочная фея его мечты.
   Мужчина, хотя он и не слышал ничего, обернулся вслед за женщиной.
   Это был граф де Монсоро.
   - Ага... - беззвучно прошептал Бюсси, - белый иноходец.., женщина поперек
седла.., наверное, я услышу какую-нибудь жуткую историю.
   И он вытер пот, внезапно выступивший на лбу. Как мы  уже  сказали,  Бюсси
видел обоих, и мужчину и женщину. Незнакомка стояла бледная,  прямая,  гордо
вскинув голову, граф де Монсоро был также бледен, но бледностью  мертвенной,
пугающей, он нетерпеливо притопывал ногой и кусал себе пальцы.
   - Сударыня, - произнес он наконец, - не  надейтесь,  что  вам  удастся  и
впредь разыгрывать передо мною роль гонимой, роль несчастной  жертвы.  Вы  в
Париже, вы в моем доме, и, более того, отныне вы графиня де Монсоро, то есть
моя законная супруга.
   - Если я ваша супруга, то почему вы не хотите отвезти меня к отцу? Почему
вы продолжаете прятать меня от глаз всего света?
   - Вы забываете герцога Анжуйского, сударыня.
   - Вы меня заверили, что, как только я  стану  вашей  экеной,  мне  нечего
будет опасаться с его стороны.
   - Я имел в виду...
   - Вы мне дали слово.
   - Но, сударыня, мне еще остается принять кое-какие меры предосторожности.
   - Прекрасно, сударь, примите их, а потом приходите ко мне.
   - Диана, - сказал граф, и было заметно, что в сердце его закипает гнев, -
Диана, не превращайте  в  игрушку  священные  узы  супружества.  Я  вам  это
настоятельно советую.
   - Сделайте так, сударь, чтобы я не питала недоверия к супругу, и  я  буду
образцово выполнять супружеские обязанности.
   - Однако мне кажется, что своим отношением к вам в тем, что я сделал  для
вас, я заслужил полное ваше доверие.
   - Сударь, думаю, что во всем этом деле  вы  руководствовались  не  только
моими интересами или, благодаря слепому случаю, извлекли из него пользу  для
себя.
   - О! Это уж слишком! - воскликнул граф. - Здесь мой дом, вы моя жена,  и,
зовите хоть самого дьявола на помощь, нынче ночью вы будете моей.
   Бюсси положил руку на рукоятку шпаги и шагнул вперед, но  Диана  не  дала
ему времени выступить на сцену.
   - Вот, - сказала она, выхватывая кинжал из-за корсажа, - вот  чем  я  вам
отвечу.
   В мгновение ока она вскочила в комнату, где укрывался  Бюсси,  захлопнула
за собой дверь и задвинула двойной  засов.  Граф  Монсоро,  изрыгая  угрозы,
заколотил в дверь кулаками.
   - Если вы посмеете выбить хотя бы одну доску из  этой  двери,  -  сказала
Диана, - вы найдете меня мертвой на пороге. Вы  знаете  меня,  сударь,  -  я
сдержу свое слово.
   - И будьте спокойны, сударыня, - прошептал Бюсси, заключая Диану  в  свои
объятия, - у вас найдется мститель.
   Диана чуть было не закричала, но тут же сообразила,  что  самая  страшная
опасность грозит ей со стороны мужа. Она продолжала сжимать в  руке  кинжал,
но молчала, вся дрожала, но не двигалась с места.
   Граф де Монсоро несколько раз с силою ударил ногой в дверную филенку, но,
очевидно зная, что  Диана  в  состоянии  выполнить  свою  угрозу,  вышел  из
гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь.  Шум  его  удаляющихся  шагов
донесся из коридора и затих на лестнице, - Но вы, сударь,  -  сказала  тогда
Диана, отступив па шаг назад и высвобождаясь из рук Бюсси, - кто вы такой  и
как вы сюда попали?
   Бюсси открыл дверь в гостиную и преклонил колени перед Дианой.
   - Сударыня, - сказал он, - я тот человек, кото