а запад, через Байя, по направлению к Тихому океану. Большая часть воды
устремилась на север моря Кортеса.  Волна  походила  на  увенчанную  белой
пеной горную гряду.
     На линии ее  движения  оказалась  величественная  долина,  второй  по
величине агропромышленный регион Калифорнии.


     Выжившие ползли по разрушенной парковочной стоянке ИРД  -  сползались
навстречу друг другу. Двенадцать мужчин, пять женщин.
     Ошеломленные до глубины души, они  сползлись  вместе.  Большая  часть
людей  осталась  внизу,  в  развалинах  зданий.  Люди  кричали.  Подходили
остальные выжившие. Шарпс застыл, ошеломленный. Он хотел спуститься  вниз,
помочь людям, но ноги не повиновались ему.
     Небо было  покрыто  клубящимися  тучами.  Они  мчались,  образовывали
мгновенно меняющиеся странные узоры, походили  на  стремительно  несущиеся
потоки черных чернил. Свет дня еще пробивался сквозь тучи, но он был более
тусклым, чем  сверкание  беспрерывно  вспыхивающих  молний.  Неисчислимого
множества молний.
     Не веря, Шарпс услышал детский крик. Затем кто-то выкрикнул его имя.
     - Доктор Шарпс! Помогите!
     Это был Эл Мастерсон, дворник. Вместе с ним было еще двое  спасшихся.
Они  стояли  возле  многоместного  легкового  автомобиля,  уткнувшегося  в
боковой борт большого  зеленого  "линкольна".  Автомобиль  накренился  под
углом в сорок пять градусов, два колеса стояли  на  мостовой,  другие  два
повисли в воздухе. Кричащие дети - это в автомобиле!
     - Сэр, пожалуйста, быстрее! - крикнул Мастерсон.
     Его крик помог преодолеть оцепенение. Чарли Шарпс бросился на помощь.
Он, Мастерсон и двое других мужчин навалились  на  автомобиль.  Автомобиль
был тяжело нагружен. Они старались изо  всех  сил,  и  наконец  автомобиль
принял нормальное положение. Мастерсон распахнул дверь.  Оттуда  выглянули
лица - два совсем юных, залитых слезами, и одно постарше,  это  была  Джун
Мастерсон. Она не кричала.
     - С ними все в порядке, - сказала Джун. - Говорю вам, с  ними  все  в
порядке...
     Автомобиль был нагружен по самую  крышу,  даже  больше.  Пища,  вода,
банки с горючим - забито до самого багажника. Одежда, оружие,  боеприпасы.
Всякое  спасательное  снаряжение...  плюс  дети,  завернутые  в  шерстяные
одеяла. Мастерсон объяснял каждому, кто пожелал бы его слушать:
     - Я слышал, как вы говорили, что Молот может ударить, я слышал...
     Каким-то краем своего сознания Шарпс про себя рассмеялся. Мастерсон -
дворник. Он слышал, о чем говорили инженеры, слышал  как  раз  достаточно,
чтобы сделать выводы, и, разумеется, он начисто не понял, что  вероятность
столкновения была очень мала. Итак, он подготовился. Он готовился  выжить,
и семья его  ожидала  столкновения,  потому  и  оказалась  на  парковочной
стоянке - просто на всякий случай. А мы все,  оказывается,  знали  слишком
много...
     Семья.
     - Что будем делать, доктор Шарпс? - спросил Мастерсон.
     - Не знаю. -  Шарпс  обернулся  к  Форрестеру.  Низенький  и  толстый
астрофизик не помогал (да и пользы от него не было бы) вернуть  автомобиль
в правильное положение. Похоже, он был полностью погружен в размышления, и
Шарпс отвернулся от него.  -  Наверное,  мы  должны  помогать  выжившим...
сделать все, что в наших силах... только мне хотелось бы вернуться домой!
     - Мне тоже, - раздался хор голосов.
     - Но нам следует оставаться вместе, - сказал Шарпс. - Не так уж много
людей, на которых можно положиться...
     - Караван, - сказал Мастерсон. - Возьмем  автомашины,  и  все  вместе
отправимся за нашими семьями. Где кто живет?
     Оказалось, что все живут далеко друг от друга. Шарпс жил  поблизости,
в Ла-Канаде. Там жили еще двое. Дома остальных были разбросаны на  большом
расстоянии - от Бурбанка до Каноча-парк, который  в  долине  Сан-Фернандо.
Каждый человек ищет, где ему лучше.
     - Никуда не поеду, -  сказал  Форрестер.  -  Надо  ждать.  Хоть  пару
часов...
     Остальные кивнули. Они все понимали.
