я  к  нему
проявлю, - сказал Гарольд. Выпрямился и пошел -  подняв  руки  так,  чтобы
было видно, что они у него пусты. И беззаботно (он пытался, чтобы выходило
именно так) насвистывал.
     Алим почувствовал какое-то движение справа. Хукер заслал своих  людей
ему во фланг. Алим обернулся  и  закричал  той  воображаемой  охране,  что
сопровождала его.
     - Держитесь смирно, вы там, ублюдки! Это мирные переговоры, усекли? С
первого же, кто выстрелит, я спущу шкуру! Вы сами знаете, что я  не  шучу!
"Слишком много слов, - подумал Алим. Будто я боюсь, что  они  не  выполнят
моего приказа. Но эти армейские остолопы услышали меня, они  остановились.
А Гарольд уже в лагере и никто пока не выстрелил"...
     "И он выполнил это, - воскликнул про себя  Алим.  Он  уже  говорит  с
Хукером, благодарение Богу, он уже говорит. Крючок уже идет мне навстречу.
Все отлично, мать перемать, все отлично".
     В первый раз со дня Падения Молота  Алима  Нассора  охватило  чувство
гордости и надежды.


     Два тяжелых  сельскохозяйственных  грузовика  тащились  по  грязи,  с
трудом прокладывая путь к новообразовавшемуся  острову  моря  Сан-Иоаквин.
Они  остановились  у  супермаркета  по-прежнему  наполовину  затопленного.
Стекла грузовиков были залеплены грязью -  той  грязью,  что  выбросили  с
натугой вертевшиеся колеса. Из машины выпрыгнули вооруженные люди и  стали
поблизости на страже.
     - Приступаем, - сказал Кел Уайт. В руках  у  него  был  автомат  Дика
Вильсона. Он зашагал впереди всех к залитому водой зданию. Брел по пояс  в
грязной воде. Остальные последовали за ним.
     Рик  Деланти  закашлялся,  попробовал  дышать  ртом.  Смертью  воняло
невыносимо. Он поискал, с  кем  бы  поговорить,  с  Петром  или  с  Джонни
Бейкером, но они находились в противоположном конце колонны. Хотя они  уже
второй день подряд занимались этим магазином, никто из астронавтов не  мог
притерпеться к царящим здесь запахам.
     - Если бы это зависело от меня, я подождал бы до следующей недели,  -
сказал Кевин Мюррей. Это был маленький пузатый человек с длинными  руками.
Прежде он служил клерком в магазине кормов  и  ему  так  повезло,  что  он
женился на сестре фермера.
     - Ждать еще неделю  -  до  тех  пор,  пока  эти  солдатские  выродки,
возможно,  окажутся  здесь?  -  отозвался  Кел  Уайт  из  супермаркета.  -
Подождите секунду. - Уайт вместе с еще одним  напарником  двинулся  дальше
вглубь магазина. С собой Уайт  взял  единственный  оставшийся  действующий
фонарь (уже наполовину разряженный) и автомат Дика.
     Оружие  казалось  сейчас  Рику  чем-то  очень   чужим.   Посторонним.
Непристойным. Вокруг него и так властвовала смерть. Но  высказывать  вслух
этого он не собирался. Прошлой ночью Дик принял одного беглеца, человека с
юга, который сообщил сведения стоящие того,  чтобы  его  накормили:  южную
долину терроризировала банда негров, а теперь  эта  банда  объединилась  с
солдатами-людоедами.  Может  быть  недолго   осталось   ждать   повторного
нападения на владения Дика Вильсона.
     "Бедные выродки" - подумал Рик. Он чувствовал к  ним  жалость,  он  в
какой-то степени понимал их: негры,  оказавшиеся  в  этом  потрясенном  до
основания, рушащемся мире. Они - никто, им некуда идти, их никто не хочет.
Разумеется, им пришлось идти к каннибалам. И, разумеется,  местные  жители
вновь стали как-то странно поглядывать на Рика Деланти...
