это  время  винтовочная   девятимиллиметровая   пуля,   бесшумно
прилетевшая  из  глубины  джунглей,  разорвала  ей  позвоночник.   Жемчужину
отбросило, как тряпочную куклу, прямо  на  Борьку,  и  она,  потеряв  всякую
грацию, свалилась к его ногам - обездвиженная, но не убитая,  с  д„ргающимся
ртом и вмиг обезумевшими живыми глазами. Англичанину Бобу и  шану  по  имени
Чанг повезло существенно больше. Вот уж действительно  притча  о  везении  и
невезении!.. Один рухнул с простреленным черепом,  другой  с  продырявленной
грудью, - они умерли  сразу,  так  и  не  поняв,  что  случилось,  не  успев
схватиться за оружие. Последующие несколько секунд Ивану запомнились смутно.
Рельефы будд ожили и начали  стремительно  выпрыгивать  из  стены.  Ползущий
туман был облаками, по которым они ступали. Они двигались неуловимо  быстро,
быстрее, чем Кудеяр был  нынче  способен  воспринимать.  Вот  тихо  щ„лкнули
кусачки, расправившись с проволочными путами, и Скудин обнаружил, что  сидит
на земле, а на него в упор  смотрит  жуткая  рожа.  Этакий  лесной  призрак,
бестелесный, безжалостный и в целом смертельно  опасный.  Кошачьи  движения,
густой маскировочный грим,  родные,  знакомые,  сверкающие  яростью  голубые
глаза. Глебка Буров по кличке Мутант. Приш„л-таки... Будда Любовь на грешную
землю. Аллилуйя!!!
   Кто-то уже подхватил на руки Борьку Капустина,  тот  плакал,  корчась  от
боли, чудовищно матерился и без конца спрашивал: "Что у меня ТАМ?.." - "Жить
и баб трахать будешь,  -  утешали  его,  -  вторая  половинка  на  месте..."
Преподобный Джон Смит вполне профессионально перетягивал Скудину ногу:
   - Glory hallelujah!.. <Слава Тебе, Господи! Аллилуйя! (англ).  Молитва  и
одновременно - строка из гимна США> Кто есть эти?
   - Братья во Христе. - Иван сморщился и уже почти  на  бегу  вколол  негру
протянутый Глебом шприц-тюбик обезболивающего. - Аллилуйя...
   Жизнь. Жизнь. Мощными  ударами  пульсирует  сердце,  и  наполняет  л„гкие
воздух, и здоровая рука снова свободна и может держать автомат...
   Менее чем через минуту вс„  было  кончено.  Янговые  деревья  по-прежнему
роняли с листьев росу, а горные вершины истаивали  в  клубящейся  пелене.  У
столбов остались три тела, два м„ртвых и одно ещ„ живое, мечтающее о смерти.
Столик с инструментарием даже не перевернулся...

   Стеклянный лар„к под зел„ным колокольчиком крыши, стоявший прямо напротив
проходной нового "Гипертеха", у выезда на  гатчинскую  объездную,  назывался
симпатично и подходяще:  "Теремок".  Внутри  посменно  работали  мальчики  в
бордовых форменных курточках и  сугубо  "дореволюционных"  фуражках.  Всегда
разные, всегда по двое и всегда - что ни есть самого "пэтэушного"  возраста.
Отъявленная молодость  не  мешала  им  с  ловкостью  фокусников  размазывать
текучее тесто, превращая  его  в  тонкие,  геометрически  правильные  блины.
Снабжать их двадцатью двумя видами начинки и выдавать аккуратно упакованными
- на картонной тарелочке, если клиент желал перекусить прямо  здесь,  или  в
фольге и мешочке, если "с собой". К блинам прилагались  чай,  кофе,  морс  и
бульон.