     - Четыреста миль в час, - сказал Гал Крейн. Каких-то несколько  минут
назад он был геологом.
     - Больше, -  сказал  Форрестер.  -  Цунами  появится  примерно  через
пятьдесят минут после падения Молота. - Он взглянул на  часы.  -  Осталось
меньше получаса.
     - Мы не можем ждать... оставаться здесь просто так! - закричал Крейн.
Он не кричал - визжал. Таковы были они все. Для  них  невыносим  был  звук
собственных голосов.
     Пошел дождь. Дождь? Не дождь,  а  грязь.  Шарпсу  сделалось  страшно,
когда он увидел  запрыгавшие  по  асфальту  шарики  грязи.  Шарики  грязи,
твердые и сухие снаружи, с  размягченной  сердцевиной!  С  громким  стуком
шарики падали на крыши машин. Грязевой град.  Люди  кинулись  искать  себе
убежище - в машинах, под машинами, в том, что осталось от машин.
     - Тина? - вскрикнул Шарпс.
     - Да. Это заслуживает внимания, - сказал Форрестер. - Тина и  соленая
грязь. С морского дна. Грязь была выброшена в атмосферу и...
     Необычный град утих, люди  стали  вылезать  из  своих  убежищ.  Шарпс
почувствовал себя лучше.
     - Все, кто живет слишком далеко, чтобы ехать  туда,  пусть  спустятся
вниз и помогут  выжившим  -  тем,  кто  остался  в  развалинах.  Остальные
отправятся за своими семьями. Образуем караван. Мы вернемся  сюда...  если
сможем. Дан, куда нам... когда мы справимся со всеми этими делами...  куда
нам лучше всего было бы отправиться?
     Форрестер поглядел на него нерадостным взглядом.
     - На север. Туда, где нет низменностей. Этот дождь... он  может  идти
на  протяжении  целых  месяцев.  Все  долины,  образованные  руслами  рек,
наверное,  окажутся  заполненными  водой.  В  окрестностях   Лос-Анджелеса
безопасных мест не  останется.  И  будут  еще  толчки...  после  основного
землетрясения...
     - Так куда? - переспросил Шарпс.
     - Конечный пункт - Можави, - сказал не торопясь Форрестер.  -  Но  не
надо идти туда сразу. Там сейчас делать нечего. Это конечный пункт.
     - Да, но сейчас куда? - настаивал Шарпс.
     - К подножию Сьерры, -  сказал  Форрестер.  -  Туда,  где  начинается
долина Сан-Иоаквин.
     - К Портервиллю? - спросил Шарпс.
     - Не знаю, где это...
     Мастерсон залез в автомобиль и принялся рыться  в  "бардачке".  Дождь
усилился, поэтому он не стал выносить  карту  из  машины.  Все  столпились
снаружи, глядя на Джун Мастерсон и ее детей.  Дети  вели  себя  тихо.  Они
испуганно смотрели на взрослых.
     - Это здесь, - сказал Мастерсон.
     Форрестер изучил карту. Он никогда не бывал в тех местах  прежде,  но
без труда представил теперь, куда им следует направиться.
     - Да, я бы сказал, что вот подходящее место.
     - Ранчо Джеллисона, - сказал Шарпс. - Вот оно! Он знаком со  мной,  и
он нас примет. Туда мы и отправимся.  Если  мы  потеряем  друг  друга,  то
встретимся там. - Он указал на карту. -  Спрашивайте,  где  живет  сенатор
Джеллисон!  Итак,  те,  кто  не  отправляется  в  путь  немедленно,  пусть
спустятся вниз и помогут спасшимся. Эл, вы можете привести  эти  машины  в
рабочее состояние?
     - Да, сэр. - На лице Мастерсона было написано  явное  облегчение.  На
лицах остальных тоже. На  протяжении  долгих  лет  они  привыкли  получать
приказы  от  Шарпса.  И  им  казалось  правильным,  что  он  опять   начал
распоряжаться. Конечно, они не повиновались приказам, словно  солдаты,  но
им нужно было, чтобы кто-нибудь указал, что нужно делать, тем более что  в
любом случае это делать надо.
     - Дан, вы примкнете к каравану, поедете с нами, - сказал Шарпс. -  От
вас там, внизу, пока будет немного...
     - Нет, - сказал Форрестер.
     - Что? - в полной уверенности, что он не  расслышал,  спросил  Шарпс.
Гром грохотал непрерывно, кроме того, выл усиливающийся ветер.
     - Не могу, - сказал Форрестер. - Мне необходим инсулин.
     Лишь тогда Шарпс вспомнил, что Дан Форрестер страдает диабетом.
