увидеть,  улыбнулась.  Они  захотят  узнать,  чему   она
улыбается, а причину ей  объяснять  было  бы  неохота.  Если  б  она  сама
понимала, почему ее потянуло к Фрэнку Стонеру...
     Но  это  внезапное  влечение   обеспокоило   ее.   Родители   Джоанны
принадлежали к верхней прослойке среднего класса,  и  они  дали  ей  очень
хорошее образование. Пользы эта образованность приносила ей немного, но  в
Джоанне развилась любознательность. Особенно интересовали ее люди,  в  том
числе и собственная персона.
     - Здесь просто великолепно, - сказал Марк.
     Фрэнк хмыкнул неодобрительно.
     - Нет? А почему нет? Где было бы лучше? - спросил Марк. Данное  место
подобрал он и гордился этим.
     - В Можави лучше, - рассеянно сказал Фрэнк. Он разложил свой спальный
мешок и сел на него. - Но туда бы пришлось далеко добираться... неизвестно
зачем. А все же... плита под нами плохая.
     - Плита? - спросила Джоанна.
     - Тектоническая плита,  -  объяснил  Марк.  -  Ты  ведь  знаешь,  что
континенты плывут по поверхности расплавленного горного вещества, скрытого
в недрах Земли.
     Фрэнк с рассеянным видом слушал это объяснение. Нет смысла поправлять
Марка.  В  Можави  наверняка  было  бы   лучше.   Можави   расположен   на
североамериканской плите. Лос-Анджелес  и  Байя-Калифорния  -  на  другой.
Плиты соединяются вблизи Сан-Андреаса. Если Молот  ударит,  все  наверняка
придет в движение. Закачаются обе плиты, но Северная Америка -  в  меньшей
степени.
     Однако все это - пустое умствование. Фрэнк  связался  с  ИРД,  и  там
заверили, что вероятность столкновения Молота с Землей  чрезвычайно  мала.
Опасность невелика: ехать по шоссе и то более  опасно.  Вся  эта  затея  с
вылазкой в горы - просто тренировочный турпоход, но Стонер  привык,  чтобы
все, что он делает, делалось основательно и правильно. Он  настоял,  чтобы
Джоанна поехала в поход на собственном мотоцикле, хотя сама она  предпочла
бы ехать на заднем сиденье мотоцикла Марка. Взяли три мотоцикла, поскольку
одного могли лишиться.
     - Это все - тренировка, - сказал Фрэнк. - Но может  быть,  тренировка
не без пользы.
     - А? - отозвалась как раз включающая кухонную  плиту  Джоанна.  Плита
загудела. День клонился к вечеру.
     -  Нет  ничего  глупого  в  том,  чтобы  быть  готовым  к  тому,  что
цивилизация рухнет, - сказал Фрэнк. - В следующий раз это будет не  Молот,
а что-либо другое. Но что-нибудь будет. В общем, читайте газеты.
     Вот оно что, подумала Джоанна. Я почувствовала  настрой  его  мыслей.
Вот оно почему... Если действительно цивилизация рухнет, то  прямой  смысл
оказаться с Фрэнком Стонером, а не с Марком Ческу.
     Фрэнк убеждал отправиться в Можави. Марк отговорил его от этого. Марк
не полностью проникся страхом Молота - и, похоже, это с его стороны глупо.
     Поели они в более раннее время, чем обычно. Когда покончили  с  едой,
света оставалось как раз достаточно,  чтобы  вымыть  посуду.  Когда  почти
стемнело, они улеглись в спальные мешки. Лежали  и  смотрели,  как  гаснет
свет над Тихим океаном. Смотрели  до  той  поры,  пока  не  стало  слишком
прохладно и не пришлось забраться в мешки с головой. Джоанна взяла с собой
персональный спальный мешок и не стала спать вместе с Марком, хотя  обычно
на лагерных привалах они спасти вместе.
