оведете вы. Она слишком велика для Джоанны.
     - Я бы справилась.
     - Конечно, Джо, но лучше не надо, - сказал Марк. - Пусть миссис...
     - Мария.
     - Пусть миссис Мария...
     Мария раскатисто рассмеялась:
     - Просто Мария. И машину поведу я. У вас есть географические карты? У
меня хорошей карты  нет.  Я  знаю,  что  ребята  где-то  в  южной  стороне
Национального секвойя-парка, но не знаю, как туда ехать.
     Одетая в брюки и шерстяную  рубашку,  в  тонкую  нейлоновую  жакетку,
принесенную ею из дома, она выглядела меньше ростом, чем сперва показалось
Марку. И вид у нее вроде был не  такой  уверенный.  Но  у  Марка  не  было
времени на размышления, чем объяснить подобные перемены.
     Справится, подумал Марк.
     - Я поеду впереди на мотоцикле. Джоанна с ружьем -  в  машине.  Гарви
пусть расположится на заднем сиденье. Может быть, если он чуть поспит, его
мозги снова придут в норму. Господи,  никогда  мне  прежде  не  доводилось
видеть, чтобы человек так расклеился. Словно он сам убил ее. - Марк видел,
что глаза Марии чуть сузились. Да черт с ними со  всеми,  подумал  он.  И,
отойдя к мотоциклу, ударом ноги включил двигатель.
     Они поехали обратно, вновь держа курс на север.  Дорога  была  пуста.
"Куда же теперь ехать? - подумал Марк. - Можно было спросить у  Гарви,  но
правильно ли ответит он? И как убедиться, что  ответ  правильный?  Почему,
черт побери, он так сломался из-за этого случая?  -  не  понимал  Марк.  -
Вовсе она не была ему женой в полном смысле этого слова. Никогда нигде  не
появлялась вместе с Гарви. Смазливенькая, но товарищем ему не была. Почему
же он так сломался? Если б Марку пришлось хоронить  Джоанну,  ему  бы  это
чрезвычайно не понравилось, но он бы так не расклеился. Он бы  не  потерял
способности действовать, а  поднял  бы  стакан  за  следующий  раз,  когда
доведется выпить... а ведь Гарви был всегда сильным парнем".
     Марк глянул на часы. Поздновато. Ехать надо быстро -  через  то,  что
осталось от Бурбанка и долины Сан-Фернандо. А как? Если шоссе не пришли  в
негодность,  они  забиты  автомашинами.  Плохо.  Куда  же   ехать?   Марку
подумалось: вот бы мозги Гарви вновь начали работать. Но не работают ведь,
а это значит, что путь выбирать придется Марку. Доехав до Мулхолланда,  он
повернул налево.
     Сзади  раздался  автомобильный  гудок.  Мария  остановила  машину  на
перекрестке.
     - Не туда! - крикнула она.
     - А я не сомневаюсь, что туда. Поехали.
     - Нет.
     Черт с ней. Марк вернулся к вездеходу. На переднем  сиденье  Мария  и
Джоанна, в позах их чувствовалось напряжение. В руках у  Джоанны  наготове
ружье, дуло направлено вверх.  Рука  Марии  небрежно  закинута  на  спинку
сиденья - возле ружья. Мария гораздо крупнее Джоанны.
     - Что там? - спросил Марк.
     - Мальчики. Мы собирались разыскать наших мальчиков, - сказала Мария.
- А это к востоку отсюда, а не к западу.
     - Черт возьми, я это знаю, - закричал Марк. - Но  эта  дорога  лучше.
Она  идет  по  возвышенностям.  Не  съезжая  с  холмов  Санта-Сюзанна,  мы
пересечем долину у Топанги. А потом по каньонам - в горы.  Таким  образом,
мы сможем держаться вдали от шоссе и всех дорог, где могут быть еще люди.
     Мария   нахмурилась,   пытаясь   представить    карту    окрестностей
Лос-Анджелеса. Затем кивнула.  Предложенный  Марком  путь  приведет  их  к
секвойя-парку. Она тронула машину с места.
     Марк ехал впереди. Мотоцикл грохотал. Марк ехал и бормотал  себе  под
нос. Фрэнк Стонер сказал, что лучше всего им было бы отправиться в Можави.
А Стонер знал все. Его слов было достаточно для Марка. Куда надо  ехать  -
это ясно. А добравшись туда, можно будет подумать, что делать дальше.  Так
и будет.
