о улыбнулась бледными  губами.  -
Преставлюсь - не тяни, сжигай, - велела она сыну.  -  А  ты,  девка,  иди-ка
сюда!  -  Она  властно  подняла  глаза  на  Виринею,  взгляд   е„   светился
облегчением, как у человека, обхитрившего судьбу. - На, девка, возьми!
   Протянула ей сухонькую морщинистую  ладонь,  крепко  сжала  пальцы...  и,
д„рнувшись едва заметно, вытянулась на скамье. Улыбка так и не  сошла  с  е„
лица, ставшего совсем восковым.
   Виринею же в  руку  ударил  словно  бы  электрический  разряд,  она  даже
пошатнулась, чувствуя, как ид„т кругом голова.  Виринее  ещ„  не  доводилось
хоронить близких людей, и она только тут осознала, насколько  сильно  успела
привязаться к Григорьевне.
   - Ой, бабуленька, - зашептала она, - на кого же ты нас покинула...

***

   Наше государство почему-то  считает,  что  право  распоряжаться  бренными
останками умерших принадлежит ему и только ему.  Вздумаете  сами  похоронить
усопшего родственника - и вас  обвинят  в  самоуправстве  и  чуть  ли  не  в
глумлении над телом. Да ещ„ найдутся "свидетели", которые начнут утверждать,
что вы... зарыли живого. В корыстных целях, естественно...
   Бывшая   ссыльнопоселенная   и   это   предусмотрела.    Оставила    сыну
собственноручно подписанную бумагу, где выразила свою последнюю волю. Тамара
Григорьевна пожелала для себя  огненного  погребения.  Да  не  где-нибудь  в
каз„нном крематории, а около дома.
   Е„  тело  возложили  на  сруб  утром  следующего   дня.   Кроме   близких
родственников были Виринея  с  профессором  Звягинцевым  да,  конечно,  саам
Данилов  -  молчаливый,  однако  с  просветл„нным  лицом.  Ещ„   одна   душа
освободилась от оков плоти, изготовилась вознестись в небо - домой...
   - Прощай, мать. - Вздохнув, Скудин-старший заж„г  бер„сту.  Не  сразу,  с
потрескиванием принялись толстые сосновые бр„вна, но вот  прозрачный  воздух
наполнился дымом и смоляным духом, высоко в небо взвились огненные  языки...
И внезапно на их призрачном фоне Виринея вдруг  увидела  желтоватое  сияние,
которое, колеблясь и радужно переливаясь, медленно потянулось в  безоблачную
синь. Нездешний свет полыхнул в голове Виринеи, она качнулась  и,  чтобы  не
упасть, схватилась за стоявшую рядом Дарью Дмитриевну. Та  молча  поддержала
е„, неотрывно глядя на величаво разгорающийся костер.
   - Извините... - Виринея отняла  дрожащие  руки,  прикусила  крепко  губу.
Перед глазами у не„ рушился,  менял  цвет  и  форму  старый  привычный  мир,
поворачивался неизвестной стороной, большинству живущих недоступной. Девушка
почувствовала себя, словно в детстве, когда стало ясно, что куклы  живут  на
сцене не сами  по  себе,  а  управляются  с  помощью  ниток.  Так  вот,  мир
действительно напоминал кукольный театр. Вс„ вокруг пронизывали незримые, но
очень прочные связи. Можно потянуть за ниточку, а  можно  и  оборвать...  От
сокровенного знания, от  внезапного  ощущения  собственной  силы  у  Виринеи
перехватило горло, она судорожно всхлипнула...
   Шумно полыхали  смолистые  стволы.  Дым  сизым  саваном  укутал  м„ртвую,
ограждая от людских глаз е„ последнее  таинство.  Медленно  плыло  в  небеса
золотистое переливающееся облачко... Высоко,  высоко...  Туда,  где  в  иной
реальности высились неприступные Рипейские горы, где  сияли  под  иномировым
солнцем ручьи и реки Страны Белых Вод и хранили  святое  могущество  великие
камни Арктиды...

