А супруге Джона под пятьдесят,
                      Эй, мать вашу, слышите вы?
                      Она родила на днях поросят -
                      И все как один мертвы!
                      Я терся щекой об его пятачок,
                      Рыдая, мать в перемать.
                      И вот улыбнулся, очухался Джон
                      И что-то стал понимать.
                      Но его голова со стуком глухим
                      Напрочь слетела с плеч.
                      Супруга Джона ударом одним
                      Сумела ее отсечь.
                      Потом она отшвырнула тесак,
                      Не замечая меня.
                      "Господи", - крикнула (мать ее так!)
                      "Дождалась я этого дня!"

     Гарри оставил почту на столе в гостиной, там где всегда оставлял ее в
День Хлама. Потом направился в кухню, на запах кофе. Он  продолжал  громко
петь: чтобы не приняли за грабителя. А то ведь могут встретить и выстрелом
из ружья.

                      Я брел сквозь город "Страна раба"
                      Меж придурков и подлецов.
                      И все, с кем сводила меня судьба,
                      Мне харкали гной в лицо.
                      Милость господня и благодать
                      Иногда нас приводят в смятенье.
                      И мы застываем, так вашу мать,
                      Раскрывши рот в удивленьи.
                      Господних замыслов смертная плоть
                      Не в силах понять конечно,
                      Но если кого возлюбил господь,
                      То это уже навечно.

     На кухне было кофе! Горела газовая плита,  и  на  ней  стоял  большой
кофейник, а неподалеку три чашки. Гарри налил себе полную чашку и запел  с
триумфом:

                      Я это знаю, мне дан был знак.
                      Ни от кого не скрою,
                      Что происходит, мать его так,
                      Когда я голову мою.
                      Я не шучу, говорю всерьез:
                      Там где было говно,
                      Вода, стекая с моих волос,
                      Обращается вдруг в вино!
                      Бесплатно я это вино раздаю
                      (Пусть до отвала пьют!)
                      Людям, за жизнь познавшим свою
                      Одно лишь: тяжелый труд.
                      Ведь если почаще вино хлестать,
                      Поверишь, что все же есть
                      В подлунном мире, так его мать,
                      Любовь, доброта и честь.
                      И пусть упивается, мать их так,
                      Те, кто нужной поражен,
                      Но не пинают встречных собак
                      И не мордуют жен.

     Гарри обнаружил вазу с апельсинами. Целых  десять  секунд  боролся  с
искушением, потом взял один. Идя через кухню к задней двери, Гарри очистил
его. И вышел из дому - к расположенной за домом апельсиновой роще. Миллеры
- коренные уроженцы здешних мест. Они должны  знать,  что  произошло.  Они
должны быть где-то поблизости.

                      Чудо если дар посылаемый нам,
                      Добрый подарок небес,
                      И кто-то шествует по волнам,
                      И мир этот полон чудес.
                      Душа у людей далеко не чиста -
                      В дерьме с головы до пят.
                      Люди распяли когда-то Христа,
                      Но я-то еще не распят!
                      Не надо смерти бояться и ждать,
                      Прозрев я вам говорю.
                      И ежедневно, так вашу мать,
                      Я голову мою свою!

     -  Эй,  Гарри!  -  крикнул  кто-то.  Крикнул  откуда-то  справа.  Меж
апельсиновых деревьев, проваливаясь в вязкую грязь, Гарри пошел на голос.
     Джек Миллер, его сын Рой и невестка Цицелия, впав  в  полную  панику,
занялись сбором урожая помидоров. Они расстелили на земле  огромный  кусок
брезента и складывали на него помидоры -  так  подряд,  не  разбирая,  как
спелые, так и наполовину зеленые. -  Если  их  оставить  так  на  земле  -
пропыхтел Рой - они сгниют. Отнесите их в дом... Быстрее. Вы должны помочь
нам.
     Гарри посмотрел на свои заляпанные грязью ботинки, на почтовую сумку,
на набухшую от воды форму. - И не пытайтесь задержать меня, - сказал он. -
Это бы противоречило установленным правительством правилами...
     - Ладно, - Рой спросил: - Скажите, Гарри, что происходит?
     - А вы не знаете? - Гарри сделалось страшно.
     - Откуда мы можем знать?  Телефон  не  работает  со  вчерашнего  дня.
Электричества нет. Телевизор не работает, этот проклятый  телевизор  не...
Извини, Цисси. Радиотранзистор не ловит ничего, кроме атмосферных помех. А
в городе так же?