     Но Гарви хочет разыскать своего сына. И эта дама Ванс хочет разыскать
своего. Странно, что она почти не упомянула о своем  муже.  Возможно,  они
между собой не ладят. Марк вспомнил,  какой  перед  ним  предстала  Мария,
когда он впервые увидел ее. Класс. Высокий класс. Возможно, дела  начинают
разворачиваться интересным образом.
     Они ехали под дождем, через окраину  Лос-Анджелеса.  Дождь  не  давал
разглядеть, насколько велики разрушения. Машин на дорогах  не  было.  Там,
где дорога спускалась с  гребня  холмов,  вездеход  ехал  напрямую,  через
громадные, неизвестно откуда возникшие кучи грязи,  все  дальше,  миля  за
милей - Марк был доволен.


     Рэнделл проваливался в дрему и  просыпался,  снова  засыпал  и  снова
просыпался. Сиденье под ним  тряслось,  дергалось,  кренилось.  В  ушах  -
раскаты грома и шум дождя. Страшная сцена, всплывая в  памяти,  не  давала
заснуть окончательно. При вспышках молний Га рви опять и опять  видел  это
как наяву: комната, не тронутые грабителями серебро и хрусталь, на ковре -
мертвые тела его жены и собаки... Иногда Гарви слышал  чьи-то  голоса,  но
ему казалось, что эти голоса возникают в его мозгу, что  они  лишь  отзвук
его мыслей:
     - Да, они очень любили друг друга... Она не мыслила своей  жизни  без
него...
     Голоса ослабевали, пропадали и вновь возникали. Потом Гарви  осознал,
что машина остановилась. Звучали, перебивая друг  друга,  три  голоса.  Но
может быть, эти голоса - лишь порождение его мозга.
     - Жена мертва... не было... да, она сказала, что  хочет  просить  его
остаться дома... потерять свой дом, свою работу и вообще все, что  у  него
было... не просто работу, теперь  он  человек,  не  имеющий  профессии.  В
ближайшую тысячу лет  документальные  телевизионные  фильмы  сниматься  не
будут. Господи, Марк, и вы тоже за бортом.
     - Знаю, но... неожиданно... только съежиться и умереть...
     Только съежиться и умереть, подумал Рэнделл. Он  теснее  съежился  на
своем сиденье. Машина снова поехала. Трясло. Гарви всхлипывал.



                               ВТОРНИК: ДЕНЬ

                     К несчастью, там, где дело касается  таких  важнейших
                вещей, как оборона  своей  страны,  наши  высшие  мозговые
                центры подпадают под сильное давление  со  стороны  низших
                мозговых образований. Интеллектуальный контроль  может  во
                многом помочь, но далеко  не  во  всем.  И  как  последнее
                средство  в  действие  вступает  эмоциональный  акт.   Это
                надежное, действующее в отрыве от других психических актов
                и вне контроля разума, средство. Руководствуясь  эмоциями,
                человек может разрушить  все  хорошее,  чего  ему  удалось
                достигнуть.
                                            Десмонд Моррис. Голая обезьяна

     Земля вращалась. Прошло два часа. За это  время  "Молотлэб"  совершил
чуть больше одного оборота. Европа и Западная  Африка  плыли  из  вечерних
сумерек в ночь.
     Видимо, все они были слишком потрясены, чтобы сказать хоть слово. Рик
знал, что с ним дела обстоят именно так. Если  он  заговорит,  то  что  он
скажет? Бывшая жена Джонни и его дети - они не в Техасе. И поэтому в  Рике
вспыхнула ненависть к Джонни; не выдать этого чувства, позор. Он  смотрел,
как беззвучно поворачивается Земля.
     В "Молотлэбе"  было  жарко.  Пот  в  состоянии  невесомости  вниз  не
стекает. Его капли остаются там, где выступили. Рик  вспомнил  об  этом  и
вытер пот мокрой тряпкой, которую сжимал в левой ладони. Выступающие слезы
увеличивались  наподобие  беспрерывно  утолщающихся  линз.  Слепящие,  все
искажающие линзы. Нужно их стереть. Он стер их. Теперь он видел.
     Темная Земля светилась ярко-оранжевыми кругами. Словно географическую
карту проткнули с изнанки горящими сигаретами.  Трудно  сказать,  в  каких
именно местах образовались эти ярко сверкающие круги. Огней городов Европы
не видно. То ли они скрыты облаками, то ли просто исчезли. Моря неотличимы
от суши. Рик уже видел громадные участки  суши,  теперь  превратившиеся  в
море: многие области восточного  побережья  Америки,  почти  вся  Флорида,
значительная часть Техаса. Техаса! Способен ли армейский вертолет  развить
большую скорость, чем гигантская волна? А кроме того  -  ветры!  Нет,  она
мертва...