Сортирный катарсис

   Всему в этой жизни приходит конец. Харчам в том числе. Поход  в  райцентр
за продовольствием Гринберг назначил  на  субботу,  однако  сам  по  причине
нездоровья  не  поехал,  откомандировал  Ивана,  Звягинцева  и   Бурова   на
"Хаммере".  Авторитет  его  в  хозяйственных  вопросах  был  непререкаем   -
американцы молча выкатили джип, Скудин столь же послушно сел за руль, Глеб с
профессором устроились рядом (если кто не знает - "Хаммер" в ширину примерно
как наши "Жигули" в длину), и приземистый четыр„хколесный монстр,  породисто
рыча,  покатил  по  тундре  в  направлении  трассы.  Подвеска  у  него  была
непробиваемая, на вс„ плевать - ухаб не ухаб, яма не яма. Джип всех  джипов,
не  какой-нибудь  там  сверкающий  металликом  "паркетный  внедорожник"  для
городского пижона...
   Было ещ„ довольно раннее утро. когда "Хаммер" преодолел все сто  двадцать
в„рст и вырулил на единственную и  главную  площадь  райцентра.  Вот,  стало
быть, и она,  столица  данного  участка  Лапландии.  Российской.  Деревянные
обшарпанные домики, деревянные  тротуары,  деревянные  покосившиеся  заборы,
зеленеющие грядки за ними.... А посередине - шумное торжище. С южной стороны
над ним высилось здание, украшенное триколором. Окна другого, расположенного
точно напротив, украшали железные решетки. В  центре  высилось  тотемическое
изваяние из чугуна. Тих и сумрачен был Владимир Ильич, казавшийся сошедшим с
одной  остроумной  карикатуры  врем„н  Перестройки...  На   той   карикатуре
множество мелких вождей, суетившихся у подножия постамента, уверенно  тыкало
вытянутыми руками в  диаметрально  противоположные  стороны...  а  над  ними
нависал Ленин, в тяжком раздумье опустивший обычно указующие длани...
   Местное изваяние скорбно взирало на  раскинувшуюся  у  его  ног  рыночную
стихию - лавки, лотки, палаточки заезжих торговцев. Стоило терпеть всяческие
неудобства в  опломбированном  вагоне  <В  марте  1917  года  В.  И.Ленин  с
ближайшими соратниками вернулись  из  эмиграции  без  каких-либо  таможенных
формальностей,  в  специальном   опломбированном   вагоне,   предоставленном
германским правительством>, чтобы  через  неполных  сто  лет  снова  подняла
голову мелкобуржуазная сволочь!
   Лакеи, наймиты, политические проститутки! Архиyеприятнейший конфуз!..
   - Лев Поликарпович,  не  скучайте,  -  оставив  Звягинцева  стеречь  джип
(дорогой же, ч„рт, а вдруг украдут), Скудин с Буровым взяли  рюкзаки  и,  не
торопясь, памятуя инструкции Гринберга, отправились по  базару.  Везде  было
одно  и  то  же.  Рыба,  оленина,  заморские   фрукты   и   овощи,   изделия
как-бы-народных промыслов... и водка. Очень много водки.
   На пятачке, где торговали с машин, доминировал знакомый  БТР  с  надписью
"дежурный комендатуры". Василий Грызлов,  приосанившийся,  в  белом  фартуке
поверх доспехов прапорщика, с важным видом выкладывал товар на броню, зычным
голосом зазывал клиентов:
   - А кому свежатина классная, очень на  вкус  прекрасная,  полезно  всяким
людям, с такой поноса не будет!
   Вот он легонько придержал за рукав в ч„м-то усомнившегося  покупателя,  в
голосе послышались бархатные нотки:
   - Да не надо щупать его, это ведь не девка, а глухарь. Где перо  потерял?
А при взрыве,  воздушной  волной  шибануло,  вот  и  полысел.  И  щипать  не
прид„тся...