     Свет дня умирал на западе. Одна за другой появлялись звезды. И сперва
были только звезды. А потом в восточной стороне неба  вспыхнуло  свечение.
Ослепительное свечение. Огни разгорались над Лос-Анджелесом, они  делались
все ярче. И наконец ночь вспыхнула ярче, чем огни  Лос-Анджелеса,  -  небо
сверкало, словно вспыхнуло самое  ослепительное  северное  сияние.  Зарево
делалось  все  ярче,  и  уже  лишь  немногие  звезды  проглядывали  сквозь
окутавший Землю хвост кометы.
     Они не спали, переговаривались. Вокруг  стрекотали  сверчки.  Днем  -
хотя Марк и Фрэнк не сговаривались - они  выспались.  Дневной  сон  -  как
признание того, что им уже за тридцать. Фрэнк  рассказывал  байки  о  том,
каким  образом  может  настать  конец  света.  Марк  прерывал  его,  чтобы
высказать собственную точку зрения или  что-нибудь  добавить.  Он  пытался
угадать, что намерен сказать Фрэнк, и высказать это первым.
     Джоанна слушала все это с нарастающим нетерпением. Она лежала  молча,
размышляла, Марк всегда так. Но никогда прежде это ее  не  тревожило.  Так
почему сейчас его поведение - как ножом по  горлу?  Все  то  же.  О-хо-хо,
думала Джоанна, может, это - женский инстинкт? Стремление иметь возле себя
более сильного мужчину? Как глупо.  Такие  мысли  противоречат  ее  образу
мышления.  Она  -   Джоанна,   полностью   раскрепощенная,   свободная   и
самостоятельная, сама определяющая то, как сложится ее жизнь...
     Этот конфликт в мыслях натолкнул  ее  на  другую  тему.  Ей  еще  нет
тридцати, так зачем ей все это, зачем она это делает? Делала и делает? Так
дальше продолжаться не может. Подзашибить где-нибудь  несколько  долларов,
когда Марк оказывается без работы, с ревом  носиться  по  всей  стране  на
мотоциклах... Все это  весьма  забавно,  но,  черт  побери,  ей  уже  пора
заняться чем-либо серьезным, иметь за спиной что-то постоянное...
     - Спорим, я могу так заслонить плиту, что огня  никто  не  увидит,  -
сказал Марк. - Джо, хочешь кофе? Джо?


     Совсем рассвело. Фрэнк и Джоанна еще  спали.  Марк  улыбался,  словно
выиграл в драке. Он наслаждался, наблюдая,  как  гаснет  зарево  рассвета.
Нечасто случалось в последнее время, чтобы он видел рассвет. А сегодняшний
рассвет еще и сиял каким-то колдовским светом. Лучи  солнца  чуть  меркли,
приобретали несколько иной оттенок, пройдя сквозь пыль и газы, принесенные
к Земле из далей космического пространства.
     Марку пришло в голову, что если  он  позавтракает  прямо  сейчас,  то
успеет добраться до ближайшей телефонной будки и  застать  Гарви  Рэнделла
дома. Вероятно, Гарви еще будет дома. Рэнделл приглашал Марка  во  вторник
порции мороженого присоединиться к команде  телевизионщиков,  но  Марк  не
согласился. Он и сейчас не согласен. Марк разжег плиту,  поставил  на  нее
кастрюли. Скоро  будет  готов  завтрак.  Он  поколебался,  будить  ли  ему
остальных. Затем залез обратно в спальный мешок.
     Его разбудил запах жарящегося бекона.
     - Не стал звонить Гарви, а? - сказала Джоанна.
     Марк - напоказ - потянулся.
     - Я решил, что лучше смотреть новости по телевизору, чем  делать  их.
Знаешь, где сейчас лучшее на свете зрелище? На экране телевизора.