     - Не знаю, как в городе, я там  не  был,  -  сознался  Гарри.  -  Мой
грузовичок сдох - в паре миль отсюда к дому Джентри. Еще вчера.  Я  провел
ночь в его кабине.
     - Гм-м, - Рой перестал на мгновение лихорадочно срывать  помидоры.  -
Цисси, ты лучше иди в дом и  начинай  их  консервировать.  Выбирай  только
спелые. Гарри, давайте заключим сделку. Завтрак, обед  и  кроме  того,  мы
отвезем вас в город. И еще: я никому не скажу, какую песню вы распевали  в
моем доме. За это вы остаток сегодняшнего дня будете помогать нам.
     - Ну-ну...
     - Я отвезу вас и замолвлю за вас словечко.
     Возможно, Волк и не сожрет его за потерю автомобиля. - Если я пойду в
город пешком, то все равно доберусь  туда  позже,  если  вечером  поеду  в
машине, - сказал Гарри. - Я согласен, - и принялся за работу.
     Они почти не разговаривали, сберегая дыхание. Потом Цисси вынесла  из
дома бутерброды. Миллеры еле-еле заставили себя прервать работу.
     Торопливо поев они принялись  срывать  помидоры  снова.  Если  они  и
разговаривали, то лишь о погоде. Джек Миллер, проживший в долине пятьдесят
три года, никогда не видел ничего подобного.
     - Комета, - отозвался Рой. - Ты сама слышала, что говорили  во  время
той телепередачи. Она прошла мимо Земли  на  расстоянии  нескольких  тысяч
миль.
     - Значит, прошла мимо? Это хорошо, - сказал Гарри.
     - Мы не слышали, что она прошла мимо. Слышали, что  она  _д_о_л_ж_н_а
б_ы_л_а_ пройти мимо, - сказал Джек Миллер, продолжая срывать помидоры.
     Никогда еще Гарри за всю свою жизнь  не  приходилось  работать  столь
тяжко. Внезапно он понял, что день уже клонится к вечеру.
     - Эй, мне нужно в город, - потребовал он.
     - Ладно. Эй, Цисси, - позвал  Джек  Миллер,  -  выводи  пикап.  Заеду
кстати в магазин кормов, нам понадобятся большие запасы еды  для  коров  и
свиней. - Из-за чертова дождя большая часть кормовых запасов,  что  у  нас
есть,  придет  в  негодность.  Лучше  сразу  закупить  корма,  прежде  чем
кому-нибудь придет та же мысль. Через неделю цены подскочат до неба.
     - Если через неделю  их  вообще  можно  будет  где-нибудь  купить,  -
сказала Цисси.
     - Что ты хочешь этим сказать? - спросил ее муж.
     - Ничего, - она пошла к гаражу. Тесно облегающие джинсы  обрисовывали
все ее выпуклости, со шляпы падала вода. Она  вывели  "Додж"-пикап.  Гарри
торопливо забрался в машину. Почтовую сумку, чтобы защитить ее  от  дождя,
он держал на коленях. На время работы он оставил ее в сарае.
     Автомобиль без труда шел  по  грязи,  покрывающей  подъездную  аллею.
Когда подъехали к воротам, открывать их вышла Цисси. Гарри с его  огромной
сумкой просто не мог сдвинуться с места. Вернувшись, Цисси улыбнулась ему.
     Они не проехали и полмили, как дорогу  перегородил  огромный  разлом.
Участок дороги,  упирающийся  в  разлом,  был  весь  перекорежен,  и  весь
перекошен был склон холма, и тонны жидкой грязи,  сорвавшейся  со  склона,
завалили дорогу по ту сторону разлома.
     Гарри внимательным взглядом  обозрел  все  это.  Цицелия  оглянулась,
собираясь развернуть машину в обратном направлении. Гарри начал вылезать.
     - Но не собираетесь же вы идти пешком, - сказала Цицелия.
     - Почта должна быть доставлена, - пробормотал Гарри. И рассмеялся:  -
Если ее развозка не закончена вчера, то...
     - Гарри, не делайте  глупостей!  Уже  сегодня  будут  посланы  чинить
дорогу ремонтники. В крайнем случае - завтра,  это  наверняка.  Подождите,
пока починят дорогу! Вы все равно не  доберетесь  до  города  до  темноты.
Может быть вообще не доберетесь под таким дождем. Давайте вернемся  к  нам
домой.