   Виринея дожевала и вытерла губы сине-белым бумажным  квадратиком.  Обычно
она далеко не каждый день здесь продовольствовалась. Многолетняя  борьба  на
измор с неудержимо расплывавшейся  талией  была  бескомпромиссной  (с  обеих
сторон), в "мирной жизни" Виринея питалась сырой  морковью  и  яблоками.  Но
сегодня... Которым был этот блин, она не считала, а с какой начинкой  -  про
то вкусовые рецепторы забыли ей доложить. Рядом так  же  уныло  курились  на
мартовском ветру пластиковые чайные стаканчики  Альберта  и  Вени.  Мысль  о
последнем ужине  перед  казнью  успела,  кажется,  посетить  всех  троих.  И
осталась невысказанной.
   А вот другую мысль высказали. О том, что  Виринея  и  Алик  были  виновны
только в хамстве по отношению к Андрею  Александровичу  Кадлецу.  Тогда  как
Веня... Он сам первым и вербализовал эту посылку, героически предложив взять
вс„ на себя и пострадать в одиночестве. "А то групповуха будет, ребята..." -
"Да ты знаешь хоть, что такое "групповуха"? -  немедленно  заорала  на  него
Виринея. - Объяснить тебе? Объяснить?.."
   В возрасте мальчишек, обернувшихся за  стеклом  "Теремка",  Виринея  была
благородной хулиганкой. Она дралась в школе на переменах, не щадя и не боясь
даже лбов-старшеклассников, отпускавших в спину девочкам  пошлые  замечания.
Она, впрочем, не лазила на подъ„мные  краны  и  не  свешивалась  с  балконов
двадцатого этажа, как это принято у подростков, испытывающих и  доказывающих
свою  "крутость".  Бог  не  обидел  Виринею  воображением  и  умом,  и   она
предпочитала  ставить  мысленные  эксперименты.  Например,  такой.   "Кругом
разЛился и вот-вот вспыхнет бензин, я стою посередине, и со мной близкий мне
человек,  который  не  может  бежать.  Раненый,  например.  Спрашивается   в
задачнике: брошу я его или нет?"
   Ситуация была почерпнута из американского фильма. Мужественный киногерой,
конечно,  друга  не  бросил,  но  и  бензиновой  вспышки  удалось  счастливо
избежать.
   А если бы не удалось?..
   Мысленное испытание так подействовало на юную Виринею, что  однажды  даже
приснилось. Она очень хорошо помнила: во сне  она  никуда  не  побежала,  до
последнего пытаясь сдвинуть тяж„лое, не ей по сил„нкам, беспомощно  обмякшее
тело .. чтобы в  критический  миг  проснуться  у  себя  дома,  под  знакомым
одеялом. Она никому не рассказывала этот сон, хотя втайне гордилась.  Наяву,
к сожалению, вот так просто не вынырнешь из тягостной ситуации. Некуда.
   Правда, наяву ничего особенно страшного как бы и не происходило. Никто не
собирался  поджигать   бензиновую   лужу   или   заниматься   ещ„   каким-то
смертоубийством. Будет большая ругань, после которой им с Альбертом пропуска
скорее всего вернут. Веньке же...
   Нет, его тоже никто на инквизиторской  кост„р  не  потащит.  Его  даже  в
тюрьму вряд ли упекут. Так, будет кое-что по мелочи. Увольнение...  подбитая
на взл„те карьера уч„ного...
   Внутренне  содрогаясь,  Виринея  примеривалась  к  очередному   блину   и
обдумывала, ЧТО в итоге будет говорить дома...  Когда  взгляд,  брошенный  в
сторону такой своей и такой болезненно-чужой  теперь  проходной,  открыл  ей
Монохорда - капитана Бориса Капустина, вприпрыжку мчавшегося к "Теремку".