     Фрэнк с интересом наблюдал за ним. Потом мотнул  головой,  показывая,
на какую высоту поднялось солнце. А когда Марк ничего не понял, сказал:
     - Посмотри на свои часы.
     Уже почти десять! Лицо Марка приняло  такое  выражение,  что  Джоанна
рассмеялась.
     - Черт, мы все пропустили, - пожаловался Марк.
     - Нет никакого смысла сейчас спешить куда бы то  ни  было,  -  заявил
Фрэнк. - Но не беспокойся, передача будет повторяться весь день.
     - Можно постучать в какой-нибудь  из  домов,  -  предложил  Марк.  Но
Джоанна и Фрэнк высмеяли его, и Марку пришлось признать, что на  это  и  у
него самого смелости не хватит. Они быстро поели, а потом  Марк  откупорил
бутылку с вином с холма Строуберри и пустил ее по кругу. На вкус вино было
превосходное, оно отдавало фруктами, словно сок, какой пьешь по утрам,  но
явно было крепче.
     - Нам лучше собраться и... - Фрэнк запнулся на полуфразе.
     Над океаном вспыхнул яркий свет. Свет - очень далеко и очень  высоко,
и он очень быстро двигался вниз. Очень яркий свет.
     Мужчины молчали. Они просто смотрели.  Джоанна  в  изумлении  подняла
взгляд, когда Фрэнк замолчал. Она никогда прежде не  видела,  чтобы  Фрэнк
чего-либо испугался - чего бы то ни было! И она быстро обернулась,  ожидая
увидеть Чарльза Мэнсона, несущегося к ним с  циркулярной  пилой  в  руках.
Потом она посмотрела туда, куда глядели Марк с Фрэнком.
     Крошечный, голубовато-белый карлик Солнце стремительно катился  вниз.
Это было в южной части океана, где-то очень далеко. Солнце-карлик  мчалось
к плоскому голубому  горизонту.  Оставляло  горящий  след.  Через  секунду
Солнце-карлик исчезло, что-то вроде луча прожектора  пронзило  оставленный
им свет. Луч поднимался все выше, рос, он уже был выше безоблачного неба.
     И ничего - одно, два, три мгновения.
     Где-то за пределами этого мира вспыхнула белая шаровая молния.
     - ...Мороженого. Это на самом деле. Это все на самом  деле.  -  Голос
Марка был такой, словно он вот-вот расхохочется.  -  Нам  нужно  двигаться
к...
     - Дерьмо коровье! - Фрэнк рявкнул достаточно громко,  чтобы  внимание
Джоанны и Марка переключилось на него. -  Никуда  мы  не  двинемся:  скоро
начнется землетрясение. Ложитесь. Подстелите под себя свои спальные мешки,
нет, залезайте в них.  Оставайтесь  на  открытом  месте.  Джоанна,  ложись
здесь. Я застегну твой мешок. Марк, ты там, подальше.
     Потом Фрэнк кинулся к мотоциклам. Первый он осторожно положил  набок,
следующий откатил в сторону и тоже положил его. Действовал Фрэнк быстро  и
решительно. Вернулся к третьему мотоциклу и откатил его подальше.
     В небе вспыхнули три белые точки. Затем погасли - одна, вторая...
     Третья, самая яркая, мчалась вниз, к  юго-востоку.  Фрэнк  глядел  на
свои часы, отсчитывая тиканье  секунд.  Джоанна  в  безопасности.  Марк  в
безопасности. Фрэнк притащил свой спальник и лег  рядом  с  ними.  Вытащил
темные очки. Надел их. То же сделали и остальные.  В  объемистом  спальном
мешке Фрэнк казался очень толстым. Из-за темных очков его  лицо  сделалось
непроницаемым. Он лежал вытянувшись, на спине, подложив под голову  мощные
руки.
     - Отличное зрелище.
     - Да уж. Детям кометы оно наверняка бы понравилось, - отозвался Марк.