     - Все чисто. Принимаемся за работу, - крикнул из магазина  Уайт.  Они
пошли за Келом - двенадцать мужчин, из них три астронавта и девять местных
жителей,  уцелевших  во  время  катастрофы.  Водитель  развернул  один  из
грузовиков так, чтобы свет фар проникал внутрь полуразрушенного магазина.
     Рику не хотелось туда идти. В грязной воде  покачивались  трупы.  Его
охватил сильный приступ удушья и он прижал к лицу тряпку: эту тряпку  Уайт
опрыскал бензином, потратив капель  двенадцать,  не  меньше.  Сладковатый,
вызывающий тошноту запах бензина лучше, чем...
     Кевин Мюррей подошел к полке с консервами. Взял банку  кукурузы.  Она
проржавела насквозь.
     - Не годится, - сказал он. - Проклятие.
     - Если бы у нас был фонарь, - отозвался другой фермер.
     "С фонарем было бы легче", - подумал Рик,  но  некоторые  дела  лучше
делать в темноте. Рик смахнул прогнившие остатки банок с  полки.  За  ними
стояли стеклянные банки. Пикули. Рик позвал остальных, все начали собирать
банки с пикулями.
     - Что это, Рик? - спросил Кевин Мюррей, принеся банку с каким-то иным
содержимым.
     - Грибы.
     Мюррей пожал плечами: - Лучше, чем ничего. Спасибо. Хотелось бы  мне,
чтобы у меня снова появились очки. Вас никогда не удивляло,  почему  я  не
беру с собой ружья? Не могу различить цели.
     Рик попытался вспомнить, что он знает об  очках,  но  он  понятия  не
имел,  как  шлифуют  линзы.   Он   двигался   вдоль   проходов,   перенося
продовольствие,  найденное  другими,  пытаясь  разыскать  еще  что-нибудь.
Отталкивал, попадающиеся на пути трупы - и это, наконец, стало  привычным.
Но нужно же поговорить с кем-нибудь, поговорить  о  чем-нибудь  ином...  -
Консервные  банки  не  протянули  долго,  а?  -  сказал  Рик.  Глянул   на
проржавевшие банки с тушенкой.
     - Банки с сардинами сохранились  прекрасно.  Бог  знает  почему.  Мне
кажется, кто-то уже побывал здесь, так как здесь  меньше  запасов,  чем  в
предыдущем магазине. Но во всяком  случае,  большая  часть  того,  что  мы
обнаружили здесь вчера, теперь находится в нашем  распоряжении,  -  Мюррей
глянул задумчиво на покачивающиеся вокруг трупы. - Может быть, они ели все
это. Оказались здесь как в ловушке...
     Рик ничего не ответил. Пальцы его ноги коснулись чего-то стеклянного.
Все они работали в сандалиях, оставляющих пальцы открытыми,  эти  сандалии
они взяли в обувном магазине, расположенном  дальше  по  дороге.  Работать
босоногим - страшновато, можно изрезать  ноги  битым  стеклом,  так  зачем
пренебрегать  хорошей  обувью?  Ступня  Рика  касалась  холодной,  гладкой
изогнутой поверхности - стеклянная бутылка.
     Рик сделал вдох и нырнул. На полу он нащупал много  бутылок,  лежащих
рядами. Бутылок различных форм. Пятьдесят шансов из ста -  это  бутылки  с
минеральной водой, вряд ли стоит загромождать ими  грузовик.  Но  все  же,
перед тем как вынырнуть, Рик схватил одну из бутылок.
     - Яблочный сок, благодарение Богу!  Эй,  парни,  нам  здесь  придется
потрудиться!
     Они брели к нему вдоль  переходов  -  Петр,  Джонни  и  фермеры,  все
уставшие как собаки, грязные, мокрые, Их движения напоминали движения рыб.
