анно,
жались по углам, словно боялись чего. Зато в самом  центре  зала  красовался
бравый  старший  прапорщик,  с  залихватскими  рыжими  усами,   с   погонами
"микрогемералполковника"  и  выпущенным  из-под  фуражки   знаком   воинской
наглости - чубом многократно описанного  у  классиков  пшеничного  цвета.  В
руках гвардеец держал фанерный щит,  на  котором  жирно  значилось  суриком:
"Подполковник Скудин!". Чем  так  страшен  был  этот  щит  и  державший  его
человек, выяснилось сразу, как только фанерка оказалась опущена. На обратной
стороне  е„  зловеще  выделялся  черно-ж„лтый  знак  радиационной  угрозы  и
убийственно краснела надпись: "Зона  повышенной  опасности!  Находиться  без
средств индивидуальной защиты категорически воспрещается!"
   - Ну я Скудин.
   Нахмурившись, Иван подошел к "микрогенералполковнику", и тот сразу широко
заулыбался, просто засиял от радости, будто встретил давнишнего кореша.
   - Разрешите представиться, старший прапорщик Василий  Грызлов!  Приказано
вас встретить и доставить! А также  отдаться  в  полное  ваше  распоряжение!
Докладываю: техника укомплектована, баки под завязку, личный состав в полной
боевой. Как товарищ генерал-майор и приказывали.
   "Полный порядок, - отчего-то устало подумал Иван. -  Кони  стоят  пьяные,
хлопцы запряж„нные..."
   - Товарищ генерал-майор, значит, приказывали? - И  он  протянул  Грызлову
руку, здороваясь. Тот приткнул  к  стене  свою  зловещую  вывеску  и  тотчас
подхватил под локоток Эдика: юноша  двигался  точно  зомби,  сиречь  оживший
мертвец.  Сошедший  с  плаката  из  тех,   что   некогда   соседствовали   с
радиационными значками в кабинетах гражданской обороны. Василий мотнул чубом
в сторону выхода:
   - Ничего, пацан, ничего, ща встряхн„шься. Машина - зверь. Ласточка...
   Ласточка была ещ„ та. Камуфляжного окраса, средне-бронированная:  БТР-60.
На  левом  борту  значилось:  "Дежурный  ВАИ",  на  правом  -   "Специальная
комендатуры". На пулем„тной  башне  гордо  реял  российский  триколор.  Знай
наших.
   -  Петро,  заводи!!!  -  заорал  Грызлов.  И  гостеприимно,  по-хозяйски,
распахнул боковой люк:
   - Заходите, гости дорогие, сейчас бронеплиты окон откроем, поедем, как  в
мягком вагоне. С песнями...
   Рявкнул  пускач,  оживляя  двигатель,  БТР  проснулся,   выпустил   струю
сиреневого дыма, в  воздухе  густо  запахло  соляркой.  "Ну,  Гринберг,  ну,
пархатый..." Виринея сердито од„ргивала короткое платьице, забираясь в  БТР,
и на всякий случай испепеляла глазами Эдика, но тот  не  реагировал.  Скудин
сплюнул, вытащил трубку мобильника и протянул Звягинцеву:
   - Лев Поликарпович, звоните Шихману. Надо договориться о рандеву.
   Грызлов тем временем подсаживал вяло шевелившегося Эдика.
   - Ты, может, на броне поедешь?  -  Старший  прапорщик  прикурил  "Приму",
сунул подопечному в рот. - С ветерком, а? Сразу полегчает. А потом  мы  тебя
спиртяшечкой похмелим. Шило первый сорт, только вчера "магазин" <"Магазин" -
самол„т, в системе охлаждения которого находится спиртосодержащая  жидкость,
периодически сменяемая (жаргон.)> прилетал... будешь как огурчик...
   Эдик отсутствующе кивнул и попытался свалиться на землю.  Он  пребывал  в
некоем подобии ступора - реагировал с трудом, еле переставлял ноги,  смотрел
куда-то вверх без особого выражения. Словом, был весьма нехорош. Васильковые
глаза Грызлова светились пониманием и участием, как видно, Эдиково состояние
ему было хорошо знакомо.