     - Мы съездим к вам домой и...
     - Нет! - закричал Форрестер. - У меня много дел. Я говорю вам: нет!
     - Вы должны...
     - Со мной будет все в порядке, - сказал Форрестер и повернулся, чтобы
уйти в дождь.
     - Ну и черт с вами! - завизжал Шарпс в спину Форрестера. - Вы даже не
сможете завести свой автомобиль, когда сядут батареи!
     Форрестер не обернулся. Шарпс смотрел в спину своего друга, зная, что
никогда больше не увидит его. У всех остальных  был  подавленный  вид.  Им
хотелось, чтобы им что-то советовали, приказывали, указали какую-то  цель.
Они ожидали, что все это бремя взвалит на свои плечи Шарпс.
     - Мы будем ждать вас на ранчо! - крикнул Шарпс.
     Форрестер чуть обернулся и помахал рукой.
     - Пора в путь, - сказал  Шарпс.  -  Автомобиль  Мастерсона  поедет  в
середине. - Он понаблюдал, как выполняется его приказ - пусть и крохотный,
но приказ. - Престон, вы поедете со мной в головной машине. Прихватите это
ружье и проследите, чтобы оно было заряжено.
     Все  разместились  по  машинам.  Автомобили  поехали  вдоль  стоянки,
поехали осторожно, объезжая наиболее крупные разломы и трещины.
     Машина Форрестера осталась неповрежденной. Он  оставил  ее  на  самой
верхней  точке  стоянки,  на  большом  удалении  от  остальных  машин,  от
деревьев, от обрыва. У самого склона холма. Когда караван поехал по улице,
Шарпс увидел огни машины Форрестера: Дан ехал следом. У  Шарпса  мелькнула
надежда, что Дан изменил свое решение и решил ехать  вместе  с  ними,  но,
когда машины выехали на шоссе, он увидел, что  Дан  Форрестер  свернул  на
Туджунгу.


     Дорога сузилась, превратилась в тропу, изгибающуюся под самыми дикими
углами. Справа - крутой откос футов в пятьдесят, а может быть,  и  больше.
Эйлин попыталась справиться  с  управлением  автомобиля.  Не  справившись,
остановила его.
     - Отсюда нам придется идти пешком.
     Но не сделала ни движения, чтобы  вылезти  наружу.  Дождь  стал  чуть
потише, но сделался холоднее, а вокруг по-прежнему беспрерывно  вспыхивали
молнии. Сильно и резко пахло озоном.
     - В таком случае пошли, - сказал Тим.
     - Куда торопиться?
     - Не знаю, но пошли. - Тим не мог объяснить, почему он чувствует, что
не следует медлить. Он не был  уверен,  что  и  сам  это  понимает.  Жизнь
Хамнера была  жизнью  человека,  порожденного  цивилизацией,  и  она  была
относительно несложной. Нет такого места, где бы ни выяснилось, что деньги
или социальное положение не имеют значения. Они всюду имеют  значение.  Ты
нанимаешь людей, чтобы  они  делали  то,  что  надо  тебе.  Или  покупаешь
инструменты, чтобы с их помощью эти люди делали то, что надо тебе.
     Тим сидел, и мозг его постигал, что с подобной практикой покончено. А
душа его... Ну, не может же быть, чтобы это был конец света! Конец света -
это значит, что ты будешь мертв! Прежний  мир  еще  окружал  Тима,  и  Тим
жаждал помощи. Ему хотелось, чтобы вокруг него были вежливые  полицейские,
предупредительные продавцы, учтивые чиновники. Короче говоря, ему хотелось
цивилизации.


     Все увеличивающаяся стена воды мчалась на восток.
     Это южная часть Атлантического океана. Левый край волны  перехлестнул
Мыс  Доброй  Надежды,  опустошая  земли,   которыми   поочередно   владели
готтентоты, голландцы, англичане и африканеры. Вода закрутилась, уничтожая
все, у подножия Столовой горы.  Вскипая  пеной,  понеслась  вдоль  широкой
долины по направлению к Паарлю и Стелленбошу.
     Своим правым краем волна ударила в Антарктиду. На  протяжении  десяти
миль в длину и пять в ширину все ледники  оказались  разбитыми  вдребезги.
Волна пронеслась между Африкой  и  Антарктидой.  Когда  она  вырвалась  на
широкие просторы Индийского океана, она уже потеряла половину своей  мощи:
теперь она достигала в высоту лишь четыреста футов. Со скоростью четыреста
пятьдесят миль в час она мчалась  по  направлению  к  Индии,  Австралии  и
островам Индонезии.