     Гарри  обдумал  сказанное.  В   словах   Цисси   был   смысл.   Линии
электропередачи  разрушены.  Кто-нибудь  ведь  должен   появиться.   Сумка
казалась ужасно тяжелой.
     - Хорошо.
     Разумеется Гарри снова заставили работать.  Он  и  не  ожидал  ничего
другого. До самого наступления темноты на Миллеры, ни Гарри ничего не ели,
но когда стемнело, еду Цисси подала в совершенно  необозримом  количестве,
как раз соответственно аппетиту хорошо поработавших крестьян. Поев,  Гарри
не мог более бороться со сном и рухнул  на  кушетку.  Он  даже  ничего  не
почувствовал, когда Джек и Рой сняли с него форму и накрыли одеялом.
     Гарри, проснувшись, увидел, что дом пуст. Форма его,  вывешенная  для
просушки, была еще  мокрой.  Дождь  неослабно  продолжал  низвергаться  на
ферму. Гарри оделся, разыскал себе кофе. Пока он пил, пришли Миллеры.
     Цицелия приготовила завтрак: окорок, оладьи  и  опять  кофе.  Цицелия
была высокой, крепкой, но сейчас вид у нее был утомленный. Рой  поглядывал
на нее с тревогой.
     - Со мной все в порядке, - сказала Рою Цицелия. -  Просто  и  мужскую
работу делаю, и свою тоже.
     - Нам тоже нелегко приходится, - сказал Джек. - Но никогда  не  видел
такого дождя. - Он сказал это очень тихо, с удивлением,  и  похоже  в  его
голосе звучал суеверный страх. - Эти ублюдки из бюро прогноза погоды никак
не могут заранее предупредить нас. Им не составить  прогноз  и  на  минуту
вперед. На что им только нужны эти хваленые погодные спутники?
     - Может быть, эти спутники повреждены кометой, - предположил Гарри.
     Джек Миллер взорвался:
     - Комета! Чушь! Комета - это лишь небесное  тело!  Научитесь  жить  в
двадцатом столетии, Гарри!
     - Однажды я это попытался. Но мне больше нравится жить здесь.
     Гарри  уловил  как  незаметно  улыбнулась  Цисси.  И  ему  ее  улыбка
понравилась.
     - Пойду-ка я, - сказал он.
     - В такую погоду? - недоверчиво сказал Рой Миллер. - Не  может  быть,
вы шутите.
     Гарри пожал плечами:
     - Мне нужно закончить доставку почты.
     У Миллеров был виноватый вид.
     - Я думаю, мы можем отвезти вас туда, где дорога разрушена, -  сказал
Джек Миллер. - Может быть ремонтники уже там.
     - Спасибо.
     Никаких ремонтников там не было. За ночь со склона на дорогу  сползло
еще немало грязи.
     - Может, останетесь у нас? - сказал Джек. - Вы бы нам помогли.
     - Спасибо. Я расскажу в городе, как у вас дела.
     - Хорошо. Спасибо. До свидания.
     - Ага.
     Через разлом, перегородивший дорогу пришлось пробираться по  оползню.
Тяжелая сумка оттягивала плечо. Она  была  кожаная,  водонепроницаемая,  с
пластиковым верхом. Как раз по погоде, подумал Гарри. Вся эта бумага,  что
в сумке, может впитать двадцать - тридцать  фунтов  воды.  И  тогда  сумка
сделалась бы гораздо тяжелее. "И читать эту почту  тоже  было  бы  гораздо
тяжелее" - громко сказал Гарри.
     Он тащился все дальше. Оскальзывался и спотыкался. Потом  нашел  себе
молодое деревце вместо того, которое так и осталось у Миллеров. У  деревца
была масса корневых отростков, но все же  посох.  Посох,  удерживающий  от
падения.
     - Это - посох, - крикнул Гарри навстречу пронизанному  дождем  ветру.
Рассмеялся и добавил: - Но вот фермер работал, старался, а я сломал.
     Из-за  дождя  часы  Гарри  остановились.  Когда   он   достиг   ворот
"Графства", по его предположениям было начало двенадцатого. А  было  почти
два.
     "Графство" было расположено на равнине, вдали от холмов. Разломов  на
дороге не было, но она была сплошь  покрыта  слоем  воды  и  грязи.  Гарри
вообще не мог разглядеть дорогу. Он догадывался, где она проходила лишь по
очертаниям покрытого поблескивающей грязью ландшафта. Насквозь мокрый, уже
почти не чувствуя боли от  потертостей,  шагая  и  шагая  наперекор  тесно
облегающей форме, наперекор налипшей на ботинки  грязи,  Гарри  размышлял,
что все относительно не так уж плохо.