   Звягинцев же, потыкав пальцами маленькие изящные кнопки, прижал трубку  к
уху, настраиваясь на ожидание... и искренне удивился,  сразу  услышав  голос
профессора Шихмана:
   - Алле?.
   - Изя, ты?
   Работая на переднем крае науки и техники, Лев Поликарпович до седых волос
не утратил счастливой способности изумляться и благоговеть - будь то  чудеса
природы или проявления человеческого  гения.  Вот  эта  трубочка,  например.
Меньше пачки сигарет, а возможностей!..
   - На обочине загораем, а зохен вэй! - Чувствовалось, что Изя  в  отличном
настроении и улыбается в трубку. - Все говорят, что у нас свободная  страна!
Так я тебе скажу, что  это  у  вас  свободная  страна!  Формальностей  ноль,
пограничники даже не посмотрели в нашу сторону,  таможенники  встретили  как
родных. В общем, пролетели, точно гусиное дерьмо. Теперь жд„м  только  тебя,
шлимазол <Шлимазол - еврейское бранное слово, аналог русского "придурок">.
   Как видно,  девятизв„здочный  слово  сво„  сдержал  и  действительно  дал
американцам зел„ную дорогу.
   - Жди, сейчас будем. - Звягинцев отключился и вернул телефончик Скудину:
   - Пора. они уже на месте.
   И неловко полез внутрь мрачной, воняющей соляркой бронированной  коробки.
Кудеяр вздохнул и запрыгнул следом,  кивнув  старшему  прапорщику,  вс„  ещ„
возившемуся с генеральским отродьем:
   - Василий, давай грузи его и поехали.
   - А то ты бы, может, поблевал? - посоветовал Грызлов. - Два пальца в  рот
- и впер„д, милый, тут сразу и полегчает...
   Ивану немедленно вспомнился анекдот про  заболевшего  "металлиста".  Мать
рядом суетится, переживает:  "Сыночек,  ну  как  же  тебе  помочь?  Давай  в
сковородку повар„шкой побью?  Цепями  над  тобой  погремлю?.."  -  "Мама,  -
отвечает страдалец, - поставь "Модерн Токинг", может, хоть стошнит..."
   Увы, все попытки старшего прапорщика  вернуть  Эдика  к  жизни  потерпели
полный провал. Вздохнув, Василий втащил генеральского сына внутрь, залез сам
и. громыхнул крышкой люка:
   - Петро! Трогай! Товарищ подполковник, мы куда?
   - К выезду на трассу. Там...
   Иван не договорил. Петро тронул, и все слова сразу  потонули  в  грохоте.
Восьмиколесный  монстр  вздрогнул,  заревел  моторами   и   с   удивительным
проворством покатил по асфальту, великолепный и решительно неудержимый.
   - Вот тут шлемй припасены, по одному на каждого. Надевайте, пожалуйста, а
то железо-то, оно тв„рдое...  -  Поясняя  свою  мысль  больше  жестами,  чем
голосом, Грызлов самолично нахлобучил  на  Эдика  зел„ную  армейскую  каску,
приподнял ему голову и застегнул ремешок, - Покемарь, покемарь, малый, потом
мы тебя спиртиком-то поправим... Живо оклемаешься...
   Снаружи,  из-за  бронированных  бортов,  то  и  дело  слышались   взвизги
автомобильных гудков, лязг железа, надрывный писк тормозов -  нет,  конечно,
производил их не БТР, а окружающий автотранспорт, имевший  глупость  выехать
на одну с ним дорогу.  Петро,  похоже,  знал  одну  только  педаль  газа.  И
маневрировал по принципу: главное, чтобы рядом не было другого БТРа.
   "Ну, Гринберг,  гад,  погоди..."  Скудин  открыл  бронеплиту  окна  и,  с
облегчением увидев, что поворот на трассу уже совсем рядом, скомандовал:
   - Василий, малый ход, американцев не задави! Остановишься у рекламы!