   Глаза у Виринеи были "минус пять", она плохо видела  вдаль  и,  не  желая
привыкать к  очкам,  таскала  в  кармане  маленький  раскладной  театральный
бинокль. Однако в экстремальных ситуациях  е„  зрение  обретало  необычайную
остроту. Например, когда она бегала трусцой и впереди показывался  собачник,
она за квартал видела, на поводке ли ротвейлер. Вот и теперь  она  с  доброй
сотни метров различила три пропуска,  которыми  размахивал  Борис.  Хотя  ей
его-то самого полагалось бы узнать только вблизи.
   - Амнистия!.. -  что  есть  мочи  вопил  Монохорд,  гигантскими  прыжками
перелетая через зам„рзшие лужи. - Амнистия!.. Батя отбил!..
   "Батя" было одним из прозваний Ивана Степановича Скудина, он  же  Кудеяр,
он же Ч„рный Полковник. Капустин не был бы Капустиным, если бы  не  приписал
всю заслугу по "спасению утопающих" токмо и единственно любимому командиру.
   Виринея бегом бросилась Борису навстречу и, подпрыгнув, повисла у него на
шее. Вот когда е„ заколотило и  начали  душить  слезы.  Могучий  спецназовец
расплылся в хищной ухмылке и, чмокнув Виринею мимо темечка, заключил девушку
в объятия. Глаза присутствовавшего при этом капитана Грина тотчас  наполнило
выражение, по сравнению с которым вся скорбь его  народа  была  легкомыслием
карнавала. Бог, по  какой-то  Ему  лишь  ведомой  причине,  очень  не  любил
последнее время бедного Женю. Что в тот вечер перед праздниками, что сегодня
- и почему вс„ радостное и хорошее раз за разом доставалось другим?..
   До  завершения  рабочего  дня  оставалось  ещ„  часа  два  с   половиной.
Неприятности мгновенно стали казаться и мелкими, и дал„кими, и вообще  очень
легко одолимыми. Зато вспомнилось, что в запертой комнате вс„  ещ„  трудился
компьютер и ш„л своим ходом  вычислительный  эксперимент.  Виринея,  Алик  и
Веня,  успевший  чуть  не  насмерть  задубеть  в  тонком  дедушкином  плаще,
устремились назад к институту.
   Уже внутри им встретился мэнээс <М. н с. - младший научный сотрудник>  из
соседней лаборатории.
   - Ну вы, однако, да„те, - приветствовал он амнистированных.  -  Кадлец  к
себе пош„л, как суш„ных тараканов наевшийся! А какую Лев  Поликарпович  речь
про вас закатил!.. - Младший научный сотрудник говорил так, словно сам ходил
подслушивать  возле  директорской   двери,   либо   был   очень   близок   к
первоисточнику. - Отбил-таки! Так Кадлецу и сказал: а ху-ху не хо-хо?..
   - Как не стыдно, - пожурил Глеб, на всякий случай  провожавший  ребят.  -
Такие выражения при девушках. Безобразие.
   Он улыбался.  Веня  протирал  очки,  запотевшие  от  тепла,  и  Глеб  для
страховки в„л его под руку.
   Когда иссякли страсти  в  кабинете  у  академика  Пересветова,  профессор
Звягинцев вылетел оттуда буквально со скоростью звука. Палка, не палка  -  в
иных обстоятельствах он делался проворен  настолько  же,  насколько  Виринея
делалась зоркой. Он почти бегом перес„к внутренний двор, преодолел  лестницу
и стремительно прошагал по длинному коридору. Дверь триста  третьей  комнаты
была заперта, но профессор  носил  в  кармане  свой  ключ.  Дважды  щ„лкнул,
открываясь, замок...
   Компьютер,   пытавшийся   виртуально   повторить   злосчастный    Маринин
эксперимент, стоял тылом ко входу. Лев  Поликарпович  со  всей  поспешностью
обош„л его и стал смотреть на экран.
   Спустя буквально минуту дверь снова приоткрылась.
