мнями. Поток делался все быстрее, давил, норовя столкнуть с ног, Гарви и
Маурин. Глубина по грудь Гарви.
     - Холодина какая, - сказал он. - А ведь вы будто не чувствуете.
     Наконец они добрались до заводи. И увидели маленькую форель,  стрелой
пронесшуюся у самой поверхности. Гарви огляделся,  надеясь  увидеть  более
крупную рыбину, но большие экземпляры прятались  от  нескромных  взглядов.
Речка выглядела, будто специально создана  для  форели:  глубокие  заводи,
перемежающиеся с  маленькими  бурными  водопадами.  Берега  густо  заросли
кустарниками. Лишь в двух местах деревья  были  вырублены,  очевидно,  это
сделал кто-то, ловивший рыбу  спиннингом  -  чтобы  ничто  не  мешало  его
забросам.
     -  Кажется  я  начинаю  синеть,  -  наконец  крикнула  Маурин.  -  Вы
накупались?
     - Сказать по правде я посинел уже десять минут назад.
     Они взобрались на громадный  белый  валун,  почти  полностью  скрытый
потоком. Заходящее солнце овеяло теплом озябшее тело Гарви. Вершина валуна
еще хранила накопленный за день солнечный жар.
     - Вот об этом я и мечтал, - заявил Гарви.
     Лежащая на  животе  Маурин  оперлась  на  локти,  повернулась,  чтобы
увидеть его:
     - О чем именно? О ледяной воде, о высоте, которую вы боитесь,  или  о
том, чтобы натрудить ноги?
     - Обо всем сразу... Хм, сегодня я никого не проинтервьюировал,  а  об
этом я тоже мечтал. Я рад, что сегодня я  не  смог  побеседовать  с  вашим
отцом. Завтра... черт побери! Я снова сделался Гарви Рэнделлом.


     Она снова переоделась в свои рыжевато-коричневые брюки.  Когда  Гарви
вошел, он увидел, что она опять достала бутылку.
     - Останетесь поужинать? - спросила Маурин.
     - Да... Конечно. Но, может быть лучше, если я вас приглашу  поужинать
со мной где-нибудь в другом месте?
     Маурин улыбнулась.
     - Вы не искушены в  ночной  -  в  бардачной  -  жизни  Спрингфилда  и
Портервилля. Останемся-ка лучше здесь.  Я  люблю  готовить.  Если  хотите,
можете помочь мне прибраться.
     - Хорошо...
     - А готовить мне много  не  придется,  -  сказала  Маурин  и  достала
бифштексы из холодильника.  -  Быстро  замороженная  еда  и  микроволновая
духовка. Современная цивилизация обслуживает и гурманов.
     - В этой духовке больше всяких  хитрых  приборов,  чем,  например,  в
"Аполлоне".
     - Неправда. Я побывала в "Аполлоне". Эге, да вы тоже, не так ли?
     - Это была модель, а не настоящий "Аполлон", - сказал Гарви. Господи,
как  бы  мне  хотелось  оказаться  на  их  месте.  Провести   из   космоса
исследование кометы. И никакой атмосферы, мешающей наблюдениям.
     Маурин не ответила. Рэнделл мелкими глотками  потягивал  виски.  Есть
ему хотелось - страшно. Он обследовал  холодильник  и  нашел  замороженные
китайские овощи - неплохая приправа к мясу.
     Пообедав Маурин и Гарви пили на террасе кофе. Сидели на своих креслах
с широкими плоскими подлокотниками, на которых удобно ставить чашки. Стало
прохладно,  Маурин  и  Гарви  одели  куртки.  Они   беседовали   -   тихо,
неторопливо. Об астронавтах,  знакомых  Маурин.  О  математиках  из  Левис
Кароль. О вашингтонских политиках. Внезапно  Маурин  встала,  ушла  вглубь
дома и погасила свет. Вернулась, находя дорогу ощупью.
     Было непроглядно темно.
     - Зачем вы выключили свет? - спросил Гарви.