     Когда был день,  он  видел,  куда  приходились  удары.  Он  попытался
припомнить.
     ...Огонь, вспыхнувший посреди Средиземного моря,  уже  угас.  Меньшей
силы удар пришелся на Балтийское море. Там пламя угасло  почти  мгновенно.
Гораздо  большее  число  столкновений  пришлось   на   центральную   часть
Атлантического океана. Оставленные ими следы еще видны. А когда "Молотлэб"
был точно над тем  местом,  было  видно  лишь  распространяющееся  во  все
стороны матово-белое пламя взрыва. А потом экипаж космической  лаборатории
мог заглянуть прямо в центр гигантского урагана: прозрачный огромный столб
перегретого пара,  а  внизу  -  сияющее  ослепительным  беловато-оранжевым
светом пламя. Космическая  лаборатория  прошла  над  тремя  местами  таких
соударений, сейчас оставленные обломками кометы следы гораздо меньше. Воды
океана возвращались обратно.
     Судан -  четыре  маленькие  яркие  вспышки.  Европа  -  три.  И  одна
громадная вспышка вблизи Москвы. Беловато-оранжевый свет этой вспышки  все
еще не угас - излучается в космическое пространство.
     Джонни  Бейкер   вздохнул   и,   оттолкнувшись,   поплыл   прочь   от
иллюминатора. Откашлявшись, он сказал:
     - Отлично. У нас есть что обсудить.
     Остальные посмотрели на него так, будто он прервал  чью-то  хвалебную
речь.
     - "Аполлоном" мы воспользоваться не можем, - упрямо продолжал Джонни.
- То сильное соударение в Тихом океане фактически  пришлось  на  наш  флот
сопровождения. "Аполлон"  спроектирован  так,  что  его  посадка  возможна
только на воду, а моря... а все океаны... а, черт возьми...
     - Вам остается лишь просить, чтобы вас доставили домой, - кивнул Петр
Яков.  -  Да.  У  нас  есть  такая  возможность.  Мы  к   вашим   услугам,
воспользуйтесь нашим гостеприимством.
     - У нас нет дома, - сказала Леонилла Малик.  -  Где  же  мы  совершим
посадку?
     - Москва - это еще не весь Советский Союз, -  тоном  мягкой  укоризны
сказал Петр.
     - Разве?
     На душе у Рика легче не стало. Он не отрываясь смотрел в иллюминатор,
и Джонни видел лишь его спину.
     - Ледники, - сказал Джонни. Да, внимание остальных  переключилось  на
него. - Тот удар, который пришелся на Россию, удар в...
     - В Карское море. Мы его не видели. Это слишком далеко к  северу.  Мы
лишь пришли к выводу, наблюдая за движением облаков, что такой удар был.
     - Наблюдая за  движением  облаков,  правильно.  Этот  удар  наверняка
пришелся в океан. Облачный покров сдвинулся  надо  всей  Россией  -  и  он
перемещался до тех пор, пока жар в образовавшемся кратере  не  остыл.  Это
означает, что вся страна будет завалена десятками  миллионов  тонн  снега.
Белые облака  и  белый  снег.  В  течение  ближайшей  пары  столетий  весь
солнечный свет, падающий на Россию, будет отражаться обратно в космическое
пространство. Я... - Джонни дернул щекой.  -  Бог  свидетель,  мне  бы  не
хотелось портить вам день, но ледники будут  двигаться  по  направлению  к
Китаю. Я серьезно полагаю, что для  посадки  нам  бы  следовало  подыскать
более теплое место.
     Лицо Петра Якова было неподвижным.
     - Может быть, Техас? - сказал он.
     Спина Рика содрогнулась.
     - Весьма благодарен, - проскрежетал Джонни.
     - Моя семья находилась в Москве. Они все погибли: их  убили  взрыв  и
пламя. Вашу семью погубило наводнение. Послушайте, я знаю, что  вы  сейчас
чувствуете.  Но  Советскому  Союзу  уже  пришлось   переживать   различные
бедствия, и он всегда преодолевал их. Ледники движутся медленно.
     - А революция распространяется быстро, - сказала Леонилла.
     - Что?
     Леонилла что-то сказала быстро по-русски.  Петр  ответил  ей  -  тоже
по-русски, тоже быстро.
     - Пусть они все обсудят, - понизив голос, сказал Джонни Рику. -  Черт
возьми, это ведь их корабль. Послушай, Рик, а  ведь  вертолет  мог  успеть
вовремя. А, Рик? Ведь могли же послать вертолет?