- Хотел бы я знать, где сейчас  Гарви?  Хорошо,  что  я  не  согласился  с
предложением  присоединиться  к  его  команде.  Здесь  мы,   наверное,   в
безопасности. Если горы не обрушатся.
     - Заткнись, - сказала Джоанна. - Заткнись. Заткнись. - Но она сказала
это так тихо, что не  было  слышно.  Она  шептала,  и  шепот  ее  тонул  в
стремительно надвигающемся грохоте.
     А потом вздрогнули горы.


     Коммуникационный центр  ИРД  был  набит  битком.  Репортеры,  имеющие
специальные пропуска. Приятели директора. Были даже сотрудники института -
Чарльз Шарпс, Дан Форрестер и прочие.
     Экраны телевизоров ярко светились. Изображение было не того качества,
как хотелось бы. Ионизированный  хвост  кометы  взбудоражил  верхние  слои
атмосферы, и картинка на экранах размывалась и шла волнистыми линиями.  Не
имеет значения, подумал Шарпс. На  борту  "Аполлона"  делаются  записи,  и
позднее, получив эти записи, мы все восстановим. Кроме того, идет съемка с
помощью телескопа. В следующий час мы узнаем  о  кометах  больше,  чем  за
предыдущие сто тысяч лет.
     Эта мысль воодушевляла, и Шарпс проворачивал ее в голове все снова  и
снова. То же самое относится и к  планетам,  ко  всей  Солнечной  системе.
Прежде, когда люди  выходили  в  космос  (или  посылали  туда  беспилотные
корабли), они  лишь  пытались  угадать,  как  устроена  Вселенная.  Теперь
догадки сменятся знанием. И людям последующих  поколений  уже  не  сделать
столько  открытий,  потому  что  люди  этих  поколений   будут   постигать
устройство Вселенной, не изучая ее, а читая учебники. Они будут все  знать
с детства. Не то что я - я уже давно взрослый, и до сего дня мы ничего  не
знали. Господи, в какое великолепное время я живу.  Как  я  счастлив,  что
живу в это время.
     Числовое табло отсчитывало секунды. Стеклянный экран с нанесенной  на
нем картиной мира показывал местонахождение "Аполлона" в данное время.
     "Аполлона"-"Союза", напомнил себе Шарпс и ухмыльнулся: друг без друга
они беспомощны. Соперничество между США и Советами кое в чем  может  и  не
нести на себе отпечатка вражды. По крайней мере иногда. Если у  других  не
получается, то в сотрудничество вступили военно-воздушные силы.
     Жаль,  что  у  нас  проблемы  со  связью.  Запасы  энергии  на  борту
"Молотлэба" истощаются. Этого мы не предвидели - а должны были бы.  Но  мы
не думали, что комета пройдет так  близко.  Когда  мы  планировали  работу
"Молотлэба", мы не думали, что это будет настолько близко.
     - Насколько она сейчас близко? - спросил Шарпс.
     Форрестер оторвал взгляд от консоли компьютера.
     - Трудно сказать. - Пальцы его мелькали по клавишам  -  словно  Повер
Биггс, играющий на органе Миланского собора.  -  Если  последние  исходные
данные верны, то я знаю ответ. Самая  точная  оценка  все  еще  составляет
примерно тысячу километров. Если. Если эти данные были правильными. Но они
неверны.  И  если  то  число,  которое  я  отбросил,  потому  что  оно  не
соответствовало  остальным,  действительно  было   неправильным.   И   еще
множество "если".
     - М-да.
     - Фотографирование... фильтр номер тридцать один... вручную...
     Шарпс и Форрестер с трудом поняли, что это голос Рика Деланти.
     - Этого вы добились, - сказал Дан Форрестер.
     - Я? Чего я добился?