     - Вы поймете это через несколько минут, - ответил  бесплотный  голос.
Гарви услышал, как Маурин снова села в кресло.
     Ночь была безлунной, в небе - лишь свет звезд.  Но  постепенно  Гарви
понял, что имела в виду Маурин. Когда над  горами  взошли  Плеяды,  он  не
узнал их. Созвездие сияло ослепительно ярко. Пылал Млечный путь, и в  тоже
время Гарви не мог разглядеть чашку кофе в собственной руке!
     - Есть люди... горожане... которые никогда  не  видели  подобного,  -
сказала Маурин.
     - Вы правы. Спасибо.
     Она рассмеялась:
     - Может быть,  все  это  скроется  за  облаками.  Мое  могущество  не
безгранично.
     - Если б нам удалось... - нет, я неправ, подумал  Гарви.  Если  б  мы
могли - вот какая мелькнула у меня мысль - могли показать им все это, им -
всем, кто голосует. Но картину звездного неба можно увидеть когда угодно -
остановись у  любого  газетного  киоска.  Ну,  увидишь  ярко  раскрашенные
созвездия и черные дыры и множественные системы - и что из  этого?  Нужно,
чтобы люди оказались здесь, их нужно приводить сюда, по дюжине за один раз
и показывать все это. _П_о_к_а_з_ы_в_а_т_ь_. Лишь тогда они смогут понять.
Смотреть на небо надо здесь, никак не иначе. Отсюда  можно  дотянуться  до
звезд.
     Дотянулась Маурин. Дотянулась и взяла его  за  руку.  (Она  видела  в
темноте гораздо лучше его). Гарви даже чуть испугался.
     - Забудьте о работе, - сказала Маурин. - Иначе окажется, что  главную
поддержку НАСА начнут оказывать фермеры.
     - Но если человек никогда не видел ничего  подобного...  понимаете  -
никогда... А, вы, вероятно правы, - он четко сознавал, что они по прежнему
держаться за руки. Но  на  этом  надо  остановиться,  дальше  нельзя.  Вот
безвредная тема:
     - А как вы относитесь к галактическим империям?
     - Не знаю. Расскажите мне о галактических империях.
     Гарви показал, для этого ему пришлось приблизиться ближе,  чтобы  она
могла проследить направление, в  котором  указывала  его  рука.  Там,  где
сгущался, где ярче всего сиял Млечный путь, в созвездии Стрельца пролегала
ось галактики.
     - Вон там и происходит главное, там где расположены древние  империи.
Звезды там находятся на небольшом расстоянии друг от друга. Там -  Трантор
и миры Хаба. Хотя - рискованное это дело,  гадать,  что  там.  Можно  ведь
предположить, что звездное ядро уже  полностью  взорвалось.  Просто  волна
радиации еще не докатилась до нас.
     - А можно предположить, что Земля окажется под инозвездным игом?
     - Конечно. Но чаще считают, что все кончиться атомной войной.
     - О... Может быть мне следует спрашивать откуда вы все это знаете?
     - Я прочел массу  научной  фантастики.  Перестал  я  ее  глотать  без
разбору только что-нибудь лет в двадцать - не хватало времени.  Понимаете,
империи со столицей на Земле обязательно  распадаются,  уменьшаются...  но
даже маленький осколок такой империи состоит из ста  миллиардов  солнц.  А
владения громадных империй - меньше всего лишь одного рукава галактики,  -
он запнулся. Небо сияло ослепительно  ярко!  Гарви  чуть  не  наяву  видел
военный корабль Мула, выплывающий из созвездия Стрельца.
     - Маурин, мне кажется, что все это правда!
     Она  рассмеялась.  Теперь  он  видел  ее  лицо  -   бледное,   смутно
различимое.
     Он пересел на широкий подлокотник и поцеловал ее. Маурин подвинулась,
и он сел рядом с ней. Кресло - хотя и впритирку - вместило их обоих.
     И не было безвредной схемы для разговоров.
     Мысли его  разбегались.  А  потом  вспыхнула  одна  мысль,  мешающая:
завтра, черт побери! Я снова сделался Гарви Рэнделлом.