   - Вот!.. - Начлаб заговорил сразу, даже не подняв головы. - Видите?.. Вс„
правильно!.. Вс„ так, как я и говорил!..  Никакой  ошибки  не  произошло!  И
Мариночка... Царствие ей Небесное... - тут он прокашлялся,  -  ...ничего  не
напутала! Взрыва не должно было быть! У не„ вс„ должно было получиться...
   - Лев Поликарпович, - отозвался голос, который он очень хорошо знал. Хотя
предпоч„л бы  не  знать  совсем.  Профессор  наконец  вскинул  глаза.  Потом
разогнулся. Возле двери стоял Скудин. Он держал в руках большой  пластиковый
пакет. Неуклюже порывшись (бинты здорово-таки мешали), Иван вытащил какую-то
фотографию и протянул Звягинцеву:
   - Узна„те?
   Сначала Льву Поликарповичу показалось, будто на  старом,  пожелтевшем  от
времени снимке был он сам. Но нет. Человек на карточке был полнее, моложе  и
с прич„ской, как сейчас бы выразились, "под бандита". Плюс надпись,  которую
изумл„нный Звягинцев заметил лишь секунду спустя.
   - Откуда у вас... ЭТО? - только и выговорил потряс„нный профессор.
   - Вы не поверите. Совершенно случайно в руки попало, - ответил Иван и про
себя усмехнулся. Можно было спорить на что угодно: профессор не поверил ему.
Наверняка  первым  долгом  подумал  о   бездонных,   страшно   засекреченных
чекистских архивах. Ну и пусть думает, как ему больше нравится,  не  спорить
же. - Здесь ещ„ всякие разные материалы. Вот, посмотрите...
   На экране компьютера сияла безукоризненно правильная радуга линий. Сквозь
космическую черноту возносилась величественная красавица Фудзи,  окруж„нная,
словно королева придворными, локальными  экстремумами  предгорий.  Четв„ртое
измерение впервые "показалось на люди", впервые позволило себя  рассмотреть.
Хотя бы издали, пока ещ„ виртуально...

Отцовский дневник

   Есть анекдот, некрасиво порочащий нашу милицию. Ид„т себе  страж  порядка
по улице, никого, как говорится, не трогает.  И  вдруг  его  из  придорожной
канавы окликает какашка: "Привет, родственник!" - "Чего-чего? - оскорбляется
милиционер. - Какой я тебе родственник?" - "А будто нет!  И  ты  и  я  -  из
внутренних органов..."
   Этот анекдот неизменно вспоминался Льву Поликарповичу  Звягинцеву,  когда
он выводил своего барбоса гулять.
   На улице Победы через каждые двадцать метров стоят скамеечки и при них  -
аккуратные  белые  урны.  Тем  не  менее,  лишь   немногие   собаковладельцы
удосуживаются подобрать за своими питомцами продукты  их  жизнедеятельности.
Зима по-своему наводит порядок, покрывая вс„ человеческое безобразие снегом,
но мартовские  оттепели  беспощадны.  Питерская  морось  мгновенно  сгрызает
сугробы, и тут выясняется, что  кусты  сплошь  забиты  драными  пластиковыми
пакетами,  пустыми  бутылками  от   лимонада   и   даже   коробками   из-под
автомобильного масла. Дорожка, устроенная безо всякого понятия о гидрологии,
становится ложем местного моря, А на  газонах,  Превратившихся  в  мокрые  и
чудовищно скользкие ледяные поля, ногу некуда поставить  из-за  расплывшихся
собачьих кучек. Лев Поликарпович Звягинцев поднял  воротник  т„плой  куртки,
промерил палкой глубину ближайшей лужи и решил  быть  оптимистом.  "Есть  же
что-то .Хорошее: и участок не сгорел, и шеф по морде получил..." -  вспомнил
он фразу из любимого когда-то сериала про полицейских. Нет,  в  самом  деле.