     - Чтобы в этот полет был впервые направлен  чернокожий  астронавт,  -
объяснил Форрестер. Но голос его звучал очень отсутствующе: он внимательно
изучал цифры на экране компьютера. Потом  он  что-то  сделал,  и  качество
одного из телеизображений заметно улучшилось.
     Чарльз Шарпс видел летящее на него облако. Края облака были  очерчены
неточно, размыты. Но одно было ясно:  боковой  снос  вообще  отсутствовал.
Часы неумолимо отсчитывали секунды.
     - Где же, дьявол его побери, Молот? - внезапно спросил Шарпс.
     Форрестер, если он и услышал, не ответил.
     - ...прохождение внешнего края ядра. Земля, я повторяю...  внешний...
невозможно... вероятно, столкнется... - голос пропал.
     - "Молотлэб", говорит Хаустон. Мы не получили вашего сообщения. Дайте
на передатчик полную мощность  и  повторите  сообщение.  Повторяю:  мы  не
получили вашего сообщения.
     Текли  секунды.  И  внезапно  изображения  на  телевизионных  экранах
дрогнули, сделались ярче, отчетливее. Картинка стала цветной  -  будто  на
борту "Аполлона" задействовали главный телескоп и  всю  имеющуюся  энергию
отдали передатчику.
     - Господи, ядро все  приближается.  -  Джонни  Бейкер  не  говорил  -
кричал. - Похоже, что оно столкнется с Землей...
     Рик Деланти,  как  учили,  удерживал  голову  кометы  в  поле  зрения
главного телескопа. Комета все  росла  и  росла,  она  уже  выглядела  как
гигантский водоворот. Изображение быстро менялось.  Водоворот  состоял  из
тумана,  больших  обломков,  мелких  обломков.  Каменные   глыбы,   бьющие
реактивной струей потоки газов... Все  менялось  прямо  на  глазах.  Затем
изображение качнулось вниз, и на экранах показалась Земля...
     В различных местах на поверхности  планеты  вспыхнуло  пламя.  Долгое
мгновение,  мгновение,  которое,  казалось,  длилось  вечно,  все   экраны
показывали одно и то же: Земля, усеянная яркими вспышками, такими  яркими,
что детали и не различишь и видишь лишь ослепительно пылающие пятна.
     Это зрелище навсегда осталось  в  памяти  Чарли  Шарпса.  Вспышки  на
поверхности Атлантического океана. Вся Европа -  сверху  донизу  -  усеяна
вспышками; одна из самых больших вспышек  пришлась  на  Средиземное  море.
Яркое пламя вспыхнуло посреди Мексиканского залива.  Все,  что  находилось
дальше к западу, оставалось вне поля зрения  "Аполлона",  но  пальцы  Дана
Форрестера продолжали  мелькать  по  клавишам.  Все  сведения,  из  любого
источника - все шло в компьютер.
     Голоса передававших сообщения изменились: люди кричали. По нескольким
каналам  передача  прервалась:  все  заглушили   внезапные   электрические
разряды. Связь с этими пунктами наблюдения потеряна.
     - Над нами шаровая молния! - выкрикнул чей-то голос.
     - Где это? - громко спросил  Форрестер.  Спросил  достаточно  громко,
чтобы перекрыть заполнивший помещение гул голосов.
     - Это корабли сопровождения "Аполлона". Те, что должны были  выловить
его при посадке в океан, - ответил кто-то. - Мы  потеряли  связь  с  ними.
Последнее  сообщение  от  них  было:  "Шаровая  молния   в   юго-восточном
направлении". А потом: "Над нами шаровая молния". И больше ничего.
     - Благодарю вас, - сказал Форрестер.
     - Хаустон! Хаустон, на  Мексиканский  залив  пришелся  сильный  удар.
Столкновение в трехстах милях к юго-востоку от  вас.  Просим  вас  выслать
вертолет за нашими семьями.
     - Господи, как может  Бейкер  говорить  сейчас  так  хладнокровно?  -
выкрикнул кто-то.