Лишь у немногих нашлись силы на улыбку. Ружей не  было  только  у  Рика  и
Кевина Мюррея, поэтому нырять за бутылками пришлось именно им. Они  ныряли
и передавали бутылки своим товарищам.
     Уайт, главный в  группе,  медленно  потащился  к  выходу,  держа  две
бутылки. Повернул обратно.
     - Хорошо, Рик. Вы сделали хорошее дело, - сказал он  и  улыбнулся.  И
снова медленно повернулся и потащился к выходу. Рик пошел вслед за ним.
     Раздался чей-то крик.
     Чтобы не мешали, Рик поставил свои бутылки на  пустую  полку.  Набрал
скорость. Кричит, должно быть, оставленный часовым, Сол. Но  ведь  у  Рика
нет ружья!
     Сол закричал снова: - Никакой опасности нет!  Повторяю:  нет  никакой
опасности. Но, парни, вы только посмотрите на это!
     Вернуться за бутылками? Черт с ними. Рик пошел за чем-то, что  он  не
мог разглядеть - но это плывущее тело на  ощупь  весило  столько,  сколько
труп невысокого мужчины или высокой женщины. Вслед за этим "чем-то" Рик  и
вышел на свет.
     Парковочная  стоянка  была  почти  наполовину   заполнена   машинами.
Сорок-пятьдесят автомобилей, оставленных своими владельцами, когда  хлынул
ливень. Горячий ливень обрушился, должно быть, так внезапно, что  затопил,
заглушил двигатели раньше, чем покупатели, собравшиеся  в  торговом  зале,
решили, куда им ехать. Так машины и остались стоять тут.  Как  и  остались
тут многие покупатели. Всюду вода - и внутри и снаружи автомобилей.
     Сол по-прежнему стоял на своем посту - на крыше супермаркета. Если бы
он спустился поближе к тому, что так взволновало его, проку было бы  мало:
он страдал дальнозоркостью, а очки его, как и очки Мюррея,  разбились.  Он
показывал вниз на что-то, плывущее возле автобуса "Фольксваген" и  кричал:
"Кто-нибудь скажет мне, что это такое? Это не корова!"
     Люди выстроились полукругом вокруг плывущего тела.  Стояли,  напрягая
ноги, чтобы  не  снесло  несильное  течение.  То  самое  течение,  которое
поднесло к автобусу странный труп.
     Ростом "оно" было  поменьше  человека.  Тело  было  расцвечено  всеми
цветами гниения. Большие мощные изогнутые ноги  уже  почти  отвалились  от
тела. Что это такое? Оно имело руки. Руки. На  один  сумасшедший  миг  Рик
вообразил, что Падение Молота было лишь первым шагом вторжения межзвездных
пришельцев. Или, может быть, входило в программу  туристского  путешествия
жителей других миров. Эти крошечные руки, этот длинный разинутый в  оскале
рот, это туловище, похожее на бутылку из-под "Кьянти"...
     - Да будь я проклят, - сказал он. - Это же кенгуру.
     - Ну, таких кенгуру  мне  еще  видеть  не  приходилось,  -  с  легким
оттенком презрения отозвался Уайт.
     - Это кенгуру.
     - Но...
     Рик ощетинился:
     - Что, ваши газеты публиковали снимки зверей, которые две недели, как
сдохли? В тех газетах, что я читал, ничего подобного не было. Это  мертвый
кенгуру, потому он выглядит так странно.
     Джейкоб Винг подобрался поближе к мертвому животному.
     - Нет сумки, - сказал он. - А у кенгуру должна быть сумка.
     Легкое движение. Полукруг мужчин частично распался.
     - Может быть это самец, - сказал  Дик  Вильсон.  -  Хотя  я  не  могу
разглядеть члена. У кенгуру есть... э... внешние?.. А, глупость  все  это.
Откуда он появился? Ведь не было никакого зоопарка ближе, чем... Откуда?