Сегодня выходной, то бишь можно ради. разнообразия вывести четвероногое  при
дневном свете, а не в вечернем или предутреннем мраке, как в будни. Да ещ„ и
обычного возмутителя порядка, толстого и злобного ротвейлера Боню (полностью
- Тандерхеда фон Твилбеккер-Зее Билли  Бонса  Третьего)  на  несколько  дней
куда-то увезли. Ну и слава Богу, А то Лев  Поликарпович  во  время  прогулок
постоянно с ним сталкивался, и невоспитанный Боня порывался  свалить  своего
хозяина с ног, с рыком бросаясь на Кнопика. Хотя тот у него под  брюхом  мог
пройти не сгибаясь, а значит,  был  в  собачьей  иерархии  не  конкурент  и,
следовательно, не объект для гнева.
   - Гуляй! - профессор снял с тормоза удобный поводок-рулетку, и  п„сик  по
обыкновению галопом бросился через лужи. Катушка с  узкой  импортной  лентой
тихо стрекотала, разматываясь. Профессор заранее знал, под каким деревом его
питомец любит присаживаться, и подавил искушение заставить его поторопиться.
Как ни хотелось ему поскорее снова зарыться в переданные  Скудиным  тетради,
сворачивать собачью прогулку не годилось ни в коем  случае.  Тем  более  что
Кнопик был кобельком, а значит,  на  улице  не  только  и  даже  не  столько
физически разминался и делал свои-дела, сколько помечал и обнюхивал знакомую
территорию.  "Новости  собачьего  Интернета,  -  говорил  об  этом  сам  Лев
Поликарпович. - Прич„м в сугубо интерактивном  режиме..."  Жажда  информации
была близка и понятна профессору, лишать любимца доступа к ней он не стал бы
ни за какие блага.
   Кнопик, однако, сырости очень не любил - и, едва  добравшись  до  угла  с
Московским проспектом (того самого, между прочим, угла,  где  не  так  давно
взорвали в машине депутата), без понуканий заторопился обратно.
   - Куда с грязными лапами? А ну, сидеть!
   Дома Лев Поликарпович поставил на  плиту  собачью  кашу  (вс„  по  науке,
куриные шейки с овощами и смесью из четыр„х круп), хотел было заодно сварить
себе кофе, но заторопился, мысленно махнул рукой, - попозже, через часок!  -
и поспешил в кабинет, где ждали его отцовские рукописи.
   Он разложил их на столе, ещ„ раз оглядел и задумчиво усмехнулся. Вот ведь
загадка природы. Нет, не "мартышкина спираль", а... Иван Степанович  Скудин.
Дуболом. Гестаповец. Солдафон. Бывший зять, ненавистный и  недостойный...  И
вот поди ж ты - человек оказался. С принципами. Поразительно...
   Тетрадей было девять. Восемь  толстых,  убористо  исписанных  шифрованным
текстом. И одна потоньше, с выдранным началом,  дневник.  Звягинцев  бережно
взял е„, придвинул поближе лампу, ибо короткий питерский день за  окном  уже
догорал. Раскрыл, начал читать с того места, на  котором  остановился  перед
прогулкой.

   "12.07.38. Энкавэдэшник Хомяков вызывает у меня рвотный  рефлекс.  Думаю,
не только у меня. Вот такие и позорят  советские  органы.  Проныра,  выжига,
плут, и, как мне кажется, копается в моих вещах. Да и господин фон  Трауберг
больше похож на нациста, чем на уч„ного. Что ж, ребус мой,  кажется,  хорош,
пусть разгадывает, кто сможет...
   14.07.38. Здешний комар - это огромное породистое насекомое,  чрезвычайно
кровожадное и вездесущее. А вообще природа великолепна. Вокруг горы,  склоны
заросли сосной и бер„зой. Несмотря на лето, по вершинам и  в  ущельях  лежит
снег, ручьи чисты, прозрачны и холодны до того, что  зубы  ломит.  Кстати  о
зубах... Господин фон Трауберг заговаривает их весьма ловко, будто  в  самом
деле учился у  известного  профессора  Хемницера.  Зато  не  может  отличить
уравнение Максвелла от бинома Ньютона. А вот ружь„м, между  прочим,  владеет
как ворошиловский стрелок. Не зря, видать, газеты  только  и  пишут,  что  о
дружбе ихнего Гестапо с нашим НКВД...