   -  Эй,  Петро!  Стопори  у  рекламы!  -  Грызлов   шарахнул   кулаком   в
бронированную переборку, для убедительности продублировал ногой, и БТР резко
замедлил свой бег. Если учесть, что тормоза у него  были  могучие,  надо  ли
описывать,   с   какой   силой   вступили   в   действие   законы   инерции,
распространявшиеся на всю начинку машины. Скажем только, что каски оказались
весьма кстати.
   - За что, папаша... -  Эдик  очнулся,  брошенный  торможением  в  объятия
Виринеи. Зашарил где попало руками... Вот  уж  действительно  "где  попало".
"Где" оказалось явно где не надо, и "попало"  не  задержалось.  Справедливое
возмездие отбросило Эдика обратно на место. - Не надо мне "Ямаху", - жалобно
заскулил он,  -  только  уберите  эту...  эту...  -  Взгляд  у  Виринеи  был
откровенно  кровожадный  -  дескать,  дай  только  повод!   -   и   инстинкт
самосохранения не дал ему выговорить в е„ адрес нехорошее слово:
   - Эту... из моего купе... уберите...
   - Вот они! Я их вижу! - Звягинцев выглянул в окно и, едва  БТР  замер  на
обочине, первым полез наружу.  Скудин  отправился  следом,  многозначительно
кивнув своим:
   - Боря, Глеб, со мной. Василь, оста„шься за старшего, следи за порядком.
   Больше всего он боялся, как бы в  его  отсутствие  Виринея  не  придушила
генеральского сынка.

Встреча на Эльбе

   Она произошла у огромного железобетонного, сделанного на  века  и  потому
устоявшего во всех передрягах сегодняшней жизни лозунга "Летайте  самол„тами
Аэрофлота". Не подлежало никакому  сомнению  -  со  временем,  когда  уже  и
Аэрофлот окончательно отойд„т в  область  преданий,  бетонный  призыв  будет
выситься  вс„  так  же  непоколебимо.  В   настоящий   момент   возле   него
фотографировались американцы. Они прибыли на двух "Хаммерах". Для  тех,  кто
не знает: "Хаммер" - это,  скажем  прямо,  джип  всех  джипов.  Это  вам  не
"асфальтовый внедорожник",  на  глянцевом  боку  которого  хозяин  с  ужасом
высматривает самомалейшую царапинку. "Хаммер" совсем не таков. Это угловатый
монстр, способный силой своих кол„с взгромоздиться  на  вертикальную  стенку
высотой один метр. Говорят,  впрочем,  будто  российский  "Комбат"  по  ряду
параметров его умывает. Очень возможно. Вот только с "Комбатом" скорее всего
получится, как со всеми нашими техническими чудесами. В одном экземпляре  мы
можем сотворить такое, что и Америка и Япония от зависти удавятся. Но  чтобы
много, чтобы всем, кому7 может понадобиться, -  увы,  увы.  И  "Комбата"  мы
созерцаем на телевизионной картинке, а "Хаммер" - вот он, серийный,  живь„м,
стоит на обочине. И вылезает из него не кто иной, как...
   - Иська!
   - Л„вка!
   Двое седовласых мужчин крепко обнялись и  долго  не  могли  разжать  рук.
Потом наконец глянули друг другу в глаза.
   - Ну как ты?
   - А ты?
   Профессор Шихман выглядел неплохо. Одетый в белый  полотняный  френч,  он
курил "гавану"  один  в  один  от  Гринберга,  сверкал  золотом  очков  и  -
недоставало только пробкового шлема  -  напоминал  отважного  первопроходца,
приехавшего изучать жизнь свирепых  каннибалов.  Звягинцев,  забывший  снять
каску,   больше   смахивал   то   ли   на   Йозефа   Швейка,   то   ли    на
прораба-метростроевца, то ли на Отца Солдата из одноим„нного фильма.