     Джонни Бейкер кивнул:
     - Зоопарк Гриффит-парка. Землетрясение разрушило, должно быть,  часть
клеток. Нет  смысла  обсуждать,  каким  способом  удалось  бедной  зверюге
добраться  так  далеко  на  север,  прежде,  чем  она  утонула.   Смотрите
внимательней, джентльмены, вам никогда больше не суждено  увидеть  другого
кенгуру...
     Рик перестал  слушать.  Он  отступил  из  полукруга  и  уставился  на
столпившихся. Ему хотелось кричать.
     Они приехали в эти места вчера утром. Потрудились  весь  вчерашний  и
весь сегодняшний день. Вскоре должен начаться вечер. Никто из них даже  не
заговорил о том, что происходило здесь. Хотя то,  что  здесь  происходило,
достаточно очевидно. Большое  число  покупателей  оказалось  здесь  как  в
ловушке  -  когда  первый  удар  ливня  затопил  их  машины.  Укрывшись  в
супермаркете, они ждали, когда ливень прекратится. Они  ждали  спасателей.
Они ждали, а уровень воды  все  повышался  и  повышался.  В  конце  концов
автоматика  дверей   перестала   работать:   автоматика   невозможна   без
электричества.  Многие,  должно  быть,  выбрались  через  задний  ход   и,
оказавшись вне стен магазина, утонули.
     Полки в супермаркете  были  лишь  наполовину  пусты,  по  воде  плыли
кукурузные   кочерыжки,   опорожненные   бутылки,   апельсиновые    корки,
полуобгрызенные  кирпичики  хлеба.  Люди  умерли  не  от  голода,  но  они
умерли...  Их  трупы  плавали  по  всему  супермаркету,  плавали  в  воде,
покрывающей  автомобильную  стоянку.  Множество  трупов.   В   большинстве
женские,  но  были  мужские  и  детские,  они  мягко  покачивались   среди
затопленных водой автомобилей.
     - Вы... - прошептал Рик. Наклонив голову, прокашлялся и  пронзительно
закричал: - Вы все что, с ума посходили?! - Его товарищи испуганно и резко
обернулись к нему. -  Если  вам  хочется  смотреть  на  трупы,  оглянитесь
вокруг! Вот, - его рука коснулась женского тела в покрытом пятнами гниения
платье. - И вот, - он  показал  на  детский  трупик,  плывущий  рядом  так
близко, что мог бы коснуться его. - И вот, - он ткнул в  сторону  мертвого
тела,  видневшегося  за  ветровым  стеклом  "Фольксвагена".  -  Вы  можете
посмотреть хоть куда-нибудь и не  увидеть  чей-либо  труп?  Почему  же  вы
столпились, как шакалы, возле мертвого кенгуру?
     - Ты заткнись! Заткнись! - Кевин Мюррей  занес  кулак,  костяшки  его
пальцев побелели. Но он не шагнул к Рику, он  отвел  взгляд.  И  остальные
тоже отвели глаза.
     Все, кроме Джейкоба Винга. Его голос дрожал:
     - Нам приходится заниматься этим. Мы просто обязаны заниматься  этим.
Должны, будь оно все проклято!
     Течение чуть изменило свое направление. Тело кенгуру, если  это  было
кенгуру, скользнуло вдоль борта автобуса и поплыло дальше.


     "Джип-Вагонер" был  когда-то  ярко  оранжевым,  с  белой  отделкой  -
шикарный автомобиль. Далеко не у всех таких автомобилей имеется привод  на
обе пары колес и шины подходят для любой дороги. У этого имелось  и  то  и
другое. Теперь автомобиль был испещрен коричневыми и зелеными неправильной
формы пятнами - для камуфляжа. На  переднем  сиденье,  держа  между  колен
винтовки, сидели двое в солдатской форме.