     В доме было абсолютно темно. Маурин, держа Гарви за руку, вела его  в
спальню. Вела - на ощупь и по памяти. Они раздели друг  друга.  Их  одежды
упали на пол... а может, вообще вылетели за пределы нашей вселенной.  Кожа
Маурин была теплой, почти горячей. На мгновение Гарви  захотелось  увидеть
ее лицо, но только лишь на мгновение.


     Когда  он  проснулся,  в  спальне  царил  серый  рассвет.  Спина  его
замерзла. Они лежали, тесно  обнявшись,  на  двуспальной  кровати.  Маурин
спала спокойно, глубоким сном, слабо улыбаясь.
     Он продрог. Маурин,  наверное,  тоже.  Нужно  ли  будить  ее?  Голова
работала плохо, но Гарви нашел лучший  выход.  Осторожно  разжал  объятия,
Маурин не проснулась. Он подошел ко второй кровати, содрал с нее покрывала
и, вернувшись обратно, укутал  Маурин.  Затем  -  отчетливо  понимая,  что
сейчас залезет к ней под покрывала - неподвижно застыл. Простоял так почти
минуту.
     Но она - не его жена.
     - Черт побери, - сказал Гарви. Стараясь не взять чужого, он  сгреб  в
кучу свою одежду. Взял ее и вышел в другую комнату. Его почему-то  трясло.
Первая дверь, которую он открыл, оказалась входом еще в одну  спальню.  Он
кинул одежду на кресло и повалился в кровать.


     ОНА ЕЩЕ НЕ ПОГИБЛА, НО ИЗМЕНИЛАСЬ. КОМЕТА СИЯЛА, АГОНИЗИРУЯ. ВЕЩЕСТВО
ВЫТЕКАЛО ИЗ РАНЕНОГО ТЕЛА И РАЗЛИВАЛОСЬ НА  МИЛЛИОНЫ  МИЛЬ  В  ОКРУЖНОСТИ.
ОБРАЗОВАЛИСЬ НОВЫЕ ХИМИЧЕСКИЕ СОЕДИНЕНИЯ, И ОТРАЖЕННЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ ГНАЛ
ИХ ОБРАТНО К КОМЕТЕ. ВЕРОЯТНО, НА ЛЕДЯНОЙ ПОВЕРХНОСТИ ДРУГИХ  КОМЕТ  ТАКИХ
СОЕДИНЕНИЙ НЕ БЫЛО ИЛИ БЫЛИ ЛИШЬ НЕМНОГИЕ МОЛЕКУЛЫ.
     Ослепительный свет солнца  укрывал  комету  от  телескопов  Земли.  И
точную ее орбиту все не могли вычислить.
     Сверкал, отражающий солнечный свет, хвост кометы, но еще ярче светила
ее  голова.  Некоторые   химические   соединения,   будучи   даже   хорошо
перемешанными,  не  вступают  в  реакцию  при  температурах,   близких   к
абсолютному нулю. Но стоит их подогреть, и реакция идет бурно, с кипением.
Ядро кометы бурлило, менялось.
     Каждый  день  голова  ее  уменьшалась.  Из  покрывающей   поверхность
перемешанной  со  льдом   пыли   выделялся,   вскипая,   аммиак.   Водород
давным-давно улетучился. Масса кометы делалась  все  меньше,  а  плотность
увеличивалась. Скоро от кометы ничего не останется, кроме  каменной  пыли,
намертво сцементированной  водяным  льдом.  И  голова  ее  превратиться  в
каменный монолит величиной с гору.
     С КАЖДЫМ ЧАСОМ ВСЕ БОЛЬШЕ  РАЗОГРЕВАЛИСЬ  ГАЗОВЫЕ  ВКЛЮЧЕНИЯ,  И  ГАЗ
ПРОБИВАЛ ДОРОГУ НАРУЖУ. И РАЗРЫВАЛ ГОЛОВУ КОМЕТЫ. ОГРОМНЫЕ КАМЕННЫЕ ГЛЫБЫ,
КУВЫРКАЯСЬ, МЕДЛЕННО ОТДЕЛЯЛИСЬ ДРУГ ОТ ДРУГА. ОРБИТА КОМЕТЫ ХАМНЕР-БРАУНА
ПОСТЕПЕННО МЕНЯЛАСЬ.