   15.07.38. Сегодня получило продолжение недавнее знакомство с  чрезвычайно
интересным, неординарным местным жителем, потомственным "знающим  человеком"
Арсением Даниловым. Вначале он отн„сся  ко  мне  крайне  настороженно,  даже
притворился, будто не понимает по-русски, причина вскрылась чуть позже.  Его
отца, известного нойду, в двадцатом году,  во  время  борьбы  с  пережитками
прошлого, полномочные представители советской  власти  утопили  в  Ловозере.
Сегодня Данилов сказал, что у меня хорошая душа,  и  пригласил  в  гости  на
оленью печ„нку. Обязательно зайду, в нем чувствуется какая-то скрытая  сила,
обладание тайным,  уже  давно  забытым  знанием.  Зря  вс„-таки  допускаются
подобные перегибы, но не с Хомяковым же их обсуждать...
   17.07.38.  Сегодня  экспериментировал  у  замшелой,  очень   похожей   на
искусственную, пирамиды, такие обычно располагаются над  местом  пересечения
двух или больше подземных потоков. Фантастика!  Объективно  -  сильное  поле
неизвестной природы и явное  нарушение  законов  гравитации.  Субъективно  -
выпадение  сознания  из  привычного  пространственно-временного  континуума.
Чувство такое, будто все законы классической физики  здесь  ниспровергаются,
переставая работать. Испытываю едкое торжество, моя теория об инвариантности
вектора времени получила пусть  косвенное,  но  подтверждение  на  практике.
Величайшее заблуждение  человечества  в  том,  что  оно  считает  хрональное
движение одномерным. Время так же  объ„мно,  как  и  пространство.  Спираль,
только спираль!
   19.07.38. Удивительно  интересный,  наполненный  день!  Был  в  гостях  у
Данилова, выпили водки, разговорились. Арсений рассказал  мне  поразительную
легенду о древнем городе, находившемся на самом  полюсе.  Этот  город  якобы
населяли таинственные люди Оси. Будто бы там над огромным вертящимся  озером
висел в воздухе гигантский храм, и это  место  было  средоточием  магической
силы древних. Оттуда они совершали путешествия в  самые  глубины  Вселенной.
Чем не легендарная Гиперборея? Чем  не  торжество  моих  предположений,  что
время есть мера движения. Выйти из линейного потока,  .превратить  вектор  в
кривую, и пространственная протяженность в привычном понимании сократится до
точки. А вот как это сделать - смотри тетрадь номер один...
   21.07.38. Поднимались на гору Ч„рную,  по-местному  -  тундру.  Сказочная
природа,  девственный  мох,  огромные,  в  три   обхвата,   величавые   ели.
Лопарь-проводник рассказал о карликовой народности "чудь",  по  его  словам,
ушедшей давным-давно под землю, прич„м вход  в  их  загадочную  страну,  что
интересно, находится где-то здесь рядом. Мне сразу вспомнилась наша  русская
легенда о граде Китеже, жители которого не захотели  жить  под  монгольскими
захватчиками.  Схожий  сюжет  связан  со  сказочным  подземным  государством
"Агарти ". Потом на ум  пришла  концепция  полой  земли,  и  уже  совершенно
неожиданно в памяти всплыл рассказ о  степном  охотнике,  отыскавшем  лаз  в
сокровищницу древних знаний. Чтобы тайное осталось тайным, ламы вырезали ему
язык... Пока проводник рассказывал, Хомяков с улыбочкой  покуривал,  хмыкал,
потом сказал: "Вот оно, рел