     Алим Нассор и сержант Хукер  сидели  сзади.  Пока  машина  шла  через
покрытые грязью поля и исковерканные рощи миндальных деревьев, между  ними
состоялся небольшой разговор. Машина подъехала к  лагерю,  часовые  отдали
честь.  "Вагонер"  остановился,  водитель  и  охранники  выскочили,  чтобы
открыть задние дверцы. Алим кивнул водителю в  знак  благодарности.  Хукер
же, казалось, не заметил тех, кто торопился ему услужить. Нассор  и  Хукер
зашагали к палатке, поставленной на  краю  лагеря.  Это  была  новехонькая
палатка, ее взяли в магазине спорттоваров: зеленый нейлон натягивается  на
алюминиевые подпорки и никаких тебе протечек. Внутри палатки было тепло  и
сухо: там была установлена хибачи, в которой  горел  древесный  уголь.  На
огне булькал чайник. Белая девушка  ждала,  пока  Алим  и  Хукер  сядут  в
кресла, чтобы можно было налить им горячий чай. Когда чай был налит, Хукер
кивнул ей в знак того, что она может идти. Она ушла  и  часовые  встали  у
палатки на страже - ушки на макушке.
     Когда девушка покинула палатку, Хукер широко улыбнулся:
     - Хорошая пошла жизнь, Земляной Орех. Услышав  это  прозвище,  Нассор
перестал улыбаться.
     - Ради Бога, парень, не называй меня так!
     Хукер ухмыльнулся снова:
     - Ладно. Никто нас здесь не слышит.
     - Да, но ты можешь забыться, - Алим поежился. Его  называли  Земляным
Орехом с восьмого класса.  Они  тогда  изучали  жизнь  Джорджа  Вашингтона
Карвера и это прозвище - иначе  и  быть  не  могло  к  Джорджу  Вашингтону
Карверу Дэвису. Но он изгладил его из памяти своих  товарищей  при  помощи
кулаков и бритвенных лезвий, вкладываемых в куски мыла...
     - Не многое удалось обнаружить, - наслаждаясь теплом,  Хукер  мелкими
глотками потягивал чай.
     Разведчики, вернувшись, не сообщили сержанту и Алиму  ничего  нового,
неожиданного, если не считать того, что во время одного из моментов, когда
перестал лить дождь они увидели снег на вершинах гор Хай  Сьерры.  Снег  в
августе! Это известие испугало Нассора. Но Хукер сказал, что и до Того Дня
на горах Сьерры иногда появлялся снег.
     Но несмотря на горячий чай и тепло палатки, несмотря на то, что  было
сухо (какая роскошь!) чувствовали себя  Алим  и  Хукер  совсем  не  уютно.
Слишком о  многом  следовало  потолковать,  но  никто  не  хотел  начинать
разговор первым. Оба знали, какой им предстоит сделать выбор очень  скоро.
Их лагерь был расположен очень близко  от  руин,  некогда  бывших  городом
Бейкерсфилдом. Среди пепла и развалин  города  бродили,  скрывались  люди.
Много людей. Они могут объединиться. Их более, чем достаточно, чтобы пойти
к лагерю и покончить с Нассором и Хукером.  Они,  дерьмо  этакое,  еще  не
объединились. Те, кому  удалось  выжить,  сбивались  в  маленькие  группы,
враждебно и подозрительно относящиеся друг к другу. Группы  дрались  между
собой за жалкие остатки пищи, которые еще можно было найти в супермаркетах
и на складах. За те остатки, которыми пренебрегли или не обнаружили  Хукер
и Нассор.
     Получилось так: объединившись, Алим и Хукер  располагали  достаточным
количеством людей и оружия, чтобы устроить  сражение  не  на  шутку.  Одно
сражение. Если они его выиграют, у них останется еще  достаточно  сил  для
еще одного сражения. Если проиграют - с ними покончено. Все, что вокруг  -
уже обобрано ими до нитки. Нужно куда-то двигаться. Но куда?
     - Чертов дождь, - пробормотал Хукер.