                                ИЮНЬ: ОДИН

                     Сам Господь при возвещении,  при  гласе  Архангела  и
                трубе  Божией,  сойдет  с  неба,  и  мертвые   во   Христе
                воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе  с
                ними восхищены будем  на  облака  в  сретение  Господу  на
                воздухе, и так всегда с Господом будем.
                                         Первое послание к фессалоникийцам
                                         святого Апостола Павла.

     Гигантский, состоящий из отдельных секций тотемный столб, а на  самой
вершине его - крохотная кабина. Рик Деланти летал на спине,  и  улыбка  то
вспыхивала, то гасла на его лице. Но тренированный, тщательно отработанный
его голос не выдавал  улыбки  -  и  намека  не  было.  Голос  Рика  звучал
точь-в-точь, как голос Джонни. А сам Джонни Бейкер слегка хмурился с видом
человека, занятого требующей особого внимания работой.
     - Внутренние силовые линии включены.
     - Внутренние силовые линии проверены. Все в порядке.
     - Осталось пятнадцать минут, затем отсчет.
     Когда бы Джонни не глянул на Рика, тот все улыбался. Переставал и тут
же начинал улыбаться снова. А затем уголки  губ  Джонни  тоже  дрогнули  в
улыбке. Но до этого Джонни был серьезен. Он мог себе это позволить. Он был
даже высокомерным. Осталось пятнадцать минут, и  пока  что  все  механизмы
работают безупречно. Между прочим, одно перечисление неисправностей  из-за
которого могли бы отменить запуск "Аполлона" заняло бы у человека всю  его
жизнь. Одно только перечисление - всю его жизнь без остатка!
     Деланти продолжал улыбаться. Его - выбрали!  Все  тренажи  позади,  и
работа на имитаторах, и отлет во Флориду. Еще два дня назад он делал бочки
и петли над Флоридой и Багамами, пикировал  и  входил  в  иммельманы.  Это
последний, за два дня перед запуском, свободный полет - традиция.  Слишком
укоренившаяся традиция, чтобы ею можно было пренебречь. Полет должен снять
напряжение  с  астронавтов,  которым  предстоит  запуск  в   космос.   Это
напряжение полет перекладывает на плечи наземной команды, которая сходит с
ума, гадая, не подведет ли тренировочный самолет - и это после  того,  как
все так тщательно спланировано...
     - Осталась одна минута, затем отсчет.
     Последние суматошные, скомканные часы - и,  наконец,  Рик  облачен  в
неуклюжий, раздутый скафандр. Уолли Хоукинз подводит его  к  подъемнику  и
провожает вплоть до кабины "Аполлона". Потом Рик лег на  спину,  и  колени
его оказались выше головы. Он лежал и ждал, что какой-то  механизм  сейчас
откажет. Но сигнала об аварии все не поступало, похоже, что запуск все  же
произойдет, это все правда, на самом деле...
     - Пять. Четыре. Три. Два. Один. Зажигание.
     Движение началось...
     Поехали!
     - Старт осуществлен...
     "Сатурн" поднимался, объятый громом и пламенем. Сто тысяч,  а,  может
быть, больше официально приглашенных гостей. Репортеры, писатели-фантасты,
у кого-то выклянчившие пропуск представителей прессы, обслуга  космодрома,
Весьма Важные Лица, друзья астронавтов...
     - Он уже в воздухе, - сказала Маурин Джеллисон.
     Ее отец глянул на нее с изумлением:
     - О космических ракетах обычно говорят "она".
     - Да, я хотела сказать именно это, - сказала Маурин. Почему я  думаю,
что больше никогда не увижу его?