     Она  прокатилась  по  низменностям  Южной  Индии.  Стиснутая   узкими
берегами Бенгальского залива,  волна  обрела  -  почти  полностью  -  свою
прежнюю мощь. И выросла до прежней высоты.  Вода  обрушилась  на  обширные
болота Бангладеш. Сметая все, понеслась  на  север  -  через  Калькутту  и
Дакку. Наконец волна задержала свой бег у  подножия  Гималаев.  Здесь  она
встретилась с потоком, несущимся из долины Ганга.  Когда  воды  отхлынули,
весь священный Ганг был забит трупами.


     Они тащились по грязи, упорно взбирались  все  выше.  Дорога  вела  к
вершине горы. Перевал лежал несколько ниже верхней точки горы, не намного,
но все же ниже. В небе по-прежнему сверкали молнии.
     На их обувь налипли огромные комья грязи. И вскоре обувь стала весить
в три-четыре раза больше,  чем  положено.  Они  падали  в  грязь  и  снова
вставали, помогали друг другу, как только могли.  Они  шатались.  Миновали
вершину и начали спускаться по противоположному склону.  Мир  сузился,  он
превратился в последовательность шагов, шаг за шагом, и не было места, где
бы можно было остановиться и передохнуть. Тим  представил  город,  который
лежит там, впереди. Не подвергшийся разрушениям город, там есть  мотели  и
горячая вода и электрическое освещение. Там есть бар, где продают  "Чивас"
и "Мичелоб"...
     Они вышли к мощеной дороге. Идти стало легче.
     Тим нажал кнопку на своих часах с числовым табло:
     - Примерно полдень...
     - Так темно... - Эйлин поскользнулась на мокрых листьях  и  упала  на
мостовую. Она не делала попытки подняться.
     - Эйлин... - Тим подошел, чтобы помочь ей.
     Она села. Казалось, падение не принесло ей вреда, но она не вставала.
Даже не пыталась. Она тихо заплакала.
     - Ты должна встать.
     - Зачем?
     - Потому что я не смогу далеко пронести тебя на руках.
     Она  чуть  не  рассмеялась.  Но  тут  же  спрятала  лицо  в  ладонях.
Скорчилась под дождем.
     - Пойдем, - сказал Тим. - Все не так уж  плохо.  Может  быть,  всюду,
начиная с этого места, все в порядке. Мобилизованы  Национальная  гвардия,
Красный Крест. Палатки спасателей. - Говоря это, он ощутил,  как  исчезают
последние остатки надежды. Все эти названия  -  из  области  грез.  Но  он
продолжал отчаянно: - Мы купим машину. Там, впереди, продаются автомобили.
Мы купим автомобиль и поедем в мою обсерваторию. Мы будем ехать,  а  между
нами будет стоять большое ведро с жареными цыплятами. Ты хочешь купить их?
     Покачав головой, она рассмеялась странным смехом. Она не вставала. Он
нагнулся и взял ее за плечи. Она не сопротивлялась, по и никак не помогала
ему. Подхватив ее одной рукой под  колени,  Тим  поднял  Эйлин.  И  пошел,
пошатываясь, по дороге.
     - Это глупо, - сказала Эйлин.
     - Чертовски глупо.
     - Я могу идти сама.
     - Хорошо. - Он отпустил  ее  ноги.  Она  встала.  Прильнула  к  Тиму,
положив голову ему на плечо.
     - Я рада, что разыскала тебя. - Она сделала  наконец  первый  шаг.  -
Идем.


     - По порядку номеров рассчитайсь, - приказал Горди.
     - Первый, - сказал Энди Рэнделл.  Остальные  подхватили  по  очереди:
второй, третий, четвертый.
     - Пятый, - сказал Берт Ванс. Он чуть запоздал со  своим  выкриком,  и
вид у него был испуганный, но его отец, казалось, ничего этого не заметил.
     - Плюс я, - сказал Горди. - О'кей, Энди, ты в голове группы.  Я  буду
замыкающим.
     Они тронулись в путь. Утес был менее чем в  миле  отсюда.  Это  минут
двадцать ходьбы, не больше. Группа прошла поворот, и открылся великолепный
вид: за верхушками сосен тянулась к востоку  прекрасная  страна.  Утренний
воздух был кристально чист. А свет... странный свет.
     Горди глянул на свои часы. Группа находилась в пути уже десять минут.
Горди решил, что обязательную остановку для  приведения  в  порядок  обуви
можно пропустить.  Ибо  какая  разница?  Никто  не  натер  пока  на  ногах
волдырей, и за оставшиеся полмили не натрет. Можно идти дальше.  Но  идти,
стараясь вести себя естественно, было тяжелее, чем решить это сделать.