   Когда первый всплеск чувств прош„л, Шихман кивнул на крепенького  мужичка
в хаки.
   - Вот, познакомься. Профессор Беллинг. Наш главный  спец  по  реликтовому
гоминоиду... - И, пока уч„ные обменивались  рукопожатием,  спросил  ш„потом,
косясь в сторону Скудина:
   - Господи, а это кто с тобой? Товарищ, конечно, оттуда?
   У Ицхока-Хаима глаз был алмаз. Как-никак большую часть жизни  пров„л  при
развитом социализме.
   - Товарищ по хозяйственной части... - ответил Звягинцев  уклончиво,  едва
удержавшись от искушения  сразить  Шихмана  упоминанием  об  их  родственных
отношениях. Потом выразительно  глянул  на  пятерых  мордоворотов,  куривших
возле головного "Хаммера":
   - Зато твои-то деятели точно из Армии спасения...
   -  Ага.  Со  штаб-квартирой  в  Лэнгли  <Лэнгли  -   место   расположения
штаб-квартиры Центрального разведывательного управления  (США).  Иногда  это
название употребляется как синоним  самого  ЦРУ>.  -  Изя  выплюнул  сигару,
как-то очень по-русски раст„р е„ ногой и невесело оскалил белые парцелановые
зубы. - В этом дерьмовом мире, Л„ва, чистой науки  не  бывает.  Хотел  бы  я
знать, кто на самом деле финансирует наш ч„ртов фонд... - Он хотел  добавить
что-то ещ„, но тут его глаза вдруг округлились:
   - Ого, смотри-ка, твой хозяйственник. похоже, на короткой  ноге  с  моими
благотворителями... Хорошенькое же у вас там интендантство...
   Иван Скудин и  предводитель  шихмановских  "благотворителей",  сероглазый
чернокожий гигант, в самом деле гулко хлопали друг друга по спинам:
   - О, преподобный Джон Смит!.. - Кудеяр, конечно,  мигом  узнал  "смирного
служителя Беговой мамы", с которым некогда довелось вместе сидеть  в  яме  с
дерьмом. Иван молитвенно сложил руки:
   - Так возблагодарим же Господа Бога нашего за неисповедимость путей  его!
Возрадуемся, братья! Аллилуйя!
   Глеб с Борисом, наподобие архангелов шедшие за ним следом, важно  кивнули
и без запинки подхватили на два голоса:
   - Аллилуйя, аллилуйя!
   Зря, что ли, прозвище "Святые угодники" прилипло к ним ещ„ годы назад.
   -  Аминь!  Воистину  неисповедимы  пути  Господни!  -  Якобы  Джон   Смит
размашисто  перекрестился  слева  направо,   после   чего   троекратно,   на
православный манер, облобызался со Скудиным. - А мы вс„ гряд„м во  мраке,  в
аскезе, в искусе, с именем Всевышнего на грешных устах. Кстати, Господу было
угодно наречь меня в миру по-новому - Джозефом Брауном...
   - Ага, - кивнул Скудин. И отметил про себя, что  акцента  у  Брауна-Смита
существенно поубавилось.
   - А это братья во Христе, опора мне на путях  Господних...  -  Чернокожий
"батюшка" свирепо  оглянулся,  и  братаны  возле  джипа  виновато  побросали
окурки.  -  Узри!  Брат  Хулио,  брат   Чарли,   брат   Бенджамин   и   брат
Родригес-младший. Все мы одна большая дружная  семья.  Вместе  во  мраке,  в
аскезе, в искусе.
   "Ишь, как по„т... Любо-дорого..." В прошлый раз, выбравшись из  дерьма  и
чуток переведя дух, сп„р гад, автомат Калашникова, с боем угнал  "Скорпиона"
мисс Белые Шорты и, обработав из "минигана" лагерь  наркоторговцев,  скрылся
на винтокрылой машине в неизвестном направлении.