     Сзади забормотал вице-президент. Бормотал  про  себя,  но  достаточно
громко - можно было расслышать. "Лети, лети, птица..." -  вот  что  шептал
он. Потом - когда уже всем стало ясно, что ракета оторвалась от Земли - он
поднял взгляд, понял, что его слышно и  пожал  плечами.  "Лети,  Бэби!"  -
вдруг закричал он.
     Его крик как бы пробудил зрителей. Все как бы  осознали,  как  велика
мощь ревущего громом  "Сатурна".  Как  много  труда  и  знаний  вложено  в
ракету-носитель. Для более старших по возрасту зрителей  она  была  чем-то
невозможным - будто ожило то, о  чем  они  когда-то  в  детстве  прочли  в
книжках. Для более молодых не было в корабле ничего странного,  и  они  не
могли понять, почему старики вдруг так взволновались.  Все  закономерно  и
неизбежно. Космические корабли - это реальность и естественно  они  должны
летать.
     Находившиеся внутри "Аполлона"  астронавты  улыбались.  Улыбка  их  -
словно изогнулся в улыбке  рот  трупа.  Возросшая  в  несколько  раз  сила
тяжести  вдавила  лицевые  мышцы  вглубь  щек.  Наконец,  первая   ступень
отделилась и пошла вниз. А потом то же самое произошло со второй ступенью.
И третья ступень дала последнее ускорение... и Рик  Деланти,  по  прежнему
улыбаясь взмыл в воздух.
     - "Аполлон", говорит Хаустон. Вы выглядите неплохо, - сказал голос из
репродуктора.
     - Вас понял, Хаустон, - Деланти обернулся к Бейкеру. -  Приказывайте,
генерал.
     Бейкер застенчиво ухмыльнулся. Его буквально перед самым  запуском  -
повысили в звании. Это было сделано для того, чтобы он имел такой же  чин,
как и советский космонавт.
     - Есть одно условие, - сказал президент,  вручая  Бейкеру  его  новые
знаки отличия.
     - Какое, сэр? - спросил Бейкер.
     - Вы не должны дразнить своего русского напарника - я имею в виду его
имя. Не поддавайтесь искушению.
     - Хорошо, мистер президент.
     Но похоже, это будет  трудно...  "Петр  Яков"  на  русском  не  имеет
двойного  значения.  Но  товарищ  генерал  Яков   очень   хорошо   владеет
английским. В этом Бейкер мог убедиться  во  время  их  первой  встречи  в
Хаустоне. Наземная встреча с женщиной-космонавтом тоже намечена... но лишь
в России.  Как  было  официально  объявлено,  она  не  смогла  приехать  в
Соединенные Штаты из-за большой занятости.
     - А теперь нам нужно найти этот  чертов  мусорный  бак,  подполковник
Деланти, - сказал Бейкер. - Он ведь большой, правда?
     - Вам виднее, - Деланти глянул в иллюминатор - глаза  расширились  от
удивления. Все это он уже неоднократно видел  -  на  имитаторе.  Во  время
обучения  показывали  соответствующие   фильмы,   а   бывалые   астронавты
непрерывно рассказывали о космосе. Чтобы воссоздать  условия  невесомости,
Рака,  одетого  в  скафандр,  погружали  в  воду.  Но  все  это  было   не
по-настоящему. А сейчас по-настоящему.
     Космос был абсолютно черен и -  хотя  лежащую  внизу  Землю  освещало
Солнце - ярко сияли звезды. Виден был Атлантический  океан,  и  острова  и
приближающиеся побережье Африки. Зрелище было точь-в-точь как на  школьной
карте. По карте были разбросаны комочки ваты  -  облака.  Далее  к  северу
видны были Испания  и  Средиземное  море,  а  еще  дальше  пустыню  Египта
пересекал извилистый темно-зеленый разрез - Нил.
     А затем корабль вошел в  тень  и  внизу  засветились  огни  сказочных
городов Индии.
     Они уже были над окутанной  ночью  Суматрой,  когда  Деланти  щелкнул
пальцем по экрану радара.