     В восточном направлении мелькнула яркая вспышка. Ослепительная,  хотя
и небольшая вспышка. Слишком яркая для  молнии,  да  и  какая  может  быть
молния, если небо чисто? После вспышки сетчатка глаз сохранила  остаточное
изображение - и никак от него не отделаться.
     - Что это было, папа? - спросил Берт.
     - Не знаю. Метеор? Остановка. Передние, остановитесь. Привести  обувь
в порядок.
     Ребята скинули свою поклажу, каждый нашел себе валун, чтобы присесть.
Остаточное изображение все хранилось на  сетчатке  глаз.  Хотя  постепенно
начало ослабевать. Горди не мог рассмотреть, что там творится со  шнурками
его ботинок. Он заметил, что ветер стих. Деревья в лесу перестали шуметь.
     Яркая вспышка. Внезапная тишина. Так, будто...
     Сопровождаемый  громовым  раскатом  сильнейший  порыв  ветра.   Земля
вздрогнула.  Сухие  деревья  затрещали  в  последней  попытке  удержаться,
цепляясь ветвями за ветви своих собратьев. Раскаты  грохотали  еще  долгое
время. Подул все усиливающийся ветер.
     "Атомная бомба, сброшенная на плато Френчмана?" - подумал  Горди.  Не
может быть. Они никогда не осмелятся развязать войну. Так что это было?
     Мальчики возбужденно заговорили.  Земля,  загромыхав,  тяжело  осела.
Многие деревья попадали.
     Горди упал как раз  на  свой  рюкзак.  Мальчики  послетали  со  своих
валунов. Один из них, Герби Робинетт, похоже, ранен. Горди пополз к  нему.
Крови на парне не видно  и  переломов,  похоже,  нет.  Просто  его  хорошо
встряхнуло.
     - Оставайтесь на своих  местах!  -  крикнул  Горди.  -  И  берегитесь
падающих камней и деревьев!
     Ветер продолжал усиливаться, но направление  его  было  непостоянным.
Его порывы по дуге перемещались к югу. Он уже дул не с востока, не оттуда,
где они видели яркую вспышку. Земля снова вздрогнула.
     И вдали, далеко из-за горизонта, взметнулась  в  стратосферу  ужасная
туча. Туча грибообразной формы. Она вздымалась все выше и выше, она бешено
крутилась. Туча возникла как раз в том месте, где сверкнула вспышка.
     У одного из ребят был радиоприемник. Он поднес его к уху.
     - Ничего не слышно,  мистер  Ванс,  только  атмосферные  помехи.  Мне
кажется, что я расслышал еще что-то, но не смог разобрать, что именно.
     - Неудивительно. В дневное время в горах почти никогда нельзя поймать
радиопередачу, - сказал Горди.
     Но как мне не нравится этот ветер. И что это  все  же  было?  Обломок
кометы? Возможно. Горди горько про себя рассмеялся. Вся эта  суета  насчет
конца света, а кончилось вот чем. То есть ничем. Яркая  вспышка  в  районе
Долины Смерти... а, может, это вообще и не было кометой. В том направлении
- плато Френчмана. До него что-нибудь около ста пятидесяти миль...
     Земля перестала трястись.
     - Давайте двинемся в путь, - сказал Горди. - Вставайте.
     Он надел свой рюкзак. "Что теперь? - спросил он себя. - Могу ли  я?..
Но кто поручится, что без меня с ребятами  ничего  не  случится?  Что  там
произошло?"
     Ничего. Ничего там не произошло,  лишь  упал  этот  чертов  метеорит.
Может быть, это был большой метеорит. Может быть, такой  же  большой,  как
тот, что упал  в  Аризоне,  после  которого  остался  кратер  диаметром  в
полмили. Впечатляющая штука, ничего не скажешь. И ребята  видели,  как  он
падал. Разговоров об этом им теперь хватит на годы и годы. Но мою проблему
падение метеорита никоим образом не решает. Примерно в  следующую  пятницу
явится банковский ревизор и...
     - Странные облака, -  сказал  Энди  Рэнделл.  В  голосе  его  звучало
беспокойство.
     - Да, конечно, - рассеянно согласился Горди. Но тут же  увидел,  куда
показывал Энди.
     Это в юго-западном направлении. Вернее, почти точно на юге. Выглядело
это так, будто в  небе  разлилось  целое  море  черных  чернил.  Огромные,
вздымающиеся все выше и выше черные тучи, они уже покрывали все небо...
     Проносясь между деревьями, выл ветер. Все больше возникало облаков  и
туч, они, казалось, возникали из ничего.  Они  не