   Между тем оказалось, ччо в братстве отца Брауна нашлось  местечко  и  для
сестр„нки. Выпустив Скудина из объятий, негр  махнул  рукой  братве,  словно
отдавая не  очень-то  принятую  у  священства  команду  "вольно",  и  громко
воззвал:
   - Однако путь к Богу труден без женской кротости, всепрощения и  участия,
без истинного целомудрия, смирения и доброты. Я говорю о  послушнице  нашей,
сестре Айрин. Сестра Айрин. сестра Айрин! Покажись нам!
   Голос святого отца в режиме полной мощности  вполне  мог  сотворить  чудо
воскрешения, сиречь поднять мертвеца.  Дверца  замыкающего  "Хаммера"  сразу
открылась.
   - How do you do, guys <Как дела. мужики? (англ.)>. - На  землю  соскочила
стройная белокурая девица а-ля Норма Бейкер <Норма Бейкер  -  настоящее  имя
актрисы Мерилин Монро, белокурой красавицы, чей образ стал символом  женской
привлекательности в Америке 60-х годов>  в  плотно  облегающем  комбинезоне.
Неизвестно, насколько такой комбинезон  был  удобен,  но  все  анатомические
подробности обрисовывал откровеннее купальника. - Я так рада, так рада,  что
вашего полку прибыло. Как насч„т группового молебна сегодня же ночью?
   Кудеяр невольно пов„л носом. Да  уж,  целомудрием  и  смирением  здесь  и
близко не пахло. Зато за версту несло французской косметикой.
   - Это ещ„ кто? - Звягинцев через плечо посмотрел на фигуристую блондинку.
Громкий,  дразнящий  смех  жен-шины   заставил   профессора   неодобрительно
поморщиться - Ты, Иська, не иначе решил своего реликтового на живца брать?..
   - Да уж не без того, - ответил за Шихмана профессор  Беллинг.  Помрачнел,
сделался похожим на крестьянина, у которого увели лошадь, и пояснил:
   - Это. изволите видеть, моя новая ассистентка. Прежний... толковый парень
был...
   - Был?
   - Да похоже, что "был". Прямо накануне поездки угодил под машину,  прич„м
так, что до сих пор в коме лежит. А  эта...  Если  е„  что  и  интересует  в
гоминоиде, так только размеры его пениса...
   Неизвестно, как у снежного человека  было  с  мужской  доблестью,  а  вот
профессор Беллинг говорил по-русски превосходно, немного акая, как  подобало
бы коренному жителю Подмосковья. "Откуси я собственную голову  -  опять  наш
человек, - Звягинцев посмотрел на его широковатый курносый нос,  на  крупные
мужицкие руки, вздохнул. - Ч„рт, ч„рт, ч„рт. Вся наука у  них  заквашена  на
русских мозгах. А в самой России скоро останутся только чекисты, политики  и
новое поколение, которое выбирает экстази. И хрен бы с ними со всеми, да  за
державу обидно..."
   Чтобы не расстраиваться, он заставил себя улыбнуться и произнести  бодрым
голосом:
   - Итак, коллеги, давайте к делу.  Выдвигаемся  к  месту  разбивки  лагеря
колонной, мы ид„м в голове, вы замыкаете, связь по  телефону.  Остановки  по
мере надобности, не более пятнадцати минут. Надеюсь, господа,  вы  кока-колы
перед дальней дорогой не перебрали? - Он снова  улыбнулся,  хлопнул  Изю  по
плечу и закричал громче, чем следовало:
   - Иван Степаныч! Поехали!
   Поехали. Сразу выяснилось, что в городских условиях  Петро,  оказывается,
водит свой драндулет сдержанно, тактично, а главное, с огромным уважением  к
правилам дорожного движения... Во  всяком  случае,  так  стало  казаться  по
сравнению с тем. как он пов„л себя на шоссе.  Ах,  какой  русский  не  любит
быстрой езды?.. И уважает кровососов-ментов?.. А ещ„  Петро  обожал  громкую
привольную песню в исполнении бортовой электроники. Такую песню, чтобы в лад
с ней гулко вибрировала броня, буйно пульсировала кровь и в  размере  четыре
четверти ходили  ходуном  все  внутренние  органы.  Особое  предпочтение  он
отдавал творчеству команды "Сектор Газа" и проникновенно волнующему баритону
Аркадия Звездина-Северного.