   При виде Скудина Грызлов радостно оскалился, однако про бизнес не забыл и
м„ртвую хватку на, локте клиента не ослабил.
   -  Эй.  Петро!  На  выход!..   Здравия   желаю,   товарищ   подполковник.
Отовариваетесь? Небось товарищ генерал за мясцом послал? Вот, пожалуйте. Что
душа пожелает. Свежатинка, только что с полигона.
   - Которого? - Из недр бэтээра возник Петро, лихо швырнул на весы глухаря,
пошевелил губами, тотчас выдал сумму и столь  же  мгновенно  спрятал  деньги
подальше от нескромных  посторонних  глаз.  В  его  действиях  чувствовалась
сноровка,  помноженная  на  огромную  практику.   Скудина   с   Буровым   он
принципиально не замечал. Офицерь„. Падло. И вообще, "мы штрафники,  нам  не
писать:
   "Считайте коммунистом""...
   - Что душа пожелает, говоришь? -  Иван,  нахмурясь,  подош„л  к  бэтээру,
тронул обуглившиеся, разрубленный на части труп медведя. - Чем это его  так?
Напалмом?
   Как выяснилось, он немного ошибся, топтыгина поджарили при помощи ТОС-2 -
тяж„лой огневой системы "Папа Карло".
   - Вот, рекомендую. - Грызлов напрягся, потянул за ногу четвертину лосиной
туши. - Вчера ещ„ дымился, свежак. "Занозой"  свалили,  экологически  чистый
продукт. Правда, только на рагу, весь как сито. Солянку хорошо с капустой...
   Действительно, лосиное мясо было сплошь в  мелких  дырочках,  похожих  на
червоточины: дело в том, что при подрыве боевой части  "Занозы"  разлетаются
тучи стальных стрелок, закрученных винтом.
   - А эти что, мяукнуть не успели? -  Скудин  ещ„  больше  нахмурился,  ему
вдруг очень захотелось въехать Грызлову в морду. - По чердакам ловил?
   На броне лежало с полдюжины  страшно  обгорелых,  судорожно  вытянувшихся
зверьков. Их внешний вид совершенно не способствовал  возбуждению  аппетита.
Глеб мрачно молчал у Скудина за плечом.
   - Скажете  тоже,  товарищ  подполковник!  -  Грызлов  притворно  надулся,
обиженно шмыгнул носом. - Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы! Это же
биопроба! - И пояснил:
   - Кролики из танка. "Лучину" испытывали, новый гранатом„т. До чего хорош,
сразу весь как в духовке... - Он вытащил нож, ловко вспорол зверьку брюхо. -
Вы только понюхайте, товарищ подполковник, как пахнет-то,  это  ж  буженина,
чистой воды буженина. Сам бы ел, да деньги надо! Кстати, рыбки  не  желаете?
Свежеоприходованной? Вчера наши вакуумную по ошибке в озеро звезданули...
   - Ладно, прапорщик, бывай, - кивнул  Скудин  и  пош„л  прочь.  Настроение
испортилось окончательно, Кудеяр поймал себя на мысли, что  убить  двуногого
врага  ему  было  проще,  чем  безвинную  тварь.  "Старею,   сентиментальным
становлюсь... О кошечках, о собачках..."
   - Вот так вегетарианцем сделаешься, - сказал Буров, и Кудеяр понял, что в
сво„м желании набить кое-кому харю был, по счастью, не одинок.
   Быстро, нигде не задерживаясь, они докупили вс„ необходимое, вернулись  в
джип к  невозмутимо  дремавшему  Звягинцеву,  и  "Хаммер",  глухо  порыкивая
двигателем, покатился из столицы обратно на периферию.
   Только далеко  не  уехали.  Сразу  за  границей  города  шоссе  оказалось
перекрыто. Прич„м по полной программе -  "скорпион"  от  кювета  до  кювета,
гибэдэдэшники, менты, наряд внутренних войск  с  невозмутимым,  уверенным  в
себе кобел„м, привыкшим работать по  человеку.  На  обочине  сверкал  огнями
милицейский "Жигул„нок".