     "Что там за остолоп поднял голос?" - подумал Шарпс.  Кто-то  из  тех,
кто никогда не бывал здесь раньше. Кто-то из тех, кто никогда  не  слышал,
как ведут себя астронавты в критической ситуации. Он глянул на Форрестера.
     Дан Форрестер кивнул:
     - Молот падает.
     А затем изображение  на  всех  телеэкранах  пропало.  Треск  разрядов
полностью заглушил голоса наблюдателей.


     Две тысячи миль к северо-востоку от Пасадены. Бетонная нора, уходящая
на пятьдесят футов вглубь. Майор Беннет Ростен лениво поглаживал свисающий
с его бедра 0.38. Затем он сконцентрировался, напрягся, его руки легли  на
консоль запуска ракеты "Минитмен". Секунду они безостановочно  елозили  по
консоли, затем коснулись ключа, висевшего  на  цепочке  на  шее.  Скверно,
подумал Ростен. Под влиянием Старика я сделался нервным.
     Да, он нервничал -  но  это  имело  свое  оправдание.  Прошлой  ночью
Ростена   вызвали   к   самому   генералу   Томасу   Бамбриджу.    Нечасто
главнокомандующий стратегической авиацией беседует с  командиром  ракетной
эскадрильи.
     Приказ Бамбриджа был краток: "Завтра в пусковой шахте дежурить будете
вы. Хочу, чтоб вы знали, что завтра на "Зеркале" буду я".
     - Черт  возьми,  -  сказал  Ростен.  -  Сэр,  означает  ли  это,  что
начинается... Она?
     - Вероятно, нет, - ответил Бамбридж и объяснил ситуацию.
     Это не объяснение, подумал Ростен. Он вновь почувствовал  себя  очень
уверенным.  Если  русские  действительно  считают,   что   США   слепы   и
беспомощны...
     Он покосился налево. Его  напарник,  капитан  Гарольд  Люс,  сидел  у
другой консоли - точно такой же, как  консоль  Ростена.  Пункт  управления
находился глубоко под землей. Защищенный бетоном и сталью, он был построен
так, чтобы выдержать близкий взрыв атомной бомбы.  Чтобы  запустить  своих
"птичек", дежурные обязаны действовать согласованно: оба должны  повернуть
свои ключи и нажать кнопки на своих консолях. Автоматика  не  позволяла  в
одиночку осуществить запуск ракеты.
     Капитан Люс сидел, расслабившись, у своей консоли. Перед  ним  лежали
книги:   заочный   курс    обучения    истории    восточного    искусства.
Коллекционирование ученых степеней  было  обычным  развлечением  тех,  кто
вынужден дежурить в пусковых шахтах. Но  как  может  Люс  заниматься  этим
сегодня, когда, хоть и неофициально, объявлена боевая тревога?
     - Эй, Гал... - позвал Ростен.
     - Да, начальник.
     - Предполагалось, что боевая тревога касается и тебя тоже.
     - Я в состоянии боевой готовности. Ничего не случится. Сам увидишь.
     - Господи, надеюсь, что не случится. - Ростен подумал об оставшихся в
Миссуола своей жене и четырех детях. Раньше они отвергали идею о  переезде
в Монтану, но теперь она им  даже  нравится.  Громадные  просторы,  чистое
небо, никаких проблем больших городов.
     - Хотел бы я, чтобы...
     Слова  Ростена  прервал  безликий  голос  из  закрытого   проволочной
решеткой репродуктора под потолком:
     - Внимание, внимание! Объявляется боевая тревога. Это  -  не  учебная
тревога.  Код:  78-43-76854-87902-1735  Зулус.  Боевая   тревога.   Боевая
тревога. Полная готовность к залпу.
     Бетонную шахту  заполнил  вой  сирен.  Майор  Ростен  краем  сознания
отметил: к двери по стальной лестнице скатился сверху сержа