     Он все еще надеялся, что закончит  доставку  почты,  воспользовавшись
чьим-нибудь  автомобилем.  Но  не  похоже,  что  такая   возможность   ему
предоставится в "Графстве".
     Он не увидел ни единой души, идя вдоль дырявой  изгороди  "Графства".
На полях никого не было. Никто не пытался спасти урожай.  Были  ли  вообще
посевы у обитателей "Графства"? Этого сейчас Гарри не мог понять, но  ведь
он не был фермером.
     Ворота были как в крепости. И висячий замок на них был новый, большой
и блестящий. Гарри увидел, что почтовый ящик перекосился под углом в сорок
пять градусов - будто его свернул проезжающий автомобиль. Ящик  был  полон
воды.
     Гарри почувствовал досаду.  Он  приволок  для  обитателей  "Графства"
восемь писем и толстенную бандероль. Он откинул голову и закричал:
     - Эй вы, там! Пришла почта!
     В доме было темно. И здесь тоже нет электричества? Или Хьюго  Беку  и
его многочисленным странным гостям надоела сельская жизнь и  они  убрались
отсюда?
     В  "Графстве"  обосновалась  коммуна.  Это  знали  все  в  округе,  а
некоторые знали и еще кое-что. Обитатели "Графства"  не  контактировали  с
жителями долины.  Гарри,  находящемуся  в  особом  положении,  приходилось
встречаться с Хьюго Беком и некоторыми из его сотоварищей.
     Хьюго унаследовал ферму три года назад - после того, как его  дядя  и
тетка погибли в дорожной катастрофе, проводя свой отпуск в Мексике.  В  те
времена ферма называлась несколько иначе: "Ранчо Перевернутой вилки"  (или
что-то в этом роде). Вероятно  так  ее  называли  по  форме  тавра,  каким
клеймили скот. Хьюго Бек явился  на  похороны:  низенький  толстый  парень
восемнадцати лет с черными прямыми волосами по плечи и  бахромкой  бороды,
окаймляющей выбритый подбородок. Он  осмотрел  ферму,  задержался  на  ней
некоторое время, чтобы распродать коров и  большую  часть  лошадей,  после
чего  исчез  в  неизвестном  направлении.  Месяцем  позже  он  вернулся  в
сопровождении  целой  компании  хиппи.  (Число  прибывших  с   ним   хиппи
варьировалось в зависимости от того, кто именно рассказывал эту  историю).
У новых обитателей фермы оказалось достаточно денег, чтобы  не  умереть  с
голода. И даже жить в относительном комфорте.
     "Графство" наверняка  не  обеспечивало  их  доходом.  Они  ничего  не
продавали. Но - безусловно - им приходилось сеять, собирать урожай  и  так
далее: слишком уж мало пищи привозили они на ферму из города.
     Гарри прокричал свой призыв снова. Дверь открылась, и кто-то неспешно
пошел к воротам.
     Это был Тонни. Гарри был  знаком  с  ним.  Дочерна  загорелый,  вечно
скалящий в улыбке великолепные зубы, Тони был  одет  как  обычно:  джинсы,
шерстяная нательная сорочка (рубашку  он  не  признавал),  шляпа,  которые
носят землекопы и сандалии. Он уставился на Гарри сквозь решетку ворот.
     - Эй, парень, что случилось?
     Дождь не производил на него ни малейшего впечатления.
     - Пикник придется отложить. Именно это я и пришел сообщить вам.
     Тонни поглядел на Гарри озадаченно, потом рассмеялся:
     - Пикник! Ничего шутка. Я передам ее им. Они все  скопом  прячутся  в
доме. Можно подумать, что боятся растаять.
     - Я уже наполовину растаял. Вот ваша почта, - Гарри протянул конверты
и бандероль. - Ваш почтовый ящик поврежден.
     - Какое это имеет значение, - Тонни усмехнулся, будто услышал удачную
остроту.
     Гарри не обратил не его усмешку внимания.
     - Может ли кто-нибудь из вас отвезти меня в город? Моя машина  попала
в аварию.
     - Извините. Нам нужно беречь бензин на крайний случай.
     Что  кроется  за  этой  фразой?  Гарри   постарался   не   выказывать
раздражения.
     - Что ж, такова жизнь. Не угостите ли меня бутербродом?