     Рик не слушал его. Наконец Джонни взглянул туда,  куда  смотрел  Рик.
Внизу проплывал темный массив азиатского материка...
     Леонилла вдруг заговорила  по-английски.  В  словах  ее  перемешались
горечь и веселье, она сказала:
     - Ледники перемещаются медленно, революции  распространяются  быстро.
Большинство членов партии, все члены правительства - все они были великими
представителями русского народа. Так же, как я, так же, как Петр.  Что  ж,
слишком  много  великих  представителей  русского   народа   погибло   при
столкновении. Что теперь произойдет - теперь, когда  украинцы,  грузины  и
все другие народы поймут, что Москва больше не держит их в своем кулаке? Я
пыталась убедить товарища генерала Якова... На что это вы там смотрите?
     Рик Деланти обернулся к ней, и  она  отшатнулась.  У  разных  рас,  в
разных культурах эмоции на лице отражаются по-разному. Но Леонилла увидела
лицо Рика, перекошенное  в  бешеной,  убийственной  ненависти.  Мгновением
позже Рик оттолкнулся от стены. Но  он  всего  лишь  уступил  ей  место  у
иллюминатора.
     Черный покров туч, порожденный  падением  Молота,  был  сплошь  усеян
множеством  крошечных  искр.  И  появлялись  все  новые.  Количество  искр
увеличивалось. Светлячки, летящие в боевом порядке...
     Леонилла   выпустила   поручень.   Она   плыла   через    "Молотлэб",
парализованная ненавистью в глазах Рика, не имея сил отвести взгляд.  Петр
увидел этот взгляд и напрягся - одна рука плотно уперлась в стену,  вторая
сжалась в кулак. Он приготовился защитить женщину от непонятной  пока  для
него угрозы.
     Джонни Бейкер нырнул в  белесую  радугу,  протянувшуюся  над  панелью
радиопередатчика. Торопливым, но четко рассчитанным движением он установил
частоту. Нажал кнопки и заговорил:
     - "Зеркало", вызывает "Белая птица". Советский Союз дал  залп  своими
межконтинентальными баллистическими ракетами. Повторяю: советские ракеты в
воздухе. Ошибка исключена.
     Черт побери, эти ублюдки запустили  все,  что  у  них  было!  Пятьсот
"птичек", а может, и больше!
     К  панели  подлетел  Петр  Яков.  Резким  ударом   отключил   питание
передатчика. Индикаторные огни на панели погасли. Бейкер и Яков пристально
- глаза в глаза - смотрели друг на друга.
     - Деланти!
     -  Понял.  -  Рик,  оттолкнувшись,  кинулся  на   Якова.   Его   тело
стремительно мчалось через капсулу - и в это время  Леонилла  пронзительно
что-то закричала по-русски. Затем Рик вцепился  в  Якова,  но  русский  не
сопротивлялся. На лице его застыла маска ненависти  -  точь-в-точь  как  у
Рика Деланти.
     - Передавайте свое предупреждение, - сказал он. - Вы им  не  сообщите
ничего, чтоб они и так не знали.
     - Что, черт побери, ты имеешь в виду? - закричал Рик Деланти.
     - Смотрите, - сказал Яков.
     Голос Леониллы был странно безжизнен:
     - Еще одна вспышка над Москвой. Еще одна.
     - Что? - Джонни  Бейкер  переводил  взгляд  с  русского  генерала  на
женщину. Потом он подплыл к иллюминатору. Он уже знал  заранее.  Он  знал,
как это будет выглядеть, потому что один  раз  он  уже  это  видел.  Сбоку
оранжево-красного  огненного  пятна,  пылающего  там,  где  была   Москва,
появился крошечный гриб, ярко  переливающийся  красным  и  фиолетово-белым
цветом.
     - Позднее соударение, - язык у Джонни еле ворочался, потому  что  это
была ложь, потому что уже прошло два часа, как то, что осталось от  кометы
Хамнера-Брауна, миновало Землю. И потому, что глаза Джонни уже  выискивали
новые грибообразные образования. Он обнаружил еще два  маленьких  облачка,
похожих формой на гриб, и вспыхнувшее -  как  раз,  когда  он  смотрел,  -
крошечное, но ослепительное, словно солнце, пламя. - Господи,  -  выдохнул
он. - Весь мир сошел с ума.
     - Это для полноты картины, - сказал Рик Деланти.  -  Им  недостаточно
столкновения с кометой. Сучьи  сыны  принялись  нажимать  на  кнопки.  Ах,
дерьмо...
     Все  четверо  смотрели  теперь  на  то,  что  разворачивалось  внизу.