   Едва Иван притормозил, как к джипу подскочил  лейтенант  и  сразу  рванул
дверцу, проорав:
   - Выйти из машины! Документы! Живо у меня! Живо! Стоять! Руки на капот!
   При виде "Хаммера" он как пить дать решил, что это лично сам "агент  007"
торопился с задания обратно за кордон. Только Скудину  было  наплевать,  что
там у периферийного мента на уме. Стервозное  настроение,  искавшее  выхода,
стало потихоньку воплощаться в практические действия.
   - Будут тебе, лейтенант, документы... - Он неспешно  вылез  из  джипа  и,
показав пунцовую книжицу с хорошо  известной  аббревиатурой  из  тр„х  букв,
коротко и властно махнул рукой:
   - Товарищ капитан! Ко мне! Это ваш подчин„нный? Как  думаете,  не  тяжелы
ему офицерские погоны? А?
   Когда Ивану было надо,  он  производил  очень  тягостное  впечатление  на
окружающих, и теперь наступил как раз такой момент.
   - Мой, товарищ подполковник, мой... - Милицейский капитан,  посмотрев  на
скудинскую ксиву, вытянулся и отдал честь. - Молод,  горяч,  не  обижайтесь.
Простите засранца.
   Конфликтовать с питерским подполковником ФСБ ему сейчас  хотелось  меньше
всего на свете.
   - Ладно, сынок, живи. В следующий раз нюх  не  теряй...  -  Тут  замерший
лейтенант выдохнул, а Кудеяр убрал документ и снова повернулся к капитану:
   - Никак розыскные у вас? Что случилось?
   - Побег. Групповой. -  Капитан  сунул  в  рот  травинку.  -  Со  строгача
рванули... Эй, Сем„н, в ориентировке-то что там?
   - Здравия желаю! -  Конвойный  прапор  подош„л  вразвалочку,  не  вынимая
папироски изо рта, махнул рукой:
   - Эй, Сердюков, ко мне! Изложи ориентировку на розыск.
   Ему явно нравилось изображать начальника. Важного и сурового.
   - Товарищ прапорщик! Ефрейтор Сердюков по  вашему  приказанию  прибыл!  -
Боец-"вэвэшник" вырос словно из-под земли, глаза были  вес„лые,  веснушчатый
нос лупился. - Докладываю: групповой побег из зоны строгого  режима,  девять
человек, три автомата Калашникова, шесть магазинов. Все -  рецидивисты.  При
задержании особо опасны.
   - Вс„, свободен, - прапорщик отвернулся,  щ„лкнул  зажигалкой,  запаливая
потухшую "Приму". -  Ухари  ещ„  те.  "Попку"  на  вышке  взяли  электродом,
разводящего с другим часовым -  вчистую  пиками.  Дорожку  отхода  присыпали
махоркой, собаки след не взяли... Вот так, в таком разрезе.
   - У них три "калаша", а вы  торчите  тут  на  виду,  как  три  тополя  на
Плющихе? Не боитесь, что саданут в упор из-за кустов и с приветом отчалят на
"Жигул„нке"? - Скудин издевательски хмыкнул  и  неторопливо  полез  в  джип,
ворча:
   - Не засада, а балаган на асфальте.
   По пути на базу их тормозили ещ„  дважды,  затем,  слава  Богу,  "Хаммер"
свернул на грунтовку. Дальше поехали без препон - в. тайге прокурор медведь,
а ему не до беглых зэков.
   В лагере дело шло к обеду.
   - Эй, Додикович! Принимай! - Скудин  по-быстрому  сдал  деньги  и  харчи,
вернул "Хаммера"... и вдруг понял: в  лагере  чего-то  не  хватало.  Чего-то
очень привычного, хотя и противного... Он насторожился и долю секунды спустя
понял, чего именно. Звуков  музыки.  Да  и  самого  Эдика  -  не  видно,  не
слышно...