     - Нет. Наступают голодные времена. Мы должны думать о самих себе.
     - Не понимаю, - Гарри начал ненавидеть усмешечку Тонни.
     - Молот ударил, - сказал  Тонни.  -  Истэблишмент  сдох.  Нет  больше
набора в армию. Нет больше налогов.  Нет  больше  войн.  Не  будут  больше
сажать в тюрьму за наркотики.  Не  станем  больше  думать,  кого  выбирать
президентом - мошенника или идиота - под мокрой бесформенной шляпой  Тонни
вновь блеснула его улыбка. - Не будет больше Дня  Хлама.  Я  подумал,  что
двинулся, когда увидел у ворот почтальона!
     Тонни действительно двинулся, понял  Гарри.  И  попытался  переменить
течение разговора:
     - Можно позвать сюда Хьюга Бека?
     - Может и можно.
     Гарри смотрел, как Тонни возвращается  в  дом.  Есть  там  кто-нибудь
живой? Тонни никогда не казался Гарри опасным, но... если он вновь выйдет,
и в руках у него будет что-нибудь, хоть отдаленно  напоминающее  винтовку,
Гарри задаст деру. Любого оленя обгонит.
     Из дому вышло с полдюжины  людей.  Одна  девушка  была  в  дождевике.
Остальные одеты  так,  что,  похоже,  собрались  купаться.  Может,  это  и
разумно. По такой погоде нельзя надеяться,  что  останешься  сухим.  Гарри
узнал их, тут были и  Тонни  и  Хью  Бек  и  широкоплечая  и  широкобедрая
девушка, которая утверждала, что ее зовут Галадриль, и молчаливый  гигант,
имени которого Гарри не знал. Они сгрудились возле ворот, все происходящее
казалось чрезвычайно забавным.
     - Что происходит? - спросил Гарри.
     За последние три года значительная часть сала Хьюго Бека превратилась
в мышцы, но все равно он не походил на фермера. Может быть, потому, что на
нем были лишь плавки и дорогие сандалии. Или потому, что он шел к воротам,
точно той же походкой, что и писатель Джейсон Гиллкудди - когда тот шел  к
бару, непрерывно жестикулируя одной рукой.
     -  Падение  Молота,  -  сказал  Хьюго.  -  Вы,  наверное,   последний
почтальон, которого мы видим. Да, именно так. Не будут больше  уговаривать
покупать вещи, которые тебе не  по  карману.  Не  будут  больше  приходить
дружелюбные  напоминания  из  налоговых  ведомств.  Можете  выкинуть  свою
униформу, Гарри. Истэблишмент мертв.
     - Комета столкнулась с нами?
     - Столкнулась.
     - Ага, - Гарри не знал, верить этому  или  нет.  Болтали,  что...  Но
комета есть  пустота,  ничто.  Поганый  вакуум,  фильтрующий  сквозь  себя
солнечный свет. Она светится, и выглядит очень мило, если смотришь на  нее
с вершины холма, а рядом с тобой хорошенькая  девушка.  Но  -  вот  дождь.
Почему дождь?
     - Ага. Значит, я вхожу в истэблишмент?
     - Но  ведь  на  вас  униформа,  не  так  ли?  -  сказал  Бек,  и  все
рассмеялись.
     Гарри опустил взгляд:
     - Все равно кто-нибудь сказал бы мне это.  Ладно,  вы  не  можете  ни
накормить меня, ни предоставить мне машину...
     - Нет больше бензина. Может быть - навсегда; никогда больше не  будет
бензина. Дождь погубит большую часть урожая. Вы сами, может быть,  увидите
это, Гарри.
     - Ладно. Вы можете на пятнадцать минут одолжить мне топор?
     - Тонни, дай ему топор.
     Тонни медленно пошел к дому.
     - Зачем вам нужен топор? - спросил Хьюго.
     - Обрубить корни с моего посоха.
     - А потом что?
     Нужды отвечать не было, поскольку Тонни  уже  вернулся,  неся  топор.
Гарри принялся за работу. Обитатели "Графства" глазели  на  него.  Наконец
Хьюго спросил вновь:
     - Так что вы теперь будете делать?
     - Разнесу почту, - ответил Гарри.
     -  Зачем?!  -  выкрикнула  одна  из  девушек,   хрупкая   хорошенькая
блондинка. - Все кончено, парень. Нет больше налоговых  анкет  или...  или
призывов голосовать. Вы свободны! Снимайте свою форму и танцуйте!
     - Мне и без того хо