Ползущие ввысь  светлячки  советских  ракет.  Внезапно  вспыхнувшие  языки
голубовато-белого  пламени,  сплошь  покрывшие   то,   что   раньше   было
европейской частью  России.  Значит,  вся  промышленность,  которая  могла
уцелеть при столкновении с кометой...
     Сумасшествие, подумал Джонни Бейкер. Зачем, зачем, ЗАЧЕМ?
     - Не думаю, чтобы нас приветливо встретили там, внизу, -  сказал  Рик
Деланти. Голос его звучал странно  равнодушно,  и  Джонни  подумал:  а  не
свихнулся ли Рик тоже? И Джонни не мог даже взглянуть на Леониллу.
     У Рика что-то булькнуло в горле.  Это  был  просто  звук,  ничего  не
означающий и ни к кому не обращенный. Потом Рик повернулся и  ударом  ноги
отправил себя через весь  "Молотлэб",  подальше  от  остальных.  Яков  уже
находился в другом  конце  лаборатории,  у  воздушного  люка,  ведущего  в
"Союз", и у Джонни Бейкера мелькнула безумная мысль: а что,  если  русский
хочет достать припрятанное оружие?
     Вот это нам и нужно. Пистолетная пальба на орбите. А почему бы и нет?
Там, откуда родом Яков, сумасшествие и месть - старая добрая традиция.
     - Такие-то дела, - спокойно и тихо сказал  Джонни.  -  Нам  лучше  бы
вести себя дружно. Нам - последним астронавтам. Было бы лучше, если бы  мы
держались друг за друга. Но мне что-то не верится, Рик?
     Рик спускался в воздушный люк "Аполлона". И при этом ругался -  тихо,
но в то же время достаточно громко, чтобы его можно было услышать.
     Джонни, обернувшись, посмотрел на Якова.  Русский  не  делал  попыток
открыть ведущий к "Союзу" воздушный люк. Он висел в воздухе, в позе, будто
приготовился к чему-то, но не делая  ни  единого  движения.  Он  неотрывно
смотрел вниз - на Землю, на усеянную вспышками Землю.
     Капсулу заполнил громовой вопль Рика:
     - Дерьмо! - А затем: - Сэр! В "Аполлоне" вакуум. Как считаете, если я
надену шлем и посмотрю, не повреждена ли тепловая защита?
     - Не надо.
     Дерьмо! Дыра в оболочке корабля в  любом  случае  означает,  что  при
возвращении Джонни и Рика ждет смерть. Итак, экипаж лаборатории опять-таки
располагает лишь одним кораблем. Джонни обернулся к Петру Якову,  все  еще
всматривающемуся в иллюминатор.
     Ударить сзади Якова по шее, прямо сейчас, пока он этого  не  ожидает.
Или посадка в России...  В  качестве  военнопленных.  Ну  уж  нет.  Джонни
Бейкеру вспомнились отрывки из "Архипелага ГУЛАГ". Рука его поднялась  для
удара. Рик справится с Леониллой, и тогда они...
     Эти  мысли  мелькнули  в  голове  Джонни,  но  он  ничего   не   стал
предпринимать. А Петр Яков обернулся и медленно, обращаясь сразу ко  всем,
сказал:
     - Они движутся к востоку. К востоку.
     Мгновение, которое тянулось бесконечно, Бейкер и Яков  смотрели  друг
на друга, а потом оба кинулись к радиопередатчику.


     - Понял, "Зеркало". "Белая птица" прекращает связь, -  сказал  Джонни
Бейкер.
     - Тебе удалось передать сообщение? - спросил Рик.
     - Да. По крайней мере,  получение  передачи  подтверждено.  -  Джонни
Бейкер глянул на крутящийся хаос  внизу.  -  Наверное,  Бог  услышал  наши
молитвы. Иначе не понимаю, как нам удалось наладить связь.
     - Просто это участок пространства, где  ионизация  в  силу  случайных
причин оказалась слабее, - сказал Яков.
     Джонни Бейкер пожал плечами. Ему не хотелось спорить на  богословские
темы. Капсула продолжала свой беззвучный полет. А астронавты наблюдали  за
полетом ракет. Ракеты вышли на  расчетную  траекторию,  и  искры  погасли.
Позже они вспыхнут снова - но гораздо, гораздо ярче...
     Но еще до того, как пламя двигателей угасло, было легко заметить, что
кривая полета не проходит над Северным полюсом. На фоне узкого  полумесяца
Земли направление движения искр было видно вполне отчетливо. Ракеты летели
точно на восток, к Китаю.
     Вся Россия была  покрыта  грибами  ядер