   "Может, зря я погорячился, утопил этот ч„ртов  караоке...  -  Воображение
успело подсунуть Скудкну видение генеральского  отпрыска,  повесившегося  на
осине. - Ох, блин, ну до чего бы некстати..."
   Однако, как выяснилось, Эдик и  не  думал  расстраиваться,  а  тем  более
вешаться. Он лежал, вытянувшись, у себя в вагончике на неразобранной  койке,
и с лица его не сходила блаженная улыбка, казалось, он  дремал  с  открытыми
глазами и видел  волнующий  несбыточный  сон  о  возвышенном  и  прекрасном.
Временами он судорожно под„ргивался, отмахивался от чего-то  и  неразборчиво
шептал сухими губами, покрытыми странным  белым  нал„том.  Зрачки  его  были
неестественно расширены. То есть что угодно, только  не  здоровый  юношеский
сон перед обедом.
   Скудин для начала нагнулся и осторожно, не делая резких движений, обнюхал
лежавшего. Излишней  брезгливостью  он  давно  уже  не  страдал.  Нет,  Эдик
действительно не был ни пьян, ни обкурен. И среди вещей (на сей  раз  Кудеяр
обыскивал очень  тщательно)  никаких  следов  наркоты.  Иван  тихо  зарычал,
прикрыл дверь и направился к американцам. Эдиковы симптомы ему были  знакомы
очень хорошо. Наверняка  что-то  из  психоделиков.  Синтетика,  какой-нибудь
"пурпурный  туман",  "ж„лтый  солнечный  луч",  "взрыв  солнечного   света",
"оранжевое сияние" - как только ни называют  наркоманы  ЛСД-25...  <Один  из
самых  сильных  галюциногенных   препаратов,   известных   человечеству   на
сегодняшний день> трижды за ногу его мать.
   - Кто из ваших накачал нашего парня  наркотой?  -  тихо  и  без  обиняков
спросил Скудин отца Брауна, в предвкушении гонга на обед собиравшегося  мыть
руки. И добавил с улыбкой, в которой не участвовали глаза:
   - Смиренно покайтесь, братья, как на духу. Добром  прошу,  сл„зно.  Такую
богоматерь.
   Вид его не предвещал ничего хорошего, однако же отец  Браун  уговорам  не
внял и безразлично улыбнулся в ответ:
   -  Наркота,  брат,  есть  отрава   антихристова,   соблазн   дьявольский,
богопротивный промысел адский, благословлением ангельским  нашей  -  братией
неприемлемый. И поелику богомерзкие промыслы не нашли  пристанища.  в  душах
наших, то и каяться истово не в чем нам, только лишь уповать на волю Господа
нашего, на животворящую длань Его, да на благословение непорочной Приснодевы
нашей, в духе зачавшей искупителя всеземного, распятого во славу Свою про...
   Он не договорил. Мерзкое  настроение,  начавшее  одолевать  Ивана  ещ„  в
райцентре,  возле  выложенных  на  продажу  туш  невинно  убиенных   зверей,
наконец-таки нашло выход. "Вот тебе животворящая  длань!"  В  мгновение  ока
отец Браун огр„б прямой в челюсть, боковой в селез„нку и апперкот в  печень.
Могучий негр икнул, скрючился, схватился за живот и рухнул на землю. "А  вот
и  благословение  непорочное..."  Сунувшийся  было  брат  Хулио  получил   с
разворота в сопатку и, сразу загрустив, утратил темп. Тут в дело  включились
остальные братья,  сбежавшиеся  на  шум.  "Богопротивный,  значит,  промысел
адский?"  Инициатива  стала  было  переходить  к  американской  стороне,  но
ненадолго. На выручку Кудеяру уже  летели  святые  угодники  Борис  и  Глеб,
последним на поле брани примчался Гринберг - и кинулся в  бой  с  молодецким
кличем:
   - Азохенвей!!! Впер„д, славяне!!!