     - Вот он, - сказал Рик. - "Молотлаб".
     - Верно, - согласился Бейкер.  Глянул  на  прибор  Допплера:  корабль
медленно плыл по направлению  к  капсуле.  Корабль  догнал  ее  над  Тихим
океаном - как и  предсказал  компьютер  Хаустона.  Потом  пришлось  ждать.
Наконец Бейкер сказал:
     - Тесновато здесь. Так что начнем отлавливать наш дом. -  Он  щелкнул
тумблером передатчика: -  "Самородок",  говорит  "Аполлон".  "Молотлаб"  в
визуальной близости, начинаем конечный маневр сближения.
     - "Аполлон", говорит Хаустон. Вопрос: что, как вы сказали,  находится
в визуальной близости?
     - "Молотлаб", - сказал Бейкер. Он оглянулся на Деланти и ухмыльнулся.
Официально космическая лаборатория называлась "Спейслаб два". Но кто когда
назвал ее этим именем?
     Корабль  и  капсула  лаборатория  быстро  сближались.   Впрочем,   по
масштабам астронавтов, можно сказать, что и медленно: собственная скорость
корабля составляла 25.000 футов в секунду. Деланти  управлял  "Аполлоном".
Реактивные  двигатели  осторожно  подвели  корабль  к  цели.  К  стальному
цилиндру, похожему на гигантский мусорный  бак,  сорок  футов  в  длину  и
десять в диаметре. По бокам -  иллюминаторы,  один  воздушный  шлюз  и  на
каждом конце по соединительному люку.
     - Эта космическая лаборатория - не подарок, - пробормотал  Бейкер.  -
Кувыркается. Думаю, одна ротация занимает четыре минуты восемь секунд.
     Первое, что нужно,  чтобы  состыковаться  с  "Молотлабом"  -  корабль
должен придти в то же вращение,  что  и  капсула.  Позиционные  реактивные
двигатели начали отвергать точно отмеренные порции пламени.  Еще  ближе  к
цели... выждать свой шанс... так, чтобы удлиненный  соединительный  выступ
"Аполлона" мог войти в соединительное отверстие,  зияющее  на  оконечности
"Молотлаба"... И корабль снова окутали тьма и простор. Рик был  изумлен  -
как много времени занял полет к цели, отстающей на расстоянии менее  мили.
Разумеется, за те же самые пятьдесят минут корабль также  пролетел  14.000
миль...
     Когда опять стало светло, Рик был в полной готовности. Приблизился  к
капсуле,  еще  приблизился...  он  выругался,  чуть  подвинул  корабль   к
лаборатории,  и  почувствовал,  что  "Аполлон"   и   "Молотлаб"   легонько
соприкоснулись. Приборы показали: контакт в самом центре, и  Рик  еще  дал
вперед, жестче...
     - Цепка порвана! - закричал он.
     -  Хаустон,  говорит  "Аполлон".  Мы  состыковались.   Повторяю,   мы
состыковались, - сказал Бейкер.
     - Уже  знаем,  -  сухо  сказало  радио.  -  Полковник  Деланти  забыл
отключить связь.
     - Гм, - пробормотал Рик.
     - "Аполлон", говорит Хаустон.  Ваши  напарники  приближаются  к  вам.
"Союз" вас уже  видит.  Повторяю.  "Союз"  вступил  с  вами  в  визуальный
контакт.
     -  Хаустон,  вас  понял,  -  Бейкер  обернулся  к  Рику.   -   Теперь
стабилизируй эту не девственницу, а я тем временем по-дружески побеседую с
нашим  азиатским  братцем...  и  сестрицей.   "Союз",   "Союз",   вызывает
"Аполлон". Конец.
     -  "Аполлон",  говорит  "Союз",  -   отозвался   мужской   голос.   С
грамматической точки зрения английский Якова был безупречен, да и  акцента
почти не чувствовалось. Якова учили говорить по-английски не англичане,  а
американцы.  -  Следуем  точно  за  вами.   Вопрос:   вы   уже   закончили
состыковочный м