     Алим, потягивая чай, кивнул. Если б только дождь прекратился! Если  б
то, что осталось от Бейкерсфилда вдруг стало сухим - не  было  бы  никаких
проблем. Подождать подходящего дня, когда подует сильный ветер  -  в  этих
местах постоянно дуют сильные ветры - и поджечь весь  этот  чертов  город.
Сотни поджогов хватило бы на целый квартал. А больше  бы  и  поджигать  не
понадобилось. Огненная буря. Она прокатилась бы через весь город и  ничего
бы не оставила. Бейкерсфилд перестал бы представлять собой угрозу.
     А дожди ослабевали. Вчера целый час подряд  светило  солнце.  Сегодня
солнце почти пробилось сквозь тучи, а ведь еще  и  полудня  нет.  И  дождь
еле-еле накрапывает.
     - У нас еще дней шесть, - сказал Хукер. - Потом мы  начнем  голодать.
Конечно, если мы очень проголодаемся, то пищу-то себе найдем, но...
     Он  не  закончил  свою  мысль.  Но  этого  и  не  требовалось.   Алим
содрогнулся. Сержант Хукер смотрел на него, губы его искривились в злобном
презрении.
     - Вы тоже примите в этом участие, - сказал он.
     - Я знаю, -  Алим  мысленно  содрогнулся  снова.  В  памяти:  фермер,
застреленный Хукером, и запах тушившегося мяса, и разделка  человечины  на
порции. Каждый,  кто  находился  в  лагере,  получал  свою  порцию.  Хукер
бдительно следил, чтобы ели все. Страшный ритуал,  повязавший  всех  общим
преступлением, круговой порукой. Когда один  из  братьев  отказался  есть,
Алиму пришлось его пристрелить. Его и Мэйб. Наконец-то он сделал это.  Это
ритуальное пиршество дало Алиму долгожданную возможность прикончить  Мэйб.
Избавиться от приносящей одни неприятности потаскушки. Она тоже отказалась
есть.
     - Странно, что вы не начали делать этого раньше, - сказал Хукер.
     Нассор ничего не ответил, выражение его лица  не  изменилось.  Правда
состояла в том, что ни ему ни его товарищам даже в  голову  не  приходило,
что можно есть людей. Никому из них даже в голову не приходило. Этим  Алим
мог тайно гордиться. Его люди не были каннибалами. Только, разумеется, они
ими все же  стали  -  только  на  таком  условии  Хукер  был  согласен  на
присоединение их к своему отряду...
     - Вам повезло, что у вас была вяленая говядина, - Хукер  все  не  мог
остановить эту тему. Не мог оставить ее сейчас -  и  никогда  ему  уже  не
удастся забыть о ней. - Вам не пришлось по-настоящему голодать. Повезло.
     - Повезло? Повезло?! - Алим так взорвался, что даже напугал Хукера. -
В задницу такое везение!! - кричал Алим. - Там была  тонна  всякой  еды  в
этом фургоне, а нам досталось, может быть, фунта два - и все из-за  этого,
так его мать, ублюдка! - Он выглянул в  открытый  входной  полем  палатки,
нашел взглядом стройного негра, стоящего на посту возле костра. - Вот  он.
Этот, мать его так, ублюдок Ганнибал.
     Хукер нахмурился:
     - Так почему ты допустил, что все зависело от него? Вы  потеряли  эту
пищу?
     Алим обезумел от ярости и сознания утраты: настолько живо все всплыло
в памяти.
     - Пища, напитки. Послушай, мы ощущали запахи всего этого - и чуть  не
сошли с ума. Ты видел, какие ожоги у Джея? Мы думали,  он  умрет.  Мы  все
получили ожоги, пытаясь...
     - О чем ты, мать твою, толкуешь?
     - Да ты ведь не знаешь, -  Алим  протянул  руку  назад,  к  шкафчику,
достал бутылку. Чистое виски, его обнаружили в аптеке. Благодарение  Б