   Словно стальной болид летел вдоль осевой ревущий БТР, только мелькали  за
бортами северные ели. Эдик от звуков музыки неожиданно оклемался, даже начал
подпевать:
   - Юбку сдуло, обнажился срам... Слуха у него  никакого  не  было,  голоса
тоже. Готовый эстрадный певец.
   За Кильдымстроем, там, где стоял знак ограничения скорости и затаились  с
радаром алчущие гибэдэдэшники, один из них сунулся было с  полосатым  жезлом
на обочину, но,  поподробнее  разглядев  колонну  железных  монстров,  сразу
поскучнел и убрался в патрульный "жигул„нок".  Дескать,  едет  себе  БТР  со
свитой - и нехай едет...
   - Что, вспомнили Васю Грызлова? - Оторвавшись от окна, старший  прапорщик
почему-то решил объяснить происходившее Вене Крайчику. - Пристали  как-то  к
Петрухе: "Ну-ка, покажи права, не просрочены ли?" А я в ответ: "Хрен вам,  у
вас сейчас "жигул„нок" будет просрочен!" - ну, и длинной очередью из  пэкатэ
<ПКТ - танковый пулем„т> поверх  фуражек.  Сразу,  гады,  отлипли.  Пристали
тоже. Какие, в жопу, у нас  в  штрафбате  могут  быть  права?  У  Петрухи  и
воинского билета-то нет, не положено ему, бедолаге...
   Грохотали динамики  и  моторы,  убегала  назад  выщербленная  асфальтовая
лента.  Водители  встречных  машин  загодя  шарахались  к  обочине.  Колонна
двигалась на юг.

За четв„ртый интернационал!

   - Хорошее место, - профессор Шихман, разминая ноги, вышел на самый  берег
озера,  повернулся  к  Звягинцеву,  вылезающему  из  бэтээра.  -  Вот   она,
природа-мать. - Закурил с  глубокомысленным  видом  сигару  и  махнул  ею  в
сторону Джозефа Брауна. - That's the place. Send the signal  <Мы  на  месте.
Давайте сигнал (англ.)>.
   - Aye, sir  <Есть,  сэр  (англ.)>,  -  оборвав  непроизвольное  движение,
странноватое для святого отца (рука д„рнулась отдать честь), тот выволок  из
джипа объемистый металлический  кофр.  Откинул  крышку,  развернул  большую,
похожую на зонтик антенну и  с  ловкостью  профессионала  принялся  нажимать
кнопочки.
   - Ну и что это такое?  -  Звягинцев  расстегнул  ремешок  каски  и  хотел
вернуть е„ внутрь бэтээра. Оттуда послышался грохот. - Американская  техника
на грани фантастики?
   После тр„хчасового путешествия в стальной ревущей коробке он слегка оглох
и говорил очень громко.
   - Это, Лев  Поликарпович,  приводная  радиостанция  с  маяком.  -  Скудин
поставил наземь нерешительно  высунувшуюся  в  люк  Виринею  и  приступил  к
ответственной операции - выгрузке Эдика, снова впавшего в состояние ступора.
- Сигнал через спутник даст команду компьютеру самол„та,  и  тот,  повинуясь
целеуказанию маяка, сбросит  груз  в  требуемую  точку.  Ничего  особенного,
отработанная схема.
   "А у Гринберга, интересно, план разворачивания лагеря каков?.."
   Как  вскоре  выяснилось,  российская  сторона  предпочла  действовать  по
старинке.
   - Петро!  Ракету!  -  скомандовал  Грызлов.  Зел„ный  сполох  с  шипением
прочертил небеса, и старший прапорщик беззлобно выругался:
   - И не так, и