   И закипело во всю ширь достославное мужское действо.  Только  надо  сразу
учесть, что мужички-то были  вс„  непростые,  тренированные,  профессионалы,
проще говоря. Сразу выяснилось, что брат Хулио  предпочитает  ортодоксальное
каратэ, брат Бенджамин более склонен к джиу-джитсу, а брат Родригес с братом
Марио вполне прилично  практикуют  кэмпо.  Сам  отец  Браун,  оклемавшись  и
тряхнув  головой,  начал   демонстрировать   отличный   бокс   плюс   хорошо
поставленную технику савата, серые глаза метали гневные  молнии.  С  ближних
„лок мигом удрали любопытные белки - заокеанская ругань  пополам  с  русским
матом сотрясала небеса.
   Наши уступали числом, уж это как водится. Но... Но!
   Сколько Матросовых было у нас во время войны? А сколько у  них?  Говорят,
один-разъединственный. Вот то-то и оно. Вот в ч„м суть.  А  уж  никак  не  в
количестве.
   - Лева, они таки поубивают  все  друг  друга!  -  Шихман  толкнул  локтем
Звягинцева, на его лице смешались отвращение и испуг. - Ну почему  там,  где
русские, всегда бардак и драка?
   И он указал на Гринберга - тот умело охаживал кулаками начавшего  гнуться
брата Бенджамина.
   Лев Поликарпович, сперва тоже очень  разволновавшийся,  между  тем  вдруг
осознал, что на самом-то деле тут  никто  никого  убивать  не  собирался,  -
профессионалы, они на то и  профессионалы,  чтобы  контролировать  ситуацию.
Поняв это, уважаемый профессор принялся рьяно болеть за своих.
   - Древние традиции, языческие корни, - невнятно пояснил он Шихману. - Что
с них взять. Варвары...
   Конечно, варвары - разве ж цивилизованно  выяснять  отношения  с  помощью
кулаков? Как сказал один умник, сама цивилизация-то началась в  тот  момент,
когда в ответ на оскорбление полетел не камень, а такое же слово. Но... Даже
у самого утонч„нного интеллигента что-то отзывается  в  сердце,  когда  ид„т
стенка на стенку, когда  НАШИ  согласованно  и  бескомпромиссно  лупцуют  НЕ
НАШИХ... Смотрим же мы с упоением фильмы, аннотации на которые гласят „мко и
коротко: "мордобой". Смотрим и радуемся ещ„ и потому, что там тоже вс„ не на
сто процентов серь„зно...
   Варвар Гринберг между тем нокаутировал варвара Бенджамина  и  хотел  было
взяться за самого глав-варвара отца Брауна, но опоздал. Глеб резко  выбросил
руку, и ЭТИМ движением была поставлена точка. Преподобного  снова  скрючило,
бросило ничком на истоптанный мох. Больше подняться он уже не пытался,  лишь
ут„р  кровь  с  лица,  поднял  на  Скудина  удрученный  взгляд  и  выругался
интернационально:
   - You  fucking  bastard!  Козел  безрогий!  Asshole!  Редиска!  Морковка!
Навуходоносор! Петух гамбургский! Ни хрена собачьего  не  давали  мы  твоему
ублюдку, тупым коленом трижды сношать его неловко! И не так, и не в мать,  и
не куда попало, етит твою сорок через семь гробов! Прости меня, Господи!
   Былой акцент у него в самом деле отсутствовал начисто.
   - Так, значит, не вы напичкали парня наркотой? - Удивившись, Скудин  снял
захват с горла брата Хулио и мягко, даже бережно уложил слегка  придушенного
противника наземь. Констатировал:
   - Тогда, выходит, зря подрались. - Он подошел к отцу Брауну и  как  ни  в
ч„м не бывало протянул ему  руку.  Чернокожий  батюшка  руку  взял  и  легко
поднялся, никаких серь„зных травм  ему  нанесено  не  было,  а  расквашенная
физиономия  -  Господи,  каких  только  мелк